Бронебойная литература
Бронебойная литература
Передо мной – пожелтевшие газетные полосы военных лет: «Большевистская сталь» (будущий наш «Кузнецкий рабочий»). Невероятное напряжение народных сил до отчаянного предела передаётся со страниц боевого листка завода и города… В них – пот и кровь, тревога и боль обычного городского жителя, воплощённое желание каждого отдать последнюю рубашку, неистребимая жажда добрых вестей и стальная воля к Победе.
Как и основным промышленным производствам, газете предстояло в кратчайшие сроки перестроиться: стать настоящим бойцом, информационной, идеологической и литературной трибуной Сталинска (Новокузнецка) и начать выпуск стратегических боеприпасов – слов-пуль, слов-снарядов, слов-танков. Чтобы потом сложить их в несокрушимые строки, в бронебойную литературу военного времени…
В статье использованы материалы газеты «Большевистская сталь» (г. Сталинск) и журнала «Сибирские огни» (г. Новосибирск) 1941 – 1945 годов.
Острое оружие печати
«От советского Информбюро…
Будем драться до Победы… Скоростные плавки необходимо шире внедрять в обоих мартеновских цехах… Диверсанты уничтожены… Лейся, наша сталь, быстрее… Специалисты-женщины – на производство!.. Немцы усиленно фабрикуют лживые сообщения о несуществующих победах фашистской авиации… Тов. Шпильруд сдала в фонд обороны золотые серьги, тов. Леонтьева – золотую цепочку, серебряный портсигар и 1000 рублей облигациями…»
Весть о начале войны редакция «Большевистской стали» встретила в Соцгороде, на проспекте Энтузиастов, 7, где в то время располагалась. Её ответственным редактором трудился поэт и публицист Г.А. Доронин, автор двух знаменитых литературных персонажей военной поры – Ивана Плавкина и Саши Сибирякова. После его ухода на фронт летом 1942 года на административный пост заступил Н.С. Сергеев, которого в 1945 году сменил П.С. Канаев.
Под началом редактора трудился небольшой штат корреспондентов, ответственный секретарь, стенографистка, приёмщик объявлений. Помогали и энтузиасты-рабкоры. Газета была оснащена стационарными телефонами, что в те годы было в дефиците, имела несколько отделов: партийный, общий, городской информации, отдел писем и, конечно, промышленный, располагавшийся на заводе. А как без него? Без завода и газету затевать не стоило!..
«Большевистская сталь» была органом Сталинского ГК ВКП(б), горсовета и Управления Кузнецкого металлургического комбината им. Сталина, а с 1 ноября 1942 года – Сталинского горкома ВКП(б) и городского Совета депутатов трудящихся. Печаталась в типографии одноимённого издательства, и к июню 1941 года достигла в своих тиражах 14 тысяч экземпляров. А через месяц после объявления войны тираж «Большевистской стали» буквально «взлетел» до 16 тысяч.
С 16 сентября 1942 года газета выходила 6 раз в неделю, подписная цена на месяц составляла 3 рубля 35 копеек. При этом стоит напомнить, что день ото дня «утекали» редакционные ресурсы – кадровые, материальные. К ноябрю 1941 года в корреспондентском штабе остались лишь три отдела – общий, партийный, промышленный. А в 1943-м, когда город фактически стал стальной кузницей, газета предельно «ужалась» до одного-единственного промышленного отдела и… ночной редакции. Да, как и вся страна, издание перешло на круглосуточный военный рабочий режим. Часовые свежих новостей заступали на ночные дежурства с 10 часов вечера…
«От красноармейца Мякишева примите горячий привет все жители города Сталинска… Ускорить посадку овощей… В бригаде имеется немало двухсотников и двухстаночников…
Учащиеся 11 школы надеются, что по их почину сбор средств на танк «Сталинский школьник» будет проведен во всех школах города…
С 15 октября в кинотеатре «Коммунар» новый звуковой художественный фильм «Как закалялась сталь»… К братьям, угнетённым славянам… Девять миллионов книг Маяковского…»
Несмотря на нехватку кадров и бумаги, изменения в графике выходов, сокращения газетного формата по техническим причинам, «Большевистской стали» в военное время удалось выстоять и занять крепкие позиции. В 1944-1945 годах её тираж стабилизировался на 11 520 экземплярах, а редакция постепенно обрела привычные отделы.
Газета превратилась не только в «центр политической работы с массами», какой хотели её видеть руководители городской партийной организации, но и в новостной рупор, в печатный плацдарм для новых прозаических, поэтических, публицистических произведений, , в летописца литературной жизни города, страны и даже мира.
