Журнальный мир

¹

Победоносно распространяющаяся машинерия мучает и пугает меня. Она подбирается медленно-медленно, как гроза. Но путь ее предопределен. Она придет и застанет нас врасплох.

Гете

И вот пришла. Но мало кого пугает. На передовых рубежах прогресса (по крайней мере людьми, которые именно себя только считают современными) распространяются двусмысленные толки о необходимости улучшения и совершенствования человека, вплоть до его приведения к «бессмертию», естественно, искусственным путем, а также вполне успокоительные речи даже об Апокалипсисе. По-научному его называют сингулярностью, но это, мол, только обновление, так как возможна «позитивная смерть», «пережизнь», «творческое исчезновение» и «светлый апокалипсис». Не умрем, а благодаря техногенным достижениям только «усовершенствуемся», целое направление – трансгуманизм. Сначала эти идеи в философии и гуманитаристике были встречены в штыки, но теперь оно растет и крепнет…

Допустим, такое возможно, но во что тогда мы превратимся? Предлагаются разные варианты: перепишемся на флешку, а потом станем стальными роботами, железными или кремниевыми, или, напротив, совсем «уйдем в Интернет», став голографическими или световыми коконами и будем жить там. В «виртуале». Будем есть, пить, целоваться, влюбляться, любоваться закатами, смеяться и плакать? А зачем это в виртуале-то? Зачем подводной лодке ощущения кита, а самолету садится на ветку и пением приманивать самку. Никаких мотивов для жизни «там» и «в железе» с электрическим питанием у человека нет. Только чистые=стерильные=пустые=вычислительные мысли ничтожной капли в/об океане информации. – Помаленьку в(у)ходим. И нас заменит «Искусственное планетарное сознание». Как в «Солярисе» Ст. Лема. На традиционное человеческое восприятие – это мертвая планета. Заменяет! Оче-видно, что это отрицание человека и «начало начала» чего-то Иного, постчеловеческого. А порабощенные ученостью и ее бездумной пропагандой люди, с мировоззрением уровня 12-летнего (не старше) подростка, все радуются. Радуются, что живут присосками к компьютеру «не вставая с дивана», становятся бесполыми транссексуалами, научными «зомби», Digital natives (цифровыми аборигенами), скоро будут радоваться, что рождаются аутистами.

Ах, эти околотеоретические обыватели, озабоченные самоуничтожением и, если думать хотя бы на сантиметр дальше своего носа, дезертиры жизни, бывшие «антропологи»! Уже торопятся согласиться с человеческой катастрофой. Да еще и недостойно лгут, культивируя (само)обман. «Антропомортологи».

* * *

В своих взглядах большинство людей легче всего воспринимают крайние точки зрения. Либо наивные, либо предельно заумные, конспирологические. Например, о причинах пандемии коронавируса. 1) Сам человек ни при чем, все из-за змей или летучих мышей, которых продавали в Китае на рынке. А может быть, еще какие-нибудь животные как разносчики заразы. 2) Нет, вирус создан в лаборатории и намеренно выпущен из Китая для нанесения ущерба экономике мира, а может, как биооружие. И 3) наименее популярна простая, но наиболее вероятная причина: да, манипулируя генами, воспроизводя вирус искусственно, с ним работали на материале летучих мышей в лаборатории в Ухане (она самая большая в Китае), как манипулируют генами и вирусами во всех лабораториях мира. В защитных одеждах, следуя строгим требованиям безопасности, но случайно, не все ведь можно предусмотреть, а может быть – по халатности, его вынесли за пределы особой зоны в окружающую среду. Также как заражаются врачи в обычных больницах, уже не один десяток смертных случаев, несмотря на все красные зоны, спецкостюмы и особые меры предосторожности. Подобно авариям на атомных станциях, которые произошли несмотря на… Как всегда, об этом свойстве массового сознания наиболее ясно сказал Ницше: «Что требует основательных и самых упорных доказательств, так это очевидность. Ибо слишком многим не хватает глаз, чтобы видеть ее».

Диалог глухих

Упорный консерватизм (К) традиционалистов и неуязвимый оптимизм прогрессистов (П):

К: Русские (французы, немцы, евреи, латыши, киргизы…) могут исчезнуть, надо стремиться всем сохранять национальные традиции и культуру.

П: Ну а какая разница, вместо них на этом месте будут другие этносы, гастарбайтеры, мультикультурализм или вообще все сольются в одно целое.

К: Белая раса на краю гибели, азиаты, африканцы занимают Европу, ее коренные народы впадают в мазохизм и превращается в меньшинство, надо бы что-то делать. Или хотя бы обсуждать как проблему.

П: Ну а какая разница, это такие же люди, вам просто не хватает толерантности. Да и вообще, вы опасно не политкорректны.

К: Деление людей «по полам» – фундаментальное условие продолжения человеческого рода. Его инфицирование гендеризмом, разлагая специфику мужского и женского, ведет людей в состояние «оно» и к вымиранию.

П: Это мачизм. Вы против равенства женщин, не желаете дать им хотя бы историческую компенсацию. А достижения генетики позволят продолжить человеческий род по-другому.

К: Людей вытесняют машины, Искусственный интеллект лишая субъектности и подавляя человеческие способности, делает нас паразитами, превращая в свой придаток.

П: Ну а какая разница, это тоже интеллект, Разум! Даже более сильный, могущественный.

К: Природа гибнет, Земле грозит превращение в необитаемую планету, нужно соблюдать экологические константы.

П: Ну а какая разница, есть другие планеты, полетим в космос и переселимся на них, мир бесконечен. Или станем роботами.

