Канонерцы в годы Великой Отечественной войны

Канонерцы в годы Великой Отечественной войны

В 1941 году на Канонерском острове кипела жизнь. По сути, это был маленький городок с собственной средой и инфраструктурой, и тех, кто его заселял, объединяло общее дело и одно на всех предприятие. На острове размещалось шестьдесят благоустроенных домов, в которых проживали более полутора тысяч трудящихся с семьями. У канонерцев были школа, детский сад и ясли, столовая, магазины, клуб для молодежи и «красный уголок». Люди с «острова» жили не лучше и не хуже других в тот период. Они любили свой завод и гордились им, интересно проводили досуг и верили в светлое будущее.

Работы канонерцам хватало. На заводе в доке № 1 стоял «Челюскинец». Производились восстановительные работы на грузовом пароходе «Отто Шмидт». Ремонтировались пароход «Балхаш», плавучие краны Ленинградского порта, Эпрона и Главчермета. Ожидали ремонта несколько буксиров, ледоколы «Октябрь» и «Трувор», латвийский пароход «Эверанна».

Недавняя война с Финляндией практически не повлияла на жизнь канонерцев. Но вспомним стихотворные строки тех лет:

 

Хоть кончилась финская малая —

Не выпита чаша до дна:

Нас ждет впереди небывалая,

Большая, как буря, война.1

 

Дыхание этой войны чувствовали все. И каждый готовился к ней, как мог.

В музее Канонерского завода сохранилась фотография юных участниц соревнований по плаванию 1939 года. Спорту на заводе вообще уделялось большое внимание с первых лет советской власти.

Работал ОСОАВИАХИМ (Общество содействия обороне, авиации и химическому строительству). Из заводских репродукторов доносилась популярная тогда песня: «Если завтра война, если завтра в поход…»

Война была уже не за горами. В портах Германии преднамеренно задерживали советские торговые суда при вывозе ценных грузов. Чаще всего это было оборудование, которое к тому же обычно поступало не в полном комплекте: что-то изымалось при таможенных досмотрах. Члены экипажей судов не выпускались на берег. Вплоть до 18 июня 1941 года в Инфлот поступали радиограммы от немецких судовладельцев о выходе их судов, направляющихся в советские порты — но они так и не прибывали к месту назначения! К 20 июня в советских портах Балтики не оставалось ни одного немецкого судна, за исключением небольшого парохода, который не смог уйти из Виндавы (Вентспилса), поскольку находился в ремонте.

На пороге войны произошло ЧП с советским судном. Пароход «Магнитогорск» под руководством капитана С. Г. Далька, сдав экспортный груз в порту Данциг (ныне — Гданьск), должен был выйти в рейс и следовать дальше — в Штеттин. Однако местные портовые полицейские власти задерживали судно под предлогом закрытия фарватера. В этой чрезвычайно сложной обстановке начальник Балтийского пароходства Н. Я. Безруков обивал пороги Народного комиссариата морского флота. Он пытался получить разрешение на возвращение «Магнитогорска» из Данцига в Ленинград, и 20 июня ему с большим трудом это удалось.

Однако поздно вечером с судна поступила радиограмма: «Выполнить ваше распоряжение не могу. По неизвестным причинам задержан немецкими властями. Ожидаю ваших инструкций. Дальк».

А чуть раньше, тоже 20 июня, по указанию наркомата из Ленинграда в Данциг с экспортным грузом отправился также теплоход «Вторая пятилетка» под командованием капитана Н. И. Лунина. Получив телеграмму от Далька, крайне взволнованный Безруков попытался вернуть «Вторую пятилетку» в любой советский порт на Балтике до выяснения причин задержки «Магнитогорска». Народный комиссариат морского флота ответил отказом, потребовав выполнять поставленные задачи. Безрукову не оставалось ничего другого, как под свою ответственность отдать приказ капитану Лунину уменьшить скорость движения и каждый час докладывать координаты судна.

В 15:00 из наркомата поступила телефонограмма: «Теплоходу “Вторая пятилетка” до 20:00 следовать малым ходом, и если не поступит каких-либо других указаний, то в 20:00 судно должно увеличить скорость, и полным ходом идти по назначению».

