Журнальный мир

* * *

Читать с листа мгновенья – как ребёнок,

Не понимая смысла до конца.

Но чуден мир, а голос – чист и звонок –

Рождает отзвук в золоте кольца.

И возникают грёзы и миражи,

Сквозит в кольце их тонкая вуаль.

Звук – чародей, шалун, обманщик даже.

Чудить зачем? Да незачем. А жаль.

* * *

По аллеям среди молчания,

Забредя в золотое крошево,

Мы попали сюда нечаянно,

По пути из чужого прошлого,

Там, где осень следы оставила,

Паутину плетя непрочную,

А теперь поменяла правила –

Тишиною звенит полночною,

И бросается в окна тёмные,

И на шею – в неё смотрящему.

У печали глаза огромные

И объятия – настоящие.

Не гляди в темноту оконную:

Может, кошкам и разрешается,

Разгоняя тревогу сонную,

По балконам открытым шариться,

Проверяя своё везение,

И смотреть в невесомость истово.

…Золотая печаль осенняя

Рассыпается в небе искрами.

* * *

Осень в начале,

Я в сентябре.

Листья ночами –

Как в серебре.

Отблеск фонарный

Прячется в них.

Холод коварный

В город проник.

Свежестью веет

С тёмной реки.

Видишь – левее,

Там – огоньки.

Там, за рекою –

Кто-то в пути.

Нет им покоя,

И не найти.

Да и не в этом

Счастья секрет.

Кончилось лето,

Жизнь – ещё нет.

* * *

То, что внизу, подобно тому, что вверху.

Гермес Трисмегист

Падает слева естественный свет,

Падает справа на книгу листва.

Здесь исчисления времени нет –

Вечность и мудрость качают права.

Я выпадаю из возраста – вне,

Шарю потерянный ориентир

И нахожу – в угасающем дне,

Стабилизирующем этот мир.

Страшно без рамок, границ и опор –

Кожей почувствовать ветер Земли.

Не различаю я с тех самых пор

«Выше» и «ниже», «вблизи» и «вдали».

Начало зимы

Всю ночь метался дикий зверь:

Стучался в окна, в стены бился,

Ломился в запертую дверь,

И до рассвета ветром длился,

Ревел и ухал всё сильней,

Ломал деревья упоённо.

А тонкий месяц в вышине

Смотрел на бурю отстранённо.

Приходит утро ноября

Одетым в белое сиянье.

То там, то сям огни горят,

Уже лишённые вниманья.

Ночное буйство затая,

Недвижен воздух. Солнце блещет.

Деревья тихие стоят,

И не скрипят, и не трепещут,

Последний сбросивши наряд;

На ветках тренькают синицы.

По истеченьи ноября

Всё может вновь перемениться.

31 октября – 1 ноября 2018 г.

* * *

Просыпаясь наутро от холода,

Подойду к ледяному окну.

Окунаясь в рассветное золото,

Сна остаток с усильем стряхну.

Тихо дверь затворяю, не хлопая,

Лень и праздные мысли гоня.

Набираясь ненужного опыта,

Погружаюсь в сумятицу дня.

Задержусь на подножке автобуса,

Оглянусь – и увижу окрест

Не случайное место на глобусе,

А одно из угаданных мест.

* * *

Парящий лес над снежною вершиной,

А на пригорке серые дома

В вечернем свете – красном или синем, –

Какой сегодня выберет зима.

И уведёт прохожего за город,

Уже уставший копотью дышать.

Хоть «лучше гор бывают только горы»,

Но и в лесу тропинка хороша.

Пускай мороз – несильный, но колючий –

Его слегка под шубой проберёт;

Увидит он заснеженные кручи,

И сам захочет двигаться вперёд.

КОНЕЦ ДЕКАБРЯ

Теряй себя, теряй,

Пусть мечется и плачет

Заблудшая душа

И просится вослед.

В просторах декабря

Мне дышится иначе,

Я знаю точно: ша! –

Назад дороги нет.

Как можно не понять:

Эпоха догорает

На медленном огне

Темнеющей зари.

Я чувствую, меня

Погода ждёт сырая,

А тёплая – за ней,

Всё врут календари.

Замечу (но потом),

Что сменится эпоха

На лучшую ли, нет –

Не сразу разберу.

Меняюсь, но зато

Живётся мне неплохо,

Иду по целине –

По белому ковру.

