Эпоха Битова

Эпоха Битова

Андрей Битов, безусловно, был создателем и вождем свой литературной эпохи.

Помню его тяжелый взгляд через выпуклые очки. Родившийся в Год Быка, он был свиреп, и его боялись, и мало кто рисковал встать на его пути. Не припомню такого.

Блистательную ленинградско-петербургскую культуру, унаследованную от родителей, которых он обожал, он соединял с диким темпераментом, доставшимся от каких-то южных предков. Его герои, страдающие петербуржцы, имели мощного автора — покровителя, сделавшего своих героев главными героями эпохи Битова, в которую обязаны были вписаться все, кто хотел или даже не хотел. Несколько десятилетий именно Андрей олицетворял собой единственный достойный путь развития литературы, освободившейся от гнета. Его «Пенелопа», «Пушкинский дом» сразу же становились каноническими, определяющими нашу литературную и интеллектуальную жизнь, подтверждением чему было огромное количество почитателей, особенно среди интеллигенции, в том числе и зарубежной, вцепившихся в Битова, как спасательный круг, помогший им удержаться на поверхности. Знакомство с ним, соучастие в чем-то, перевод его книг означали принадлежность к высшему литературному свету. Вот как умели себя поставить «забитые» петербургские интеллигенты — в лице Битова!

Множество международных конференций, конгрессов, престижных литературных клубов почитали за честь видеть Битова и слышать его. Он стал, безусловно, знаковой фигурой литературного Петербурга, а потом и мира, для чего ему пришлось переехать в Москву, где до славы ближе, и помотаться потом по свету. Он был неудержим и не знал преград. Под его дудку плясал литературный мир всей Европы…

Что в этом настораживало? Вопрос: создал ли он свой бренд — или череду блистательных книг? И не было ли одно с другим в непримиримом противоречии? Больше он «писал себя» — или продвигал? Понятно, что сейчас одно без другого не существует. Но не пострадало ли что-то в этой безумной гонке, не лопнуло ли?

Этот вопрос был главной мукой и для самого Битова. Он, конечно, «уничтожал» всех, «заикнувшихся» об этом, да и мало кто тогда заикался — но сам, мне кажется, этим вопросом страдал, и ушел не умиротворенным, а скорее — разозленным, и больше — на окружающий мир. Он всегда дул в свой парус с бешеной силой, и обогнал по известности всех подающих надежды писателей той поры — и стал первым. Его знали все! Но что ж так «крутило» и постоянно мучило его, почему он все чаще выступал «в нападении»? Его книги, накачанные философией, бешеными страстями (в основном, литературными) и интеллектуальными дискурсами осилили далеко не все — но почитали все, кроме откровенных невежд, а объявить себя таким значило опозориться в глазах главного судьи Битова, а так же вышколенной им «литературно-издательской среды». Это он умел!

В предпоследний раз я видел его в январе 2016 года на парижском книжном Салоне. Он был явно измотан физически, но дух его был, как прежде, неукротим. В любом дуэте, и даже трио, и даже в квартете он непременно становился, в конце концов, не только главным, а просто — единственным, яростно «изничтожая» соперников. Можно вспомнить самое многолюдное и бурное действо — круглый стол «Контуры будущего». В соперниках Битова были неслабые «бойцы», ярко зарекомендовавшие себя до этого: известный швейцарский журналист Ги Меттан и французский писатель и политик, бывший депутат, Жан Блю. Жан Блю назвал себя «советником Кремля» и рассказал о своей книге «Путин», переведенной на русский язык.

Выступление Андрея можно назвать театром одного актера. Долго, сколько хотел, одним лишь взглядом или хлесткой репликой («Я еще только начал говорить, а вы идите к черту!») прекращая «разговорчики в зале» и президиуме, он рассказывал о своем многолетнем, главном труде «Империя в четырех измерениях», представляющем собрание текстов, написанных в определенной внутренней связи. Эти книги переводились на французский язык в разной последовательности. Еще в 1960 году, по словам Битова, он задумал начать такую книгу, которую будет писать всю свою жизнь. «Кончишься ты — кончится и книга»…

«Не проблема писать лучше других, потому что все пишут плохо. Проблема в том, чтобы не писать хуже себя — тогда каждая секунда становится твоей. Это и есть тайна текста. Начинается все с точки, потом — буква, потом — слово…»

Андрей, как всегда, «вынул душу» у слушающих. Он уже хрипел, но продолжал говорить… Столь бешеная «растрата себя», увы, сказалась: в аэропорту на обратном пути Андрей потерял сознание, и неискусные санитары, появившиеся в медицине благодаря толерантности, выбили ему дыхательной трубкой зубы, после чего он оказался в случайной больнице, где его долго не могли найти…

Он всю жизнь прожил вот так — «на разрыв аорты!» (любимая его цитата из любимого его поэта).

Но вопрос — остался, и обострился теперь: Битов — великое явление или создатель великой литературы? Многие хотели бы сделать его каноном, а некоторые — сокрушить.

Кончится ли эпоха Битова? Ни за что и никогда! Думаю, еще многие поколения интеллектуалов — или желающих казаться таковыми — будут шествовать под знаменами Битова, и никто их не остановит.

Прощай, Андрей! Ты — незабываем.