Больше из Москвы новых указаний не поступало. И начальник пароходства схитрил: не передал капитану Лунину приказание увеличить скорость. В результате теплоход «Вторая пятилетка» не оказался во вражеском плену, как это случилось со многими другими советскими судами.

Между тем радист «Магнитогорска» Ю. Б. Стасов, сумев проникнуть в опечатанную радиорубку, 21 июня с риском для жизни послал в эфир тревожную радиограмму без позывных и адреса: «Из порта не выпускают. Скопление войск. Похоже на войну. Не посылайте…»

Радиограмма была принята «по почерку» в Ленинграде. Руководство Балтийского пароходства немедленно информировало об этом Наркомат морского флота и дало указание всем судам, направлявшимся в немецкие порты, уменьшить скорость движения и сообщать о своем местонахождении каждые два часа.

Пароход «Луначарский», вышедший накануне в Германию, получил распоряжение возвратиться в Ленинград. Тогда же руководящие работники пароходств, политотделов и других организаций и органов Балтийского бассейна были предупреждены о том, что в воскресенье 22 июня могут быть экстренно вызваны на службу. К тому времени в Ленинградском порту скопилось много судов Балтийского, Эстонского и Латвийского пароходств, проходивших погрузку и выгрузку.

Мирная жизнь канонерцев, как и всех ленинградцев, была прервана взрывом ранним утром 22 июня. На немецкой мине в устье Финского залива подорвался грузопассажирский пароход «Рухну», следовавший из Ленинграда в Таллинн. Немцы предполагали, что, потопив в этом месте крупное судно, они перекроют единственный глубоководный вход и выход из Ленинградского порта. Но их расчет не оправдался: героическая команда парохода и опытный лоцман Ф. А. Трофимов успели повернуть корабль к северной бровке канала. «Рухну» был поднят Эпроном и отбуксирован в Барочный бассейн Ленинградского порта. А через несколько часов в эфире прозвучало грозное слово: «Война!»

Сотни судоремонтников устремились на Канонерский остров на пароме «Куйваста» и катерах «Пантера», «Искра», «Цераль». Состоялся митинг. Вечером директор завода Алексей Петрович Ефимов, секретарь парткома Старчиков, председатель завкома М. П. Рохельсон провели совещание, в повестке дня которого значился только один чрезвычайно важный вопрос: подготовка завода к обороне, перестройка работы для обеспечения нужд фронта.

Следует отметить: с момента вероломного нападения Германии на СССР Северный, Балтийский и Черноморско-Азовский морские бассейны превратились в театры военных действий. Вскоре выяснилось, что в ночь на 22 июня несколько советских торговых судов, совершавших рейсы между портами Балтики, были внезапно атакованы гитлеровской авиацией и кораблями.

В 3:30 немецкие самолеты, совершавшие налет на Кронштадт, обстреляли в восточной части Финского залива пароход «Луга» (капитан В. М. Миронов), возвращавшийся с Ханко в Ленинград. Был ранен второй помощник капитана, несший вахту; судно получило более двадцати пробоин на ходовом мостике и в надстройках. Во время налета экипаж заметил, что фашистские бомбардировщики сбросили несколько магнитных мин на фарватере. Придя на кронштадтский рейд, капитан немедленно сообщил об этом в штаб Краснознаменного Балтийского флота (КБФ).

Почти одновременно с нападением самолетов на «Лугу», в 3:45, у шведского острова Готланд четыре гитлеровских торпедных катера окружили пароход «Гайсма», следовавший с грузом леса в Германию, без предупреждения открыли по нему пулеметный огонь и нанесли торпедный удар. Через полчаса радиоцентр Латвийского морского пароходства принял сообщение о том, что судно сильно повреждено и тонет. Фашистские катера, оставаясь в районе гибели парохода, хладнокровно расстреливали из пулеметов людей, оказавшихся в воде, а затем, взяв в плен двух моряков, ушли. Во время нападения гитлеровцев погибло пять человек, был тяжело ранен капитан судна Н. Г. Дувэ. Оставшиеся двадцать четыре члена экипажа во главе со старшим помощником Я. Балодисом, чудом уцелевшие, на полузатопленной шлюпке через четырнадцать часов добрались до ближайшего советского берегового пункта южнее порта Виндавы (Вентспилса). Здесь на холме у маяка Ужава они похоронили скончавшегося от ран капитана.

