Журнальный мир

* * *

Три недели назад отключили тепло, но ещё не спешит жара,

Воздух в комнатах густ и тяжёл, и волгнет к ночи постель,

И в просвете штор дробится небо с утра,

Не меняя цвета весь день.

Май ушёл на восток, теряя в дороге тепло,

За четыре тысячи километров в край зелёных снегов,

Мне сказали по телефону, что в Томске ясно и теплей, чем у нас,

И ещё как минимум на неделю задержится антициклон.

Мне звонили из дома, где кошка – серая тень,

Из янтарных кошкиных глаз даже в солнечный день

Не уходит туман незатейливых детских звериных снов –

И свернувшись калачиком, кошка греет маме постель,

И когда я приеду в гости – не вспомнит меня.

* * *

Не на одну беду, не на семь – на семижды семь –

Слово «дорога» ответится без напряженья уст

Гулом неспящих аэропортов, чутким сном поездов –

Три с половиной тысячи километров снегов и тайги –

Бело-зелёный плащ на озябшем теле земном.

Так от себя убегаю – по рельсам и по снегам,

В корни души змеёй, в снеговую глушь.

В детство, в метельное лоно, в сибирский снег -

В комнату с бледной лампой, в ласковый неуют,

Где ветер выдул из щелей клочки тепла,

А сквозь узоры в окна сочится ночь –

В детство, в метельный кокон, в белейший пух,

Словно яйцо ли, семя иной себя –

Лечь до весны, которая то ли будет, а то ли нет.

Рельсами и снегами убегаю из ночи в ночь,

В снежную тьму из дождливой зимы без снов,

Рельсами и тайгой – от тебя живого в сон о тебе.

Знаешь, сибирская ночь умеет баюкать сны,

Чтобы наутро сквозь веки и дрёму высветил мне рассвет

В сине-снежной оправе твоё лицо.

* * *

Город мой, руки сожми покрепче, не отпускай меня!

Раньше думала: можно тебя унести с собой,

С места на место носить, невесомый, где-то внутри –

Царственный замок о сотнях комнат в точке одной.

Можно в грудную клетку спускаться, закрыв глаза,

Видеть небо родное, бродить в переулках твоих,

Быть такой лёгкой и всё же нести драгоценный груз,

Всё потерять и остаться богаче других.

Город мой, сердце моё, да ведь это ложь.

Нет во мне от тебя ничего, ни здесь и нигде,

Я не стала чистой как ветер, не сберегла огня –

Разменялась на воду, растворилась в чужой суете.

А сейчас тяжело иду по чужой земле,

Не легка, не воздушна, обречённо пуста.

Я однажды сказала: «Город мой, сердце моё, отпусти меня!»

А теперь прошу: прими обратно, держи, не отпускай.

* * *

Нынче настала такая, такая

Нестихотворная жизнь –

Твоя в осколках, моя в обмылках,

Но в целом разницы нет.

Пыль на потрескавшемся стекле,

Старинный битый хрусталь.

Ни красоты, ни смысла, ни звука –

Но, кажется, ты привык.

А раньше, раньше – так говорили:

«Живёт – как песню поёт!»

Но песни – это штучный товар,

По карману ль теперь?

* * *

Живи как умеешь. Да что уметь –

Хорош и тем, что живой.

Стихи – человеческий документ,

И более ничего.

А я всё жду, когда станешь петь –

Небесный ветер в груди.

Одна такая во всей толпе –

А ты не гляди, пройди.

И жду, и жилы тяну, кляня,

Как будто в углу паук.

А ночь твоя силы берёт у дня –

В неё, тишины её не храня,

Однажды прольётся звук.

И горлом хлынет – не как тогда,

Не ветром от дальних звёзд.

Но я сохраню его навсегда,

Но я сохраню его – в никуда,

Но я скажу: вот моя звезда.

И более ничего.

* * *

А утром кончилось лето. Глазам светло.

Осеннее небо – ветер и синь в окно.

Осенние фразы – лёгкие, как вино,

Осенние мысли – терпкие, как печаль:

О чём не мечталось летом – к чему теперь?

А сердце моё легко, как летящий лист,

А руки мои – как сердце твоё – пусты,

А небо моё атлантам не давит плеч,

А купол его – хрустален и невесом,

А слёзы мои – в сухую листву росой,

А радость твоя – как иней на стеблях трав…

Осенние дни мои! Акварельный сон,

Не солнце, а бледных раковин перламутр,

И сердце – моллюск, и жемчуг его – печаль.

Прохладное море недвижно у берегов,

Прохладное небо баюкает облака,

Что грезят о снеге, и тихо плывут во сне.

Нестрашно звенят обрывки былых цепей:

О чём не мечталось летом – к чему теперь?