Журнальный мир

Никак. Расходимся.

Точнее, это действительно очень сложная задача, которую можно разделить на несколько уровней. Написание хорошего рассказа — игра на приставке без возможности сохранения, каждый уровень надо пройти чисто, чтобы добраться до финального босса. Я прибегаю к такому сравнению, поскольку основной повествовательной стратегией последних десятилетий является игра. Если осознавать игровой характер создаваемого продукта, снимутся многие барьеры. Игра — не жизнь, можно проиграть и начать сначала, можно сказать «я в домике», можно сказать, что тебя мама позвала домой, и выйти из игры.

Литература — прятки. Читатель прячется, а писатель его ищет.

Уровень 1. Языковое мастерство.

Если вы плохо владеете родным языком, хороший рассказ не напишется никогда. Это связано не только с тем, что корявые безграмотные тексты трудно читать — иногда читатель лоялен к писательским ошибкам, если у писателя достаточно авторитета. Толстой мог позволить себя фразы вроде «накурившись, между солдатами завязался разговор», начинающего писателя за такое поднимут на смех.

Как померить свой уровень языкового мастерства?

Есть несколько способов. Главный — это по умолчанию считать, что вы владеете русским языком недостаточно мастерки. Подобная позиция позволяет совершенствоваться и видеть собственные ошибки. Второй способ — поддерживать контакты с литературными редакторами или работающими по специальности филологами. Они помогут вам увидеть стилистические недочеты в тексте. Третий способ связан с формальными показателями: если есть свободное время, посчитайте среднюю длину своих предложений и соберите личный словник — те слова, что вы употребили в текстах. В словаре языка Пушкина, как известно, содержится более 20 тысяч слов. Современный хороший писатель вполне способен потягаться с Пушкиным, особенно если учесть, что многие слова, включенные в словарь, были употреблены Пушкиным один или два раза. То есть он не старался каждый раз вывернуть фразу так, чтобы в ней встречалось уникальное слово, а применял язык по случаю, очень точно называя явления.

Для улучшения языкового навыка могу посоветовать следующие упражнения:

1. Откройте генератор случайных слов. Нажимайте кнопку «генерировать» и создавайте с каждым новым словом предложение. Старайтесь, чтобы предложение в свернутом виде содержало сюжет.

Например: толокняный — Солдат давился сухой толокняной кашей, но продолжал благодарить гостеприимную хозяйку.

2. С помощью того же генератора отберите несколько слов, дайте им определение и сравните со словарным определением.

Например: бодрить — приводить в дееспособное, активное состояние.

«Большой толковый словарь»: Придавать бодрость, возбуждать (силы, энергию и т. п.).

Как видите, я не повторила словарную формулировку, но и не разошлась с ней. Подобная практика позволяет извлечь из пассивного запаса спящую лексику. Вы знаете гораздо больше слов, чем вам кажется — их надо просто… взбодрить.

3. Возьмите любое нераспространенное предложение и распространите его. Например: Пришла весна.

Что можно сделать? Охарактеризовать действие «пришла» и раскрасить «весну».

Например: Пришла и одиноко села в уголке никому не нужная в этом году чумная и сырая весна, с полными карманами черных, как семечки, грачей.

4. Создавайте метафорические ряды. Для этого нужно задать вопрос: на что похоже?

На что похожа весна? На девушку, цветок, на возвращающегося из ссылки каторжанина, на добрую мать, на чистый лист, на узкую бурную реку. Придумайте как можно больше ассоциаций и выберите ту, которая кажется вам точной и новой.

5. Используйте метод прогрессивной грамматики. Каждое следующее слово зависит от предыдущего. Представим себе фразу: «Я вас любил». После слова «я» может идти глагол «любил», местоимение «вас» («тебя», «его», «себя» и т. п.), какие-то другие слова. Но, например, мы с низкой долей вероятности увидим после «я» еще одно «я» и с нулевой долей вероятности увидим здесь «любишь» и «а». Чем дальше мы идем в предложение, тем больше ограничений.

Установлено, что большинство признанных писателей использовали не уникальные, низкочастотные слова, а умели создавать неожиданные сочетания слов, то есть подбирали после слова такое следующее слово, которое не ожидалось читающим.

Попробуйте и вы. Можно взять любую известную фразу, пословицу, поговорку, мем и перебрать в нем слова, заменив на логичные, но не слишком ожидаемые. В этом, кстати, состоит и сила рифмы: она тогда хороша, когда сочетается со смыслом, но при этом плохо прогнозируется из данного контекста.