«Тысячами тонн металла, штыком и гранатой бьют врага кузнецкие металлурги… Военные действия на Ближнем Востоке… Массированный налёт нашей авиации на Будапешт… Всегда буду давать уголь сверх плана… Выступление Черчилля… Литературно-художественный вечер «Лермонтов и советская культура»… Гитлеровские крысы бегут с тонущего германского корабля… К столетию со дня смерти И.А. Крылова…
Все силы – фронту… За Победу!..
Война окончена!… »
Для нынешних поколений, кому уже практически не досталось редких реальных встреч с ветеранами-участниками войны, горячее её дыхание ощущается только через общение с документами той эпохи – оригинальными фотографиями, фронтовыми «треугольничками», сухими приказами, наградными документами, газетами…
Газетами – особенно. Именно они помогают развеять туманные представления сочинителей новейшей истории – тех, кто заблуждается или намеренно скрывает, искажает, заново переписывая факты тех далёких лет.
Эти тонкие газетные страницы, густо пропитанные показным задором советской эпохи, яростью лозунгов и соцсоревнований, пафосом открытых писем, торжественных клятв, речей и рапортов, в итоге, доносят до нас и тяжкое сбивчивое дыхание войны, и правдивые сводки со всех её фронтов…
Доносят и заставляют пережить всё вновь, задуматься о нас сегодняшних.
Момент единения
Литература Великой Отечественной – совершенно особый творческий пласт. Она создавалась в период проявления боевого народного духа и была буквально пропитана идеей священного героического слияния личности и общества. Момент единения лучших сил нации, их небывалый подъём необычайно важны для понимания процессов, происходивших во всех сферах жизни общества, в том числе – в литературе.
«Общее становится личным и личное общим<…>. Война – исключительное состояние и народа, и отдельного человека. Это – исступление, накал ненависти и самозабвенной любви», – ёмко характеризует это эпическое состояние писатель-фронтовик Илья Эренбург, объявленный Гитлером злейшим врагом Германии. – «Война не только рассекла пополам судьбу каждого, она не только изменила образ жизни или одежду миллионов, она переплавила сердце человека».
Героическое мироощущение охватывает всякую личность и весь народ в целом:
… Народ к борьбе священной поднят,
Мы вытерпим среди огня
Любое страшное сегодня
Во имя завтрашнего дня.
Мы в час горячего сраженья
Готовы пасть в дыму, во мгле,
Чтобы другие поколенья
Счастливо жили на земле.
В. Гринбаум.
«Они и мы.
(1942)
В эпоху нескончаемого кровавого боя индивидуум проявляет удивительные, немыслимые качества, свершает недюжинные подвиги. А общество, охваченное глобальными преобразованиями, в кратчайшие сроки переворачивает или вовсе разрушает, а затем вновь отстраивает, существующую систему ценностей. Такую мощную энергию и масштабное единство «я» и «мы» невозможно не то, что ощутить, даже представить в мирное время.
Именно по этой причине в войну активно развиваются жанры устного народного творчества: частушки, сказки, пословицы, поговорки, песни и др. В то же время авторские творения, точно выразившие самые искренние, самые задушевные мысли, личные чувства и заветные желания, подчас воспринимаются как народные. Оттого нередко некоторые авторские произведения дописываются или переписываются многими современниками «под себя» и бытуют в разных вариациях.
Достаточно вспомнить легендарные военные песни: «Землянку» Алексея Суркова, «Синий платочек» Якова Галицкого, «Священную войну» Василия Лебедева-Кумача, «В прифронтовом лесу» Михаила Исаковского, «Жди меня, и я вернусь» Константина Симонова, «Тёмную ночь» Владимира Агатова и др.
Поистине голос писателя в лихую годину равен голосу народа!
На отчество родное
Наглый враг напал, как вор.
Дружно встанем всей страною
И дадим врагу отпор.
Всенародной грозной силой
Вражью нечисть разобьём
И фашистам на могилу
Кол осиновый забьём!..
В. Лебедев-Кумач.
«Будем драться до Победы».
(Июль, 1941)
Плечом к плечу
Несмотря на высокий градус открытости, исповедальности советской военной литературы, она всё же имела ярко выраженный социальный заказ. Идеология и литература шли плечом к плечу, как солдаты, имели общие цели. Идеология питала литературу, а та, в свою очередь, эмоционально перерабатывала и популярно преподносила идею массам, создавала нравственные ориентиры.
Можно ли назвать литературу военных лет ангажированной государством? Да. Но следует помнить, что эта ангажированность нисколько не мешала изображению всеобщего героического мироощущения. Желания народа и власти совпадали, и писатели не ощущали грубого давления сверху.