К: Вы, в конце концов, состаритесь, будет немощь и болезни, не лучше ли заранее, вот сегодня умереть. Мы вам поможем. Прямо сейчас. – Замахивается.

П: Ну а какая раз… – задумывается. Побежал… Почему? Для либерал-прогрессиста это (а)логично, ибо, в самом деле, есть же много других людей, народов, рас, планет. Или нет?

Они не ведают, что творят

Таков девиз, под которым современные люди идут по пути прогресса. Великий Исход… Перезагрузка… Из реала в виртуал. В мнимое бытие, на субстанциально чужой, не живой и не языковой = цифровой основе. По пути аутофобии. Вместо Логоса – Матезис. Ибо цифра – субстанция Искусственной интеллектреальности. И на этой техногенной почве – новая материя. Она, одновременно – старая, более ранняя, что еще/уже была без/до появления жизни – как на мертвых планетах, которые, возможно, когда-то тоже были живыми. Теперь замкнулся круг (для) Земли… Через Апокалипсис, о котором почти все говорят, ждут, но представляют по-разному. Мне больше нравится, как у Г. Гейне в стихотворении «Goetterdaemmnrung»:

Земля, Земля!

Твои страдания знаю!

Кипучий жар всю грудь твою сжигает.

И в жилах кровь пылает нестерпимо

И извергает пламя, мрак и дым…

Сидит на светлом троне

Бледный Бог,

Снимает в ужасе с главы своей корону –

Бичами из огня бьют карлы черные

архангелов бегущих, что пригибаются и мечутся от боли.

И падают на Землю без дыханья…

Раздался крик

один

По всей Вселенной

Земля и Небо рухнули в пространство

С ужасным треском, вдруг…

И воцарилась

Пустая тьма ветхозаветной ночи…

(Цит по: «Полярная Звезда». 1861. Книга шестая. М., 1968. с. 203–204.)

Да, страшная, ужасная картина, любого нормального человека она пугает. Но это поэзия. У ученых – Сингулярность. На самом деле: Люди, не бойтесь, по всем признакам вашего восприятия текущих процессов, гораздо вероятнее, что ужасов апокалиптической сингулярности не будет, а будет … ЭВТАНАЗИЯ. Счастливая смерть в техногенном раю. Мы не будем знать, когда нас не будет. Уже не знаем. Все идет под лозунгом «Прогресс не остановишь», и толпа радуется, читая заголовки журнальных статей типа «Илон Маск придумал, как вживлять гаджеты в мозг. Подробности о Neuralink». Гаджеты – это мини-компьютеры. «Прямо в мозг». В-место мозга. Если это достижение радует, а не пугает, то чего дальше бояться? По крайней мере, принимаем, соглашаемся, стараясь не понимать, к чему реально это приведет и что происходит прямо сейчас. Раньше говорили: не понимает, хоть кол ему на голове теши. Теперь надо сказать: не понимают, хоть чип им в голову вставляй.

Свет(л)обесие

Обычно говорят о мракобесии, имея в виду погружение в какую-то темноту. Обычно в религиозность. Но беситься, неистовствовать, быть одержимым можно на любой почве. Современность одержима технологиями, информацией, контролем любых действий человека, «прозрачностью» всего. Наблюдающие камеры на каждом шагу, что не предвидели знаменитые антиутописты ХХ века (в романе «1984» в комнате был угол, куда теленаблюдение не доставало, от контроля можно также было «укрыться» на улице). В современной (компьютерной) физике основой мира, в конце концов, тоже провозглашается свет. И Бог – Свет. Светоносный Бог сливается со светогенной Вселенной. Все тонет в Свете. Мир без природы (даже без материи) и жизни. Уже сейчас, современные люди эстетическое удовольствие получают «от экранов» или оно заменяется внешней вакханалией фейерверков. Потому что внутренней, собственно душевной радости уже нет, организм ее «не вырабатывает». Наш пес Мадрас, который живет еще чувственной жизнью, боится этих световых залпов и сполохов панически. Они чужие всему живому. Коварство света таково, что в световых картинах городов он может притвориться даже тьмой. Все – свет. Слепящая тьма. Световое загрязнение мира = транспарентность всего, от банков до бань. «Light тоталитаризм», абсолютная прозрачность всего как конец нашего вещного, предметного = «темного» света. Через Свет на тот свет.

Нужна экология Тьмы. Скажем «нет» мраку свет(л)ового будущего.

Комфорт везде

Входят в моду аудиокниги, аудиочтение. Удобно. А в сущности, это программирование сознания, «вложение в мозг», некая гипнопедия. Слушать надо живую речь, реагируя на нее, реального рассказчика, лектора, оратора, а письменно-печатную – читать глазами, воображать и смотреть как на остальной мир. Самая широко распространенная и первая стадия программирования – онлайн-образование. Впрочем, уже есть чипы (не больше монетки), которые, внедренные в голову, не только обучают, но даже (как добавляют особенно изощренные дурачки) «избавляют от депрессии». В сущности, наркотик, однако если он электронный – только приветствуют. Вот они, (не)счаст(н)ливые жертвы прогресса, которых все больше.

Мультимедийное оснащение музеев. Гордятся им. Хотя, если думать о сути явлений, это ликвидация музеев, их подмена. Смерть музейного дела через виртуализацию. Ведь где виртуализация, туда можно не ходить. Вам все «придет» в кровать. Чтобы вы могли жить «не вставая с дивана» (высшее стремление, идеал современного информационного общества). Что противоположно предназначению музея как возможности предметного приобщения к прошлому, потому что там остался «его кусочек», в отличие от книг, кино и других опосредованных приемов познания. Виртуализация музеев – это хуже, чем новоделы. Но новоделами еще не гордятся, а критикуют, т. е. чего-то остаточно понимают. А здесь уже нет. Усиленно напихиваются информацией. Техника заслонила смысл. Все больше и везде. Раскрывать ее жертвам суть дела – дело безнадежное. Почему же все-таки надо писать? Потому что еще есть люди, готовые понимать.

