Журнальный мир

Здравствуй, мой дорогой читатель. В своих рассказах я повествую об ефрейторе Люське, т. е. почти о себе, о дорогом муже и о тех удивительных людях, которые встречались нам на дорогах нашей армейской молодости…

Мы решили пожениться за десять дней. Оставив родных в Башкирии, отбыли с мужем на место его службы. Очень долго наши близкие не могли смириться с таким необдуманным и неожиданным поступком. Я же, расставшись с мамой, папой, бабулей и братишкой, целый год плакала, тоскуя в далеком Приморском краю.

Но мы были молоды, и наша служба стала для нас непростой, но безмерно интересной и просто удивительной школой жизни. Мне иногда кажется, что я бы смогла припомнить каждый прожитый день из тех лет. 

Первый день в Галенках

Холодная и снежная Башкирия осталась за иллюминатором ИЛ-62. А нас лайнер час за часом приближал к месту  службы мужа – Галенки Приморского края. Приземлились в Хабаровске, дальше поездом, потом на такси ночью из Уссурийска… Я сижу на заднем сиденье, в руках у меня дипломат с документами и деньгами, а таксист не внушает никакого доверия. Почти как в «Бриллиантовой руке». За окнами мне видится тайга, и даже волки. Я не представляю, где мы! Вроде прибыли. Андрей ведет меня в гостиницу. Военный городок спит. Ночь темна, и ни одной звезды. Почему нет освещения? – «Маскировка, милая. Это же военный городок». Я верю… В гостинице нас ждут, и мы ночуем в уютной комнате. Будем здесь жить десять дней. Андрей старается ободрить и успокоить меня. Весь вечер он прилаживает погоны и петлицы, готовит форму прапорщика, привыкая к своему новому званию: совсем недавно он служил в этой части сержантом. Сразу утром мой новоиспеченный прапорщик спешит на службу, а я могу оглядеться, пройтись, купить что-нибудь для дома. Ведь у нас с собой только личные вещи. Немного всплакнув, я все-таки собираюсь осмотреть Галенки.

В зимней одежде, начало ноября, я открываю дверь гостиницы, и мне навстречу дует теплый почти весенний ветерок, солнечные лучи ласкают лицо и еще совершенно зеленые деревья радуют и успокаивают меня. Десять метров – и предо мною военторг. Любопытно. Скрипучая, тяжелая дверь отворилась не сразу, и я замираю… Кто помнит прилавки башкирских магазинов середины восьмидесятых годов: березовый сок, томатная паста и шоколад «Пальма»! 

Витрины военторга просто парализуют меня. Как раз перед дверью спиртное! Виски, бренди, аперитивы, мартини и коньяк и еще бог знает что… Изобилие фруктов и мясных деликатесов. Рыбное ассорти. Конфеты. Ананасы и всевозможные консервы. Промышленный отдел тоже был богат и разнообразен. Вечером, когда мой воин вернулся домой, для нашей маленькой семьи было приобретено все необходимое. А голубцы на ужин я умудрилась сделать на подоконнике! Письмо домой начиналось так: «Мамочка, здесь просто невероятное снабжение! Ура!» И началась наша совместная молодая, разнообразная непростая и счастливая жизнь.

1 апреля

ДАРМ – это Дивизионная армейская ремонтная мастерская, где специалисты занимались всеми видами ремонта и военных самолетов, и гражданских объектов. Здесь прошли несколько счастливых лет моей армейской жизни.

Открылись ворота Дарма, и Зил-131, аккуратно развернувшись, выпустил весь личный состав. Первое апреля, теплый, мягкий ветер. Весенний приморский день начинался спокойно. Офицеры и гражданские остались на плацу на утреннее построение, а мы – Павловна, наш маляр, Ритуля – секретарь и я, техник Люська, – направились прямиком в канцелярию. Нас было всего-то три дамы на всю часть. Безусловно, мы пользовались ежедневным пристальным вниманием всех ДАРМовских мужчин. Вот наша канцелярия – самое бойкое, я бы сказала, энергетическое место. Движение всей документации части происходило через наш кабинет. Немецкая печатная машинка целый день стучит под быстрыми Ритулиными пальцами. Канцелярия была обустроена удобно и уютно, обита натуральным деревом приятным на ощупь. В углу у окна стоял огромный железный сейф, там хранились особо важные документы. По утрам у нас с девочками было минут пятнадцать, чтобы обменяться нехитрыми новостями.

