Голоса молодых
Голоса молодых
Сегодня мы публикуем произведения молодых авторов – студентов филологического факультета ТГУ.
Анна КОРСУНОВА
Солнышкина система
Мама называла Вику по-разному, но одинаково ласково. А чаще всего называла солнышком.
Однажды, накануне Нового года, мама Вики ушла по делам.
– Веди себя хорошо, Солнышко, – сказала она перед уходом, поцеловав дочку в макушку. – С тобой Витя посидит, а я скоро буду. И папа обещал прийти пораньше, будем вместе ёлку наряжать.
Старший брат, конечно, любил Вику, но не любил присматривать за ней. Просто именно на сегодняшний вечер у него внезапно появились планы. Поэтому Витя сказал сестре, что она уже большая девочка и может немного посидеть одна.
Да, Вика была большой – ей пять с половиной лет. Оставшись одна дома, она почувствовала себя самой взрослой и ответственной в доме.
Вика стала наводить порядок в своей комнате – взрослые ведь всегда либо наводят порядок, либо смотрят телевизор, либо готовят еду. Даже некоторые папы!
– Столько дел, столько дел!.. – запричитала Вика.
И действительно, сколько надо сделать! С кошкой по кличке Белка поиграть, Винни-Пуху бочонок с мёдом дать… А уборки!
Вика уложила Барби в кроватку, а Кена поставила к плите – пусть готовит ей завтрак в постель. Переложила игрушки с одной полки на другую, освободив место для новой куклы, которую ей обещали подарить на Новый год. Вика о ней так мечтала!
Потом она уселась в кресло и, проведя ладошкой по лбу, тяжело вздохнула – утомилась, бедняжка.
– А вы что расселись? – приказала Вика игрушкам. – Ну-ка, живо убираться!
И пошла в гостиную, смотреть кино. Ведь все взрослые, сказав детям, чтобы они наводили порядок, уходят смотреть новости, чтобы быть в курсе событий.
Новости Вика хотела узнать из мультиков, но, к сожалению, в это время их не показывали ни по одной программе. Она быстро заскучала и, зевнув, выключила телевизор. Сидя на диване, она думала, чем бы заняться. Все дела, про какие вспомнила, она переделала.
Тогда Вика решила почитать. Она взяла свою самую любимую книгу, про астрономию, и посадила рядом с собой кошку Белку.
– Это – Солн-це, – показала Вика большую картинку на развороте. – А вот тут живём мы, – указала пальчиком на Землю. – Мы земляне. А на Марсе – марсиане. А на Юпитере живут ю-пи-те-ряне. Нет – юпитерцы! А на Меркурии… мер… мер-курицы?
Вика ещё поразглядывала картинку, пересчитала планеты…
– А это – я, – указала она на Солнце. – Я же Солнышко! Мама всегда так говорит.
Она села поудобнее, подперла рукой подбородок и несколько раз нараспев произнесла:
– Солнышко. Со-олнышко… – будто пробуя слово на вкус.
Раньше Вика не вслушивалась в него. Солнышко звучало для неё как доченька, золотце, лапочка. А оказывается, Солнышко – это ещё и настоящее Солнце, только маленькое. А если Вика – Солнышко, тогда у неё тоже должны быть свои планеты, своя Солнышкина система. И где же её взять?
«Если нету системы, то надо её сделать!» – решила она и побежала в свою комнату.
Куклы так ничего и не убрали, но Вике было уже не до этого – ведь она решала космические проблемы и должна была навести космический порядок!
Сначала она хотела Солнышкину систему нарисовать, потом передумала и стала расставлять вокруг себя плюшевые игрушки, но они не были похожи на планеты. Зачем планетам уши, усы, хвосты и лапы? Нужно что-нибудь круглое. Надуть воздушные шарики? А вдруг лопнут, и случится космический катаклизм?
В гостиной стояла ёлка, на которую успели повесить только гирлянду. Рядом стояла большая коробка с ёлочными игрушками.
Вика вытащила жёлтый шар и повесила его на кончик ветки, ближе к себе – это Меркурий. Потом взяла оранжевый – это Венера. Вика влезла на стул и повесила её повыше. А теперь – Земля! Какой шарик будет вместо Земли? Ведь на картинках наша планета не просто голубая. Она и синяя, и зелёная, и белая, и жёлтая… Непонятно, какая она.
Такие же глаза Вики: никак не определить, какого они цвета. Как бы ни крутилась Вика у зеркала, они постоянно менялись в зависимости от цвета одежды и настроения. Когда её спрашивали, какого цвета у неё глаза, она отвечала: «Сегодня такие-то».
И всё-таки Вика нашла для Земли подходящий шарик: он был голубым, с разноцветными разводами и серебристыми блёстками.
А дальше? Вика заглянула в книжку, посмотрела, какая следующая за Землёй планета. Так, Марс… Его будет сделать легко – красный шарик точно есть в коробке! Теперь Юпитер – самый большой шар. Он даже в ладошки не помещается! А Сатурн будет золотистый. Вика обмотала шарик разноцветной мишурой – получилось кольцо, почти как на картинке.
Остальные шарики Вика пристроила быстро: Уран – светло-голубой, Нептун – тёмно-синий и Плутон – жёлто-зелёный.
Она выключила в комнате свет, но оказалось слишком темно. А если зажечь гирлянду? Мама не разрешала подходить к розетке, но ради Солнышкиной системы!
На потолке, на стенах, на полу заиграли жёлтые, красные, белые, зелёные огоньки.
– Настоящие звёзды… – восторженно прошептала Вика, наблюдая за их подмигиванием. – Прямо как в космосе.
А ведь космос действительно напоминает новогоднюю ёлку: вокруг столько ярких звёзд, словно на гирлянде, разноцветных планет-шаров, хвостатых комет, похожих на ёлочную мишуру, и много-много другого.
Вика смотрела на ёлку, как заворожённая.
Ни у кого нет своего космоса, ни у кого нет такой замечательной Солнышкиной системы! Всё в ней как настоящее, каждая планета на своём месте.
Но ведь в центре должна быть главная звезда – Солнце.
– Так я же Солнышко! – вспомнила она. – Значит, я и есть – самая большая и яркая звезда!