В некоторых театрах в спектакли начали вставлять виртуальные эпизоды. Тут у меня просто нет слов. Виртуальный театр – это как жареный снег. (Само)убийство жизненного мира человека. Театры до сих пор были последним прибежищем непосредственно человеческого общения. И вот пожалуйста. Да оставьте тогда одни экраны – и никакой реальности не надо.

И ты Бру(а)т…?

Симфонические оркестры с их десятками музыкантов, многие из которых играют свою партию за весь концерт не больше 5–10 минут, ради экономической эффективности и во имя прогресса давно надо разогнать. (Недолго быть им осталось.) Компьютерные синтезаторы исполнят что угодно и сколько угодно часов. А мне говорят – противник прогресса, алармист. Конечно, если видеть не дальше своего носа и исходить из принципа эффективности всего, так людей вообще можно заменить. «Оптимизировать», что и делают помаленьку. Теперь особенно радуются, что можно «везде», а с появлением ИИ даже в творчестве. «Я по каплям выдавливал из себя человека», – говорил выдающийся человек, мой «любимый враг» методолог коммуникативного мышления, «советский постмодернист» Г.П. Щедровицкий. Только либерально-колониальное сознание нашей интеллигенции не позволяет считать его великим в ХХ веке. Великим врагом человечества. Они предпочитают не понимать, что происходит с человеком с помощью западных авторов – «ботать по Дерриде». Вот и деятели культуры, музеев и театров, которые это делают – бедные, глупые, но = прогрессивные. «Аватаризация» ума – всего.

* * *

Можно ли сказать: «Наша безмозглая наука» – нет, почти нет. «Наше бесчувственное искусство» – нет, но все чаще да. «Наша бездушная философия» – да, почти всегда – да. Большинство людей смотрят на мир закрытыми глазами. Все спутано, и куда что идет не понимают. Не таковы ученые и философы. Они смотрят на мир «широко закрытыми глазами». В своей теоретической массе они: Перекормлены информацией… Несварение головы… Со всеми вытекающими отсюда последствиями…

Из-за этого бывает так, что не хочется слышать ни одного будто бы умного слова. Противно.

Мыслить принципиально и самостоятельно стало выражением консерватизма. И провинциализма. Прогрессивно – пересказ, «референс» последних достижений западных авторов. А у западных авторов – друг друга. Отсюда чудовищное количество сносок, ссылок, чуть не больше самого текста. Рейтинги значимости – по количеству ссылок. Общество субъектов и деятельности, в том числе мыслительной, становится обществом агентов и коммуникации. «Смерть автора», «постистина» вовсе не выдумка постмодернистов. Вот она, происходит на глазах, в характере текстов. От науки к наукометрии.

Века рассуждений, монбланы книг о смысле жизни и назначении человека. Многие жизнь загубили в поисках ее оправдания. Перед кем? Великие мудрецы давали изощренные наставления о том, как жить, во что верить и каким быть. А все можно выразить просто, несколькими словами. Будь в этом мире добрым, умным и веселым. В несчастье – мужественным. В конце – мудрым: оставив в нем продолжение себя как индивида в виде наследников, спокойно отправь старую форму в видовую переплавку.

Что сложнее всего на свете? Просто-та/к.

* * *

Свои поступки и действия мы стремимся обосновать необходимостью. Поступки других относим к области свободы. Это значит, что их могло бы не быть. Но наши дела и мы сами – обязательны.

Цена свободы – ответственность. В ней воспроизводится отвергнутая свободой необходимость. Отрицание отрицания.

Чем я сегодня занимался? Руководил миром по телефону. Каков результат? Мир по-прежнему сопротивляется.

Как проводить день? Утром обратись к должному, а вечером к желанному. – Высокий ответ мудрецов древности. А как быть тем, кто работает в ночную смену? – Низкий вопрос функционеров современности.

Учитесь радоваться малому: пришел с работы, а квартира не сгорела и все близкие живы. Как это чудесно, как таинственно!

Все остальное уже роскошь.

Превратности социального прогресса

Бесконечные толки и множество теорий о причинах социальных кризисов, волнений, революций. Обычно ищут экономико-социальные, политические, обусловленные недовольством несправедливостью распределения богатств, и это правильно, это главное, только надо все-таки учитывать и «природу человека». Это значит, что разного рода социальные кризисы и борьба могут возникать без конкретного политического мотива или он только повод, а не причина. «От скуки», от желания выразить свою пассионарность, проявить себя эмоциональнее, чем позволяет текущая суета, сбросить энергию, особенно у молодых. показав власти кукиш – любой.

Я застал, как по деревням на престольный праздник планировались драки парней. Каждый год, мы, младшие, заранее знали, где будет драка (от нашей деревни обычно на Ильин день на лугу, к концу гуляния) и как к ней готовятся, еще даже не зная с кем. Определившись, посылали «парламентеров» договариваться, чтобы без кастетов (свинчаток на пальцах рук). Потом в техникуме мы, жившие в общежитии, задирали(сь), особенно «на танцах», враждуя с поселковыми. Или наоборот. В городе среди подростков драки тоже были почти нормой – двор на двор, о которых могут вспомнить, если бы захотели, даже некоторые наши высшие политические руководители. Когда можно было проявить себя не как в учебе, а смелыми, рисковыми, на что нет спроса в обычном быту. И тогда на первый план выдвигаются те, кто «не отличники». Завоевывали себе и перед собой уважение более ярким, чем послушание, способом. Причина могла быть самая пустяковая, надуманная, типа «не на ту посмотрел». Главное – потребность в более полном самовыражении, насколько и потому, что человек не равен потреблению и поведению по правилам рассудка, как требует официальное общество.

