Человек, который совратил Новокузнецк

Человек, который совратил Новокузнецк

Былое и думы

Время от времени с просторов России приходят новости о нашем земляке Олеге Шульмине. Скажем, в Красноярске, сообщали, он обчистил тамошних бизнесменов не то на 20, не то на 40 миллионов рублей… Сведения противоречивы, криминальные дороги Олега Николаевича овеяны легендами и украшены искренним восхищением красноярских журналистов.

 

Из их рассказов вырастает былинный образ Великого обманщика. Пишут, побывал он и в Иркутске, где участвовал в громком судебном процессе в качестве… адвоката.

Там якобы готовил аферу на 30–40 миллионов. И будто бы схватили его там и повезли в Красноярск. Но по дороге, в Усолье-Сибирском, Шульмин на ходу выскочил из машины, купил в киоске литровую бутылку водки, выпил её залпом, поймал попутку и уехал обратно в Иркутск…

От свиста его сохнут кедры, а от пристального взгляда беременные тут же рожают двойню…

Мимоходом Шульмин порезвился в Ярославле – на пять миллионов; поработал в Осинниках – там он был водочным королём.

В общем, читайте американского фантаста Гарри Гаррисона. Его Скользкий Джим из «Стальной крысы» – копия Олега Николаевича Шульмина. Не хватает только космических просторов.

 

…Новокузнецкие репортёры отозвались на сообщения о поимке земляка угрюмыми и скучными тирадами, изобилующими плохими словами: «мошенник», «аферист», «обманщик»… Так старичок, коллекционер бабочек, всаживает в трепещущего махаона стальные иголки, мстя ему за беззаботный полёт: "Отчего энтомологи не летают?.."

Между тем Новокузнецку следовало бы поставить памятник Олегу Николаевичу Шульмину – как на Фонтанке в Петербурге Чижику-пыжику. По-моему, это человек, который вывернул наизнанку нашу суть. И оказалось, что изнанка, которую тщательно прятали и которой стеснялись, это и есть наше подлинное лицо. Собственно говоря, «лицо эпохи»…

Начало 90-х. Закончилась эпоха строительства социализма.

 

«Последняя перепуганная баракоза бешеным аллюром унесла за горизонт своего чёрного всадника. Истоптанную траву усеивали брошенные сабли, клочья шерсти и мириады катышков навоза»…

(Гарри Гаррисон, "Стальная Крыса идет в армию").

 

Стало ясно, куда звал Ленин из пьесы Михаила Шатрова "Дальше… дальше… дальше!" Разумеется, в… капитализм. И рукой указывал на Запад. Там, где свобода, права человека, демократия, высокая производительность труда, достойная зарплата и много-много разной колбасы.

 

Лучшие из лучших потянулись за лучшим:

«Одиннадцать сварщиков акционерного общества "Сибметаллургмонтаж" аттестованы английской фирмой "Ллойд регистр" по международным стандартам. Высококвалифицированные сварщики из "СММ" стали членами европейской ассоциации сварщиков».

«На Западно-Сибирском металлургическом комбинате проходит эксперимент по использованию магнитных карточек для расчета в столовых комбината… Оборудование для эксперимента поступило из Франции».

(Здесь и далее цитаты из "Кузнецкого рабочего").

 

Здорово! Одиннадцать сварщиков достают из смокингов французские магнитные карточки и на чистом английском с небольшим йоркширским акцентом спрашивают друг друга: «Вуд ю лайк компот, сэр?..»

Город примерял себе достойное местечко в мире. Чиновники и депутаты нашли братьев по разуму в пенсильванском Питтсбурге и с удовольствием навестили их пару раз. Создавались совместные предприятия по продаже и ремонту «бэушных» автобусов неслыханных македонских фирм. Развернулось строительство нового аэропорта…

Движение железных когорт трудящихся на Запад было остановлено самым подлым и безжалостным образом. Начались массовые невыплаты зарплаты.

И спецы с аттестатом фирмы "Ллойд регистр", и профессионалы широкого профиля с лопатой седьмого разряда были оттеснены на обочину дороги. А по ней в светлое буржуазное завтра беспорядочной толпой с сундуками, жёнами и детьми двинули директора госпредприятий.

После распада СССР они осознали: возврата к социализму не будет, настало время Большого хапка. Хватали они, надо сказать, не радостно, а как-то угрюмо, мучаясь угрызениями еще социалистической совести. Можно сказать, «клевали», больше разбрасывая, чем съедая. Один, разоряя предприятия, гнал алюминиевые кастрюли и титановые лопаты за рубеж, другой менял прокат на видики, третий брал невозвратные кредиты под огромные проценты.