Она обмоталась блестящей мишурой и стала кружиться вокруг ёлки, напевая:
– Я Солнышко! Солнышко!
И казалось, что все планеты закружились вокруг неё.
– А я дома! – крикнула мама из прихожей. – Вика, Витя! Идите сюда.
– Я не могу! – откликнулась Вика, не переставая кружиться. Я Солнышко!
– А у меня что-то есть!
Вика решила, что планеты могут немного покружиться без неё, и побежала встречать маму.
– Мам, представляешь! Я Солнышко!
– Я в этом и не сомневалась, – мама улыбнулась.
– А ещё у меня есть своя Солнышкина система! – продолжала тараторить Вика.
– Что есть?
– Система!
– Система? Это хорошо…
– А ещё… – но тут взгляд Вики упал на пакеты, с которыми пришла мама. – А это какой сок: яблочный или апельсиночный?
– А где Витя? – спросила мама, доставая коробку с нарисованным на ней ананасом.
– Да он ушёл… у него планы, – ответила Вика.
– Ты что, всё это время одна была?.. – воскликнула мама. – Ну я ему покажу – планы.
А под второй упаковкой сока была ещё одна коробка…
Вика ахнула. В ней была кукла! Чудесная фарфоровая кукла в пышном многослойном платье, с такими же, как у Вики, вьющимися золотистыми волосами.
– Ух ты-ы!
– Я как увидела, сразу подумала. Настоящее Солнышко!
– Как я?
– Конечно, – мама поцеловала Вику в щёчку и прошла в комнату. – …Так, а ты зачем гирлянду включила? Я же не разрешала к розетке подходить! Ещё игрушки вытащила – мы же договорились не трогать их, пока папа с работы не придёт!
– Ну ма-ам! Это же моя система!
– Какая система?
– Солнышкина система! Я же говорю – я Солнышко! А это мои Солнышкины планеты!
– Какая же ты у меня космическая фантазёрка, – засмеялась мама и поправила Меркурий, висящий на самом кончике ветки. – Ладно, поиграй ещё немного. Только ёлочные игрушки больше не доставай, мы с папой тоже хотим ёлку наряжать.
Вика прижала к себе куклу и закружилась с ней вокруг ёлки.
Теперь в её Солнышкиной системе будет целых два Солнышка.
Человек
Уже несколько дней стояла жара. В такую погоду родители не разрешали гулять, чтобы дети не получили солнечный удар. А сидеть в квартире было уже невыносимо: в холодильнике из вкусного осталось лишь одно яблоко на двоих, да и оно быстро закончилось, а в телевизоре вместо мультиков отражалось только раскрытое нараспашку окно и Вика с Витей на подоконнике.
Витя зевнул, глядя на пустынный двор:
– Жара, как на Венере!
– Угу, – вяло кивнула Вика.
– И пусто, как на Марсе.
– Угу…
Больше всего Витя любил смотреть по телевизору передачи про космос. Конечно, когда солнце так не светило в экран. А Вика всё делала с ним за компанию.
– А давай, как будто мы на космическом корабле! – предложил Витя.
– В космосе?
– Нет, будто уже прилетели, – он потянул на себя воображаемый рычаг: – Бумс!
– А как называется эта планета? – включилась Вика в игру.
– Земля.
– Красиво называется. А кто на ней живёт?
Витя наполовину высунулся из окна:
– Никто здесь не живёт, видишь, нет никого.
– Смотри не упади! – одёрнула сестра.
– Подумаешь, второй этаж! Я и с крыши могу спрыгнуть! – авторитетно заявил Витя и с серьёзным видом стал изучать двор: – Хорошая планета эта Земля.
– Ага. Только жаркая, – обмахиваясь руками, сказала Вика.
– Там ещё газировка осталась?
Вика потрясла пустой бутылкой и, недовольно выпятив нижнюю губу, доложила:
– Все запасы на корабле кончились!
Витя проверил свои карманы на наличие чего-нибудь съестного:
– О, конфета есть! Ещё и с орехом!
– Она же растаяла!
– Привыкай, в космосе вся еда жидкая. И ещё в тюбиках. Давай поделим по-братски!
– Это как?
– А вот смотри! – и Витя сунул в рот орех.
Вика растерянно похлопала глазами.
– В следующий раз будем делить по-сестёрски! – и, насупившись, она слизнула шоколад с фантика.
Витя принёс из папиного стола бинокль. Вика боднула брата головой:
– Дай мне тоже посмотреть!
– Я первый смотрю, я капитан.
– А я – капитанка, дай!
– Ты не удержишь, он тяжёлый.
– А вот и удержу!
Витя нехотя протянул бинокль, Вика взяла его липкими пальцами.
– Ну, что там на этой планете есть? – Витя поёрзал на месте.
– Дерево есть, цветочки в колёсах есть… – Вика немного помолчала и воскликнула: – О! Гора есть!
– Где?
– Там! – Вика мотнула головой. – Ой, она двигается!
– Кто?! – Витя выхватил у неё бинокль и сам стал смотреть. – Да это просто стекло замаралось! Руки надо было мыть.
Вика облизала конфетные пальцы и перевела взгляд на брата:
– Тебе тоже надо мыть.
Витя потёр бинокль о штаны и снова посмотрел в объектив. Вместо шоколадной горы появились мутные разводы.
– Ладно, так даже интереснее, – решил он. – Как будто туман. Эй! Есть кто живой на этой планете?!
– Хоть кто-нибудь! – повторила за ним Вика.
Но никого не было. Только забытый плюшевый мишка сидел на качелях. Никто собак не выгуливал, никто на лавочке не сидел, никто в песочнице не играл, никто с горки не катался.
– О-о! – радостно воскликнула Вика, слегка подпрыгнув на месте.
Витя разглядывал в бинокль лениво плывущие облака:
– Ты чего?
– Смотри туда! Смотри-и!
– Куда?
– Туда, туда! Вон! Человек!
Витя повернул бинокль туда, куда показывала сестра.
– …Точно! Человек!
По дорожке, мимо детской площадки, шла красивая девушка. Даже через заляпанное стекло было видно, какая она нарядная, какая на ней кокетливая белая шляпка, какие яркие красные и зелёные полоски на сарафане.