За окном командир распределял работу на весь день. Потом привычно отчитывал кого-то из гражданских, но нам редко попадало. Мы были исполнительны и добросовестны. Дружили семьями. Так бывает!

День начинался обычно, Ритуля приводила в порядок все канцелярские журналы, собираясь в отпуск, я второй раз на счетах перепроверяла отчеты по ГСМ, а Павловна там, в своей паттерне, готовилась красить самолет из первой эскадрильи, краски были новые и яркие.

За дверью – шаги. Первыми в канцелярию втиснулись самые старые капитаны Гаравенко и Луфаров. Офицеры ожидали очередное звание, а за ним и дембель недалеко. Капитан Сименкович и старший лейтенант Малинин – муж Павловны тоже заняли места около моего стола. Это меня насторожило. Глаза хохла Гаравенко хитро смотрели из-под широких бровей, а Луфаров просто мило улыбался, стараясь поймать мой взгляд. Явно мужики что-то затевали. Ритуля отвлеклась от машинки и с удовольствием ожидала развития событий.

– Люсь, командира вызвали в дивизию. Что-то грустно. Никто даже не разыграл. Давай отправим Семеныча в продслужбу. Пусть прогуляется.  

К слову сказать, Владимира Семеновича, нашего старшину двухметрового роста, с большими и грозными чертами лица, с наколкой на правой кисти, в прошлом боцмана на корабле, я лично просто побаивалась.

Я не успела и подумать, как Гаравенко уже крутил ручку полевого телефона, а на том конце провода рычал Семеныч: «Люся, что тебе надо?»

– Владимир Семенович! Вас снова зовет бухгалтер продслужбы, что-то ей не понравилось в вашей заявке!

Старшина даже не засомневался в моих словах и немедленно направился в батальон, по пути нещадно кроя бухгалтера. У них была давняя и очень нешуточная вражда. В канцелярии неожиданно стало пусто… Старые хитрецы растворились на территории части, ожидая развязки первоапрельской шутки.

Через пятнадцать минут широким шагом старшина Дарма добрался до штаба батальона. И вот он уже, наклонившись прямо к лицу своей заклятой подруги, процедил: «Ты сколько будешь с меня кровь пить!». По свидетельству очевидцев, это была незабываемая сцена, оппоненты не выбирали выражения…

Мы с Ритой тревожно ожидали возвращения разъяренного старшины. Дверь-то мы закрыли, но что толку, все равно пришлось его впустить. 

Гневу старшины не было предела, ДАРМ всем составом упивался разыгравшимся спектаклем. Воспроизвести всю его первоапрельскую речь будут пытаться многие, я что-то лепетала.в ответ. Последнее грозное обещание, которое я услышала от старшины: «Ты никогда не получишь от меня рекомендацию в партию. Никогда».

Это было для меня очень огорчительно.

Но апрельская ДАРМовская история не закончилась… Отложив мое вступление в партию, командир, дал мне время подумать над своим поведением. Тут нужно сказать, что к этому времени созрел лимонник, и весь личный состав нашей части выезжал в тайгу для сбора чудесной ягоды. Это такая красная ягода, обладающая огромным количеством витаминов, безумно полезная и тонизирующая, растущая на лианах в таежных лесах Дальнего Востока.

Отбегав целый день по таежным сопкам, набрав вдоволь ягод, мы с девочками накрыли стол и ожидали мужчин. Семенович возился у деревьев недалеко от нас. 

Мы со старшиной так и не разговаривали, хотя я не раз пыталась смягчить его стальное сердце, и даже мой муж не сумел помирить нас.