В СССР в полной мере осознавали силу и значимость слова, вес писательского авторитета. Поэтому даже в самые суровые 1941 – 1943 годы устраивались литературные конкурсы. Одним из крупных политических и одновременно литературных событий стало создание гимна Советского Союза (утверждён постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) 14 декабря 1943 года). Все творческие участники, вошедшие, как сейчас бы сказали, в шорт-лист, получили крупные денежные награды правительства. А слова и ноты гимна-победителя (поэты С.В. Михалков, Габриэль Эль-Регистан (настоящая фамилия – Уреклян) и композитор А.В. Александров) были размещены на первых полосах центральных и региональных советских газет.
Сохранялись и сталинские премии за выдающиеся работы в области искусства и литературы. Причём, вручались они в нескольких номинациях: поэзии, прозе, драматургии и литературной критике. Следует подчеркнуть, что в 1942 – 1943 годах лауреаты сталинской премии добровольно и безоговорочно перечисляли свои денежные вознаграждения в Фонд обороны. Они и не могли иначе.
(В 1944 – 1945 годах сталинские премии не присуждались – вероятно, потому, что награда предназначалась для материальной поддержки писателей, а фактически не достигала своего адресата).
Во всех уголках страны (в г. Сталинске – через газету «Большевистская сталь») читатели узнавали имена писателей-лауреатов и названия произведений-победителей:
«Пётр I» и «Хождение по мукам» Алексея Толстого, «Тихий Дон» Михаила Шолохова, «Радуга» Ванды Василевской, «Малахитовая шкатулка» Павла Бажова, «Морская душа» Леонида Соболева, «Падение Парижа» Ильи Эренбурга, «Дмитрий Донской» Сергея Бородина, «Чингисхан» Василия Яна (Янчевецкого), «Страна Муравия» Александра Твардовского, пьесы «Платон Кречет», «Богдан Хмельницкий», «В степях Украины», «Фронт» Александра Корнейчука, «Любовь Яровая» Константина Тренёва, «Нашествие» Леонида Леонова, «Парень из нашего города» и «Русские люди» Константина Симонова; стихотворные сборники Николая Тихонова, Василия Лебедева-Кумача, Сергея Михалкова, Самуила Маршака, Максима Рыльского, Михаила Исаковского…
Узнавали и хотели побыстрее их прочитать! Об этом свидетельствует публикация заведующей библиотекой металлургов О. Мануйловой. Подводя итоги 1944 года, она отмечает, что очень востребованы новые патриотические произведения А. Толстого, М. Шолохова, Б. Горбатова. И замечает, что «роман Сергеева-Ценского «Брусиловский прорыв» только в одном доменном цехе прочитали 92 человека»!
Известно, что интерес горожан в войну вызывали «Педагогическая поэма» А.С. Макаренко, «Как закалялась сталь» Н.А. Островского, «Русские люди» К.М. Симонова, «Наука ненависти» М.А. Шолохова, «Фронт» А.Е. Корнейчука, «Непокорённые» Б.Л. Горбатова.
Дети читали сборники «Отвага» и «Возмездие», повесть Ванды Василевской «Радуга». А в подарок воинам в октябре 1941 года наряду с произведениями классиков марксизма-ленинизма они отправляли самые популярные в то время книги: «Витязя в тигровой шкуре» Ш. Руставели, «Тайну двух океанов» Г. Адамова, «Тихий Дон» М. Шолохова, «На-гора» А. Коптелова, «Рассказы и сказки» И. Перец, «Собор Парижской богоматери» В. Гюго и др.
Жаль, что большинство из этого списка уже не знакомо современному читателю, не на шутку втянутому в миры фэнтези…
«Не чернил – горючего!»
«Война требует не того, чтобы её описывали, но чтобы её поддерживали: не чернил – горючего <…> Как прежде, долг писателя – раздувать огонь негодования, тревоги, жертвенности», – определил в 1943 году специфику военной литературы Илья Эренбург, известный унас как правдивый летописец Кузнецкстроя и как автор ярких публицистических статей, то и дело «выстреливавших» в центральных газетах.
Ему и поэту Константину Симонову суждено было «ухватить» главную идею власти и стать авторами лаконичного лозунга «Убей немца!», направленного на разжигание праведного народного гнева, ненависти к фашистских палачам.
Впервые этот призыв прозвучал в стихотворении Симонова «Убей его!», а затем нашёл широкое применение в плакатном искусстве, стал заголовком на листовках с цитатами из знаменитой статьи Эренбурга (газета «Красная звезда», 24 июля 1942 года):
«Не считай дней. Не считай вёрст. Считай одно: убитых тобою немцев. Убей немца! – это просит старуха-мать. Убей немца! – это молит тебя дитя. Убей немца! – это кричит родная земля. Не промахнись. Не пропусти. Убей!».