– Человек! Человек! – радостно закричали Вика и Витя.
Девушка растерянно огляделась по сторонам, поправила шляпку и на всякий случай прибавила шаг.
А Вика и Витя долго смотрели, как человек идёт по Земле: Витя, прижавшись левым глазом к правому объективу, а Вика – правым глазом к левому.
Ксения КОНОНОВА
Рекс
А через некоторое время они опять пошли на охоту. Легко и весело вдвоём тащить облас по синему умирающему льду. Натягивая лямки. Рекс нюхал лёд и тревожно посматривал на любимого хозяина. Уже вечерело, когда они, набегавшись за утками, подошли к реке, подошли и увидели ледоход.
– Этого ещё не хватало, – подумал Александр Иванович. – Неделю сидеть здесь и любоваться недосягаемым берегом. Нет, это не в его характере. И он стал ждать удобного момента. Прошёл час, и момент представился. Из-за затора на изгибе реки лёд шёл реже. Он доплыл почти до середины, когда лёд, будто сорвавшись с цепи, с зловещим грохотом и хрустом стремительно ринулся на него. Отчаянные попытки высадиться на ближайшую льдину ни к чему не привели, она оказалась источённой и хрупкой. Ещё минута, и его настиг вырвавшийся на свободу лёд. Дальше всё стало похоже на кошмарный сон. Стремительная карусель, голубая стена, ставшая препятствием перед обласом, вскрик собаки, тяжёлый удар в борт и ледяная обжигающая вода, перехватившая дыхание. Человек и собака отчаянно барахтались в воде. Всё меньше и меньше оставалось сил у Александра Ивановича, тяжёлые сапоги словно тянули на дно. Ещё немного, и вода сомкнётся над его головой, но неожиданно пришло спасение. Сначала он почувствовал мягкий толчок в живот, и в ту же секунду что-то рывками снизу подбросило его. Этого было достаточно, чтобы, ухватившись за твёрдый нарост на льдине, выброситься на неё.
Жить! Инстинктивно он пополз на середину льдины. Но, пронзённый догадкой, повернул назад.
Да, это Рекс, поднырнув под него, помог ему выбраться. Но долго ли продержится он в холодной воде? Нужно быстрее помочь Рексу! Александр Иванович оглянулся вокруг, но нигде не видел собаки.
– Рекс, – крикнул он, будто тот его мог услышать.
– Рекс, Рекс! – опять звал Иван, но разум уже подсказывал ему жестокую правду: пёс не покажется. Поднырнув под хозяина, он ушёл под лёд. Александр Иванович, не думая об опасности, подполз к краю льдины, пытаясь увидеть его среди голубого хаоса.
– Ре-э-э-э-кс!!! – эхом пронеслось над рекой, а в ответ только треск теснящегося льда…
Вот так расстались они. Так погиб Рекс. Воспитанный в духе человечности, доброты и дружбы, он ответил подвигом.
Песни Насти
Мы с бабушкой шли медленно. Было мне тогда лет семь. Она говорила, что мы идём в гости к её одной знакомой бабуле по имени Настя, которая живёт возле берега реки Обь. Я точно уже и не вспомню, что она тогда говорила по дороге, только, что старушка эта очень талантлива в области русского фольклорного пения.
Вот и дом. Во дворе мы увидели бабку. Я помню её молодые насмешливые глаза на старом сморщенном лице.
– Привет! – сказала она нам. – Ну что, пойдём, попоём.
Моя бабушка всё поняла мгновенно, и мы зашли в дом.
– Будем петь… Иди за горючим, а внучка пускай пока со мной посидит, – приказала она.
Через полчаса они сидели за столом, а ещё через полчаса бабка Настя запела:
«Под окном черёмуха колыше-ца-а»…
Моя бабушка решила поддержать, но, видимо, не услышав своего собственного голоса, перестала.
Бабки Насти горло, прокопчённое табачным дымом и прошедшее пение в бесчисленных застольях, издавало такие мощные звуки, из-за которого не было бы слышно и пароходного гудка.
Её никому не перепеть, – определила я. А бабка Настя с такой тоской выводила о том, как «к любви ведёт дорожка длинная», что было ясно: ей не удалось одолеть эту дорожку длинную.
– Старая, спой что-нибудь своё, – попросила моя бабушка. И бабка с готовностью переключила свой репертуар на «своё»:
Старик Прохор
Лиса добыл,
В Александрово ходил.
Лиса продал,
Деньги пропил,
Насте платье не купил.
Потом прервала пение и сказала:
– Погоди, мне надо дитё найти. Я тут вожусь у одних… Мышонок, а не дитё. Всё прячется, всё прячется. С утра ушёл, а куда – не знаю.
– А сколько ему?
– Скоро 12 будет. Вчера отцовское ружьё таскал, сегодня опять утащил.
– А ружьё, может, заряжено? Совсем из ума выжила? – вытаращила глаза моя бабушка.
– Пошто я знаю? Я не глядела. Поди, нет. Хозяин же знает.
– А где хозяева?
– На море уехали. Говорят, устали.
И бабка Настя снова затянула новый куплет, уже не помню о чём. Но меня так повеселили песни из жанра «свои», что ждала, когда же она снова их запоёт. Но бабке не удалось допеть. На крыльце грянул выстрел. Да такой громкий, что задрожала дверь. Потом наступила тишина. Я хотела соскочить, но страх придавил меня к стулу. В этой тишине раздался топоток, и в дом вбежал этот мальчишка, за которым эти дни наблюдала бабка Настя. Он набрал полную кружку воды, выпил и сказал:
– Я стрельнул с своего порога, а дед какой-то на своём крыльце упал.
С минуты обе бабушки с ужасом смотрели на парнишку. Потом вскочили одновременно и бросились на улицу. От дома старика к больнице шла толпа. Парни несли на руках деда, который был без памяти. Парнишка, к счастью, не попал в деда. У него было надорвано лишь ухо. Но выдержит ли старое сердце? Навстречу уже бежали медсёстры из «скорой помощи».
– Вы уходите, – сказала бабка Настя, сейчас шум будет. Приходите завтра ко мне.
Быстрее ноги уносили мою бабушку вместе со мной.