И вдруг случилось совершенно неожиданное. Наш Семеныч срубил березку для хозяйственных нужд и она, падая, метко ударила меня по голове. Очнулась я в душистой траве… надо мной склонился старшина! Большой и сильный, дрожащими губами, он что-то шептал мне в свое оправдание, но я услышала только, что он непременно даст мне рекомендацию в партию, лишь бы со мной все было хорошо! Вот так необыкновенно лирично разрешился наш первоапрельский конфликт!

Стрельбы

Воздух приморского лета – это необыкновенный коктейль из душистых пряных трав, цветов, свежего летнего ветра. Красавцы фазаны бродят вдоль дорог. Цветут дикие пионы, фиолетовые и розовые ирисы… ДАРМ весь в зелени, повсюду после дождя парит, вокруг буйствует природа..

А я уже третий месяц прибываю на службу в форме. Ведь этой весной меня призвали в Советскую армию. Командир предложил мне, первой женщине в истории части, надеть погоны. До этого я больше года старательно и ответственно выполняла все порученные мне дела в канцелярии и в качестве заведующей складом. «За твое старание и красивый почерк, Люся, предлагаю тебе послужить в рядах Советской армии». Долго ходили мои документы, лишь спустя три месяца, пришло долгожданное подтверждение Министерства Обороны, и я стала рядовой Советской армии. Как же я обрадовалась, ведь это возможность каждое лето летать в отпуск домой вместе с мужем и гостить у родителей полтора месяца! «Зеленая форма идет Люське, оттеняет зелень ее круглых глаз», – решили мужики в курилке. День пролетал минутой, мы с Ритой и Павловной встречались на обеде в канцелярии. У Павловны на обед пирожки, еще в машине утром по дороге в ДАРМ мы все уловили их аппетитный запах.

Но сегодня не до пирожков. Вечером перед отъездом домой командир предупредил военных о стрельбах, и мы все: офицеры, прапорщики и бойцы – ждали команды выехать на полигон. Я, конечно, волновалась, еще в школе убедилась, что не могу целиться, какая-то мышца на лице не давала мне сощурить левый глаз. Дома я соорудила себе черную повязку на глаз. Андрей хохотал весь вечер, мне же было не до смеха. Как показаться с одним глазом пред личным составом части!.

Мы на полигоне. Командир решил, что первыми отстреляются солдаты части. 

Жду своей очереди, нервно мучаю левый глаз и вот уже слышу: «Зарипова, приготовьтесь».

Дама на стрельбах – это, безусловно, повышенное внимание, капитан Шнайдер аккуратно расстилает мне плащ-палатку и помогает приладить автомат к плечу. И тут я достаю черный тряпочный кругляш, не вижу, но чувствую спиной, что мужчины сейчас начнут плакать от смеха.

Остается одно метко отстреляться назло всем дурацким лицевым мышцам. Как-то неестественно командир произносит: « Огонь…» И я забываю обо всем. Представив на месте мишени инициатора холодной войны, президента США Рональда Рейгана, я в полном экстазе расстреливаю цель. Стрельба захватывает меня. Повязка давно слетела, и я целюсь обоими глазами! Автоматная очередь напоминает мне рок-музыку. Я один на один со своим автоматом. Все, отстрелялась. Больно ноет ключица. Но я довольна. «Ефрейтор Зарипова стрельбу закончила». Ответа нет. Поднимаю голову. Весь личный состав лежит… 

Надеясь поразить коллег своей отличной стрельбой, я увлеклась, тяжелый автомат наклонился, и я стала расстреливать наземные плиты полигона. Говорят, что пули со свистом рикошетили в разные стороны, и командир заорал: «Ложись», вот все и попадали, кто куда…

Эти стрельбы остались в истории ДАРМа как незабываемое событие последнего десятилетия! Я стала знаменитым снайпером. На следующие стрельбы мне не доверили автомат, а решили проверить мою меткость стрельбой из пистолета. Вот тут я не подвела и даже с повязкой выбила три десятки.