Во многих газетах стали появляться специальные рубрики с письмами-отчётами советских бойцов о количестве и способах уничтожения немецко-фашистских захватчиков… Иными словами, русская литература, всегда пропагандировавшая гуманистические идеалы, в войну давала однозначный завет: убить ради освобождения родной земли, ради сохранения жизни родных и близких, ради священных идеалов – Победы и будущей жизни.
Пусть навек запомнят гады:
Наш народ не победить.
Не дадим врагу пощады –
Били, бьём и будем бить!
И. Попов, сержант
(Май, 1942)
При этом русская литература не становилась милитаристской, ведь «наше дело правое». И если уж суждено погибнуть во имя идеала, то и жизни не жаль, – святое дело… В войну литература не хотела сеять сомнения в людские души и терзать «вечными вопросами», предпочитая ориентироваться в одномерной системе «враг – свой», чем решать философские проблемы возможности-невозможности убийства себе подобного, пусть даже агрессора. Поэтому в художественных произведениях 1941 – 1945 годов, в том числе и сибирских, мы не увидим так называемой «полной» картины войны. Но сложность ситуации оставалась, читалась в строках и между строк.
Как ставшее явью желанье,
В дыму, на скрещенье дорог,
Табличкой с немецким названьем
Солдата встречал городок.
Сюда от руин Сталинграда
Пришедший сквозь пламя и гром,
Солдат, не жалея приклада,
Вломился в покинутый дом. <…>
Он вышел, немного помешкав,
На тракт, где шагали полки.
От горькой, недоброй усмешки
Раздвинулись губ уголки.
Недаром он шёл издалёка,
Он столько страдал неспроста.
Пусть радость солдата жестока,
Но совесть солдата чиста.
В. Гринбаум. «Возмездие»
(Февраль, 1945)
Пишут все
Война значительно увеличила количество пишущих. И дело тут вовсе не в личных письмах с фронта и обратно. Литературный талант в себе внезапно открывали непрофессиональные авторы: инженеры, простые рабочие, эвакуированная творческая интеллигенция, бойцы и командиры, бывшие колхозники, выздоравливающие энских госпиталей… Словом, любители художественного слова, которых побудила к творчеству особая критическая ситуация.
Пишут все, без скидок на профессию и возраст, доверяя бумаге самые сокровенные и одновременно общенациональные мысли и желания.
Фашисты гитлеровской своры
Со злобою обрушились на нас.
Орали псы, что их победы скорой
Не то пришёл, не то уж близок час.
На битву встал народ свободный,
Народ – хозяин родины-бойца.
Где сила та, что сломит гнев народный,
Священный гнев, клокочущий в сердцах?
Мы помним: немцев били деды,
И слышим звон стальных мечей.
Под красным знаменем победы
Мы разгромим фашистских палачей.
И. Петров. Энский госпиталь.
(Февраль, 1942)
Начинающие и опытные, профессиональные и самодеятельные авторы в военное время могли опубликовать свои литературные произведения в разных газетах – центральных, фронтовых дивизионных, тыловых. Конечно, не каждое оказалось высокохудожественным, но многие волнуют нас до сих пор как документ ушедшей героической эпохи.
Подобны выстрелу
Что касается жанров, то нетрудно заметить: война не любит крупных форм. Приоритет отдан поэзии, а не прозе. Вслед за ней, не отставая, идёт вторым эшелоном эмоциональная, вскипающая, как кровь, острая и горячая публицистика.
Поэтические и публицистические жанры соответствуют образу жизни на войне: они подобны выстрелу – коротки, как миг. Некоторым писателям пришлось в военное время творчески «перековать» себя. Прозаики Алексей Толстой, Илья Эренбург, Александр Фадеев, Леонид Соболев и др. пришли к своему читателю во всех гранях блестящего публицистического таланта. Их произведения хорошо знали и читали, с ними полемизировали.
Такие патриотические размышления, как «К братьям угнетённым славянам», «Ни шагу назад!» и «Кровь народа» А.Н. Толстого, «Что я видел в Ленинграде» А.А. Фадеева, «Сибирякам», «Весна», «Июнь…» и «Украина» И.Г. Эренбурга, увидели свет сначала в центральных газетах, а потом были переопубликованы в «Большевистской стали».
Открыты для поэзии
Малые поэтические жанры оказались самыми оперативными и востребованными военным временем. Частушки, лирические и маршевые песни, стихотворные письма близким с фронта и на фронт, дружеские послания друзьям и коллегам, патриотические клятвы Ленину-Сталину-партии-народу, интимно-исповедальные откровения любимой и благодарности матери… Вот далеко не полный список поэтических форм, в которые облекались думы и чаяния воюющих литераторов.