…На следующее утро моя бабуля пошла к бабке Насте, а я напросилась вместе с ней. Подойдя к дому, мы застали её выходящей из своей калитки.
– Я думала, что вы вечером придёте, – сказала бабка. Ну да ладно, зря шли, что ли? Айда со мной в гости к деду.
И мы пошли все вместе.
В доме я увидела, как старик, уже жив-здоров, смотрит телевизор. При видя бабку Настю, дед расцвёл на глазах. Видимо, он испытывал к ней чувства. Они о чём-то долго разговаривали, а мы не вмешивались.
– Хочу спеть вам песню, – объявила бабка Настя. – А ну ка, Прохор, – так, оказывается, звали деда, – приглуши телевизор.
Мы с бабушкой сели на диван возле деда и притихли. Бабка затянула песню, слов которых я не понимала, ведь они звучали на хантыйском языке.
– О чём она поёт? – спросила я повернувшись к старику и заметив, что ранка на его ухе, покрытая какой-то тёмной густой мазью, начала затягиваться. «Настька, наверное, врачует…» – посмеялся он.
– О Белом Олене. Про то, что он стройный, белый, как снег… принёс ей счастье. Это было давно. Он улетел далеко-далеко… Улетел и не вернётся… И не вернётся к ней… её молодость.
Два валенка
Пошла однажды Люська в лес. Глядит, а под берёзкой старичок сидит. Помятый весь и сморщенный. «Эй, девишна-красавишна, помоги дедушке подняться», – попросил он.
Подхватила Люська деда, подняла, а сама думает про себя: «А старикан-то, видать, волшебник. Из тех стариков, что сначала просят что-либо для них сделать, а потом приданым одаривают, а если повезёт, то и женихом».
«Мне не трудно, милый дедушка. Если вам ещё нужна моя помощь, то вы только скажите, что делать», – во всю неестественную ширь улыбнулась Люська.
«Спасибо, голубка», – тихо сказал старичок, а про себя подумал: «Ну и ну! Бывают же дуры на белом свете. В оборот её надо брать, да поскорее!».
«Стар я уже, девица, мне помощь по дому нужна, по хозяйству. Не хочешь ли ты ко мне пойти жить?» «Да, я готова вам помогать, дедушка!» «Тогда хватай меня и неси до самого моего дома, я буду показывать дорогу», – обрадовался старичок и сам запрыгнул к Люське на шею.
«Ну, за такое меня он вообще княжной сделать должен», – подумала Люська и понесла старика. Живёт теперь она со старичком и все прихоти его выполняет. А старик до жути капризный оказался. Но Люська не отчаивается. Ведь так оно и должно быть. Зато потом он её озолотит и жениха в нагрузку подарит.
Прожила так Люся в доме старика три года. И поняла, что пришла пора в путь-дорогу собираться. Начну уходить, и вот тут он меня озолотит!
«Далеко собралась? А кто обо мне заботиться будет?» – завозмущался старик и перегородил собой входную дверь.
И тут Люську стали терзать смутные сомнения по поводу причастности старика к волшебству. Кажется, мерзкий дед попался, который просто её эксплуатировал.
Оттолкнула старика от двери, открывает, а на пороге стоит ещё один дедок.
«Девишна-красавишна, на улице так холодно, не пустишь дедушку в дом погреться?»
«Как мне надоели эти старые хрычи!» – вскрикнула Люська и тоже толкнула второго старика. – «Делайте тут, что хотите, а я ухожу!»
А второй старичок волшебником как раз и оказался. Обиделся на Люську и превратил её в валенок. Но негоже в одном валенке-то ходить и превратил наглого старика во второй.
«Два валенка – пара!» – воскликнул волшебник и прыгнул в них.
«Крыжовник»
– Отец, мы сегодня с женой хотим поехать в автомагазин выбирать машину. С нами не хочешь?
– Какую машину? – спросил я.
– Ну, ты меня удивляешь, пап, мы же уже давно с Настенькой обсуждали данную тему о покупке авто, – ответил мне сын.
– Господи, да я не об этом, – крикнул я, – марку, марку машины какую брать хотите?
– А, ну мы ещё конкретно для себя не решили. В магазине видно будет. Походим, поглядим. Иномарочку-то какую-нибудь хорошую бы хотелось, да по цене приемлемой.
– Сразу говорю – не поеду. Я-то думал, они нашу, советскую покупать собрались. А они, тьфу, иностранщину эту. Вот «Жигули» вам чем не машина? – задал я вопрос.
– Я не собираюсь на таком старье и рухляди ездить. Я понимаю, конечно, машина вашей молодости, но, отец, не нашей.
– Эх, – вздохнул я. Рассказать хочу тебе историю о мечте своей давней.
– Пап, ну не сейчас. Давай вечером.
– Да это не шибко много времени займёт. Послушай лучше, пока у меня состояние ностальгии по молодости своей появилось.