 

Настоящая эпидемия воровства охватила город и его окрестности.

«На несколько часов оказался парализован доменный цех КМК… Причина остановки в том, что злоумышленники украли больше двух десятков медных фурм, которые в доменном производстве служат для подачи горячего воздуха».

«Жители нескольких сёл Новокузнецкого района 12 декабря проснулись и ахнули: трёхцветные флаги над сельсоветами за ночь исчезли»…

 

Запретный ворованный плод казался кислым и горьким. Богатства стеснялись, его прятали.

Рассказывали о руководителе предприятия, который построил особняк под землёй. Сверху невзрачный плёвый домишко. В подвале бильярдная, сауна, комнаты для гостей и все тридцать три туалета…

Где-то в поясочках-туесочках хранились золотые и платиновые кредитные карточки швейцарских, бразильских, южно-африканских банков. Мечталось о домике в Анапе и безмятежном пенсионерском житье…

 

«Твоё добровольное участие в этой миссии принесёт тебе медаль, большую премию, годовое снабжение таблетками от венерических болезней и, что самое важное, немедленную почётную отставку»…

(Гарри Гаррисон. "Билл, герой Галактики, на планете бутылочных мозгов").

 

Напряжение между светлой мечтой и мрачной реальностью нарастало и должно было разрешиться мощнейшим разрядом, очищающей грозой. Когда всё, о чём легко мечтается, легко и делается. Когда уютный домик в четыре этажа растёт по мере воровства, именуемого предприимчивостью, а не откладывается на потом, на времена окончательной победы капитализма.

 

И вот в этот мир тоскливого воровства во имя будущего торжества малюсенького собственного капитализма, мир железных дверей и решёток, за которыми спрятаны хрустальные вазы в глубоких сервантах, ворвался на шикарном лимузине обаятельный без приторности, деликатный без робости Олег Николаевич Шульмин.

Его лицо светилось доброй открытой улыбкой. Лёгкое кашемировое пальто на фоне овчинных тулупов казалось нежным тропическим зверьком, заблудившимся в стаде полярных овцебыков.

Англия, – говорит он небрежно. И мягким стежком стягивает разверзшуюся пропасть между ним, богатым европейцем, и мной, бедным азиатом. – Поношу сезон и сдам в комиссионку. Помните, как цыган продавал свой тулуп?

Его слегка выдавал говор – правильный, округлый, масляный. За ним чувствовалась школа – общая тюремная камера, где небрежное слово могло быть смертельным, а искусство общения равнялось искусству жизни. Однако та же манера говорить свойственна русским, так долго жившим за границей, что они забыли матерные слова.

А он и производил впечатление русского иностранца, свалившегося на нас из далёких америк, где много полезного ультрафиолета, океанских брызг и настоящих денег – долларов. И эта заморская птица утратила не только навык через каждое слово повторять "бля", но и генетический страх русского человека перед органами власти, судом и милицией.

И они незамедлительно пали под победоносным обаянием Человека Запада.

Самое ухоженное и престижное здание Кузнецкого района – райком партии – было отдано под офис компании "Шульмин интернэйшнл компани" и Торгового представительства Эстонии. Над былой цитаделью власти в районе взвился эстонский флаг.

Это событие несло в себе глубокий символический смысл. Власть менялась. Будущее принадлежало Шульмину. И другим, более удачливым парням… Набирали силы чековые инвестиционные фонды, разные "хопры" и "тибеты", готовилась приватизация предприятий…

Взамен данной ему символической власти Олег Николаевич пообещал построить Дом правосудия и мистически связанную с ним какими-то глубинными узами стоматологическую поликлинику.

Естественно, романтики, отдавшие ему райком партии, не дождались ни того, ни другого.

 

«Наиболее ощущался вкус рома наравне с резким привкусом героина, но Билл благодарно осушил стакан, научившись никогда не рассматривать в бокале дарёную выпивку"…

(Гарри Гаррисон. "Билл, герой Галактики, на планете бутылочных мозгов").

 

В здании на Смирнова,10 развернулась напряженная работа по перековке социалистического сознания местной элиты.

Город впервые услышал заморское слово «фуршет». Приглашённые к Шульмину произносили его благоговейно: «Фур Шет»…. Вскоре оно вытеснило плюшевый пошлый «банкет», доставшийся от директорских социалистических попоек.

Гостей у входа встречали улыбающиеся, подтянутые, безукоризненно вежливые охранники (как выяснилось потом, работники милиции. О, закон единства и борьбы противоположностей!) За их передвижением следили вездесущие телекамеры.