«Война свежует сердца, они открываются для поэзии, – популярно объяснил феномен такого многообразия Илья Эренбург. – Конечно, люди на войне грубеют, но они становятся в то же время исключительно тонкими: они сразу чувствуют фальшь»…
А сфальшивить в настоящей поэзии невозможно. Литературная деятельность поэтов-сибиряков в годы войны подтверждает это. Одни произведения возникали непосредственно на переднем крае, в блиндажах и окопах. «Сражающаяся литература» – так называют исследователи разножанровые творения военкоров, командиров и простых солдат, многие из которых пали смертью храбрых. Среди них – Георгий Доронин, Владимир Чугунов, Борис Богатков, Евгений Березницкий, Иосиф Ливертовский, Константин Брянский, Моисей Рыбаков, Иван Черепанов, Георгий Суворов и др. Их стихи публиковались в дивизионных газетах, переходили из рук в руки в виде листовок и боевых листков, раздавались солдатам перед атакой.
Бьёмся мы здорово,
Колем отчаянно –
Внуки Суворова,
Дети Чапаева.
Г. Доронин
(Ноябрь, 1941)
Кроме четверостиший и стихотворений в несколько строф сибирские авторы подвигались и на поэмы. Они складывались, как мозаика, из нескольких эпизодов. В Сталинске и далеко за его пределами, например, был широко известен Саша Сибиряков – литературный персонаж, созданный фантазией главного редактора «Большевистской стали» Г.А. Доронина и путешествовавший с ним по военным дорогам вплоть до гибели поэта.
В нашем городе прекрасно знали не только творчество местных авторов военного поколения, но и многих столичных: Николая Тихонова, Александра Твардовского, Алексея Суркова, Василия Лебедева-Кумача, Веры Инбер. Их стихи в местной газете нередко становились своевременным откликом на главные события в стране, поэтической альтернативой информационному сообщению или тёплым лирическим поздравлением с праздничной датой.
Так, в ответ на известие о присвоении первым трём младшим лейтенантам звания Героя Советского Союза, Александр Твардовский пишет стихотворение «Трое», которое вместе с их фотографиями было размещено в одном из номеров газеты «Большевистская сталь».
Блистают зарницы священной войны, -
И вот они, первые трое,
Отмечены высшей наградой страны, -
Звездой золотою Героя.
В тревожное небо, в грозовую высь
С укатанной лётной площадки
Они на машинах своих поднялись
С врагами померяться в схватке.<…>
Запомним же русские их имена,
Что дороги будут для внуков:
Здоровцев Степан, командир звена,
Пилот Харитонов и Жуков…
А. Твардовский. «Трое»
(Ноябрь, 1941)
В тылу с удовольствием отправляли в печать и строки, посетившие сибиряков в окопах и после сражений. Они воспринимались как литературный привет, как открытое письмо, долгожданная весточка с фронта, и в какой-то мере помогали пережить, преодолеть тягостные моменты ожидания, когда долгие месяцы не было посланий от близких и друзей.
За рекою слышались раскаты,
Веяло с востока ветерком.
Мы сидели у сожжённой хаты
Под зелёной вишней вечерком.
Днём мы немцев вышибли отсюда.
Бой был жарким – что и говорить.
Вишня эта уцелела чудом,
Чтобы нас прохладой одарить.
Здесь, под вишней, мне танкист знакомый
О броне кузнецкой рассказал.
Ей не страшны вражьих пушек громы
И огня не страшен дикий шквал.
Броню танка не пробьют снаряды,
Тело танка не спалит огнём!
Танк проскочит через все преграды,
Ведь броня кузнецкая на нём!
И когда утихнет гром военный,
Смолкнет злой свинцовый ураган, -
В гости в Сталинск съезжу непременно,
Повидаю славных кузнечан.
Днище неба шёлком голубело.
Резал тьму предутренний рассвет.
За ночь вишня наша побелела,
Как любимой девушки берет.
В. Кириллов, заместитель политрука.
«Фронтовые стихи». Северный фронт.
(Июнь, 1942)
Многим лирическим произведениям суждено было родиться в тылу. Поэтическую среду Сталинска в ту пору представляли В. Гринбаум, А. Короткий (Коротков), М. Шнейдер, И. Мызников, Н. Полянский, Н. Делаков, И. Умиткан, И. Машков… В их строках звучали отклики на свежие фронтовые события, желание скорейшего окончания войны и возвращения солдат домой, стремление вместе с воинами защищать у станка каждый миллиметр родной земли, важность дружбы и взаимопомощи, жажда мести врагу.