* * *

Радостно или из страха –

Преображайся, расти,

Маленькая черепаха,

Ты в середине пути.

Горы и тёмные дали,

Бурные реки и лес

Вряд ли – в крылатых сандалях –

Одолевал Ахиллес.

Он не соперник ползущим

Тихо и правильно вверх,

Медленно осознающим

Будущий скромный успех.

Медленно, правильно, верно:

Верно ли? – Кто разберёт…

Сила движенья безмерна,

Главное – только вперёд.

ПЕРЕД РОЖДЕСТВОМ

Пахнут руки лабрадором,

Свежим снегом пахнет стужа…

Погружусь в бездонный город,

Где мой взгляд кому-то нужен.

Корабли пустыни белой

Бороздят в снегу маршруты,

Подбирая то и дело

Граждан, празднично обутых

И одетых слишком ярко

И легко, не по погоде –

Подходяще для подарка,

Что седой Зиме угоден.

Заметёт она, закружит,

Унесёт в чертог хрустальный…

Старый волк ей верно служит –

Домовитый, но печальный.

Обходя квадрат забора,

Откликается не сразу.

Он похож на лабрадора –

Белый и голубоглазый.

* * *

Февраль и март сойдутся снова

На белой плоскости снегов.

Весна начаться не готова,

Февраль давно уйти готов,

Но напоследок дунет вьюгой –

Уже вполсилы, озорно.

Зима была моей подругой,

Хотя морозила окно.

И, продышав кружок на стёклах,

На замороженной воде

Я наслаждалась видом блёклым

Окрестных улиц и людей:

Моё сознанье поневоле

Тому, что виделось за ним –

Кружочком в белом ореоле –

Само приписывало нимб,

И наполняло восхищеньем,

И озаряло новизной.

Простое вроде упражненье,

Но невозможное весной.

* * *

Подымается ветер,

Пустые дворы заметает

Рыхлым снегом февральским,

По лесу разбойно свистит.

Никого мы не встретим –

Земля в этот вечер пустая,

И в космическом вальсе

Она по орбите летит,

Увлекая в движенье

И ветер, и снег за собою,

Прихватив по дороге

Машины, людей, корабли,

И дома, и растенья,

И, в частности, дом наш с трубою,

Где, застыв на пороге,

Мы движемся в танце Земли.

* * *

Этот дом, где питаются хлебом –

Он угрозы в себе не таит.

Может, счастлив никто в нём и не был,

Но зато был доволен и сыт.

Твёрдо знал, уходя на работу,

Что разумен оплаченный труд.

Добротой отвечал на заботу,

А порой был несдержан и груб.

Но не вечна любая система –

Средоточие правил простых,

И она разрушается теми,

Кто системой ударен под дых.

И уже нарезается мясо,

Добавляется лук и морковь.

Что последует дальше – неясно,

Но с морковью рифмуется – «кровь».

* * *

Я закручена в очень тугую спираль,

Из которой мне выхода нет:

Ни рвануться назад – как былого ни жаль,

Ни вперёд, на мерцающий свет.

В этом коконе скрученном времени нет:

Всё уже предопределено.

Знать бы, кто мне такой покупает билет.

Да не выбрать самой всё равно.

* * *

Вижу – чужой человек.

Сразу узнаю, где свой:

Это – как слово «навек»,

Это – дорога домой.

Мифы сознанье гнетут,

Гонят надежду в окно.

Счастье – не там, и не тут,

Да и не всем суждено.

ТЕЛЕСКОП

Звёздные припали астрономы

К трубам из железа и стекла…

Николай Заболоцкий

Смотри сюда – увидишь тьму и солнце:

И мрак, и свет соседствуют в одном

Несоразмерно маленьком оконце –

Я так хочу, чтоб это было сном:

Ну как ты будешь после жить без кожи,

Лишая тело всяческих границ?

Цветы и камни, видимо, похожи

С тобой: как ты же, припадают ниц.

Я прохожу сквозь стёкла – и наружу,

Сквозь атмосферу, выше – и туда,

Где льёт сиянье чуждая – не хуже,

Чем наше Солнце, – жёлтая звезда,

И, может быть, планетная система

Вокруг – такая точно, как моя.

Но не хотелось встретиться бы с теми,

Кто там живёт – они нам не друзья.

Норой крота – запретными ходами –

Вернусь, остатки страха затая,

В свой мир земной, что по весне садами

Цветёт, и в них гуляем – ты и я.