Восьмое марта

Второй год я служу в армии. Работы мне хватает и в канцелярии, и на складах, и порой на выездах по тревоге. Но все равно это отличное время. Если бы не разлука с близкими, мы с Андреем были бы абсолютно счастливы. Командование предоставило нам квартиру с удобствами. Это долгожданное и радостное событие с размахом отметили в выходные. Ритуля с Олегом, Павловна с Малининым и Шнайдер со своей половиной веселились у нас до полуночи. Контрабандная бутылка водки была словно литр спирта. Отвык личный состав. Шел 1987 год – второй год антиалкогольной кампании… Трезвые свадьбы и юбилеи! Но разве можно погасить градус молодости! Мы так танцевали, что магнитофон нагрелся и стал хрипеть. Хохотали над нашим ремонтом. Мы с Андрюшкой только покрасили пол, кореянка со второго этажа залила нас водой, полы покрылись загадочными иероглифами, подсоединили электрическую плиту, а она, сволочь, била током при любом прикосновении. Это все веселило! А еще надвигалась чудная приморская весна! Влажная и ветреная, свежая и пряная, теплая и солнечная. Завтра Восьмое марта. В новом болгарском костюмчике, подаренном на праздник Андреем, я забралась на остановке в Зилок и обомлела. Весь мужской личный состав при параде! Военные в синей парадной форме, гражданские тоже приоделись. Людмила Павловна высоко начесала свои чудные черные волосы, а Ритуля была элегантна, как французская кинозвезда. Красный брючный костюм вполне соответствовал ее бешеному темпераменту и неуемной энергии. Весна на нее действует что ли?.. Вчера утром я только сосредоточилась на документах, Ритуля берет двухметровую линейку и с воплем бьет ею по столу! У меня шок, командир залетает в канцелярию: «Что случилось?» Ритка невозмутимо: «А Люська увидела мышь и орет». Я потеряла дар речи, командир сердито отчитал меня, А Павловна залилась своим серебряным смехом, словно сто нежных колокольчиков зазвенели одновременно под дыханием ветра. Вот такие мы три дамы армейской мастерской. Все три мы уже на построении, и командир обнимает каждую и дарит нам цветы и подарки. Мужчины по очереди тоже поздравляют нас, мы же приглашаем на обед.

  Вчера вечером отмыли столовую, принесли цветы, хотим устроить праздничное чаепитие. Я с капитаном Луфаровым направлена в Липовцы. «Купишь к столу на свой вкус». – Командир протягивает мне деньги. – «Не экономь – это командирский фонд». Ах, командир, командир! Как же ты ошибся, отправив меня в кулинарию! Открываю дверь магазина, и мне сносит голову от всех этих запахов свежей выпечки, ванили, шоколада и пряностей! «Нам заварные, бисквитные, трубочки, слоеные с шоколадом…» Три больших противня сладостей лежали на скамье грузовой машины, а мы с капитаном Луфаровым уже мчались обратно в часть. Там, в кулинарном магазине, уважительно вставленное сопровождающим: «Может, пирожков десяток» я словно и не слышала… Мы везем столько сладостей, что все будут счастливы! Хватит и солдатикам и нам! А после чая устроим танцы.

   Ну вот мы и на месте. Два электрических чайника кипят, все мужчины за столами потирают руки, и мы с Александром Васильевичем заносим противни с пирожными. Я громко и восторженно рекламирую сладости, раскладывая их по тарелкам. Целый противень уже отнесли бойцам! Посредине стола небольшая горка пирожков с мясом, пожаренных Павловной накануне. Что-то я не вижу особой радости в глазах наших орлов. Из вежливости, отпив чая и надкусив пирожное, мужички тотчас съели все пирожки Люды. Груды сладостей лежали нетронутыми на тарелках. Мало того сухой закон, еще и пирожные…Танцев не получилось. Музыка гремела, но кавалеры так и не пригласили дам. Мои подруги легко подсмеивались над разочарованными мужчинами. Вот командир остался доволен, сладкоежка, он попробовал все. А заносчивый и самоуверенный капитан Луфаров тихо пил чай из своей цветной кружки.