Настоящий камерный оркестр – вживую! – играл Вивальди.

Слегка стесняясь (непривычно видеть элиту музыкальной интеллигенции в качестве прислуги) – гости проходили мимо скрипачей к сияющим хрусталём столам. И под музыку Грига набрасывались на ананасы с шампанским – легкомысленную замену водки с колбасой.

Пока городская элита «подметала» столы, музыканты в фойе сами себе в одиночестве, грустно улыбаясь, наигрывали Моцарта… Они продавали своё искусство заморскому толстосуму за хорошие деньги, но тоже чувствовали себя слегка неловко. Не привыкли прислуживать…

А потом в город приехала с концертом по личному приглашению Олега Николаевича Шульмина знаменитая Жанна Бичевская. И собрался на концерт стар и млад, отцы города с семействами, слегка пряча глаза. Ибо всё более явно вставал вопрос: кто он, Олег Шульмин? Откуда невероятная роскошь? Почему свои лимузины он отправляет на техосмотр самолетом в Эстонию? И в Кемерово – когда едет в командировку – тоже берёт свой автомобиль в самолёт?

О, как пела Жанна Бичевская:

Бом, бом, бом – утро растревожено,

Бом, бом, бом – глушит птичий гвалт.

Бом, бом, бом – спешите в храмы Божии,

Бом, бом, бом – пока ещё звонят.

И выскочил с огромным букетом нездешних роз благостный, радушный Олег Шульмин. И прославленная певица со слезами в голосе благодарила его и называла молодого бизнесмена отцом родным – за то, что меценатствует, заплатил за выпуск нового альбома.

А Олег Николаевич скромно, с доcтоинством благодарил певицу и говорил о духовности, о возрождении, о готовности всегда и везде…

Потом на пресс-конференции он сказал величаво, с поучительной интонацией:

На культуру тратить – это меценатство. Вот пример с Жанной. Народная артистка с массой поклонников не может найти пяти миллионов, чтобы выпустить свою пластинку, – абсурд!

И это действительно был абсурд – осознаваемый всеми, вошедший в правило абсурд – когда Большой хапок управлял всем. Он топтал искусство, милосердие, сострадание, любовь и прочее из списка "Вечное".

Но внимать Шульмину и аплодировать назиданиям… Какое-то тоскливое чувство сопровождало оптимистическое представление Жанны Бичевской и Олега Шульмина. Будто среди свадебного веселья какой-то дурачок тихонько воет про похороны. А может, это и были похороны?

 

«Глубоко внутри он осознавал, что всё это неестественно. Но ещё глубже в душе он хотел насладиться хорошей выпивкой»…

(Гарри Гаррисон. "Билл, герой Галактики, на планете бутылочных мозгов").

 

…Встречаю в Интернете сообщение из села Борское:

«Жанна Бичевская пожертвовала на купол средства и подарила храму Архангела Михаила икону Царя-Мученика Николая. Болеющий псориазом парень Роман исцелился через три дня после того, как приложился в иконе».

Может быть, может быть… Что мы понимаем в святости, чудесах, грехе и судьбе? То ли исцеление парнишки добавило радужных красок к образу раба Божьего Шульмина? То ли спонсорство мошенника Шульмина набросило тень на чудо с исцелением? Пастырь разберётся сам со своими овцами – что было искренне, а что лукаво…

 

Надо сказать, Олег Николаевич охотно помогал сирым и убогим. Конечно, публично. Что для тех времён было как-то даже извинительно: своим личным примером призывал нуворишей (русское слово, видимо, производное от «ну и воруешь!») поделиться с неимущими.

Но, как ни крути, он основал в Новокузнецке Церковь малюсеньких милостынь, в которую потом валом повалили политики и бизнесмены. Даёшь бедным рубль, трубишь через газеты и по телевидению про свой добрый поступок на сто рублей – получаешь репутацию на тысячу. Тысячекратная прибыль!

Стал оживать подпольный Новокузнецк. Там же, на Смирнова,10 Шульмин открыл салон финской кухонной и офисной мебели "Пуустелли". Самый скромный кухонный гарнитур стоил в нём как двухкомнатная квартира в центре.

В салон потянулись подпольные миллионеры – в основном пожилые дамы солидной комплекции на старых хрущёвских "Волгах" – ещё тех, что с лужёным кузовом. Их сопровождали тумбоподобные услужливые личные шофёры.

