Размышления над школьной азбукой
Размышления над школьной азбукой
Стихи этих лет1
В архиве Геннадия Абольянина, среди тысяч книг, писем, фотографий, копий стихотворных автографов, присутствовал лист А4, согнутый буклетиком, в шесть страничек, и озаглавленный: «Размышления над школьной азбукой. Стихи этих лет». Рядом с заголовком от руки написано: «Гене Абольянину от автора-самиздатчика, с приветом от королевы Гвинеи (?). Илья Фоняков. 6.10.96».
Геннадий Михайлович Абольянин (1931—2007) — человек для Новосибирска легендарный. Один из основателей Дома Цветаевой — культурного центра при Новосибирской государственной областной библиотеке, бескорыстный энтузиаст, собиратель и хранитель материалов о Борисе Пастернаке, Анне Ахматовой, Марине Цветаевой. Очерк о нем мы публиковали в № 3, 2010.
С известным советским и российским поэтом, журналистом, переводчиком Ильей Олеговичем Фоняковым (1935—2011) Геннадий Абольянин был хорошо знаком еще с тех пор, когда тот жил в Новосибирске, руководил литературным объединением при газете «Молодость Сибири». В 90-х годах Илья Фоняков обретался уже в Санкт-Петербурге, а Геннадий Абольянин служил при местной картинной галерее (Новосибирском государственном художественном музее) простым рабочим. Несмотря на скромную зарплату, отказывая себе в самых элементарных бытовых благах, Абольянин изыскивал средства для многочисленных поездок по стране и даже поездок в Европу, поездок, совершенно необходимых для его страсти, — так он собирал информацию и материалы о, как он выражался, «его поэтах». Очевидно, в одну из таких поездок, в октябре 1996 года, Абольянин и получил от Фонякова крошечную самиздатовскую книжку — отпечатанный на матричном принтере листок с четырнадцатью стихотворениями.
Стихотворения из этого самодельного издания мы и предлагаем вашему вниманию. Большая часть текстов, насколько нами установлено, не была в последующем напечатана, некоторые тексты — малоизвестны. Все стихи пронизаны горькими размышлениями о текущем моменте, о сложившейся в России ситуации, о судьбе человека в этой новой «взбудораженной стране»; все они буквально пропитаны духом 1990-х годов. Недаром автор поставил подзаголовок: «Стихи этих лет».
Редакция благодарит Савченко Станислава Алексеевича, директора антикварно-букинистического магазина «Сибирская горница», за предоставленный для публикации материал.
* * *
Вечный кубок — Свобода!
Он во все времена
Полон, кажется, меда,
Золотого вина.
Что ж сдвигаешь ты брови,
Что кривишься, браток?
— Чист — без грязи, без крови —
Только первый глоток…
* * *
На какой-то коротенький миг
(Только миг — в историческом плане)
Правда людям явила свой лик
И опять растворилась в тумане.
И на длительные времена,
А не на две, не на три недели
Хватит споров: какая она?
Повидали да не разглядели.
* * *
И опять: хотели-то — как лучше!
Обличая прошлого грехи,
Поднимались, гневны и колючи,
Сочиняли дерзкие стихи.
Намечали новые дороги,
Упивались правдой без прикрас…
Только получается в итоге
Все не так. Уже в который раз.
Вот сижу теперь и барабаню
Пальцами по краешку стола:
Не по замышлению Бояню
В мире совершаются дела!
Размышление над школьной азбукой
Тщеславным, честолюбцем назовите,
Но помнится, что в юности, сперва
Мечтал я быть в житейском алфавите
Начальной, громогласной буквой «А».
Меня за это строго наставляли,
Наказывали: скромен будь и прост —
И, воспитанья ради, отправляли,
Как букву «Я» — куда-то в самый хвост.
А ныне в мире странном и неясном,
В безумной, взбудораженной стране,
Быть не хочу ни гласным, ни согласным,
Шипящим быть, свистящим — не по мне.
Сегодня, до известности не лаком,
Здесь, в этом мире, быть хотел бы я —
Ну, разве что беззвучным мягким знаком,
Смягчающим жестокость бытия.
Инфляция
На базаре — киоск:
Платья, куртки из кожи…
«Покупайте сейчас —
Завтра будет дороже!»
Приглашают в круиз:
Крит, Мальорка…
И тоже:
«Поезжайте сейчас —
Завтра будет дороже!»
Рок-ансамбль прикатил:
Шум, толпа молодежи…
«Веселитесь сейчас —
Завтра будет дороже!»
Жизнь дается одна.
В спешке, в сладостной дрожи —
Рви, хватай, не зевай:
Завтра будет дороже!
Крематорий… И тут —
Неужели, о боже? —
«Умирайте сейчас,
Завтра будет дороже!»
* * *
По солнечным дрожащим пятнам,
Спустясь на землю с облаков,
Иду на рынке необъятном
Сквозь неопрятный строй ларьков.
Зашел, поинтересовался,
Почем вино, почем кефир…
Не вжился, но всуществовался
В преображающийся мир.
* * *
Что сетовать напрасно,
Что дергаться, чудак?
Ежу ведь было ясно,
Что обернется так!
Несложно откровенье:
Накликал, так терпи.
Нерасторжимы звенья
Логической цепи.
Не сами ли ковали
Мы каждое звено?
Еще и ликовали,
Что удалось оно!
Хихикают подонки:
Что сеешь, то и жнешь.
И фыркает в сторонке
Тот самый серый еж.
* * *
Новый Год… Шампанское с хвоинкой,
Мандариновая кожура…
Ночь долгоиграющей пластинкой
Крутится до самого утра.
Фонари на улице качает,
Календарный свертывает лист —
И упрямо что-то обещает —
Безответственно,
как популист.
Ну, а мы, привыкшие к потерям,
А не к обретениям давно,
Все-то ей не верим, все не верим…
И немножко верим все равно!
Объявление
Близ рынка — петербургские трущобы,
Объявки на заборах и столбах.
Афишка дрессировщика собак:
«Курс послушанья. Выработка злобы».
Так вот, выходит, что всего нужней
И людям, и собакам наших дней!
Из диалогов с читателем
— Надоела «чернуха» и ужасы эти!..
— Но ведь жизнь такова, согласись, не греша!
— Что ж, согласен, пожалуй…
Но только ответьте:
Что есть самая главная правда [на] свете —
То, что есть,
или то, чего ищет душа?
Признание приятеля
На пиру, где правят короли
Темных дел,
пройдохи и мерзавцы,
Слава богу, чарой обнесли.
Сам бы не решился отказаться.
* * *
«Кто не помнит прошлого, ребята,
У того и будущего нет!..»
В твердый грунт врезается лопата,
В плотные потемки, в толщу лет.
Мы и сами не подозревали,
Сколько понатолкано туда!
Громоздятся грудой, как в подвале,
Камни, бревна, трубы, провода.
Ссоримся, торча по пояс в яме,
Дышим яростно и тяжело:
Не расщепишь — так сплелись корнями
Правда и обман, добро и зло.
Наши расхожденья и тревоги
Не рассудит мать сыра земля.
Может, лучше было бы в итоге
Все зарыть и начинать с нуля?
Перед стартом
В космос вновь нацелена ракета.
Может, впрямь придем
К мысли, что пора на звездах где-то
Строить новый дом?
Как ни осторожничаем, все же
Множимся в числе.
Вот и вправду стало нам, похоже,
Тесно на земле.
Неба утренняя акварельность.
Ветер прогудел…
Что нас ожидает — беспредельность
Или беспредел?
1 Орфография и пунктуация оригинала сохранены.