Стихи
Стихи
КАК ВО ГОРОДЕ ЕГУПЦЕ
Как во городе Егупце,
возле самого Евбаза,
жил реб Нухим Сагаловский,
первой гильдии купец,
он имел двенадцать дочек,
упаси их Бог от сглаза,
а тринадцатым ребёнком
был Иосиф, мой отец.
В те года на Бессарабке
(до Евбаза путь недолог)
жил реб Шломо Рабинович
(с очень острым языком)
в той квартире, где попозже
жил известный венеролог
доктор Майзелис, с которым
лично я был не знаком.
И бывало, дед мой Нухим
с Рабиновичем на пару
заводили бесконечный
интересный разговор
и прогуливались тихо
по осеннему бульвару
(он теперь бульвар Шевченко,
сохранился до сих пор).
Летом в Бойберик на отдых
вывозили домочадцев,
ненадолго избавляясь
от егупецких тревог,
и снимали дачи рядом,
чтобы каждый день встречаться,
и реб Тевье привозил им
яйца, масло и творог.
Балагурили, шутили,
заливались громким смехом,
по субботам дед молился –
он был набожный еврей,
а реб Шломо Рабинович
(он же реб Шолом Алейхем)
слушал майсэс1 реба Тевье
про жену и дочерей.
Как давно всё это было!..
Разве годы виноваты,
что погромы, войны, власти
крепким связаны узлом?
Мудрый реб Шолом Алейхем
всей семьёй уехал в Штаты,
умер в городе Нью-Йорке,
вечный мир ему, шолом.
Дед мой дожил век в Егупце,
управлял делами круто,
он имел, помимо денег,
добрый нрав и светлый ум.
Он ушёл, а я родился,
и меня вот потому-то
в честь него назвали Нухим
(а впоследствии – Наум).
Жаль, что я не видел деда,
он был мастером коммерций,
если бы не власть Советов,
я бы тоже стал купцом,
ну, а так, спросите – кто я?
Просто хохэм с добрым сердцем,
инженер, как говорится,
с человеческим лицом.
На иврите знаю только
«кэн, ани ахальти лэхэм»2,
идиш тоже вряд ли сразу
прочитаю и пойму,
но мне с детства почему-то
близок реб Шолом Алейхем,
как бывал в иные годы
близок деду моему.
Ах, реб Шломо, это просто –
петь, когда придёт удача,
а когда случится горе –
плакать жалобно навзрыд,
я шучу, когда мне грустно,
боль в душе надёжно пряча,
и пишу, смеясь сквозь слёзы,
уходя фунэм ярыд…3
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ МАЛЬЧИКА СЁМЫ
Всем сёстрам – по клипсам,
всем братьям – по шапке,
грузинам, как водится, – кепки,
а двум незадачливым деду и бабке –
всё то, что осталось от репки.
Что ж мальчику Сёме?
Две мышки в соломе,
чулочки, носочки, пижама,
смешные картинки в семейном альбоме,
лягушка-квакушка
и мама.
Лягушка-квакушка,
собачка-кусачка
и жёлтые уточки в ванне.
А бабушка Соня,
такая чудачка,
хранит свои зубы в стакане!
Спи, Сёмочка, Сёма,
прими его, дрёма,
баюкай в прохладной постели,
лошадок уже увезли с ипподрома,
скамейки в садах опустели,
и белочки спят
на притихшем бульваре,
ни вскрика,
ни птичьего гама…
А Сёмочка в Бабьем покоится Яре.
И бабушка Соня.
И мама.
БЫТЬ ЗНАМЕНИТЫМ…
Эй, Муза, где тебя носило?
Диктуй мне что-нибудь!.. Итак:
«Быть знаменитым некрасиво», –
сказал однажды Пастернак.
Меня совсем не гложет зависть,
и слава тоже не манит.
Наверно, Муза, я – красавец,
поскольку вряд ли знаменит…
ПРОЩАНИЕ
Любе Гурарий
Когда я уйду на свидание с Богом,
газеты меня не почтят некрологом,
не грянет оркестр духовой,
но я не такая уж важная птица,
и если хотите, мы можем проститься
сегодня, пока я живой.
Добра и любви пожелаем друг другу,
причастны к забытому узкому кругу,
усталы от уз и вериг,
пусть будут и речи, и рукопожатья,
и слёзы, которых не смог бы сдержать я,
погрязший в печали старик.
Прощайте, родные мои, до свиданья
в пределах иного уже мирозданья,
гоните сомненья и страх,
как сказано в Новом ли, Старом Завете ль,
я буду пристрастный и добрый свидетель
на ваших Последних Судах.
И я ни на что обижаться не вправе,
я не был привязан ни к шуму, ни к славе,
я робко стоял в стороне.
Когда мне придётся протягивать ноги,
кому, подскажите, нужны некрологи,
что скажут они обо мне?..
К ПОЭЗИИ
Не оставляй меня, поэзия,
когда прощальные года,
как-будто кровь по кромке лезвия,
текут неведомо куда,
не оставляй меня, пожалуйста,
даруй мне шёпот и мольбу,
даруй мне крик, вложи мне жар в уста,
дай волю бедному рабу,
найди, холодная, упрямая,
слова для од и для шутих,
пока жива ещё душа моя,
пока мой голос не затих.
1 – Майсэс (идиш) - сказки, рассказы.
2 – Кэн, ани ахальти лэхэм (иврит) - да, я съел хлеб.
3 – Фунэм ярыд (идиш) - с ярмарки, так называется один из романов Ш.А.