Глаза его синие-синие смотрели на меня как-то немножко нежно и грустно. Павловна давно утверждала, что он еще тот ловелас! Пока ездили в Липовцы мы с Луфаровым тепло и душевно беседовали в кабине. О чем? Обо всем.

Потом говорили в ДАРМе, что Люська свершила в капитане Луфарове душевный переворот, вроде стал он более уважительным и человечным. А я поняла, что не все мужчины любят сладости, предпочитают что-нибудь посущественней, и совершенно не танцуют после чая с пирожными.

На  Запад

Вот и Новый год на пороге, но снега нет и в помине, только бесконечные ветры день за днем играют на проводах городка и деревни. В прошлом году первый снег несмело появился в канун Нового года. Посмотрим, что нас ждет в эту новогоднюю ночь! Мы с мужем приглашены к чете Малининых! Наверняка еще кто-нибудь забредет на огонек. Это последний наш новый год на приморской земле, и хочется надеяться, что мы дивно проведем праздничную ночь… 

К празднику в военторг привезли пломбир в пятикилограммовых брикетах. Необыкновенно вкусное мороженое было кстати. У всех военных был хорошо обустроен быт. К этому времени мы с мужем получали приличное денежное довольствие, но все же мечтали переехать служить поближе к родному городу, чтобы чаще видеться с родителями.

«Вы точно решили переводиться? – Павловна дернула меня за рукав, как только мы вышли из военторга. – Все, как маленькая, торопишься к маме».

Мы с Павловной все еще у военторга. Сумки полные, тут и палтус свежий и селедка, фрукты и сладости. Новый год будем встречать вместе. Валя Шнайдер в новом синем элегантном пальто торопится к нам: «Вы что, переводитесь? Мне Валера на днях сказал». «Неужели вы решились перевестись на Запад?» – Остановился сосед из старого дома. Да, похоже, городок уже знает, что мы собираемся переводиться. Это ведь военный городок. Все на виду! Да, мы собираемся потихоньку на Запад, ближе к родным местам…

Удивительно, но первый раз за пять лет мы встретили Новый год с Андреем вдвоем. Все наши друзья по разным причинам не смогли провести эту ночь с нами, праздничные планы не удались: похоже, наш городок уже вычеркивал нас из списков личного состава, но зато долгожданный первый снег тихо кружил за окнами… 

Перевод пришел в конце мая. Мы с Андреем и рады, и растеряны.

По просьбе родителей собираем для них контейнер – пылесосы, стиральные машинки, швейные машинки, холодильник и всякую всячину. Родители ждут нас с нетерпеньем домой. В Октябрьском не просто купить бытовую технику. Забиваем полных два контейнера, девочки с военторга радуются такой весомой выручке и уговаривают меня на всякий случай сунуть большую коробку с мылом и порошком, сокрушаются, зачем мы уезжаем из Приморья! Здесь живется легче.

А ДАРМ и ПДС ждут отвальную. Конечно, будем честно проставляться, хотя и подпольно.

Сначала Андрей простился со своими коллегами, а потом и я. На заветной поляне недалеко от городка собрались все мои сослуживцы. Совсем немного спиртного, но стол ломится от обильной и вкусной еды. И весело, и грустно. Как всегда на отвальных много говорим и вспоминаем… «Люська, ты самая лучшая, ты такая классная… слышу я от своих ДАРМовских. Я и сама обнимаю каждого, то и дело вытирая глаза. Андрей ободряет меня. С Людмилой Павловной расстаемся со слезами. На всю жизнь сохраним мы с мужем эту чудесную дружбу с семьей Малининых. Мы полюбили Приморье и своих друзей.

Это были яркие годы, насыщенные событиями, эмоциями, трудом, любовью и дружбой! 

«Дорогая ты наша Люська! Мы все желаем тебе и Андрею удачи на новом месте, я уверен в тебе». Командир дарит нам от части самую современную стиральную машинку! Обнимая меня, добавляет: «Хоть ты и повзрослела, оставайся такой же веселой и открытой, какой мы все тебя любим!»