И гл(т)упа та власть, что «зажимает все», преследуя любую эмоциональность в поведении, требуя, чтобы даже на стадионах сидели как в театре, преследует стычки фанатов, назначая тюремные сроки за любое мелкое хулиганство. Вместо реализации страсти к борьбе, хотя бы через спорт, природный (а не тот, где «все включено») туризм, военизированные игры и т. п. или смотря сквозь пальцы на случайные неорганизованные стычки, практикует ее полное подавление через ужесточение законов, оставляя для страстей только алкоголь (устаревает) и наркотики (прогрессируют), незаконные и узаконенные психиатрами. Тем самым создает почву для внезапных выбросов энергии, вроде массовых уличных протестов, бунтов и восстаний с неизвестными целями. Или эту энергию целенаправленно используют враждебные не только этой власти, но и стране политические силы – внутренние и внешние. «Ум как порох, опасен только сжатый», – писал Николаю I из Петропавловской крепости декабрист А. Бестужев, парадоксально объясняя выступление против режима его строгостями.

Интеллигенции легче, она самовыражается, злобствуя против существующего положения в газетах и литературе. Какое бы состояние дел ни было, при любой власти, чтобы она ни делала, ничем не руководившие и никогда ни за что не отвечавшие умники и эгоисты от искусства будут ее критиковать. Теперь можно в интернете, тем более, что по мере его распространения, сидялежащих в нем, никогда нелюбивших и никем нелюбимых людей становится все больше, они все неудовлетвореннее, а значит, критичнее и хотя как-то компенсируют ситуацию виртуонанизмом, это, однако не всех пока устраивает (у компьютерно-диванного поколения Next пережитки жизни сохраняются «по определению») .

«Беспричинные» анархисты-революционеры, которых тоже обзывали «террористами», известны по литературе еще с конца ХIХ – начала ХХ века. Готовые кидать бомбы в заполняющих рестораны праздных людей «просто так». Еще их называли: «Безмотивники»! Но мотив у них был, как есть и у нынешних цветных революционеров, желтых жилетов, «школоты» на улицах и прочих беспокойных элементов. Только он иррациональный, интуитивный. Против буржуазно-мещанской, а теперь потребительской, техно-бюрократической, все сильнее сковывающей, лишающей человека не только свободы, а вообще действия, превращая его в «кинетическую амебу» и «шевелящуюся протоплазму», глобальной цивилизации! Против жизни «не вставая с дивана» как провозглашаемого идеала будущего «Нового Прекрасного мира», описывавшегося в антиутопиях и которым всех пугали, а теперь насаждают и восторгаются, но, оказываются, не все. Против становления электронного концлагеря, даже если они не осознают своих мотивов. Да, в конце концов, молодым и еще живым, вступать в какую-то борьбу просто интересно.

Надо понимать, что, в сущности, это фронда. (Движение феодалов против усиления королевской власти во Франции XVI века, получившее название, как говорит словарь, 1) «от безвредных сражений уличных мальчишек с игрушечными пращами или “фрондами”; 2) «непринципиальная оппозиция по отношению к чему-либо, объясняющаяся мотивами личного или группового характера; 3) недовольство кем-либо, чем-либо».) Для подростков это протестное самовыражение естественно, и только опутывающие каждую мелочь законы и неуклюжие действия силовиков возгоняют фронду в действительно враждебную своей стране оппозицию. Да, их можно запугать и подавить, но останется ненависть к государственности на всю жизнь, даже когда она этого не заслуживает и делается все возможное для сохранения и развития страны. Будет ли благополучным такое общество?

А нужны по отношению к «фронде» социальное терпение и политическая гибкость, может быть, ей надо даже радоваться, что не вся молодежь превратилась в «тела без органов» как присоски к компьютерам и все еще хочет чувствовать себя живыми, а значит, деятельными людьми.

Тело и поведение – это объективированная воля, говорил А. Шопенгауэр. А желание разрушения – творческая страсть (М. Бакунин). В сущности говоря, спонтанное неосознаваемое отрицание – это необходимый элемент творчества как разновидность страсти к новому, но не выходящей за пределы старого, своего рода консерватизм в революционной форме. Не реализованная, у многих она обращается против их самих. Тоска, депрессии, психические болезни. Теперь, кажется, у всей цивилизации, которая, культивируя социальный мазохизм, нападает на себя – в пользу Техноса, расчищая для него место. Никто ее не разрушит извне, она кончит самоубийством. И не заметит этого. А пока стадия разложения всего естественного и живого в ней – на нас (на)падают «тени будущего», торжество стандарта, фальши и демонстративности, да все так называемые политкорректные ценности – это идейная предпосылка превращения человека в роботообразное. Возникает «со-общество мутантов», «силиконовая мафия», если серьезнее, то это своего рода новый господствующий класс как носители и предтечи замены человеческого общества постчеловеческим Техносом.

