Журнальный мир

Вы думаете работать ангелом легко? Думать можно как угодно: пока сам не поработаешь ангелом, никогда не узнаешь, а просто так рассуждать – только время тратить и воздух сотрясать. Ангел – он ведь сливается с той душой, которую должен защитить, если, конечно, она есть, душа. Или всё время рядом находится, чтобы помочь, когда есть необходимость. Да, бывает и такое, что тело есть, а души нет. Реже бывает, что ангел отсутствует; ну, то есть совсем, изначально, с первого мига, когда только что родившееся маленькое существо, нет, ещё не человек – человеком нужно постараться стать со временем – делает первый вдох для первого крика, заявляющего о появлении… Кого?

У Артура ангел практически не работал, если понимать под работой влияние на душу, направление её в нужную сторону; он блаженствовал. Ещё когда по распределению Ангел прибыл к моменту рождения Артура, он сразу понял, что попал удачно – паренёк родился сам, энергично выбрался на свет, не мучая маму долгим и болезненным ожиданием собственного рождения, сразу же, поморщившись на яркий свет, крикнул на своём: «Вот он я! Всем привет!» и тут же исторг из себя горстку экскрементов, не желая перегружать весы, на которые его положили, чем вызвал улыбки медперсонала: «Ишь ты, какой шустряк. Записывайте, теперь три сто пятьдесят».

И так блаженство ангела длилось все двадцать семь лет. Артур делал всё энергично и правильно: в детском саду шалил, но в меру; в школе учился на «четыре» и «пять» и получил аттестат без троек; не увлекался, хотя, нужно признать, интересовался, сигаретами и алкоголем – попробовал за компанию и не понравилось, попробовал через некоторое время (все ведь курят и выпивают) и опять не понравилось; на этом и остановился; зато занимался спортом и имел разряд по акробатике, овладел секретами карате и айкидо. И всё было хорошо до сегодняшнего дня.

День не отличался от многих других. Артур, окончив медицинский, вот уже пятый год работал врачом скорой помощи и носился на потрёпанном автомобиле вместе со своей бригадой по улицам города, успевая по двадцать и больше (иной раз) вызовов посетить. И опять ангелу делать было нечего, разве что посочувствовать другим «придушным», которые за своих переживали, пока Артур с Верой (медсестрой) колдовали над больным или пострадавшим.

Очередной вызов начался с того, что диспетчер в радиостанцию адрес назвал, а что и как – не пояснил. Хотя и раньше бывало такое, но всё равно недосказанность эта не понравилась.

– Проедьте на Сиреневую, пятнадцать. Квартира семь.

– Что там? – Семён Поликарпович (которого все звали просто Карпыч), водитель, покосившись на Артура, проявил инициативу и первым взял тангенту.

Водителя понять можно. Он же, если тяжёлый случай, как носильщик выступает. А случаи бывают ой какие тяжелые. С Садовой женщину как-то весной забирали, килограмм сто шестьдесят, не меньше, и хорошо, что этаж в тот раз был не высокий. Но спина и рука левая потом неделю болели, всё же пятьдесят семь, не мальчик уж.

– Непонятно, но по голосу пожилая. Тихо очень говорила. Возможно, с сердцем что-то, не полная информация, связь пропала, – ответил радиостанция голосом Саши, недоучившигося специалиста, которого отчислили с четвёртого курса фармфакультела за какие-то нарушения: то ли похулиганил и побил кого-то, то ли учёбу забросил, а может, всё это вместе; но работал теперь парень диспетчером на станции скорой помощи – ожидал призыва в армию, на радость и горе нескольким молоденьким докторицам, строящим ему глазки и фыркающим на соперниц.

– Принято, – Карпыч, увидев, что Артур кивнул, повесил гарнитуру на специальный крючок на торпеде. – Поехали.

Дом, к которому подъехал УАЗ с бригадой медиков, был старым, двухэтажным, с потерявшей первоначальный цвет штукатуркой; про такие говорили «барачного типа». Деревянная лестница, скрипучая и обшарпанная, вела на второй этаж. Окно на лестничной клетке, через которое должен был поступать свет, давно никто не мыл и освещения не хватало. А вот дверь в квартиру оказалась чистенькой, аккуратно обитая дерматином, с ромбиками из кожаных ремешков и фигурными шляпками гвоздей. На звонок дверь открыл помятый мужчина лет сорока с хвостиком, с осоловелыми глазами и устойчивым запахом многодневной пьянки.

– От вас вызов поступил? – поинтересовался Артур и, не сомневаясь в ответе, сделал шаг, чтобы пойти в квартиру.