В 4:30 из штаба КБФ в управления морских пароходств поступило распоряжение направить транспорты, вышедшие в заграничные рейсы, в Ригу. Вскоре от Наркомата морского флота пришел приказ, предписывающий всем судам, находящимся в море, немедленно зайти в ближайшие советские порты, уклоняясь от обычных курсов, а стоящим в отечественных гаванях — оставаться там до особого распоряжения. Но было уже поздно. От ударов кораблей и самолетов противника и подрыва на минах в море погибло несколько транспортов Латвийского и Эстонского морских пароходств. В портах Германии (Гамбург, Любек, Штеттин, Готтенсгафен, Кенигсберг) гитлеровцы захватили тридцать два торговых судна и взяли в плен восемьсот шестьдесят советских моряков.

В тот же день перед канонерцами была поставлена задача: переоборудовать корабли торгового флота в военные суда.

Первыми подверглись «модернизации» буксир «Ост» и ледокол «Октябрь». Укреплялись палубы, устанавливалась более совершенная связь, капитанские мостики защищали мешками с песком, суда перекрашивали в маскировочный цвет. Уже на третий день войны в устье Невы начали заходить суда, поврежденные в результате бомбежек немецкой авиацией или подорвавшиеся на минах. Канонерцы прилагали все усилия, чтобы поскорее вернуть их в строй. Теплоход «Андрей Жданов», стоявший в порту острова, был переоборудован под госпиталь.

Тем временем в порт шли суда из Риги, Таллинна, Лиепаи. Судоремонтники вместе с портовиками участвовали в погрузочно-разгрузочных работах.

Началась всеобщая мобилизация. В первые дни войны были призваны или ушли добровольцами на фронт свыше трехсот работников Канонерского завода. На место мужчин встали женщины. Комсомолка Анна Новикова организовала первую женскую бригаду. А. П. Солнцева, дочь судового механика, стала крановщицей. На буксире «Церель» женщины заменили собой матросов и кочегаров: ночами буксир переправлял на остров продовольствие и необходимые для обороны материалы. Пятнадцатилетняя рабочая Б. А. Нестерова (Бутакова) по двенадцать часов выстаивала у строгального станка, выполняя и перевыполняя жесткие военные нормы. Самоотверженно трудились на заводе О. Д. Кириллова (Федорова), О. И. Антохина, В. Т. Сбитнева; А. И. Михайлова (Васильева) стала одним из лучших токарей 2-го механического цеха.

Рабочих рук не хватало — и литейщики становились малярами, судосборщики — электриками, столяры осваивали токарное дело. Опытный мастер Михаил Михайлович Сычев, выполняя по две нормы, находил время обучать новых рабочих. Сутками не уходил с завода слесарь-сборщик Николай Андреевич Ситник.

В октябре 1941 г. канонерцы досрочно переоборудовали в войсковые транспорты теплоход «Вторая пятилетка», пароходы «Иван Папанин», «Казахстан», «Кришьян Вольдемарс».

Обстановка на Канонерском острове с каждым днем становилась все напряженней. Захватчики стремились пробиться к морским ворогам Ленинграда, и судоремонтники понимали это. По решению Военного совета фронта на Канонерке был создан рубеж обороны: рабочие оборудовали стрелковые окопы, траншеи, пулеметные и артиллерийские позиции в том самом месте, где двести сорок лет назад петровские канониры основали форпост. Под непрерывным обстрелом вражеских батарей со стороны Лигова судоремонтники Канонерского укрепляли рубежи родного завода.

Инструктор комитета Красного Креста Мария Григорьевна Урбанюк (Винокурова) возглавила отряд сандружинниц, в котором трудились О. И. Колосова (Антохина), А. М. Комиссарова, Е. Д. Дмитриева (Григорьева), А. С. Пугачева (Ляшенко), О. Д. Кириллова (Федорова), А. Ф. Комолова (всего около тридцати человек). Под непрерывным обстрелом сандружинницы выносили раненых сослуживцев из механического цеха, спасали краснофлотцев.

Канонерцы работали, гасили многочисленные пожары, устраняли последствия разрушительных артиллерийских обстрелов и бомбардировок, возвращали в строй поврежденные суда.