– Помню, когда я был ещё ребёнком, мне довелось услышать спор своих родителей. Отец, как мне сейчас помнится, давно на тот момент мечтал приобрести автомобиль. Копил он на него очень-очень долго. А так как по профессии он был простым инженером, то прикладывать ему пришлось около 10 лет своей жизни. На тот момент был 1972 год, как раз в этот вот самый год и начал выпускаться советский легковой седан «ВАЗ-2103», «Жигули». Насколько мне вспоминается, то папа пуще прежнего загорелся мечтой приобрести его. Сбережений его уже как раз хватало. Но кто бы знал, что слово «НЕТ» любимой женщины, то есть моей мамы, обрушит планы на покупку заветной машины. Ведь мама тоже очень давненько хотела всей семьёй съездить на море, ещё и ремонт дома капитальный сделать. Короче говоря, после долгих споров и ругани было принято решение уступить маминым запросам. И зачем было слушаться её? Ну съездили мы на это море, ну покупались. А дальше что? Обои новые, ковры да мебель? И кому это нужно? А вот представлю себе, как мы бы с папкой вечерами на новой машине рассекали по улицам Москвы, так сразу дух захватывает. А посмотрю на новопоклеенные обои в своей комнате и тут же на землю опускаюсь. В такие моменты понимаешь, что вообще лучше никогда не жениться. С тех самых пор я и решил, что если отец не смог достичь своей цели, то покупку машины я сделаю своею мечтой и обязательно претворю её в реальность. Так и решил для себя, что прям с этого дня, ещё будучи ребёнком, начну прикладывать деньги на свой собственный автомобиль. Даже ждать не собираюсь, когда начну сам работать и зарабатывать. Настолько во мне пробудилось желание начать уже сейчас копить не на какой-то там «Жигуль», а на целую «Волгу». С 10 лет я стал прикладывать монетки, которые мне давали родители на мороженое. А ещё больше я любил, когда к нам приходили всякие дяди да тёти, которые иногда имели привычку побаловать своего любимого племянника и давали мне деньги на мелкие расходы. Так моя копилка начала потихоньку пополняться. Помню даже, что подаренный мне родителями на день рождения велосипед я на следующий день продал своему соседу и лучшему другу Витьке за 30 рублей. Я ведь маленьким дураком был и не знал, что начальная стоимость велосипеда составляла 70 рублей. А родители Витьки и рады стараться были меня вокруг пальца обвести и задёшево велик у меня купить. Счастливый такой был, радость меня просто переполняла. Ведь сроду 30 рублей в ручонках своих не держал. Но так называемую прибыль мне не довелось донести до своей копилки. Родители мои в этот же день обо всём узнали, устроили мне такую взбучку и родителям Витьки в придачу. С тех пор другом я Витьку не считал.
Так время шло, шло. Я взрослел, постепенно рос, а вместе со мной росло и содержимое моей копилки. Ну, если быть точнее, то копилок было уже несколько. Мечта никак не покидала меня, а становилась всё более значимой. Уже пребывая в подростковом возрасте, мне начинали нравиться девчонки. И, как следовало всем воспитанным джентльменам, мне приходилось водить своих подружек на свидания куда они только пожелают. Особенно любимым их местом было, причём у всех, кафе-мороженое. Покушать они любили, особенно за мой счёт. Поназаказывают себе мороженого, пирожного, да ещё в больших порциях и огромных количествах, а ты плати за них потом. После нескольких таких заходов с ними в подобные заведения у меня буквально улетела полностью вся моя копилка. Разозлился я тогда на них на всех. «Ну их!» – подумал я и больше с девчонками предпочёл дело не иметь.
Время шло дальше. Теперь я уже студент технического вуза. С возрастом я понял, что перенял от отца не только его мечту, но и желание стать инженером. Со мной в группе учился один паренёк, отец у него был большой шишкой, а потому ему повезло иметь собственную машину, на которой он приезжал каждый день в университет. Важно то, что машину такую и мне очень хотелось. А потому после учёбы мне приходилось ещё очень много подрабатывать. Но я не жалел, ведь знал, что будущее достижение оправдает все мои старания. Я страшно завидовал ему. Ведь он даже понятия не имел, как иногда приходится себя во всём ограничивать для достижения цели. Ему ведь всё просто так даётся и заморачиваться не нужно. Другом он тогда моим стал лучшим. Да ты не подумай, что я из-за машины с ним в дружбу-то вступить решил. Случайно всё так вышло, по-хорошему. Долго я одно время понять не мог, зачем сын такого влиятельного отца учился на факультете инженерных технологий. Но потом время показало, что парень этот был совсем простым, добрым, общительным и дружелюбным. Никогда при разговоре отца не упоминал. И даже тогда, когда хвостами обрастал и на пересдачи ходил, преподавателей своим отцом не пугал. Не было в нём этого высокомерия и превосходства над другими людьми. Постоянно давал мне машину свою на вечер погонять да перед девчонками помажорить. Но случай один произошёл, который дружбу нашу с ним разрушил. В девушку мы в одну оба влюбились тогда. Никому изначально она предпочтение не отдавала, недоступной была. Но как я ни старался, его она выбрала. На машине её подвозил каждый день до вуза, да и с учёбы вместе уезжал. Я долго злился, даже не знаю, на кого из нас троих больше. Её винить? А в чём? А может, и вправду полюбила его за душу, а не то, что во всём перспективнее меня был. Его обвинять? Да, именно так я и поступил тогда. Ведь я себя с ним всегда сравнивал. Никак не мог ему простить, что на широкую ногу он жил, а мне экономить приходилось. Возможно, дело даже было и не в девушке, а в том, что он удачлив во всём. Сейчас только понимаю, насколько глуп был и несправедлив по отношению к нему. Такую дружбу разрушил, а всё из-за чёртовой зависти.
Тогда я подумал, что вообще больше никогда не смогу полюбить. Ведь девушки очень корыстные. Верить им нельзя, особенно красивым. Но неожиданно, на последнем курсе, меня стали посещать мысли и желания начать серьёзные отношения с девушкой. Это было некстати с учётом того, что про свои школьные похождения я вспоминаю с тоской о потраченных на них деньгах, а любовь первого курса и разбитое после неё сердце вовсе вспоминать не хотел. И что же было мне делать? Ведь все мои знакомые приятели уже давно с кем-то встречаются, а большинство и того дело даже переженились. Стало стыдно. И я решил найти некую серую мышку, без больших запросов, но с огромной душой, чтоб принимала меня таким, какой я есть. И любила меня за то, что я вообще с ней встречаюсь. На примете у меня была такая, Марией величали, но все звали её просто Машкой, а иногда даже и Манькой. Я с ней ещё до встречи с твоей мамой начал встречаться. Внешность была у неё такая несуразная, неухоженная, очень простая. Не сказал бы, что страшненькая, просто самая обычная. Но добрая была и безотказная, никогда никому в помощи не отказывала. На неё посмотришь, тут и к гадалке не ходи, сразу видно, что ни разу не целованная. С ней я точно знал, что всё получится. Она мне до конца жизни благодарна будет, что я её выбрал. Так всё и случилось. Несмотря на свои принципы никогда не вступать в брак, предложение я ей сделал в первый же месяц наших свиданий. Я это специально сделал, чтоб меньше денег на конфетно-букетный период тратить. Да и копить деньги легче, когда вдвоём живёшь. Можно в основном на её зарплату жить, а мою всю прикладывать.
– А зачем жил с ней? Да ещё и женился? – задал вопрос сын.