Но ведущей поэтической темой Сталинска всё-таки оставался самоотверженный героический труд, приравнивающийся к ратному подвигу. Постоянный автор газеты – инженер Н. Делаков – написал об этом стихотворение «Сталевар» и посвятил его лучшим металлургам Кузнецкого комбината – Чалкову, Фёдорову, Рябову.
От печи пышет яростный жар.
Зорко вахту несёт сталевар.
Он подтянут, суров, как боец,
Марка стали – «Фашизму – конец!».
Печь послушна умелым рукам.
Метко бей, сталевар, по врагам.
Помни: сталь, что ты плавишь всегда, –
Это танки, снаряды, суда <…>
Сталевар! Ты на фронте труда,
Глаз твой верен и воля тверда.
Больше стали, победа близка.
Мощной лавой затопим врага!
Н. Делаков, инженер.
«Сталевар».
(Март, 1944)
Поэтическое творчество сибиряков решало сразу несколько ключевых задач. С одной стороны – задачу публицистическую, агитационную. С помощью меткого образного слова они помогали горожанам справляться с суровыми тыловыми буднями. С другой стороны – задачу историко-литературную. Художественными средствами они создавали грандиозную летопись народного мироощущения.
Развивая героическую тему, литература войны показывала происходившие мировоззренческие преобразования: осознание национального единства, расширение духовного пространства, восстановление исторической памяти. Неслучайно деятели литературы и искусства, журналисты в критический момент охотно обращались к славным подвигам русской истории: Ледовому побоищу (1242), Куликовской битве (1380), штурму Измаила (1790), свержению самодержавия (1917)…
Не отставал в этом смысле и наш город: материалы об известных батальных сюжетах дополнились циклом статей к 325-летию города, об истории и людях Кузнецкой Земли, венчании Ф.М. Достоевского, образовании Кемеровской области. Не были забыты и памятные даты жизни русских классиков, которые были «наше всё»: М.Ю. Лермонтова, Л.Н. Толстого, В.В. Маяковского, И.А. Крылова, А.П. Чехова, А.С. Грибоедова, М.В. Ломоносова, Д.И. Фонвизина…
«С младенчества дух песен в нас горел… »
Не многим известно, но литературный процесс в городе, несмотря на войну, не затихал и в любительских объединениях молодых литераторов, или кружках, как их тогда называли. Организовывались они на предприятиях, в учебных и культурных учреждениях энтузиастами: профессиональными журналистами, писателями, библиотекарями, педагогами-литераторами, заведующими педагогическими кабинетами, лекторами, представителями гороно. Главной их целью было повышение мастерства самодеятельных авторов, развитие художественного творчества. Кружки, как правило, имели ярко выраженную образовательно-воспитательную и патриотическую направленность, что сказывалось на содержании их программы, выборе изучаемых произведений и тем.
Один из таких литературно-творческих кружков открылся в середине октября 1942 года в помещении библиотеки Дворца культуры металлургов. Точнее, не открылся, а возродился. Острая необходимость в специалистах, умело владеющих словом, возникла вновь из-за «роста и увеличения промышленности» г. Сталинска, пополнения «рядов выдающихся передовиков производства, подлинных героев труда».
Руководить кружком стала литературный критик-консультант журнала «Молодая гвардия» Ф.И. Дубровская. На её занятиях начинающим прививались журналистские навыки, изучались жанры газетно-журнальной публицистики. Научить ярко и образно рассказывать о повседневной жизни металлургического завода и его людях – такую задачу ставила перед собой Дубровская. В то время городу требовались юные драматурги, способные на местном материале создавать небольшие произведения для клубного драмкружка, и смелые критики, умеющие разбираться в сути производственных и жизненных вопросов, осмысливать прочитанное и увиденное, ясно излагать факты, отстаивая собственную точку зрения. Взращивать эти таланты также собирались в городском литкружке.
На первом организационном собрании в заводской библиотеке присутствовало около 30 человек. Среди них были поэты Гринбаум и Кирьянов, прозаики Тотыш и Подыногин, ставшие впоследствии активными членами литкружка. Они приходили на заседания и консультации по средам, к 8-00 или 8-30 вечера, сразу после работы. Остаётся только изумляться, как в суровые военные будни кружковцам хватало времени и сил не только на выполнение и перевыполнение рабочих норм, но и на учёбу, на творческие контакты, на создание художественных произведений.
