Былинный мотив. Туча и стриж… «Я помню Юру Кузнецова…».

Былинный мотив.

Туча и стриж…

«Я помню Юру Кузнецова…»

Стихи

БЫЛИННЫЙ МОТИВ

Алексею Хлуденеву

 

Засинела вода, засверкала в зелёных озёрах,

На тропе полевой уплотнилась полдневная пыль.

И послышалось мне, как от птичьих дневных разговоров

Стал нежнее шуршать шелковистый приокский ковыль.

За сухие суглинки схватились корнями растенья,

Хрящеватое ухо подставил под солнце лопух.

Под глубинной водой оживают, как рыбы, каменья…

Укрепи, о природа, характер мой, волю и дух!

Животворной росой окропи, тальниковая ветка,

Вон осочина блещет, как остро наточенный меч.

В пересвисте ветров слышу голос воинственных предков,

Их победные клики, державную русскую речь.

Слышу звоны щитов! Злых кочевников конница смята!

Наши стрелы летят супротив половецкой стреле.

А со звонниц гремят колокольные гулы набата.

И распятый Христос проступает в дымящейся мгле.

 

ТУЧА И СТРИЖ…

 

Когда это было? — Не помню когда…

Но помню — речная сверкала вода,

Синела небесная, звонкая высь,

Где туча и стриж друг за другом неслись.

Запомнились поле, дорога-большак…

Когда это было? — Не вспомню никак.

Но я вспоминаю родные места,

Где вёртких уклеек ловил я с моста,

Где слушал я диких гусей переклик,

Глядел в осветлённый землёю сошник.

Мне помнится дух избяного жилья…

Ушедшая жизнь, неужели моя?!

Куда он пропал её трепетный свет?

Когда это было? Давно или нет?

О, жизнь, я к такому пришёл рубежу,

В ушедшие годы прощально гляжу.

И словно бы вижу прозрачную высь,

Где туча и стриж друг за другом неслись…

 

***

Памяти Юрия Кузнецова

 

Я помню Юру Кузнецова

Задумчивым и молодым…

Его живительное слово

Мерцало облаком над ним.

Мелькали стопки, рюмки, вилки…

А он читал стихи баском.

Опорожнённые бутылки

Теснясь, толпились под столом.

Его влекла не водка… Лира!

Он с нами был…И — далеко…

Мысль покидала бренность мира

И воспаряла высоко.

Самих себя мы забывали…

И зов поэзии вкусив,

Его метафоры взмывали!

Клубясь, ветвился древний миф.

Струились образы… как реки.

Являли облик мудреца

Его припухнувшие веки

И нервность бледного лица.

А в цедээловском* бедламе

Табачный дым свивался в жгут…

И кузнецовскими словами

Объят был воздух тех минут.

Они призывно не взывали

Ни к покаянью, ни к мольбе.

И тайно нас не искушали,

Но были — сами по себе.

В них вспыхивала светосила,

Побег из мрачной пустоты

Туда, куда душа просила,

Узрев смертельные черты

Иного мира, запределья,

Где подсознанье знать даёт

О том, что кончен век безверья,

Что жаждет веровать народ.

Он знал, он знал, творец суровый,

Что счастье — ветер, слава — дым…

И поэтическое слово

Мерцало облаком над ним.

 

*Имеется в виду ЦДЛ — Центральный дом

литераторов.