Не знаю. Чувствовал я тогда, что не люблю её вовсе. Комфортно было с этой девушкой. Проблем не знал. Помогала мне во всём, подбадривала. Заботой своей женской окутывала меня. Поддержкой от неё я заручался. И любила она меня всем сердцем. До сих пор горестно, что девчонке такой хорошей голову морочил. А ведь понимала, что не люблю её вовсе, дурой-то она далеко не была. Да знала, что без неё пропаду, ведь так рьяно к мечте своей следовал.
Настал 1990 год. Мы жили вместе с моей Манькой в квартире с её родителями. На своё положение мне не приходилось сетовать. Маша принимала моё нездоровое желание покупки машины и полностью поддерживала меня. Жили мы на деньги её и её родителей. А свою зарплату я полностью прикладывал к остальным сбережениям. Жили скромно, лишний раз ничем себя не баловали. Боялся очень, что Маше в голову желание придёт на море съездить или ремонт какой-нибудь там устроить, прям как мама моя. Хотя это не единственное, что меня беспокоило. Боялся очень, чтобы Машка пока не вздумала потомством обзаводиться. Рано было мне для этого ещё на тот момент. А то этим отпрыскам то одно подавай, то пятое, десятое… Тут уж точно не накопишь, а последнее потратишь и не хватит ещё.
Часто мне родители Маши доказывали, втайне от неё, конечно же, что не люблю я её. Но в нашу жизнь вмешиваться не станут. Говорили, что верят выбору Марии, ведь дочку неглупую воспитали. Да и видели, что счастлива со мной была. Но если бы только родители её. Так ещё и все наши с ней знакомые Машке на ухо пели, что погублю я её, что несчастная останется. Да и мне лично приходилось много упрёков выслушивать, якобы ни во что её не ставлю. Ведь девушкам внимание нужно, любви много, заботы. Хоть изредка, но цветочки ей приносить и не экономить на такой мелочи. Ведь для женщин целый праздник, когда любимый мужчина ей хоть небольшой, но букетик приносит.
До этого мне всего лишь догадываться приходилось о том, что Маша понимает мою наигранную любовь к ней и то, что я всё делаю для того, чтобы скорее машину приобрести. Но однажды, в один из вечеров, она молча протянула мне книжку. Прочитав вслух её название «Крыжовник», я тут же поинтересовался, зачем она мне её дала. Мария тогда ответила, чтобы я на досуге прочитал данный рассказ Чехова. Делать этого я, конечно же, не стал, закинул книжку на полку и забыл про неё.
Прошёл ещё один год. Я уже был близок к успеху, так как моя приличная сумма в размере 14 тысяч была уже почти готова к тому, чтобы её потратить на приобретение авто. Не хватало всего одной тысячи, которую я собирался собрать в течение следующего года. Я не мог поверить, что уже так близок к претворению своей мечты. Ведь эти листочки, называемые деньгами, выглядели и пахли так, как выглядит и пахнет мечта. Но кто мог даже подумать, что годом, когда должна была воплотиться моя мечта, станет 1992.
– Да уж, отец, не повезло так не повезло. Но почему ты больше так и не попытался накопить на машину?
– Перегорел я, сынок, перегорел. А точнее, мечта моя перегорела, – ответил я, вздохнув глубоко, – смысла в этом больше не видел, не хотел больше. Глупо как-то было этой мечтой жить, приземлённая слишком она. В первую очередь должна быть духовность. Когда твою маму повстречал, только тогда понял, что половину молодости впустую потерял. Полюбил её очень, а она помогла мне возместить все потраченные годы. Ладно, что-то я расчувствовался.
– Да ладно тебе, иногда можно, – похлопав меня по спине, ответил сын.
– Ну, ты это, не подумай, что я тебе свою мечту навязываю. Просто столько лет про мечту свою давнюю не вспоминал и не задумывался, тут ты повод дал, – сказал я.
– Эх, отец, мечта же тебя не отпускает до сих пор. Столько лет прошло… Нужно придумать что-то. «Жигули» в наше время совсем по небольшой цене купить можно.
– Спасибо тебе, конечно, но не нужно, – улыбнулся я, – столько лет это для меня значения не имело, не стоит и сейчас к этому вновь возвращаться. И я ведь тебе не всё рассказал. Помнишь, я про рассказ «Крыжовник» тему завёл? Понял, к чему это?
– Да нет, – дал ответ сын.
– Ну хоть о чём рассказ-то, помнишь?
– Да помню смутно что-то. Со школы ещё.
– Тогда хорошо. Я ведь только через некоторое время, когда мы с Марией уже были в разводе на тот момент, решил прочитать тот самый рассказ «Крыжовник», который она мне давала. Тогда я понял, что она хотела мне этим сказать. Ведь я – как герой произведения, который ничего не видел, кроме своей мечты, и был готов пойти на всё в своей жизни ради её воплощения. А потом бы понял, что всё это было глупо. Смотрел бы на свою машину и как кощей над златом чах. Всё это ввело меня в заблуждение об истинном счастье. Скорее бы я был просто доволен, но никак не счастлив. Ослеплённый дурак, который бы в конечном итоге стал, как и главный герой, одичавшим, никому не нужным, одиноким, но неимоверно счастливым лишь на какой-то короткий срок.
Дарья ДОКУЧАЕВА
Запоздалый подарок
Прозвенел звонок с урока. Мальчишки что-то громко начали обсуждать, выходя в коридор, а девчонки тихо шептались и хихикали, украдкой посматривая на одноклассников.
Лисёнок не обращал внимания на то, что началась перемена. Он аккуратно продолжал вырезать ножницами из зелёного картона крылья для самолёта. Учительница на уроке труда объявила ребятам, что они могут сделать всё, что захотят. Лисёнку вдруг вспомнились рассказы прадедушки, который во время войны служил в авиации. Он очень много рассказывал правнуку про свои вылеты в голубое, но полное опасности небо.
Лисёнок всегда слушал прадедушку внимательно, затаив дыхание. Он представлял себе тёмно-зелёный в небе самолёт и вздрагивал, когда прадедушка вдруг вскрикивал: «Бах!» и хлопал себя ладонью по колену.
