Журнальный мир

* * *

А. Б.

Так сложилось с самых давних пор,

Может быть, с начала мирозданья,

Для чужих – проклятье и позор,

Для своих – елей и оправданье.

Дорогой маэстро, врежьте марш,

Как сказал Сусанин: гидом буду,

Если скажут, что Иуда – наш,

Наплевать, отмажем и Иуду.

ЧАЙ

Ополоснуть заварник, а потом

Чай заварить без чайных церемоний,

Добавить мелочей: чабрец, полоний.

И что-то напевать с набитым ртом.

Взгляд в зеркало: чаинка на губе.

Смахнуть и выйти в люди бесшабашно,

Оставив остывать в глубокой чашке

Чай чёрный, словно мысли о тебе.

КОФЕ

По-над городом, как стяг, висит аромат.

Изгибается, полощется, свивается в жгут.

Вдоль дороги спящие с чашками стоят.

Даже не шелохнутся. Чего-то ждут.

В аромат подмешан отечества дым,

Тонкой нежной горечи нить вплетена.

Каждый спящий знает – на том стоим.

Только звякнет ложечка, и тишина.

Каждый спящий знает – грянет рассвет.

Во второй строке да в третьей строфе,

Каждый спящий знает, что в мире нет

Отвратительней классики «Нескафе».

* * *

У меня большая нога.

Неудобно.

46–47-й размер.

С юности я ношу не то, что нравится,

а то, что не сильно жмёт.

Раньше это были боты «прощай, молодость»,

сейчас какие-нибудь китайские кроссовки.

Невидимая рука рынка

не помогла

моей видимой,

заметной,

большой

ноге.

Однажды

на чердаке отцовского дома

я нашёл свои старые боты.

Удобные боты «прощай, молодость».

Примерил.

Оказались впору.

Молодость меня простила.

* * *

Г. Калашникову

Это озеро для постояльца

Как заноза, туды-растуды…

Водоём, где нельзя искупаться –

Бесполезная трата воды.

Ждут пожара, и дуют на спичку…

Постоялец взирает в окно,

Где на озере дразнит табличка

Про «купание запрещено».

Не сегодня, не завтра, но скоро,

Послезавтра, скорее всего,

Чтоб спасти водоём от позора,

Окунётся в пучину его.

Погрузится в запретные воды,

Вскинет руку – всегда, мол, готов,

Выжмет плавки, как знамя свободы,

И дворами уйдёт от ментов.

* * *

пока прогреется паяльник
для мелкой пайки
ко мне в фейсбук придёт начальник
поставит лайки

под записью что всё тщета
и понедельник
и что работы до черта
и мало денег

что мир как водится жесток
се – место боли

и вьётся синенький дымок
от канифоли

Пальцы блогера

Ваши пальцы пахнут…

А. Вертинский

Пальцы пахнут никотином,

Мышкою, клавиатурой,

Пальцы пахнут Украиной,

Кровью, гарью, миной-дурой.

Пальцы пахнут Волновахой,

Славянском, Донецком, Счастьем,

Пеплом, Горловкой и прахом,

И расстрелянной медчастью.

Сиротой, убитым сыном

Да непризнанной виною.

Пальцы пахнут мертвечиной,

Мертвечиной и войною.

* * *

Сергеев-Мценский. Новиков-Припой.

Как странен нынче путь в макулатуру…

Найти между страницами купюру

Страны иной.

И прошлое вскипающей волной,

Пощёчиной и бешеным аллюром,

Забытым поцелуем, пулей-дурой,

Беспомощностью, счастьем и виной

Нахлынет, неотвязно, как икота…

Откуда здесь зелёная банкнота,

Прекрасен ли, ужасен наш союз

Советский и поди-не-разбери,

Аптека, ночь, канал и фонари…

Над трёшкою слезами обольюсь.

* * *

Мы брали – ну и перебрали,

Затих наш умный разговор…

О чём играет на рояле

Непросыхающий тапёр?

Как у него выходит гладко,

Слащаво, всё да об одном…

Играет он о чём-то гадком,

О чём-то мерзком, неродном…

О чём-то гадком, чём-то мерзком,

Неторопливо, не спеша,

Так не по-русски, не по-детски,

Что аж кукожится душа.

Я морщусь, а сосед икает,

И нужно что-то предпринять…

Пока в тапёра не стреляют –

Он не научится играть.