Осенью 1941 года завод получил новое задание фронта — освоить выпуск корпусов фугасных авиабомб. Коммунисты завода, работая под огнем, сумели подготовить необходимый инструмент, оснастку, создали бригады. Цехом, выпускавшим ФАБ2, руководил коммунист Павел Антонович Кореневский. «У станков, — вспоминал он, — стояли подростки не старше четырнадцати лет. Сколько лет прошло, а я их, как сейчас, вижу: Аня Климова, Т. И. Виноградов, В. Г. Башкиров, В. А. Нестерова, М. И. Кушнаренко, Н. А. Павлов и другие. Истощенные, слабые, в чем только душа держится, а ведь как работали! К третьему декабря мы уже сдали досрочно несколько сотен авиабомб. А когда начали осваивать выпуск газогенераторных установок для автотранспорта города, пришлось изготовить деревянные банкетки, потому что подростки были значительно ниже основных деталей, и эти подставочки помогали им завершать операцию по сборке узлов».

Пришла суровая блокадная зима. Кончилось топливо, прекратилась подача электроэнергии. Ладога и Нева обледенели. Канонерцы всерьез опасались, что по льду на остров могут пробраться вражеские диверсанты. Вооруженный отряд, в который входили не только мужчины, но и женщины, круглосуточно патрулировал у берегов канала. Руководил отрядом директор завода Георгий Степанович Сорокин.

Рабочие перешли на казарменное положение, жили прямо в цехах. Тут же стояли пирамиды с оружием. Люди в спецовках и рукавицах спали возле наскоро сделанных «буржуек». По ночам комсомольцы совершали вылазки в Угольную гавань порта, под огнем рубили мерзлые глыбы угольной крошки и на санках по льду драгоценный груз тащили на завод.

Партийный комитет, который возглавлял В. Ф. Вилюгов, принял решение использовать для нужд завода электростанцию турбоэлектрохода «Вячеслав Молотов», стоявшего на ремонте. В короткий срок были введены в эксплуатацию судовые турбогенераторы и два котла паросиловой установки. Вскоре иссякли запасы угля в Угольной гавани, кончилась солярка на электроходе, однако рабочие собирали в отсеках ремонтируемых судов остатки мазута, очищали его, и электростанция продолжала действовать.

Тем временем Морской канал покрылся толстым слоем льда. Это позволяло противнику использовать для передвижения по нему не только пехоту, но и артиллерию и даже танки. Командование фронта усилило охрану канала, рассчитывая и на помощь заводчан. И те не подвели!

Комсомольцами и коммунистами «Канонерки» на турбоэлектроходе «Балтика» был организован стационар для ослабленных рабочих и моряков. В бывших яслях создали общежитие. Комитет комсомола собрал и сдал в Фонд обороны два миллиона рублей на вооружение Кировской танковой дивизии.

В условиях первой тяжелой блокадной зимы канонерцы полностью отремонтировали четыре БТЩ, пять портовых буксиров и два ледокола, разрабатывали и внедряли новые методы ремонта, вносили десятки ценных рационализаторских предложений. По инициативе главного инженера завода Г. Г. Башкирова была создана и внедрена технология максимального использования стапель-палубы дока. Наличие боковых дорожек позволило судоремонтникам принять на докование дополнительно четыре судна. Впервые в практике судоремонта при доковании использовалась вся полезная площадь стапель-палубы.

Замена пера руля — сложная и ответственная операция. Чтобы заменить эту деталь, необходима стальная отливка. Но при аварийном ремонте БТЩ-301 изготовить ее не представлялось возможным, так как литейный и кузнечный цеха не работали из-за отсутствия сырья и топлива. Рационализаторы Канонерки в максимально сжатые сроки изготовили перо руля из отдельных деталей, сварив их между собой. Конструкция вновь изготовленного пера не уступала по прочности прежней.

Весной, когда растаяла ледовая Дорога жизни, канонерцы по заданию Военного совета фронта строили средства переправы через Ладогу, ремонтировали буксиры и подъемные краны. По четырнадцать часов подряд трудились судоремонтники В. Т. Андреев, А. П. Хюньев, В. К. Назарчук, А. К. Фролов, И. И. Федоров, А. М. Сычев. Лучших производственников послали на Ладогу, в бухту Гольсмана, оборудовать причалы, ремонтировать средства переправы. За мужество и самоотверженный труд на Ладожской переправе Родина наградила коммуниста В. Т. Андреева орденом Красной Звезды.