Валентин Гринбаум, к примеру, умудрялся ещё вести общественную работу на посту председателя завкома Кузнецкого завода металлоконструкций им. В.М. Молотова! В 1941 году, в связи с приближением к Днепропетровску линии фронта, часть оборудования завода металлоконструкций, где он работал, была эвакуирована из Украины в Сталинск. Вместе со своими коллегами, сопровождая ценные производственные мощности, стратегически важные для Победы, приехал в далёкий таёжный край и Гринбаум. Свои впечатления об этом он навсегда сохранил в памяти и стихах.
Нас увозил гремящий эшелон
В суровые, неведомые дали.
Сибирь –
колеса грозно повторяли.
Сибирь –
сердца стучали в унисон.
Вдоль поезда, на запад уходя,
Мелькали вперемежку сосны, ели;
Поля и степи сумрачно темнели
Под сеткой августовского дождя.
Но вскоре мы узнали, что светла,
Ясна в Сибири осень золотая:
Про наш родимый край напоминая,
Погода тёплой, солнечной была.
А ночью столько звёздного добра,
И небосвод такой чудесно синий,
Как будто мы сейчас на Украине,
На берегу широкого Днепра!
Война не ждёт —
и первый цех готов,
И к механизмам пригнаны детали;
И вот уже станки загрохотали,
Оружие давая для фронтов.
Пустив литые корни в глубь земли,
Цеха росли –колонна за колонной,
Казалось нам:
с корнями из бетона
И наши корни в землю пролегли.
Любовь и гордость воплотив сполна,
Завод опять работал, как бывало.
Не мачехой, а матерью нам стала
Сибирская родная сторона.
В. Гринбаум.
«В Сибири» (1945)
Библиотекари Дворца культуры всячески поддерживали подопечных Дубровской в их писательских начинаниях, знакомили с лучшими образцами зарубежной, русской классической и советской литературы, а в последующем планировали устраивать конкурсы на лучшее художественное произведение, посвящённое производственной теме. К слову, долго ждать не пришлось: литературные конкурсы в городе действительно вскоре были объявлены (достаточно вспомнить творческое состязание 1943 года «Героизм в труде»).
Корреспондент Ю. Григоренко, присутствовавший на первом заседании кружка в библиотеке металлургов и написавший о серьёзных планах литературной учёбы в «Большевистскую сталь», познакомился с программой работы Ф.И. Дубровской. В неё входило изучение технологии творческого процесса и знакомство с отдельными литературными формами. Воодушевившись услышанным, он порекомендовал ей включить в список литературы побольше советских произведений, ведь г. Сталинску «нужна не вообще новелла, а советская новелла, не вообще роман, а советский роман»!
Надежды, возложенные на руководителя кружка и его воспитанников, во многом оправдались.
В июле 1943 года один из членов кружка, тот самый Валентин Гринбаум, добавил несколько весомых строк в литературную летопись города:
«… тов. Дубровская прочитала цикл лекций о творчестве классиков западно-европейской и русской литературы, увязывая теоретический курс с практической работой начинающих молодых писателей. Силами членов кружка выпущено два литературных бюллетеня и две литературных странички в газете «Металлург». В настоящее время ведётся большая работа по сбору материалов для тематического сборника, выпуск которого намечен на 15 августа».
Стоит лишь добавить, что с тех пор, как в библиотеке образовалось литературное сообщество под руководством литкритика Дубровской, хорошей традицией стало проведение здесь литературных вечеров, где звучали созданные авторские творения. Во время Великой Отечественной войны кружок был, пожалуй, самым серьёзным из всех городских литобъединений. Профессиональная зрелость руководителя, качество подготовки членов, основательность программы способствовали тому, что в мае 1945 года он уже стал именоваться литературной группой и имел в своём составе бюро.
Литературные кружки появлялись и на производстве. Например, при строительном управлении треста «Сталинскпромстрой» (начальник – тов. Иерерва). В его члены вступали молодые рабочие разных строительных специальностей. До нас дошли фамилии некоторых из них: Холодов, Калакутский, Хлиманенко, Орловский. Руководила ими лектор Демиховская. Строители настолько увлеклись творчеством, что провозгласили каждый четверг днём обязательной литературной учёбы.
Литкружок «Сталинскпромстроя», скорее всего, имел воспитательно-патриотическую направленность и, возможно, пропагандировал творчество Л.Н. Толстого. На это недвусмысленно намекают исследовательские темы, над которыми вместе с наставником усердно трудилась одарённая молодежь: «Патриотизм Толстого в «Севастопольских рассказах», «Образ Кутузова», «Хаджи Мурат», «Жизнь Толстого».