И, конечно, нельзя забывать, что языковые красоты нужно отгружать в текст умеренно. Дело в том, что любая новинка или аномалия тормозит читателя на данном участке текста, заставляет мысленно споткнуться и иногда может разрушить художественный гипноз (и, соответственно, вовлеченность в текст). Любой яркий прием должен работать в месте сильного напряжения, это своего рода акцент. Как в слове нельзя ударять каждую гласную, так и в тексте нельзя перегружать предложения. Для красивостей нужен нейтральный фон. Поэтому основной текст должен быть написан гладко, но время от времени в нем должно появляться нечто такое, что воспринимается читателем как находка.

В книгах по риторике можно найти еще такой совет: чередовать длину предложений и постоянно менять типы конструкций, чтобы текст не убаюкал читателя. Совет дельный, но трудноисполнимый. Когда мы пишем, мы меньше всего думаем о синтаксисе — он напрямую отражает ход нашего мышления, который в этот момент не рефлексируется. Так что если вы вошли в текст, имеет смысл следить только за ритмом: побыстрее — помедленнее, удар — оттяжка. С остальным стоит работать до текста или на стадии редактирования.

Уровень 2. Сюжет и герой.

Есть мнение, что все сюжеты уже придуманы, есть разные классификации и сборники таких прото-сюжетов, есть коллекции сюжетных составляющих (так называемых тропов). Но как и в хорошей аранжировке старая мелодия не узнается, так и при должной обработке всем известный сюжет становится по-новому интересным.

Напомню 4 сюжетных цикла по Борхесу: осада крепости, возвращение, поиск и самоубийство бога. Все они могут быть исполнены в трагическом, драматическом, трагикомическом, комическом, мелодраматическом ключе —то есть в любом на ваш вкус. И здесь нужно поставить несколько важных вопросов:

1. Какое воздействие должен оказать ваш рассказ на читателя? Он может волновать, как триллер, смешить, как комедия, пугать, как хоррор. Лучше не бежать сразу во все стороны, а выбрать одну. Впрочем, если вы сделаете жанровую солянку — не беда, это тоже работает, если все компоненты соединяются в цельную картину смысла.

2. Будет ли ваш сюжет типичным для жизни, или он должен быть неожиданным для читателя? Типичные сюжеты означают, что вы хотите показать или художественно заострить какое-то важное явление действительности. Важное, потому что распространенное и хорошо знакомое читателю. Тут, конечно, легко свалиться в банальность. Именно поэтому на вашей стороне должна быть сила детали и метафоры. Очень важно иметь хороший язык, если вы беретесь за бытописательство, уметь видеть знаковые мелочи. Например, не обязательно описывать грязную кухню нищей семьи во всех подробностях — достаточно показать, как по кухонному столу наискось бежит таракан. Минимизируйте словесную ткань, оставляя только самое острое, яркое — и тем не менее характерное.

Если же ваш сюжет должен быть необычным, надо продумать пуант — точку поворота смысла. Пуант работает тогда, когда он логически вытекает из предыдущих сюжетных ходов, но не ожидается читателем, поскольку демонстрирует какую-то жизненную нетипичность или ломает стереотип. Здесь выделяются две фазы: казалось — оказалось. Для разминки можно попробовать поиграть с известными сюжетами: взять «Ромео и Джульетту», кратко описать сюжет (т. е. создать синопсис), но прикрутить другой финал. Например, в финале открывается, что Ромео намеренно соблазнил девушку из семьи врагов, чтобы потом сымитировать двойное самоубийство и лишить Капулетти наследников. И на самом деле он выжил.

Неожиданные сюжеты часто преподносит сама жизнь: обычно истории с поворотом рассказывают в виде баек. За каждой такой историей стоит представление о том, что несмотря на всю силу прогноза, богатство ситуаций никогда в полной мере не осознается, и в жизни всегда есть место чуду или катастрофе.

Когда мы говорим о сюжете, то это означает и разговор о герое. Они неразрывно связаны между собой в рамках рассказа. Если вы пишете не лирическую зарисовку, а обычный рассказ, как правило все события будут соотноситься с жизнью одного героя, реже двух. Здесь можно было бы поговорить о типах нарратива, но это отдельная тема, требующая глубокой проработки. Сосредоточимся на другом, тоже важном вопросе: на вовлечении читателя в субъективный круг героя.

Грубо говоря, мы можем отождествлять себя с героем (неискушенный читатель так делает почти всегда) или расподобляться с ним. С этими параметрами можно очень тонко играть: начать с уподобления, а затем показывать героя таким, чтобы читатель в ужасе воскликнул — «нет, я другой!» В последнее время в моде антигерои: не-до-конца-злодеи, те, кто для своих негуманных поступков имеет моральное или ситуационное оправдание. Чтобы импонировать читателю, вызывать у него симпатию герой может: 1) страдать от несправедливости; 2) красиво и честно бороться с обстоятельствами; 3) использовать шарм и обаяние; 4) умело шутить или высказывать интересные мысли; 5) ловко выходить сухим из воды; 6) иметь схожий с читателем социальный и/ или психологический профиль.