* * *

В заполярной тундре иногда можно видеть удивительное зрелище. Тысячные стада мышей-леммингов, теснясь и давя друг друга, несутся к Ледовитому океану и, бросаясь в него, тонут. Ни одна особь не способна уклониться от этого массового самоубийства. У людей, к счастью, так не бывает. Всегда находятся 3–5% индивидов, которые понимают, что происходит, и пытаются объяснить остальным опасность безудержного, всепоглощающего поток(п)а технических новаций и инноваций, гибельность бессмысленной соревновательной гонки по пути нерегулируемого прогресса. Доказывают, увещевают, призывают к сдержанности. Бесполезно. Но не зря. В этом проявляется уникальность человека, мы спасаем его честь и достоинство как разумного существа. Были, мол, и такие: не просто мыши, а философские, кто-то о чем-то думал, с действительным sapiens-ом.

Вперед, к философии мутантов

Говорят о кризисе и смерти философии. Не верится. Хочется думать, что это интеллектуальное кокетство снобов. Однако проблема существует. Ведь постмодернизм – культура цитат и, кроме технологий, ничего не рождает. Сейчас можно сочинить миф, но он будет искусственным. Собственно мифология все-таки в прошлом. Значит – умерла. Фольклор и религия – тоже. Современный человек не способен, в сущности, ни верить, ни любить. Эти вершины духа остались позади нас и уже недосягаемы. Умерло, в мейнстриме, даже искусство, все больше становящееся «игрой ума». Прикладной наукой. Так и с человеческой философией. Она существует прежде всего как история. История философии. Значит – умерла.

Говорят о смерти философии. В определенном смысле это верно – как следствие кризиса человека. Но в другом отношении, вследствие того же кризиса, у нее есть будущее. По мере того как люди вместо жизни переходят к рассуждениям о ней, философия получает новые импульсы. Общий вектор развития направлен от бытия и любви к информации и рефлексии. Возник феномен технософии и филотехники. На этом пути Вырождения философия вполне может процветать. Пышно-чахлые цветы де(э)волюции. Вспомните, господа пессимисты: пир во время чумы был философским. И будет. Философия мутантов.

И все-таки, да/нет. Преподавание философии в технологических вузах, которыми становятся почти все университеты, превращающиеся «в корпорации», вот-вот отменят. Спотыкаясь и хромая, то на одну, то на другую ногу, Россия устремилась догонять Запад. А там общего философского образования в вузах нет. Из-за чего колониальное сознание наших верхов сильно страдает и дальше вряд ли потерпит подобную самость. Рейтинги составляются по западным стандартам. И страна утратит свое преимущество более широкой мировоззренческой подготовки выпускников, из-за чего наши технические специалисты ценились на Западе, почему их туда приглашают, переманивают, оплачивают. Потому что не такие ограниченные и узколобые. Более неожиданно, своеобразно мыслящие. Были. Теперь (не)будут. Наше образование (по)теряет свою последнюю ценность. Не говоря уже об окончательной потере его человеческого характера. Все сольется в глобальном экстазе «расширенного сознания» и оглупляющей стандартизации. Для тяжелых сциентистов, пытаясь противодействовать этому обезьянничанию, аргументирую «от прогресса»: если не будет философии или ее заформализуют, «занаучат», то студенты, у кого не умерла душа, пойдут в религию, эзотерику, секты, а может, куда и опаснее. Будут искать мировоззрение и смысл там. Живых-то у нас еще немало. Лучше ли это для науки? И встречаю иногда проблеск понимания. Но не больше.

В чем сила, брат?

В правде. В чем правда, брат? В силе. «Все великие вопросы человечества решаются силой», – говорил К. Маркс. В конце концов, после разной, простой и дипломатической болтовни. А счастье? Прожить жизнь «в правде» как согласии с самим собой, а значит со смыслом, ощущая это в течение жизни. И прожить дольше – «натворить больше», пропустить через себя больше энергии, по-русски говоря, силы, т. е. прожить полно-ценно, а не просто по календарю. Человеческое существо должно как можно полнее использовать заложенные в нем потенции – воз-можно-сти и «взять от жизни все», поскольку «один раз живем», но это не значит прожигать жизнь, а значит всесторонне развить свою сущность, до конца исчерпав отведенное природой время. Быть счастливым – нравственно. Это важнейший долг человека, который, правда, (не) все не выполняют.

Написал мемуары. Книгу своей жизни. О том, как не надо жить.

Говорят: с ним случилось несчастье. Но ведь бывает и по-другому. С человеком случается счастье. Отчего же считают, что оно к нему «приходит». Видимо, все мы надеемся, что это не случай, а некий закон.

Сидит в кругу племя. Голодные, принесли добычу, делят. По разным признакам, возрасту, близости к вождю или шаману, часто по силе. Тому досталось, а тому нет, он без доли. Обездоленный, без своей части. Или мало. А этот с частью. Да и кусок хороший, он Счастливый. Такая вот проза.

Можно ли быть счастливым в тюрьме! К счастью, не знаю, но полагаю, что можно. Если не в одиночке и не пытают. Потому что когда служил в стройбате, строили в лесу на болотах первые ракетные площадки, условия были самые примитивные, хуже, чем в тюрьмах. Так говорили, кто сидел раньше, их, если срок был не больше 2-х лет, после отбытия наказания в стройбат (в нем без оружия) призывали. (Деревянные казармы на сто человек с двухэтажными койками, в обоих концах топились две печки-буржуйки, подход к казарме – мостки, хлюпающие над болотом, в центре квадрат песчаной площадки для построения всего батальона из 4 рот.) Немного в стороне длинный ряд прорезанных туалетных дыр с общим навесом, где по утрам мы сидели, как галки на проводах; ракетчики приходили после нас на все более благоустроенное, с кирпичными казармами. А все равно бывало всякое – и несчастное сознание, с уходом ото всех в лес, и состояние внутренней радости. Может, оттого, что все скрашивалось смыслом: «крепили оборону Родины». Но единственный бесспорный плюс от этой жизни, как ни странно, для моего стиля философствования: неспособность к схоластическому манипулированию словами без предметного смысла, когда слушая ответ философа на свой вопрос, перестаешь понимать вопрос. Не могу ни говорить, ни писать, если за текстом нет фактов, прозы, «земли».