Вообще же, вкус к литературе литкружковцам треста прививался через изучение русской классики. Так, к концу 1944 года они изучили несколько патриотических тем, раскрывающих особенности художественной лаборатории писателей XIX века: «Пушкин – патриот», «Горький – борец против фашизма», «Наш Чехов», «Лев Толстой и чёрные дни Ясной Поляны». Последняя, думается, появилась в связи с публикацией в №№ 9-10 журнала «Новый мир» 1941 года дневниковых записей М. Щёголевой «Чёрные дни Ясной Поляны».
Организатор кружка Демиховская преследовала цель воспитать новых критиков, публицистов, журналистов. И это ей удавалось: известно, что в декабре 1944 года юные писатели уже приступили к выпуску газеты «Литературная учёба», первый номер которой как раз был посвящён жизни и творчеству Льва Толстого.
Развитие литературного творчества приветствовали и в школах. 12 ноября 1944 года при средней женской школе №25 по инициативе заведующей педагогическим кабинетом тов. Немоляевой и инспектора гороно тов. Прокофьевой открылась литературная комната. Она была создана городским отделом народного образования. Во внеурочное время учащиеся старших классов могли прийти туда, чтобы поучаствовать в беседах на литературные темы, прослушать доклады, лекции. Раз в месяц руководители Немоляева и Прокофьева устраивали творческие вечера, где звучали художественные произведения начинающих авторов – стихи, рассказы. Первый такой вечер, по информации «Большевистской стали», прошёл 18 ноября 1944 года.
Некоторые разрозненные факты имеются и о деятельности литературного кружка, руководимого учителем литературы, мастером педагогического труда З.И. Ильиных. Кружок был организован ею в средней школе №12 (директор – П. Пеккер), которую с начала учебного 1944-1945 года преобразовали в мужскую. В 1945 году, как сообщали корреспонденты городской газеты, юноши, обучающиеся в 12-й школе, активно готовились к 150-летнему юбилею А.С. Грибоедова, а литкружковцы по этому случаю даже выпустили литературный альманах «Заря»…
На пульсе литературы
Газеты военной поры, в том числе – сибирские, часто рассказывали о событиях в большой советской литературе, приоткрывали планы писателей-современников, воюющих на фронте или за письменным столом, заявляли об их успехах.
«Большевистская сталь», чтобы морально поддержать тыловиков, тоже сообщала много позитивного и жизнеутверждающего о деятельности писателей. Например, о том, что поэт Александр Твардовский создаёт «Василия Тёркина», а известный драматург Евгений Шварц получил сталинскую премию и передал свои новые пьесы «Дракон» и «Двенадцать месяцев» для постановки в Центральный детский театр, в то время «квартировавший» в Сталинске.
Горожане были в курсе, что после обнародования подробностей подвига молодогвардейцев, вручения героям орденов, прозаик Александр Фадеев приступил к созданию романа-эпопеи «Молодая гвардия». А писатель-сказочник, лауреат сталинской премии П.П. Бажов, автор любимой многими «Малахитовой шкатулки», награждён орденом Ленина, и, несмотря на преклонный возраст, выпустил в Свердловском издательстве новую книгу – «Сказы о немцах». Ванда Василевская написала новую повесть «Просто любовь», и Гослитиздат уже отправил её в печать. Кстати, он же в 1944 году опубликовал произведения иностранной классической и современной литературы: стихотворные сборники Марии Конопницкой и Адама Мицкевича, старинные сказания чешского народа Алоиса Ирасека и др. Словом, каждый вносил свой вклад в бронебойную литературу военной эпохи.
Вообще, создаётся впечатление, что советские писатели находились гораздо ближе к своему читателю, чем деятели литературы новейшего времени. То же самое можно сказать и об американских, английских, немецких писателях-антифашистах, лекции о которых звучали в военном Сталинске. Их позиция, политическая солидарность с СССР были отражены в телеграммах в первые же дни войны. Публицист и журналист Альберт Рис Вильямс, романист Лион Фейхтвангер, поэт и драматург Жюль Ромэн, известная журналистка Женевьева Табуи, супруги-публицисты Беатриса и Сидней Вебб, приезжавшие неоднократно в Союз и много написавшие о нём, выражали «уверенность в полной и окончательной победе над национал-социалистскими ордами, пришедшими из мрака варварства».
Несмотря на то, что война ещё не была окончена, массовыми тиражами на русском языке издавались творения популярных зарубежных классиков: «Милый друг» Мопассана, «Шуаны» Бальзака, «Ромео и Джульетта», «Антонио и Клеопатра» Шекспира, «Чистилище» Данте…
На фоне развивающегося литературного процесса все эти новости читались как предвестники скорой Великой Победы.
Елена Трухан,
зам. директора по научной работе
Литературно-мемориального музея Ф.М.Достоевского.