Журнальный мир

Новогоднее чудо

Небесный ангел из бумаги

Висит на елке лишь игрушкой,

А в детстве приходили маги,

И утром — сласти под подушкой.

Был Новый Год всегда со снегом,

Льдом во дворе покрыта горка,

Спасались от мороза бегом,

Жуя от мандарина корку.

Катка хоккейного коробка.

Банан, поделенный на части.

Вручает приз, смеясь неловко,

Та, у которой ты во власти.

Был Папа добр, красива Мама.

Под елкой прятались коробки.

Еще сокрыта жизни драма.

Девчонок поцелуи робки.

Я знал, что фею встретить можно,

Волшебники приходят часто.

А в «Русских сказках» — непреложно

В финале пир с всеобщим счастьем.

И все мечты осуществимы,

Лишь надо загадать желанье.

Небесным ангелом хранимы,

Если позвать его заранее.

Пусть долго ждать — я верил в чудо,

Шарами украшая елку…

Я в тех годах уже не буду.

В знакомстве с феей мало толку.

Но в Новый Год опять, как в детстве,

Я елку жду и «Дед Мороза».

Небесный Ангел с хвойной ветки

Отводит от меня угрозы.

Лукоморье

«Стихи писать — занятная наука.

Я сам писал и сказывал не раз,

Но, Боже мой, какая это скука

Считать, что все — божественный наказ».

Кот замолчал, глаза полузакрыты,

Лишь иногда куснет пушистый бок.

Сказал сквозь зубы: «Сударь! Карта бита.

Нам не поможет ваш славянский Бог.

Ведь мир устал, и жизнь, увы, уходит,

Все тяжелее времени шаги».

Кот смолк, лишь по цепи угрюмо ходит.

Темно, не видно в будущем ни зги.

«Стекло протрите запотевшего монокля —

Как постарел придуманный ваш мир!

Без прежних красок в Лукоморье блёкло,

И без русалок скучен пышный пир».

Зеленый дуб давно утратил цветность,

Как в сепии нет листьев и ветвей,

Усталая слышна ветхозаветность

В кошачьих песнях, в сказках для детей.

Когда-то кот мне диктовал сонеты,

Подсказывал в поэмах поворот.

Я в Лукоморье находил сюжеты,

С русалкой истребляя хме=льный мед.

Циничный кот теперь уже не шутит:

Врач запретил прогулки по цепи.

Не уповаю на счастливый случай,

Русалки здесь мне больше не найти.

Сижу в избушке с Бабою-Ягою.

Кащей — наш собеседник без замен.

Лишь серый волк с несказочной тоскою

Заводит песнь про ветер перемен.

Таинственная страсть

Я ловлю в далеком отголоске,

Что случится на моем веку.

Борис Пастернак

Лишь иногда старинного поверья

Пробудится таинственная страсть.

Отбросив прочь все путы суеверия,

Начну в ночи стихи у Бога красть.

Вокруг меня — лишь темнота бесстрастия,

Никчемных дней бессмысленная ложь.

Слова своей охватывают властью

И создают рифмованную дрожь.

Мир обретает краски и звучание,

Как на вершины выпадает снег.

Не раскрывая тайны мироздания,

Пишу я без надежды на успех.

Ложатся в ряд рифмованные строки,

Как образ возникает на холсте.

И отголоски уж не так далеки.

Я жизнь раскрасил строчкой на листе.

Ангел сна

Так мало собеседников вокруг.

Словам твоим никто не отвечает.

Пушистый кот лишь головой качает,

Не размыкая свой извечный круг.

Так мало собеседников в стране,

Найти достойных трудно для ответа.

Опять молчит заснувшая планета

И жизнь проходит в вечном полусне.

Так мало собеседников в стране,

Да и вообще их на земле так мало.

Ты говоришь, как будто в одеяло,

Лишь тихо звезды внемлют тишине.

Ты говоришь все это только мне,

Кто слушает, внимая аккуратно.

Ты повторишь, когда мне непонятны

Расплывчатые образы во сне.

Разгадки тайн, хранимых ото всех,

Загадки чувств, и в чем там было дело, —

Мне открываешь все, что наболело,

Безмолвному хранителю утех.

Ночное отражение тебя,

Прозрачный звук средь тишины безмолвья,

Подушка, смятая в постельном изголовье,

Забытая из юности мечта.

Когда ты выйдешь из объятий сна,

Исчезну я, как будто не бывало.

Я приходил поправить одеяло,

А на земле нет места для меня.