Журнальный мир

‒ Там-тара-там, тара-там! Тьфу, ‒ сплюнул в сердцах Петро. ‒ Вот прицепился мотивчик!

‒ Ты чего ругаешься? ‒ поинтересовалась Полина, поставив на крыльцо ведро, доверху наполненное огурцами.

‒ Да вот как втемяшится что-то в голову, так никак не отвяжется.

‒ Урожай нынче на огурцы богатый. Банки из сарайки неси! Крутить будем, ‒ словно не слыша мужа, приказала она. ‒ Да не забудь доску в бане прибить. Там гвоздь ржавый торчит, я намедни поранилась.

Взяв коробку с гвоздями, Петро отправился выполнять поручение жены. Не успел он ещё размахнуться молотком, как о себе напомнил прежний мотив.

‒ Да что же за напасть такая?! Откуда он взялся?

Вдруг под сердцем резко ёкнуло. И он вспомнил эту песню, бородатого бандита и совсем юную чеченскую красавицу с миндалевидными глазами, спасшую их группу тогда, в первую… двадцать шесть лет назад.

Пётр Харченко служил срочную в спецназе. Стояла весна тысяча девятьсот девяносто пятого года. В Чечне вовсю полыхала война. Командир батальона, где служил Пётр, получил информацию, что к одному из близлежащих сёл подтянулись боевики. Их отделению приказали проверить достоверность полученных сведений. Дождавшись вечера, группа из десяти человек скрытно подошли к селению. Оказавшись в начале улицы, бойцы быстро развернулись в боевой порядок и стали медленно продвигаться вперёд. Сгущались сумерки.

‒ Странная тишина, словно все вымерли, ‒ прошептал Витька Радченко.

‒ Здесь они. За нами следят, ‒ только успел ответить Пётр, как зазвенели первые выстрелы. Пули просвистели над головами спецназовцев. Стрельба велась из окон саманного дома в метрах тридцати от бойцов.

‒ Отходим! ‒ приказал командир отряда Саня Петров.

Зазвучали новые выстрелы с конца улицы, отрезающие путь к отходу.

‒ В кольцо берут! Живыми хотят взять. Слушай мою команду! Уходим через дворы и огороды.

Отстреливаясь, они вломились в первый попавшийся двор и, перемахнув через изгородь, оказались на другом подворье. Их искали, звучала беспорядочная стрельба и окрики дудаевских боевиков. В одном из дворов Пётр присел на краю канавы, чтобы перезарядить магазины и вдруг услышал в метрах в двадцати от себя зловещий смех, переходящий в ритмичный мотив: «Там-тара-там, тара-там!» В него целился из «шайтан-трубы» бородач в чёрном одеянии. Он что-то прокричал на арабском языке и выстрелил. Пётр кувыркнулся через спину в канаву. Граната ударила в её стену, осыпав его землёю и камнями. «Ну всё, конец мне пришёл! Сейчас в меня пальнёт», ‒ только успел подумать, как увидел, что наёмник, оскалясь, стал медленно оседать. В его шее торчал нож, воткнутый по самую рукоять, а за спиной бандита он увидел хрупкую чеченскую девушку. Она приложила палец к губам и позвала его за собой:

‒ Хасан злой человек! Он убил моего брата. Собирай своих, я выведу вас за село.

Она торопилась. Прячась за деревья, привела группу к подвалу.

‒ Ничего не бойтесь, ‒ прошептала девушка. Оглядевшись по сторонам, зашла сама и, впустив бойцов, закрыла на задвижку дверь. Ловким движением зажгла керосиновую лампу и попросила отодвинуть бочку с какими-то солениями. Под бочкой оказался лаз. Сдвинув крышку, она первой спустилась по земляным ступеням в тёмную яму.

‒ Торопитесь! Здесь подземный ход. Его отец с братом вырыли, когда заваруха на нашей земле началась. Он ведёт во двор моей тёти, а там рукой подать до оврага. По нему вы уйдёте.

‒ А ты? Тебя же убьют!

‒ Я знаю, где спрятаться. И скоро ваши придут. Этих ‒ здесь человек тридцать. В основном все пришлые. Держат селян в страхе.

‒ А Хасан за что убил брата? ‒ спросил Пётр.

‒ Они пытались село отстоять.

‒ А зовут-то тебя как?

‒ Забудьте обо мне, если желаете мне добра. Так будет лучше.

Она остановилась и прислушалась.

‒ Я выйду первой. Уберу дрова, закрывающие выход. А теперь давайте прощаться, ‒ и она тут же исчезла в узком земляном проёме…

Вскоре селение освободили от боевиков. Часть их убили, других взяли в плен и отправили в Москву, некоторые смогли скрыться. Пётр осторожно пытался найти девушку, спасшую ему жизнь, но попытка не увенчалась успехом. А когда бригада, выполнив свои задачи, уходила из села, он услышал знакомый голос. Девушка пела красивую чеченскую песню:

Хаза ю ламанца буьйса,

Батто стиглахь нека до,

Ойла ю тоелла тховса,

Безам кийрахь ийбало.

Он понял, что она пела для них и для него. Её прощальная песня…

Пётр так и сидел с молотком в руках, когда в баню зашла жена.

‒ Зову тебя, зову, а ты не откликаешься. Банки пора закручивать. Я рассол сварила, заливать нужно, ‒ она внимательно посмотрела на мужа. ‒ Что с тобой?

‒ Ничего, Полинушка! Песню вспомнил. Но это уже другой мотив.

И он запел тихо и нежно:

Ночь светла над горной грядою,

По небу плывёт свет луны.

Пленены мы сладкой мечтою,

В сердце пламя, пламя любви¹.

Полина прижалась к плечу мужа. Обнявшись, они ещё долго сидели в старой бане. Каждый думал о своём.