Хозяин не торопился уступать дорогу и непонимающими глазами из-под полуопущенных век старался сфокусироваться на белых халатах Артура и Веры. Ангелу не понравилась сложившаяся ситуация, и не потому, что Артура не пускают, а потому что хранитель мужчины был далеко и занимался тем, что старался поймать дымчатый сгусток души, который постоянно то расползался бесформенным туманным облаком, то сжимался до маленького тёмного шара и проскальзывал между пальцем хранителя.

«Эх, её бы крыльями зафиксировать», – подумал ангел, но разглядев, что крылья хранителя мужчины почти потеряли перья и представляют собой неуклюжие членистые наросты на спине (болезненные, наверное), только вздохнул.

У него-то самого белое роскошество могло послужить эталоном: идеальные по форме, мощные, с толстым, теплым и мягким оперением. Но у каждого своя доля.

«Вот опадут последние перья, – подумал ангел, – и останется этот… человек… без хранителя. Уйдёт его ангел на лечение, а там кто знает… И душа у него тоже почти потерялась».

Тем временем Артур отстранил пьяное препятствие и прошёл в квартиру. Большая прихожая, вешалка, зеркало, стойка для обуви. Дверь слева вела на кухню, оттуда исходил неприятный тяжёлый запах давнего, очень давнего застолья. Дверь правее закрыта, и что там, не видно. В комнате, которая, вероятно, числилась «залом», на удивление было чисто, если не считать, терпкого и бьющего в нос запаха мочи. Возле дивана на полу сидела маленькая аккуратная старушка, с искаженным судорогой перекошенным лицом. По виду женщина могла быть учительницей, даже преподавателем вуза, почему-то так показалось вошедшим.

– Вера, срочно зови Карпыча с носилками, – распорядился Артур, – похоже, инсульт… и уже давно.

Медсестра осмотрелась:

– Давай хоть на диван положим, не на полу же… Да и запах… Переодеть бы её. Чуешь? – и, не дожидаясь ответа, позвала: – Эй, хозяин, где можно одежду взять?

– Хорошо, – согласился Артур, трогая вену на руке старушки, – только давай быстро. Найди во что переодеть бабушку и за Карпычем.

От пьяного родственника толку оказалось мало. Стоял в дверях и пассивно наблюдал, как бригада старается обиходить и оказать помощь его же матери.

– Козёл пьянючий, – шепнула Вера, – хоть бы помог чем. Кто же звонил?

– Я, я сама, – тихим голосом, с трудом выговаривая слова, сказала бабушка.

– Так, понятно, – Артур кивнул в сторону двери, – поедем в стационар. Иди за носилками.

Вера направилась к выходу.

– Слышь, доктор, – наконец подал голос мужчина. – Ты бы лишнего не суетился.

– Не понял.

– Что ты не понял? Я тебе говорю, не лезь, куда не просят. Укольчик сделал? Вот и езжай. Не мешайся тут, сами разберёмся.

Артур поднялся с дивана и повернулся к говорившему:

– Это же мать твоя. Что ты буровишь? Совсем мозги пропил?

Старушка наблюдала за беседой слезящимися глазами, трясла губами, стараясь что-то сказать, лицо её опять стало сильно кривиться. А её сын смотрел мутными глазами на Артура, сопел, гримасничал и сжимал кулаки, но ничего не отвечал.

– Идите, гражданин, раз не помогаете, так хоть не мешайте.

– Не понимаешь ты, доктор, ничего. Иди отсюда. А то я так помогу…

Артур окинул шатающуюся фигуру оценивающим взглядом:

– Сомневаюсь. Отойди-ка лучше. Сейчас маму твою отвезём в больницу, надеюсь, что ещё не поздно, может быть, удастся что-то сделать. А ты, как проспишься, позвони в приёмное, я телефон оставлю.

Когда Карпыч принёс носилки и бабушку укладывали, чтобы нести вниз, внимание всех было сосредоточено только на ней, а про её сына как-то забыли. И вот уже Артур наклонился, берясь за ручки…

– А я тебе говорил, – раздался голос с угрозой.

Ангел увидел, что хранитель старушки изобразил ужас всем своим видом, сжался и закрылся крыльями. Защитник обернулся и бросился между своим Человеком и атакующим пьяным мужчиной. Большой, широкий кухонный нож пробил крылья и вошёл в левое подреберье врача.

Два дня ангел обнимал Артура своими крыльями, отдавая всю свою энергию, пока он был без сознания. Молодой и крепкий организм справился, и рана постепенно стала заживать. На крыльях ангела остался знак – срезанные перья, но рубец под ними со стороны не заметен.

А вы говорите работать ангелом… Легко? Попробуйте.