В некоторых рассказах герой — это только хроникер, рассказчик, тогда его сила — в умении описывать обстоятельства, отбирать и располагать материал. Он как бы превращается в язык, и хорош настолько, насколько приятен производимый им текст. Но, повторюсь, приятность — не самоцель. Читателю нужно не только красивое. Есть правило трех С: секс, смерть, смех. Оно действует и в рекламе, и вообще везде. Нас привлекают примерно одни и те же вещи, человек довольно прост: напугаться, посмеяться, возбудиться — вот то, чего хочет большинство. Я бы сюда еще добавила «заинтересоваться», но это настолько трудноопределимая категория, что нередко ее сбрасывают со счетов.

Уровень 3. Глубина резко изображаемого пространства.

Я взяла этот термин (ГРИП) из фотоискусства. Нам он тоже пригодится. Чтобы текст обрел объем, писатель должен не только тянуть сюжет, но и выстраивать мир — резкий в глубину. Если этот мир похож на реальность, достаточно силы памяти. Она позволяет видеть пространство текста в деталях: герой не просто осуществляет движение по улице, вокруг него деревья, под ногами асфальт, на проводе сидит и гадит голубь. Герой идет — мир живет. Если мир не похож на реальность, придется напрячься сильнее и придумать все то, что составляет живую жизнь реального мира, от неба до земли, от животных до техники, от языка до обычаев. И пока происходит написание текста, мир должен быть в актуальном состоянии. Он висит в сознании пишущего как гигантская сфера, в которой происходит магия. Чем резче видны детали, тем достовернее получается написанное. Достоверность — это не сходство с действительностью, а способность к захвату внимания, к созданию эффекта художественного гипноза, когда читатель обнаруживает себя в мире, о котором читает, забывая о том, что он сидит в кресле с книжкой или читалкой в руках. Логичные, продуманные, плотные, детальные миры обладают высокой достоверностью. Но даже если писатель накосячит по мелочи, это ему простят, если в целом мир окажется устойчив и не будет содержать фундаментальных противоречий. Есть, конечно, и капризный читатель, который докопается до любой мелочи — такой хорош на стадии редактирования, а на стадии продакшна его, как говорится, надобно расстрелять.

Кстати, сказанное не означает, что каждая продуманная вами деталь должна быть изображена, описана. Есть вещи, которым не суждено войти в текст, но они его уплотняют извне. Все, что осталось за кадром, имеет не меньшее, а иногда и большее влияние на текст, чем то, что в кадр все-таки вошло. Придуманные миры похожи на гармошку — их можно натянуть на рассказ, а при высокой плотности — на роман. Кому-то мира хватает на сериал, многотомник, но такой мир — результат многолетнего кропотливого труда.

Уровень 4. Личность писателя.

И над этим, как выясняется, надо работать. Хороший текст создается интересной личностью. Сложной, иногда бунтующей, иногда одиозной, но все-таки личностью, то есть человеком с большим объемом сознания. Если с вами скучно в жизни, читатель с вами тоже заснет. С некоторыми авторами читатель рискует и вовсе не проснуться.

Каким образом можно увеличить объем сознания?

Принять тот факт, что жизнь — очень сложная штука и начать ее изучать. Задавать вопросы. Задавать очень много вопросов. Не пытаться вывести правила и истинные утверждения, на этом этапе они вредны. Нет никаких обобщений — есть так называемое кишение фактов. В этом кишении, в продуктивном бульоне рождается все сущее, и в нем же умирает. Вот видите, меня тоже понесло. Понесет и вас. Дайте волю своему сознанию, раскрепостите его. Все правила — в топку, все законы — на свалку. Всё заново.

А если не получится… ну, хотя бы поживете интересно.

Собрав воедино уровни, вы получите сложный, красивый текст, который как минимум приятно читать. Шедевра не обещаю. Шедевры рождаются тогда, когда писателю удалось увидеть нечто новое и очень важное в человеке или в жизни. Легче встретить динозавра, чем выловить из шума мира это знание.

Логичный вопрос под финал: автор данной статьи, который лихо дает советы, вообще способен хороший рассказ написать?

Нет.

Потому что правильный ответ был дан в первой строке статьи. Никакие рецепты не помогут, пока они находятся в статусе внешнего слова. Можно сказать много правильных вещей, а результата не будет. То, что составляет суть любого мастерства, представляет собой результат тысячи инсайтов, внутренних открытий. Они немного подталкиваются извне — в целом, читая эту статью, вы движетесь в верном направлении, но преувеличивать их значение не стоит.

Важно другое. Успех может прийти в любом возрасте. Если работать. Да. Если работать.