Журнальный мир

* * *

Встречает нас гортанной речью,

Бурлит сквозь вечность Хамсара.

Рекой наш путь, мой друг, отмечен,

Она зовёт нас. Нам – пора.

Пора в тайгу, на перевалы,

Пора в палатку от дождя,

Когда нас греет лучик малый

От костерка, от камелька.

Ах, эта звонкая водица,

Как эта терпкость холодна.

Да – эта жизнь. Ещё приснится,

Ещё привидится она.

НА РОДИНЕ

Когда же это было, боже.

Полвека минуло уже.

Вот этот холмик мной исхожен,

И Дом стоит настороже.

По этим склонам, было дело,

Я землянику собирал.

И ночь смородиною спелой

Нас провожала на вокзал.

Мы разбежались. И не стало

Ни земляники, ни полей.

И смотрит бабушка устало

На непутёвых сыновей.

* * *

Я себя там не узнаю,

Мне не узнать себя.

Как будто в чужом краю

Хватил холодного октября.

Как будто уже совсем

Уходят дни и печали.

Уже приходит во сне

То, о чём мы молчали.

* * *

Прав, конечно, Валентин Распутин,

А Астафьев был тогда не прав.

Разошлись писатели. Распутье.

Горьких слов друг другу не сказав.

Может, это старость и затменье.

Но сегодня ясно нам одно,

У России тот писатель – гений,

Кто с Россией, с болью заодно.

* * *

Александру Казаркину

Лечить нас надо тишиной.

От громких слов завяли уши.

Давай присядем. Ты послушай,

Как тихо над родной страной.

И в этот час, и в это утро

Хрустальной будет тишина.

Вся в бесконечности она.

Ты поступаешь очень мудро,

Что здесь в обнимку с тишиной

Проводишь время долго, трудно.

Тебя несёт ночное судно

Туда, туда, где мир иной.

Где нет ни скрежета, ни стука,

Ни лозунгов и ни речей.

Там тебя встретит книгочей

Чуть свет – товарища и друга.

* * *

Кажется, я растворяюсь в тебе.

В твоих волосах, в морщинах.

Надо быть благодарным судьбе

За то, что не растащила,

Не размыла, не унесла в кульке,

Не бросила нас на дороге.

Мы стали единой волной в реке,

Единым всплеском. Таким же строгим

Был день и вечер, и было утро.

И глас закатный, и глас рассветный.

И было море дыханьем мудрым,

И лист шершавый и неприметный.

НА ВАСЮГАНЕ

Это место дышит вечностью.

Дышит далью и тоской.

Ляжет болью и сердечностью,

Растревожит твой покой.

Понесут стальные крылья

Пароходом, катером

От вселенского унынья,

И к отцу, и к матери.

Здесь у края – жизнь болот,

Комары, как звери.

Лай собаки у ворот,

И открыты двери.

Всяк здесь может в дом войти,

Всякого приветят.

Скольких встретишь на пути –

Всё твои соседи.

Перемешан мир. И знак

Дан нам свыше. Вскоре

Будет – небо, сгинет мрак.

И исчезнет горе.

* * *

Озеро нахмурилось. Родное.

Листьями покрылось. Вдалеке

Чертят утки полотно стальное,

А потом срываются к реке.

Здесь они зимуют. Им не сладко

В холоде, в проталинах речных.

Многое неладно и не гладко

Здесь у них. Но нет путей иных.

* * *

Василию Казанцеву

Поэт не знал конца и срока

Своим мечтаньям и словам.

Бежала жизнь – строга и строго.

Бежала выше, выше. Там.

А здесь колеблилось свеченье

Осенних листьев, птицы крик.

И вот оно пришло – мученье,

Мученье, ставшее на миг

Итогом жизни и свободы

От дел мирских, от прежних дел.

И, растворённое в природе,

Сознанье – это ль мой удел?

* * *

Андрею Груздеву

Поедем в пятницу в Володино.

Подышим воздухом полей.

И ощутим дыханье родины.

Дыханье родины твоей.

А это нужно нам порою,

Как стих, как музыка твоя.

Я полюбил, друзья, не скрою,

Бывать здесь. Да не только я.

Здесь на невиданных полянах

Как в сказке, тысячи цветов.

И воздух чистый, воздух пряный…

Хозяин встретит. Будь готов.

Покажет поле, грядки лука,

Достанет квас из погребка.

И улетит куда-то скука,

И улетучится тоска.

А это всё на сердце ляжет,

И прикипит на долгий срок.

И как-то легче станет даже

В преддверье будущих дорог.

* * *

На Белом озере оркестр

Играл «Прощание славянки».

И не было на лавках места,

И утихали перебранки.

И летний тот кинотеатр,

И скрип дощатый за спиной…

Меня преследуют утраты.

Утраты жизни золотой.

* * *

О чём я говорил?

О чём я думал?

Всё скроется в дали,

Печальный сумрак.

И эти времена.

И эти сроки.

Стирают имена

И мир далёкий.

* * *

Белый бархат и тополя,

Белый пушистый бархат.

Я вышел сегодня сюда не зря,

Пройтись по аллеям парка.

Меня овевает и сторожит

Великая тайна эта.

Мелькают снежинки, словно стрижи,

Не видно белого света.

* * *

Чем продолжительней молчанье,

Тем удивительнее речи.

Хрустальный облик твой сличая

Из первой и последней встречи.

Мы замыкаемся в природе,

В снежинках, в капельках дождя.

И это длится вечно вроде,

А может быть, и длится зря.

Ведь не одни же расставанья

Нам предстоит преодолеть.

Верните женщине свиданья,

Не важно, что там будет впредь.

* * *

В эти дни мы подолгу молчали.

Как мучительны были те дни.

Они стали как вестник печали,

Той, которая горю сродни.

Мы не знали, что нас ожидает

На далёком, казалось, пути.

И какие тревожные дали

Нам придётся по миру пройти.

Может, это и будет итогом

Бесконечных обид и утрат.

А хотелось поведать о многом,

Лишь потом оглянуться назад.