Дамы бродили по салону, стучали крепким кулаком по гранитным плитам разделочных столов, солидно цокали, поучая почтительно пригнувшихся, как зайчики, водителей:

Дорого, да мило! Дешево – да гнило…

Чувствовалось, что здесь они обретают внутренний покой. Можно обвешивать, обсчитывать и не прятать мошну, а, напротив, гордиться собой, своей судьбой, кухней, конфоркой, финскими буклетами.

 

В конце концов, Олег Николаевич сделал роковую ошибку. Он взялся за решение нерешаемой задачи – попытался купить милицию. Не то чтобы кто-то не брал деньги. Как раз с этим проблем не было – деньги милиция брала.

В этом году я больше потратил на правоохранительные органы, чем на культуру, - рассказывал осенью 1993 года Шульмин.

Город украсили иномарки с милицейскими мигалками и крупной надписью "Шульмин интернэшнл компани". Помог бизнесмен от всей души и ОМОНу. Он призывал и других платить «ребятам, которые ради нас рискуют жизнью»…

Ситуация насторожила. Даже в самых крутых западных странах бизнесменам запрещено спонсировать полицию. Деньги – это зависимость. К тому же однажды ночью по офису Шульмина ударили из гранатомёта. Создавалось впечатление, что милиция нужна ему как криминальная крыша…

Олега Николаевича подвёл размах покупки.

Можно было купить отдельные услуги некоторых милиционеров. Тайно, без громких конфетных объявлений типа шульминского «Нужно беспокоиться не только о собственном благополучии».

Но невозможно было купить систему, вся суть которой состоит в том, что она работает только на себя – а именно такая система сложилась в начале 90-х.

В конце концов, если водитель даёт взятку постовому, это не значит, что он покупает его на веки вечные и теперь волен заставить его копать картошку на личном участке. Собственно, этот гаишник вовсе не считает себя купленным, потому что рассматривает водителей как дойных коров. Остановил – подоил. Завтра «молоко» кончится – снова подоит.

 

«Как паук не может быть плохим пауком, как пиявка не может быть плохой пиявкой, так и майор был совершеннейшим ублюдком»…

(Гарри Гаррисон. "Стальная Крыса идет в армию).

 

Шульмин неосторожно привлёк внимание милиции своим «выменем». Стало ясно, что бизнесмен, добровольно подставляющий себя для дойки – а он пообещал дать 200 тысяч долларов – её клиент. А значит, можно построить рядом с этой коровкой небольшой молочный заводик. Клиента начали прощупывать. Так началось падение новокузнецкого Чижика-пыжика.

Был ли он просто мошенником, набравшим кредитов по самое горло, наделавшим долги – и исчезнувшим, когда долговая пирамида начала рушиться?

Он уверял, что поставляет в Эстонию уголь, обеспечивает топливом российские части, расквартированные в Прибалтике. Косвенным подтверждением его слов, говорят свидетели, служит публикация долгов правительства Эстонии в одной из газет. В списке кредиторов значится и "Шульмин интернэйшнл компани".

А может, он сам проплатил эту публикацию?

 

…Рассказывают, криминальная карьера Олега Шульмина началась непрезентабельно. Работал грузчиком в магазине "Спортсмен" и своровал велосипед. Взяли…

Потом наступили романтические времена движения к западной цивилизации. Когда казалось, что самое главное – это создать условия, чтобы каждый предприимчивый россиянин смог разбогатеть, накопить первоначальный капитал. И неважно, каким способом.

Да пусть он жулик, пусть слова без мата не скажет, – рассуждали идеологи капиталистического строительства. – Но его дети выучатся в Гарварде, будут культурными, преуспевающими бизнесменами. Им нужна будет демократия, свобода – как условие для нормального бизнеса. Они потянут за собой Россию…

И на какое-то время Олег Николаевич Шульмин стал локомотивом капитализма в Новокузнецке.

За ним устремились другие, менее смелые, более осторожные, которым бы духу не хватило украсть велосипед. Предстояла огромная работа – переварить «чужую», общенародную собственность, сделать её своей, родной…

Собственно говоря, то, что Олег Николаевич погорел, – чистой воды случайность. Он был не хуже, а может быть, и лучше тех, кто пришёл после него. Добрее, честнее, совестливее – во всяком случае, дворник у него получал в два раза больше, чем квалифицированный рабочий на многих заводах. Никого не убил, не пустил никого по миру с нищенской сумой…

 

Представляю себе памятник Олегу Шульмину, нашему новокузнецкому Чижику-пыжику. Стоит он в кашемировом пальто, ни толстый, ни тонкий, смотрит вдаль добрыми лукавыми глазами и держит перед собой бронзовый велосипед. И надпись: «Победа капитализма неизбежна!»

Александр Белокуров.