Звери и дети – самые счастливые существа, с умилением говорят взрослые. Несчастье, однако, в том, что звери и дети не знают об этом. Так и все счастливые почти не знают о своем счастье. А узнав, начинают бояться за него. И счастье кончается. Знание – враг счастья. И вообще – бытия. Чем больше образованных, тем больше несчастливых? Безбытийных? Нет, это было бы сильно сказано. Мы не несчастные, мы – бессчастные.

* * *

Если теряем природу, пусть будет хотя бы дух, а не разум и интеллект.

Если теряем предметы, пусть будут хотя бы образы и свойства, а не только знаки и отношения.

Если теряем естественную реальность, пусть будет хотя бы искусство, а не только наука и техника.

Если не способны молчать, пусть будет хотя бы речь, а не только языки программирования.

Язык человечества – образы и понятия. Язык машин – символы и знаки. «Письмо». Математика, грамматология, цифры. Для человека он искусственный, а для машин естественный. Машинам его дал человек, но теперь они дают его нам. Возникает два языка: «родной» и «машинный». Не забудем мать родную! Фундаментализм.

Борец со своим временем

Алкоголь, наркотики и масс-медиа – это одно и то же. Может быть, к ним иногда и надо прибегать, но в принципе живым и духовным человек должен быть сам. Информация – это только сырье, а в избытке шлак и энтропия. Я хочу иметь знания – о мире и понимание – человека, а не информацию о них.

Знать – владеть информацией. Понимать – проникать за знания, сквозь информацию. Знание (информация) – экран, который надо преодолеть, чтобы выйти к другому, войти в другое. «Достать», как говорит сейчас молодежь. До-стал – п(р)онял – по(н)-ял, поимел. Адам познал Еву, скромно пишет Библия. Войти и выйти в тело, в душу, в со-знание. Сделать их своими. О-свои-ть. О-влад-еть. Понимать – «владеть вопросом». Большинство людей «знают, но не владеют». Понимающих мало. Очень мало. Особенно среди умных. Да и нельзя все понимать. Ум – преграда для понимания, причем неодолимая, не просто экран, а настоящий забор, если у человека нет души. Не зря фраза: «счастье – это когда тебя понимают» – стала крылатой.

Понимание – акт «спиритуального совокупления» с миром, который невозможен без сильных к нему чувств: это любовь, при-частие, слияние, коммутация. Познание – это бездуховный секс, взаимодействие, соединение и в самом ослабленном варианте – коммуникация. Компетентность – поиск информации, безопасный секс (с презервативом), прикосновение. Запоминание и перелопачивание готовой информации – самосекс, аутизм, онанизм. Дистанционное онлайн манипулирование чужой информацией как идеал нынешнего образования – онанизм в презервативе. «Постсекс». Гарантированно бесплодный. Но именно это современно и прогрессивно, компьютерное программирование. Никакой любви. И даже без секса. Ибо это отсталость… о(т)сталость… с миром.

* * *

Для обыкновенного человека мир состоит из объектов. Объект – часть мира, выделенная в чувственно-предметной деятельности и закрепленная в образе. Однако сейчас расчленение мира предварительно происходит в уме, в теории. Сначала знак, который онтологизируясь, превращается в симулякр. Симулякр – это напившийся крови знак. Знаки как вампиры – высасывают из тел и вещей кровь. Опирающаяся на них цивилизация высасывает из людей жизнь. Лингвистический (к языку), а потом контрлингвистический (к цифре) поворот(ы), (анти)семиотическая революция.

А propos: Первыми представительницами малого секса были русалки. Французский поцелуй – их изобретение. Ведь туловище у них рыбье, для любви только рот. Этим они и завлекали «б(л)едных юношей». А не каким-то там «пением». Да и пели сирены про такую любовь, от которой трудно отказаться. Поэтому Одиссей заклеил аргонавтам уши воском. А сам привязал-ся к мачте.

Живые люди всех стран, соединяйтесь!

Особенно страстно надо бороться за то, что неосуществимо против того, что побеждает. Это подлинно диалектический подход к реальности, действительная задача настоящего человека. Объективные тенденции реализуются сами. Для них достаточно исполнителя. Марионетки. А для противостояния им нужен Герой. Борец со своим временем. И его несвое(со)временные мысли.

«Гребите против течения» – таков должен быть призыв философа к человечеству, которым овладело желание собственной гибели по рецептам эвтаназии. По крайней мере, к его мысле-чувствующей части. Которая должна призывать к этому всех остальных. Кто остался с желанием. Жизни. Чувствами и собственным мышлением. Людьми.

Грести против течения – это жить вопреки, быть реакционером. Оставаться человеком. Осмелиться? Да! Кто еще? Кто смелый, не боится правды – сюда. Все, кто способен выносить трагическое состояние сознания и решается смотреть сфинксу в глаза, вместо того, чтобы пересчитывать волосы на кончике его хвоста. Вступайте в ряды консерваторов и реакционеров.