В июне 1942 года заводу было поручено увеличить вдвое выпуск крупнокалиберных снарядов. Канонерцы с честью выполнили и это задание. Сверх плана в течение лета они изготовили тысячи сопел для «Катюш», отремонтировали двадцать три боевых корабля, двенадцать транспортных судов и четыре служебно-вспомогательных судна. Все ремонтные работы получили высокую оценку военно-морского командования. Завод завоевал переходящее Красное знамя и первую премию ВЦСПС и Наркомата Военно-Морского Флота.

Возраставшая сложность судоремонтных работ, сжатые сроки их выполнения вызывали необходимость восстановления ряда цехов (в первую очередь литейного, трубомедницкого, экспериментально-инструментального), а также кочегарки и компрессорной. Все это было сделано собственными силами заводчан, без прекращения работ на судах.

Токарь 2-го механического цеха Лобанов работал на операциях по выпуску боеприпасов, выполняя по две нормы. Клепальщик Р. Романов совмещал профессии судосборщика, гибщика и шаблонщика. Токари А. М. Сычев и П. Н. Панасенко трудились и как строгальщики, фрезеровщики, сверловщики. На кузнечном участке отлично работали машинисты молота Е. С. Мирошник, О. И. Маркевич, кузнец В. М. Тихомиров.

Лучшим слесарем был признан фронтовик Владимир Сергеевич Котов, ставший впоследствии Героем Социалистического Труда. Ему поручалось восстановление самых сложных судовых механизмов. В исключительно трудных условиях он со своими товарищами восстановил поднятый со дна канала пароход «Эверанна»: отремонтировал котельную арматуру судна, электрогенератор, грузовые лебедки, брашпиль, заварил израненный корпус.

В 1942 г. канонерцы возвратили в строй поднятый со дна канала пароход «Тынну», полностью отремонтировали его гребную установку и рулевое устройство, очистили котлы, заменили двенадцать поврежденных листов наружной обшивки. И всего за год отремонтировали одиннадцать судов («Казахстан», «Отто Шмидт», «Бирута», турбоэлектроход «Балтика» и др.)!

Самоотверженно трудились корпусники И. М. Максимов, И. Н. Курский, Н. Т. Парамоненко, электросварщица М. М. Бакарева, нагревальщица А. М. Лисиненкова, контрольный мастер Д. В. Васильева, кладовщица А. Н. Климова (она нередко выполняла работу подручной клепальщика). В октябре 1943 г. комсомольская организация завода за высокие показатели в социалистическом соревновании в честь 25-летия ВЛКСМ была награждена Почетной грамотой горкома комсомола.

К весенней навигации 1944 года завод полностью восстановил пятнадцать судов. В октябре отправился в плавание пароход «Соммери». Полным ходом шел ремонт турбоэлектрохода N509, пароходов «Сауне», «Мария», «Полярис», углеперегружателя «Нева».

5 февраля 1946 г. за самоотверженный труд, мужество и героизм, за четкое выполнение оборонных заказов в период Великой Отечественной войны Канонерский завод был награжден Красным знаменем ГКО. Принимая знамя, директор завода П. П. Белов сказал: «Мы сохранили родной завод для мирных дел, и мы не только восстановим его, но и превратим в передовое предприятие с замечательной техникой и большим отрядом опытных специалистов».

И это обещание было выполнено. Сегодня «Канонерка» является одним из крупнейших судоремонтных заводов на Балтике. Завод оснащен современной техникой, мощными доками. Выросли просторные цеха, вместо деревянных домов поднялись многоэтажные жилые корпуса, проложен подводный туннель, связавший остров с материком.

А в самом центре Канонерского острова, на берегу Морского канала, в окружении деревьев, хранящих следы от осколков снарядов, посреди цветов и кустарников возвышается мраморный памятник канонерцам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. Мемориал был открыт в 1975 г. На его пьедестале растут живые цветы, высаженные в память тех, кто самоотверженно трудился, боролся и отдал свою жизнь во имя Победы.

1 Вадим Шефнер «Сестра печали».

2 Фугасная авиационная бомба весом в одну тонну.

 

Музей Канонерского завода. Н. М. Вихров и А. А. Шнуренко поздравляют ветеранов