Лисёнок тут же представлял, как самолёт взрывается и разлетается на маленькие кусочки. Но совсем неожиданно прадедушка произносил:
– Но они промахнулись!
И Лисёнок, облегчённо вздыхая, продолжал слушать прадедушку, рассматривая его горящими тёмными глазами. Порой мальчик замечал, что прадедушка начинает рассказывать про одно, вдруг смолкает, отводит взгляд в сторону, думает и продолжает говорить, но совсем о другом. Тогда Лисёнок думал, что у прадедушки от старости ухудшилась память, но только потом понял, что это не так.
Мишка Соколов, крупный, высокий русоволосый мальчишка, обрадовавшись перемене, сидя за партой, скомкал тетрадный листок и, ухмыляясь, кинул его в одноклассника, который сидел впереди него и что-то вырезал ножницами.
Лисёнок не обернулся, он только едва заметно вздохнул и продолжил заниматься своим делом, но через долю секунды в его спину снова прилетел скомканный листок. Лисёнок обернулся и, недовольно посмотрев на одноклассника, нервно сглотнул. Ему очень сильно хотелось крикнуть на Мишку и закидать его бумажными шариками, но этого он делать не стал, потому что хорошо знал, что одноклассник разозлится. А получать по лбу Лисёнку не хотелось.
Мишка удивился, немного подумал, встал, поправил воротник светлой рубашки и с приподнятой головой зашагал вдоль парт.
Когда одноклассник сел рядом, Лисёнок невольно вздрогнул и, осторожно повернув голову в его сторону, посмотрел на высокого Мишку, который уже второй год учится во втором классе.
Так как Мишка в классе самый старший, то и считает он себя самым главным среди ребят. Лисёнок всегда его сторонился. Однажды ему даже пришлось идти домой самым длинным путём, потому что Мишка стоял на той тропинке, по которой обычно Лисёнок ходил домой.
– Я не понимаю, – сказал Мишка. – Зачем ты делаешь поделку? Можно же попросить родителей, они быстро за тебя её сделают.
– Родители очень заняты, – ответил Лисёнок, осторожно положив ножницы и картон на деревянную парту. – Я своими руками хочу сделать прадедушке подарок, чтобы он забрал с собой мою поделку.
– Прадедушке? – рассмеялся Мишка и почесал затылок.
Лисёнок ничего не ответил и даже не улыбнулся. Он взял в руки ножницы и продолжил сосредоточенно вырезать из картона части для своего будущего самолёта. В груди вдруг неприятно кольнуло.
– А что тут смешного? – осмелев, нахмурившись, спросил Лисёнок.
– Чхать он на твой самолёт будет! Зачем он ему нужен? – продолжал смеяться Мишка. – Зря время тратишь, старики – они такие!
Мальчику было очень обидно слышать, что его прадедушка старый. «Для меня он всегда молодой» – думал Лисёнок, сжимая от злости ручку ножниц. Вдруг Мишка поднёс руку к голове, затем указательным пальцем правой руки покрутил у виска и, приподнимая брови, серьёзно спросил:
– Или он у тебя ку-ку?
– Почему это ку-ку? Сам ты ку-ку! – прикрикнул Лисёнок и от обиды ударил кулаком по парте.
– Поговори мне ещё! – недовольно отозвался Мишка, встал и хорошенько хлопнул одноклассника по спине.
Лисёнок вздрогнул, прикусил нижнюю губу и обиженно заморгал глазами. Мишка отошёл от парты, недовольно взглянул на одноклассника и вышел в коридор.
Лисёнок нервно бросил ножницы и картон на стол, поставил локоть на парту, подпёр голову рукой и посмотрел в окно, которое было немного приоткрыто. За ним, на улице, стояли берёзы и весело танцевали, подрагивая своими маленькими зелёными листочками. Тяжёлые, тёмные тучи плавно, точно корабли в море, плыли по небу.
Начался дождь. Туча горько заплакала, умывая землю.
В классе было тихо. Слышно только, как тревожно шелестят берёзы, как прозрачные капли дождя стучат о карниз.
Лисёнок переживал за прадедушку. «Наверное, ему там скучно одному» – думал мальчик, но тут же успокаивал себя мыслью, что совсем скоро праздник, и он с родителями обязательно навестит прадедушку и подарит ему свежие цветы.
Прозвенел звонок на урок. В класс забежали весёлые мальчишки, махая руками.
Лисёнок неохотно поднялся со стула, выпрямился и улыбнулся, чтобы никто не заметил, что он грустит.
– Елисей, ты почему не приготовился к следующему уроку? Почему у тебя на парте лежат ножницы и картон?
Лисёнок виновато опустил голову, немного постоял, нагнулся, взял портфель и стал аккуратно складывать в него заготовки для будущего самолёта.
– Нельзя ли это делать побыстрей? – начала нервничать учительница. – Если что, у нас уже две минуты, как урок идёт.
– Я не могу быстрей, – признался Лисёнок, виновато взглянув на учительницу.
– Значит, из-за тебя я задержу весь класс на перемене, – заключила учительница, поправляя на носу очки.
В кабинете загалдели, а кто-то из ребят, ложась грудью на парту, сумел рукой толкнуть Лисёнка в бок. Но, несмотря на это, мальчик продолжал аккуратно всё складывать в портфель, не обращая внимания на одноклассников, которые прожигали его недовольными взглядами и пыхтели, словно паровозы.
За сорок пять минут ребята не успели решить тех примеров, которые были приготовлены к уроку, поэтому домашнего задания учительница задала много и попросила поблагодарить за это Елисея, что они и сделали.
После урока Лисёнок не спешил идти домой. Он медленно сложил книжки и пенал в портфель, застегнул его и направился в туалет. Там он намочил руки прохладной водой и провёл ладонями по носикам ботинок, на которые осела пыль, когда Лисёнок шёл в школу. После этого мальчик сполоснул руки и так же медленно зашагал вниз.
Прозвенел звонок. У старшеклассников начался пятый урок.
– Раз, два, три, – считал ступеньки Лисёнок, спускаясь по лестнице.
Одной рукой мальчик держался за железный поручень, другой крепко сжимал кожаную ручку портфеля. Лисёнок представил себя тёмно-зелёным самолётом. Вдруг мальчик зарычал и помчался по ступенькам вниз, расставляя руки в стороны.
