Журнальный мир

О ЗАБВЕНИИ

Почему не стареют со мною слова?

Но, однако, они, тем не менее,

внутри сердца и связок не спят, как сова,

а со мной и в мечтах, и в сомнениях.

Почему бы словам со мной не умереть?

Было б просто, надеюсь, понятен намек:

лошадь вовсе не лошадь, отныне и впредь

вам заря – не рассвет, ручей – не ручеек.

И какой-то другой восходящий поэт,

еще не осознавший старения,

даст всему имена, а меня как бы нет,

на земле навсегда испарится мой след.

Почему у слов нету забвения?

ГОВОРЯТ

Да, говорят, есть старая игра –

пройти в густой траве так незаметно,

так тихо, нежно, как перепела,

колышется трава, но лишь от ветра.

Да, говорят, есть древняя игра –

рвать лепестки, шепча: любит-не-любит.

Так ночь не любит день – залог добра,

так день боится ночи, ведь погубит.

Да, говорят, такая есть игра –

стараться проявить великодушие,

как в непогоду буйные ветра

обходят села, зданий не разрушив.

Да, говорят, есть старая игра –

попробовать с закрытыми глазами

найти вслепую визави руками,

задача не проста, хоть не хитра.

Да, говорят, есть старая игра –

когда невинный поцелуй случайный

вдруг время остановит чрезвычайно

на миг – как сладостна надежда и остра.

Да, говорят, жить просто старомодно.

Жизнь для людей лишь древняя игра –

и больше жить, чем Господу угодно

вам не помогут даже доктора.

ВОПРОСЫ

Спросили они у пророков:

«Скажите, а смертны ли боги?»

Пророки сказали: «Мы сами

хотели бы знать, да умишком убоги».

Спросили они: «Говорите, отцы,

есть ли предел у вселенной?»

«Мы бы хотели и сами узнать, –

им успевают пророки сказать, –

но нам кажется это надменным».

Спросили они: «Тело есть форма души,

или душа – форма тела?»

Сказали пророки: «Нам неведом ответ

на вопрос этот смелый».

Снова спросили: «Будет ли жизнь нам

другая дана после смерти?»

И пророки сказали: «Верить нам в это хотелось,

но трудно проверить, поверьте!»

Спросили еще: «Хоть крупица от истины есть

в том, что лживо и ложно?»

А пророки в ответ: «Нас бы утешило очень,

чтобы было такое возможно».

И убили пророков они за такие ответы-уроки.

Слишком уж много сомнений

рождали ответы пророков.

И без сомнений уже задавали они

все безумные эти вопросы

солнцу, луне, звездам, небу, земле, купоросу,

реке, баобабу, красному мрамору, ветру, газели…

И счастливы были теперь толковать

их молчание так, как хотели.

РЕБЕНОК

На берегу, среди чаек, лопаточкой и совком

ребенок вылепил и разрушил четыре песчаных тела.

Головой старался в мяч поиграть с моряком.

Смотрел на огрызок луны – смотреть тоже нужное дело.

Познакомил сестру с туристами, устал, наконец,

и закопался в песок, по шею примерно.

К вечеру его отыскал и вытащил из песка отец.

На небе звезды, и ребенок счастлив безмерно.

Я СЧАСТЛИВ

Я счастлив, как морская пена,

как ветерок, как перемена,

как веточки мимозы ранней,

как листья пахнущей герани.

Я свои строчки сочиняю,

в них Я на дальних островах

или плыву на кораблях,

куда и сам пока не знаю.

Они летучи и легки,
как просверки в глазах баклана,

и в темной бездне океана

они не тонут от тоски.

Лоскут зари зубами сжав,

бросаюсь в счастье всей душою,

как на коне в объятья трав

влетаю, облитых росою.

ПЛАЧУ, СТРАДАЮ, ЛЮБЛЮ

Солнце любить,

чьи лучи меня так ослепляли?

Дятла любить,

что мне клетку грудную долбил?

Волны любить,

что как гальку меня обкатали?

Землю любить,

по которой бесцельно бродил?

Время любить,

что потратил зазря, его нет?

Женщин любить,

истощивших уже мое тело?

Поздно любить ребятишек –

на старости лет?

Стихи бы любить,

только память от них опустела?

Бога любить, чьим я был нерадивым творцом?

– Плачу, страдаю, люблю, к сожалению, перед концом.

ВДОВЫ

Я найду двух вдов, одна на четные дни,

другая на нечетные и воскресенье.

Поскольку мне десертом служат они,

то разделят мои вздохи и мои сомнения.

Более красивой из них я скажу:

меня делает счастливым твоя истома.

А о менее красивой, но богатой, сужу

по своему состоянию и процветанию дома.

Мы сможем наши отношения сравнить,

порывы страстной любви, пораженья,

они, как кухонные ножи, могут быть

острыми, но не избежать им ржавления.

У нас сложится со вдовами дешевый роман,

но радуюсь я, он анонимен и стареет все более.

И придет день, когда после этих двух дам

я нелепо растворюсь, как лед в алкоголе.

СМЕНА ПОМОЩНИКОВ

Каждое утро Бог формирует свой кабинет,

вот назначается Солнце сегодня Премьером,

Мрамор с Росой получают Печать и Бюджет,

Дерево Бог назначает полпредом, к примеру.

Завтра у Бога настрой совершенно иной:

высшим доверием он Океан облекает,

власти его Холм пологий с Рекой поручает

и на лужайке обклеванный Плод овощной.

На высоте должен Бог оставаться, и вдруг

он приближает к себе из глуши Динозавра –
доктора звездных или оккультных наук,

Тучку какую-то, Дождь – басен-притч бакалавра –

и вечную сплетницу неба горбунью-Луну…

В смене помощников и незаметен предел,

только не может найти кандидата на должность одну –

Министра божественных дел.