Приверженцы трансгуманизма, чаще всего молодые ребята, вполне хорошо понимают логику (все-таки ученые), и когда показываешь бессмысленность их новаторских идей «улучшения человека»: на чем, на какой модели остановитесь? понимая невозможность ее опровергнуть, впадают в раздражение. Каких только эпитетов я не получаю по интернету: идиот, контра, дебил, реакционер, мракобес, интеллектуальный импотент, но по сути ничего возразить не могут. Уровень культуры мышления не позволяет. А без лжи себе, чтобы заниматься заменой себя как представителя рода «человек», неизвестно чем, не зная какой самый лучший образец им нужен, обойтись не могут. Бессмертие улучшенного кого-чего-чье это будет, тоже сказать не могут. Больше всего надеются стать «Разумной плесенью». Боятся признания принципиальной бессмыслицы своих идей и занятий. Отсюда гнев.

Представители будущей прогрессивной «Искусственной разумной плесени» или «световых коконов» (кому что больше нравится) упрекают меня в пессимизме. Может быть да. Но опаснее начинающееся «безболезненное» восприятие болезни, превращение патологии в норму. Привыкание. Пессимизм же не (обязательно) пассивизм. Я призываю стоять и надеяться до конца: корабль тонет, а матросы заделывают пробоины и заряжают пушки. Стреляют. Я матрос. Не спускаю флага. До воды.

Доказательство бытия Бога № 11.

Феноменологическое:

например, происхождение человека. Непрерывные тысячелетние споры. Великая борьба. Конечно, мы – животные. Наш ближайший родственник действительно обезьяна. Наше тело – это мясо, кровь, кости, лимфа, наша любовь завершается выбросом какого-то белого вещества, слезы – это вытекание из глаз особой жидкости, смех – это икание, непроизвольное открывание и закрывание рта. + «Низ-менное». И т. п. Такова проза=действительность поддержания жизни. Так видит человека чистый разум, физиология, наука вообще. Однако РЕАЛЬНО, для собственно человеческой жизни мы воспринимаем все иначе. Мифологически, феноменологически, экзистенциально, эстетически. ДУХОВНО! Какая совершенная или неуклюжая фигура и красивое или неприятное лицо, какой благородный или невыразительный взгляд и отточенные или нелепые жесты, какой задорный или печальный смех. Мы видим, что с горки скатывается ребенок, а не тело весом 20 кг под углом 30 градусов, и кричит он радостно, а не испускает волны какой-то частоты. И т. д., даже «внизу» не все противно. Потому что и когда мы отвлекаемся от физиологических и физических отправлений, не знаем о них. Иначе, без этой духовной оболочки, как и без кожи, невозможно жить. Нельзя быть человеком. Т. е. на самом деле мы мышлению и науке не верим. Или верим только частично, ситуационно. Человек живет поэтически (М. Хайдеггер).

Логично, что таким же должно быть наше «Большое мировоззрение». Одухотворенное. Люди сотворены Богом по его подобию. Они не обезьяны, а почти ангелы. У нас душа, а не психика. Прекрасное тело, а не постоянно отмирающий организм. Каким-то образом мы воскреснем для вечной жизни. Земля не песчинка во Вселенной, не вакуум и не кручение пространства, а наш Дом, живая и теплая. Небо голубое, а не оптический обман и черный космос. Любовь – цветение и радость бытия, а не лежание друг на друге двух особей с выбросом вязкой жидкости… Где тут реальность, а где иллюзия? Обе «есть». Реальность (физиология) нужнее, а иллюзия (духовность) важнее. Первая – это низшая форма жизни, ее фундамент = тело, а вторая – высшая, ее крыша = голова. И обе, друг в друге.

Из-за засилья науки религиозным мифам и феноменологическому восприятию мира перестают верить. Или только иногда. А жаль. По науке можно функционировать, а не жить. Жизнь засыхает, человек становится депрессивным и бесплодным. Да и сам исчезает. В контексте структурализма и когнитивизма (передовой уровень наук о человеке) Его тоже нет. Вслед за Богом, Он тоже «умер» – миф. Что мы, люди, не только не субъекты и не личности, но вообще – видимость, об этом, об исчезновении человека, вопят (пишут) все прогрессивные философы и ученые. Гуманисты же теперь должны быть верующими. Будут ли для них хотя бы церкви-резервации? Помолиться о Человеке.

Ради блага жизни, чтобы не утратить радость ее духовного воспри(н)ятия, теоретическое мировоззрение надо бы забывать. Смотреть на мир субстанциально-феноменологически – таково о(бо)снование моей школы философской антропологии. Прочь Коперника, долой Дарвина, на свалку Винера. Можно ли их забыть и насколько? Тем более Илона Маска…

Все нужное человеку уже изобретено

Где-то к средине ХХ века, до того, когда произошла Великая постчеловеческая революция – до открытия микро- и мегамиров. Сотворено. Дальнейшее творчество, новации, в особенности их современный взлет, ведут к его демонтажу. И одновременно – к затуханию творческих способностей человека. К деградации мышления. Изобретение электронно-вычислительных машин (ЭВМ) было изобретением электронно-мыслящих машин (ЭММ). Но как «всякий охотник хочет убить фазана», так всякая машина хочет стать автоматической. И становится. Значит, это было изобретение мыслящих автоматов = автоматического мышления, делающего ненужным «ручное» = головное мышление. Как более ранние автоматы сделали ненужным физический труд. Возник Искусственный Интеллект. Отсюда неизбежная эрозия собственно человеческого, смыслового мышления. Что нагляднее всего видно на образовании, в сфере, где учат, вернее, учили мышлению. Кто-то удачно сказал, что компьютерное образование без преподавателя похоже на обучение игре на гитаре по самоучителю. Получается примитивно, схематично, без неявного = неформализуемого знания и ауры живого опыта. Происходит самозатухание творчества, и мы, как радостно сообщают прогрессивные теоретики, вступаем в «посткреативную эпоху». Человеку останется только описать задачу, а «решать ее будут суперкомпьютерные системы». Значит, и ставить задачу будут они, однако эта очевидность выше понимания энтузиастов дальнейшего бесконтрольного развития технологий. Ну всему радуются, главное, чтобы «было прогрессивно». Руководители образования, в качестве профессиональных функционеров, обеспечивающие его цифровизацию и автоматизацию, становятся врагами подлинного, т. е. творческого мышления и, следовательно, образования. Адептами тестирования и компетенции – вместо знания и понимания. Адептами вырождения и де(э)волюции = деградации человека. Американцы (это уже заметно по их «истеблишменту» и вообще, по лицам) де(э)волюционировали – и достигли громадных материально-технических успехов. А мы – отстаем. Поэтому не надо удивляться, что многие современные управленцы имеют какой-то странный оттенок в лице и поведении. Само высшее образование уже лет двадцать захвачено техноидами. Им (и не только) управля(ют)ли прямые или бессознательные мутанты. Уничтожить человеческий характер образования (трудовое, личностное, смысловое, живое, проблемное), его как таковое – такова их страшная и, в своей тупой необходимости, трагическая роль. Когда эта принципиальная и грязная работа в пре-образовании образования в «онлайн программирование» будет исполнена, оно автоматизируется. Скажут: Искусственный интеллект и «электронное правительство». Оставшиеся живые люди будут его под-данные.