Лисёнок спустился на второй этаж и стал кружить по нему, ловя длинные последождевые тёплые лучики солнца, которые пробивались через окна.
Мальчишке было так легко, и всё казалось, что он парит в небе, среди пушистых, белых, как первый снег, облаков. Мальчик вылетел на крыльцо и стал прыгать по ступенькам, цокая каблуками. Остановившись, он огляделся и вздрогнул, увидев за железным зелёным забором Мишку и ещё троих ребят из своего класса, которые о чём-то разговаривали и сжимали кулаки.
Лисёнок завертел головой в разные стороны, не зная, куда деваться. Постояв немного, он побежал за школу, на спортивную площадку. К счастью, ребята его не заметили. Пробежав через футбольное поле, Лисенок подошёл к забору и, найдя в нём большую дырку, пролез через неё и побежал домой.
Лисёнок не боялся своих одноклассников и их кулаков, он боялся, что они отнимут у него портфель, вытащат картонные заготовки, порвут их и выкинут. А картона больше нет. Папа купил его почти на последние деньги.
Три утра подряд Лисёнок делал самолёт. Он старался рано встать, чтобы подмести в квартире, помыть посуду, продолжить делать прадедушке подарок, а потом идти в школу.
Наступил долгожданный День Победы! Самолёт давно был готов. Он ждал своей участи, смирно прижавшись правым крылом к стопке книг о войне, которые Лисёнок недавно принёс из школьной библиотеки.
День выдался ненастный, но Лисёнок с родителями всё равно поехали навещать прадедушку. Ехали долго. Всю дорогу мальчик прижимался к окну и немного дрожал, представляя, как встретится с прадедушкой.
Когда машина остановилась, Лисёнок вышел на улицу и сказал:
– Я побегу к нему. Можно?
– Беги, – горько улыбнулся папа и дал ему букет белых гвоздик.
Не чувствуя под собой ног, Лисёнок побежал вперёд. Он спотыкался, падал, с трудом поднимался, но всё равно без оглядки бежал вперёд.
Лисёнок остановился у чёрного гранитного памятника и замер. На него смотрел улыбающийся, всегда добрый прадедушка. У мальчика потемнело лицо, внезапно опустились только что блестевшие глаза. Лисёнок зажмурился и, словно во сне, увидел, как крепко прадедушка прижимает его к груди, как нежно целует. Стоило прадедушке улыбнуться, как шестилетний мальчик начинал смеяться и трогать маленькими пальчиками прадедушкины лучистые морщинки.
Лисёнок подошёл поближе к памятнику, положил рядышком с ним гвоздики и тёмно-зелёный самолёт, поднялся и, выпрямившись, сказал:
– С праздником!
Его горло как будто окутала колючая медная проволока. Мальчик медленно опустил голову, посмотрел себе под ноги, чувствуя, что он виноват перед прадедушкой.
Больше всего Лисёнок жалел о том, что так мало был знаком с этим человеком и что не сказал ему самого главного!
– Молодец, что не забыл! – послышался знакомый хриплый голос.
Лисёнок поднял голову и приоткрыл рот, увидев перед собой белую, словно в тумане, фигуру прадедушки в военной форме. Мальчик от волнения облизнул губы, когда фигура положила свою большую невесомую ладонь на его маленькое, узкое плечико.
Лисёнок чувствовал, как его пробирает зябкая дрожь.
Мальчик не поверил своим глазам. Прадедушка был как настоящий! Лицо, глаза, лучистые морщинки! Лисёнок протянул ладонь вперёд и дотронулся до руки прадедушки. Ему показалось, что она тёплая. Мальчик обнял фигуру и едва слышно пролепетал:
– Спасибо тебе за всё, прадедушка! Спасибо за победу!
Как давно он хотел это сказать! Ведь когда прадедушка был жив, Лисёнок так и не поблагодарил его за победу, потому что всё время забывал, жадно слушая рассказы прадедушки о войне.
Лисёнок узнал о том, что прадедушки нет, совсем недавно. Родители всё от него скрывали и говорили, что прадедушка уехал отдыхать в санаторий. Лисёнок верил родителям и с нетерпением ждал, когда вернётся его весёлый прадедушка, который лишь иногда грустил, рассказывая о войне.
И когда ему сказали, что прадедушка умер, в груди закололо, к горлу подступил сдавливающий комок, а по щекам покатились ручейки слёз.
– Я скучал, слышишь? – подняв голову, спрашивал Лисёнок и теребил фигуру за рукав. – Ты возьмёшь мой самолётик с собой, возьмёшь?
Мальчик заглянул в добрые, таившие какую-то тоскливую и уставшую печаль глаза прадедушки и понял, что ответа не будет.
Фигура растворилась, будто её и вовсе не было. Поджав губы, мальчик взглянул на прадедушкин портрет на гранитном памятнике и, тяжело вздохнув, опустил голову.
Вдруг он услышал какой-то стук. Нахмурившись, Лисёнок стал оглядываться по сторонам и увидел за дедушкиным памятником много белых фигур, это были неизвестные ему солдаты, среди которых был и его прадедушка.
У кого-то из солдат были перебинтована шея, лоб, у кого-то рука или голова. Но все они улыбались и махали Лисёнку руками, давая понять, что они, павшие смелостью храбрых солдаты, всегда живы, и они всегда рядом. Мальчик улыбнулся и тоже помахал солдатам рукой. Он почувствовал, что прадедушка наблюдает за ним с неба.
Поднялся ветер, начал крапать дождик. Фигуры солдат начали тускнеть и вскоре исчезли.
– Кому это ты машешь? – спросили подошедшие родители.
– Солдатам, – обернувшись, ответил мальчик.
Разыгравшийся ветер своими могучими руками подхватил лёгкий картонный самолётик и подбросил вверх. Лисёнок обрадовался и громко хлопнул в ладоши.
– Он забрал его с собой, мама, папа! Он забрал его с собой! – кричал от радости Лисёнок.
– Кто забрал? – спросили родители.
– Прадедушка! – ответил мальчик и широко улыбнулся, приложив правую ладонь к груди.
2015 г.