Журнальный мир

* * *

Что нам делать на пустынном пляже

Вечером, бродить ли допоздна,

До заката, темноты, и даже

Дό ночи, когда уже видна

Первая звезда, вон та, над морем,

В темном небе, там, на вышине…

Помолчим, пока неслышно вторим

Плеску волн в безлюдной тишине.

Сколько слов скрывается в молчанье,

Сколько чувств, и радости, и бед!

Темный пляж, свиданье и прощанье,

Никого, и ветер дует вслед.

РЫЦАРЬ

Посреди Иерусалима,

Где миндаль вовсю цветет,

Там – не проходите мимо –

У разрушенных ворот,

Над долиною Крестовой,

Там, где ангелы живут,

Страж стоит средневековый…

– Рыцарь, как тебя зовут?

– Как зовут меня, не знаю.

Знал когда-то, да забыл.

Всё блаженно забываю

Я под сенью вышних крыл.

* * *

Восемь строк, короткое дыханье

Ритма в неоконченных стихах,

Пусть не объясненье – оправданье

Жизни, промелькнувшей впопыхах,

Жизни, что явилась и промчалась,

– До свиданья, – бросив на ходу,

Может, даже и не начиналась

Вовсе. Ну и ладно. Подожду.

ПАМЯТИ ДРУЗЕЙ-ПОЭТОВ

Знать бы заранее, что доживу до двадцатых годов

Нового века, с его лицемерьем и смутой,

Я никогда, ни за что не писал бы стихов,

Жил бы иначе, наверное, каждой минутой

Я дорожил бы, и время бы я проводил

Здесь, на морском берегу, а не то – в галереях,

Где за картиной картина, еще не утраченный пыл,

Страсти и краски, живущие ныне в музеях.

Вот, вспоминаю: столетие выпив до дна,

Те, кто ушли, – поминаю их присно и ныне, –

Будто бы знали, что здесь никому не нужна

Наша поэзия в постмодернистской пустыне.

Что же, кому повезло умереть молодым,

Стоит завидовать им или лучше не надо?

Нет, я не знаю, быть может, я стал бы другим,

Перед видйньем Небесного вечного Града.

МЕЛАНХОЛИЯ ОСЕННЕГО УТРА

Нет так нет. Не стоит разговаривать,

Если можно просто помолчать,

Да и ни к чему слова раздаривать,

Суетиться, что-то объяснять.

Хорошо, что ничего не слόжится,

Не сложилось, что тут говорить.

Ничего не хочется, неможется,

Это – всё. Но продолжаем жить.

Глядя на картинки заоконные,

На холодный утренний туман,

На холмы знакомо-незнакомые,

Птичьи стаи из далеких стран,

На размытый край морского берега,

Где уже не видно ни огня,

Думаешь – Европа и Америка

Тоже обойдутся без меня.

БЕРЕГ

Я берег покидал туманный Альбиона…

К. Батюшков

I

Он берег покидал, где навсегда оставил –

Чужую жизнь? Свою?

Но жизнь – игра без правил.

И пусть свою судьбу не можем угадать,

Но даже и о том, что было, не узнать.

Другие берега, и жизнь уже иная,

Но ведь и ты иной среди родного края,

А тот, что был тогда, остался на другом

Туманном берегу, не ведая о том.

Другие берега… Но ты о том не судишь,

Где не был никогда и где уже не будешь.

Лишь парусник плывет наперекор волне,

Совсем уже чужой далекой стороне.

II

Прошли те времена. И эти тоже мимо

Пройдут. Теченье лет, увы, неотменимо

Для всех и для всего, и мы уже не те,

Что были там, тогда, в прошедшей маете.

Вот так и просидишь в кафе до лихолетья,

До вечера… Но нет, до нового столетья,

До сумрачных времен, что рядом, за углом

Таятся. Впрочем, ты не думаешь о том.

Не стоит вспоминать о береге, где прежде

Ты вовсе не бывал, о канувшей надежде,

О том, что не дано увидеть этот край.

Ну что ж. Не до свидания. Прощай.

* * *

Включите свет. Не надо в темноте

Просиживать, мечтая ни о чем.

Пусть наше время длится в суете,

Включите свет. Хоть нынче за окном

Темно, и ветер свищет за углом

Свирепо, как разбойник с кистенем,

Мы эту тьму уже не пустим в дом.

Гадать не будем – те или не те

Проходят дни, и что идет на слом…

Мы скорбь и плач оставим на потом.

ЕЩЕ ОБ ИМЕНИ ВЕТРА

Die Antwort, mein Freund,

Weiβ ganz allein der Wind…^*

Да, только ветер знает ответ,

А нам его не понять.

На много верст и на много лет

О чем бормочет, не знаем, нет,

И лучше вообще не знать.

А все ж попробуем. Если нет

Вокруг уже никого,

Лишь эхом полнится белый свет,

И только ветер знает ответ…

О чем же спросить его?

Вопросы ветру задать легко,

Но как же его зовут?

Как пуля, вопрос уйдет в молоко,

На ветер… А он уже далеко,

Как будто и не был тут.