Вперед, к де(э)волюции человека!

Формула четвертой технологической революции:

from Homo sapiens to (AI + Homo dementia)

А формула объяснения сущности человека должна быть, по-видимому, такой: говоря гносеологически (по истине) он произошел от обезьяны, а ради бытия (онтологически), его создал Бог. Знание про-ду(кт)цент бытия. Знание pro-тив бытия. Знание против бытия. Знание за-бытие. Забы(ва)ть знание! Когда оно мертв(ящее)ое. Таково драматрагическое искусство жизни. А форм(ул)а Жизни Господа Бога (не)нашего Иисуса Христа, Магомета, Кришны и т. д., объединяющая фидеистов и рационалистов будет: Бог, разумеется, не существует, но он Есть; Бога нет, но Он, конечно, существует. В разных формах, у всех людей, тысячи лет. Зря, что ли. Как вечность через/сквозь время, бытие сквозь/через ничто. Вот почему я, в свои 70+, уже не способный к любви, кроме «вообще», но еще не способный к вере, кроме как «от ума», говорю: наверное, все-таки, Бог есть. Как пока (и) Человек.

Вера в Бога и Человека – это низшая сте(у)пень знания и высшая сту(е)пень мудрости.

* * *

Человека пожелал, придумал, изобрел Бог. Сначала сделав себе (р)ебенка. Потом приручил, как домашнее животное. Так пусть за нас отвечает. (В)от-Ец наш Небесный, соз(по)датель Жизни на Земле Саваоф, который «Всемогущий Державный Царю! Воссидяй на облацех, почивая в Вышних…» – С-паси! Сотвори Чудо, останови технонауку! «Постнеклассическую» = постчеловеческую = мегасайенс = технуку. Заставь нас, тупо жмущих на газ, использовать и тормоз, ее регулировать. По-милуй!

(Бес)спорные истины

Все к лучшему в этом лучшем из миров, – говорил Лейбниц. Теперь пришло время сказать: все к худшему (для нас) в этом (созданном нами) лучшим, хотя несовершенным из миров. Через его превращение в совершенный.

Коварство совершенства в том, что от хорошей жизни люди становятся плохими: ленивыми и безответственными. Жизнь должна быть хорошей, но не слишком. Не без проблем и страстей, а значит свободной, с правом на риск. Настоящей. Человеческое бытие предполагает свободу «по определению». Теперь ее ликвидируют. Уже не просто политически, а технически. Непрерывное машинное наблюдение и контроль со стороны Искусственного Интеллекта (Великого Инквизитора, как предвидел Достоевский) – это борьба не только со свободой, а с бытием. С нашим жизненным миром.

В близкой совместной жизни люди испытывают друг с другом всю гамму чувств. От любви – до ненависти. Стремиться только к «счастью», значит хотеть розу без шипов, климат без погоды, быть духовным потребителем, брать только одну сторону жизни – хорошую. Быть сладкоежкой. Близость же, как все на свете, бывает и горькой. Имеет тень. А многие хотят только солнца. Пляжники. Мечтают, но уже не умеют быть близкими нигде, ни на солнце, ни в тени. Самолюбив(м)ые.

А может, все это у меня пустые домыслы? И дело в другом? Однажды в молодости слышал запись авторской песни (в ритме рэпа, по слогам):

Ни-че-го не по-ни-маю в этой жизни я.

Может, просто обострилась шизофрени-я?

С годами понял, что иметь хорошую несбыточную мечту или утопию – это не так плохо. Она и есть настоящая. Мечта, которая может сбыться, не обладает полнотой своего бытия. Не лучше было бы людям, если бы исполнялось все, что они пожелают. Так, кажется, говорили древние. Сбывшаяся утопия не существует вообще. Погибшие мечты – это когда они сбылись или не сбылись?

Все мечты сбываются… когда это уже не нужно. Пусть мечты сбываются! Но не все. Для сохранения смысла (и) жизни.

Где-то похожее, может быть у «Толстоевского», читал, да забыл, но о Смысле жизни (много пишут) можно сказать так: 1) Жизнь не обязана оправдываться перед мыслью. Т. е. отвести вопрос как праздный; если же кому очень надо, то: 2) Он в возрастании души, чтобы под конец (света), каждый, кто еще имеет, мог отдать ее Богу в наилучшем виде. Более совершенной, чем получил. Вот он, прогресс!