Журнальный мир

Что это, книга-пароль? Разгадав его, мы сможем войти вовнутрь того мира, откуда берет свое начало поэтическое творчество Френкеля. Беседы с ветром автор ведет давно, ветер для него – живое лицо, герой, собеседник, участник событий. Только зная имя ветра, мы сможем его окликнуть.

Автор словно дразнит нас, выстраивая композицию книги так, что она начинается первым стихотворением из диптиха «Ты говоришь, что ветер – имя / Мое. И в этом ты права», и завершается вторым:

Ты говоришь, что ветер – имя

Мое. И в этом ты права.

Лишь ветер крыльями своими

Глухие донесет слова

Издалека. Но я не слышу,

О чем он говорит со мной,

Когда дожди стучат о крышу

И хаос движется ночной.

Литература началась с поэзии. Поэту, благодаря способности к творческому созерцанию, дано видеть, понимать и отражать внутреннюю суть вещей и явлений. Его задача – дать образ и удалиться, как бы сойти на нет, не стоять между читателем и поэзией – для этого и надо быть одиноким. По словам Иосифа Бродского, «поэзия – и сочинение ее, и чтение – есть искусство отъединяющее, гораздо менее социальное, нежели музыка или живопись. К тому же поэзия испытывает несомненный интерес к пустоте, начиная, скажем, с пустоты бесконечности».¹

Стихи Владимира Френкеля, говоря «простыми» словами об обычных предметах и событиях, дают им вертикальное измерение, ибо его поэзия отражает Источник, которым она светится. Читая его стихи, мы попадаем во внутренний мир, обычно невидимый, мы попадаем в другое пространство. Хотя все земные приметы и реалии на месте, но стены раздвигаются, окна и улицы ведут в бесконечность.

Лирическая поэзия живет игрой и переливом смыслов, и умирает от прямолинейности и однозначности расшифровки. Творчество основано на свободе, которая есть Святой Дух. Но творчество – это вызов. Творчество – это риск. Тайна его сокрыта в жизни человека. За тайной поэзии стоит тайна жизни, тайна бытия. Как говорит о себе Борис Пастернак: «Жизнь переходила в художественное претворение, как оно рождалось из судьбы и опыта».²

Поэт проживает свою поэзию, как обычный человек проживает свою жизнь, и книги поэта – как его дневники, в которых может сегодня вспоминаться и осмысливаться то, что прожито год тому назад. Поэтому в поэтических сборниках Френкеля встречаются стихи, вошедшие в прежние книги.

В стихах Френкель не только немногословен, он, скорее, сдержан и сжат, его стихи лишены даже «обстоятельности». По стремительности движения мысли, образа он близок к Пастернаку. Порой эта стремительность не дает расшифровать его мысль, она, словно птица, пробегает перед тобой и взмывает ввысь, хотя поэт, кажется, ничего не прячет, не скрывает, не старается зашифровать. Такова поэтика Френкеля, и его мысль целиком вписана в его поэтические впечатления.

ПЛАЧ

Приветствую от имени дождя,

Бормочущего, надо ли, не надо…

Как плачет он, на землю снизойдя

В компании ночного листопада!

Заладил и не знает, что несет,

Как будто он один лишь в этом мире

Не может спать, и речь его течет

Бесстрастно, точно чтение Псалтири.

Конечно, знаю – дождь не виноват,

В конце концов и он не бесконечен,

Ну, а пока что с головы до пят

Он вымок, невезением отмечен.

Приветствую от имени… Но нет

Названья у дождя, у неудачи.

Да ведь и мы являемся на свет

Без имени и в безутешном плаче,

Без имени, без речи, как-нибудь

Вступаем в жизнь, без мысли и без слова,

И если плачем, то лишь в этом суть

И жизни нашей вечная основа.

Но как узнать имя ветра – только найти его в стихах и открыть, что он может быть со вкусом и ароматом, а бывает он и «влажным», а может быть окрашен философски: «безнадежный ветер». С ним могут быть отношения у автора: «знакомый ветер шатается…», «ему своих хватает бед». Метафорические стихотворные формы позволяют автору «воплотить» воображаемый мир: «нет того, что было, и чего не было». Подробно описывая дорогу к дому, и как туда войти и жить, поэт вдруг говорит: «И пусть тебя не смущает, что этого дома нет» («Из городского путеводителя»). Или: «Погоди… я придумал, и все это было не так» («Небывшее»).

Посмотрим, кто обитает в поэтическом мире Френкеля: город, дождь, ветер, море, улицы (мокрые, ночные), небо, фонари, кафе, пейзаж; ожидания, встречи, любовь, время, расставания, свобода, одиночество. Они идут наравне с автором-героем. «Вот он, город, вот он – я» («Вот плывет луна в тумане…»). «Я в своем городе иностранец» («Посещение»). Всем и везде, всегда – чужой. «Я и сам никого не знаю, / Я свободен, я ни при чем» («Соглядатай»). Одиночество – метафизическое, экзистенциальное, человеческое. Одинокое духовное странствие, и только стихи – свидетели пути поэта. Поэзия, как и любовь, – удел не юности, но – старости, и связано это с возрастанием личности, с глубиной миросозерцания, с опытом сердца, откуда и рождается художественная зрелость.

Читая книги Владимира Френкеля, можно ощутить его корни, его поэтическую родословную: это и Батюшков, и Баратынский, и Тютчев, Анненский, Ходасевич, Георгий Иванов, Арсений Тарковский. Но пусть читатель не думает, что для восприятия творчества Френкеля необходимо знание всего поэтического наследия русской культуры. В литературе все закономерно, и здесь важен единый Источник и единый язык искусства. Как написал В.А. Жуковский: «Поэзия есть Бог в святых мечтах земли».

И что еще важно. Владимир Френкель, со школьных лет писавший стихи хуже всех, – по его собственным словам, – когда-то «начал писать, отвечая за слово. Это был уже путь». (Из книги «Обратная перспектива», с. 126)

Какую весть несет нам мир поэзии Френкеля? Основной урок: это свобода. «Даже когда это свобода одиночества в пустом кафе – это твое право» (Из книги «Обратная перспектива», с. 126).

И последнее: какой смысл в диалоге с ветром? Есть ли в этом какая-то польза, может быть, это бессмысленно, и пора с ним, наконец, расстаться?

Возможно… но автор думает иначе:

Важно лишь то, что никому не приносит пользы,

Верю только тому, у чего даже нет названья,

Сбудется только то, что еще не бывало вовсе,

Никогда, никогда не кончится наше свиданье.

«Свидание», 2008. Из книги «Витраж»

Наталия Большакова-Минченко

27.09.2018