Журнальный мир

* * *

По велению Божию вышло:

Этот конь от начала веков

Ни оглобель не знает, ни дышла,

Ни удил, ни тем паче подков.

По земле-то – не много и надо,

Коли он, словно птица, крылат.

Никакая земная преграда

Не грозит ему страхом утрат.

Не призёр скаковой и не мерин,

И не режет он плугом пласты…

Ни на что променять не намерен

Вдохновенной своей высоты.

О бальзам поднебесного вдоха!

Он с лихвой упоён синевой,

Но о нём пусть не думает плохо

Работяга, собрат ломовой.

Вот взлетает Пегас, будто ветер,

И копытами землю не рыл,

Но опять ведь никто не заметил

Эту мощь в напряжении крыл!

* * *

От этой мглы сонливо-серой

Восток очистился не зря:

Готова к выходу пораньше

Красноречивая заря.

Денёчек майский разрастётся

На вербных сладостных дрожжах,

Над белым яром снова будет

Вся высь небесная в стрижах…

Конечно, всё – воспоминанья:

И час предзорный, и река…

Не удивительно, что втайне

Печальна каждая строка.

Но всё ж я ту зарю встречаю,

Запахнет воздух, словно мёд…

И дед мой добрый на рыбалку,

Как обещал, меня возьмёт…

ТАЛАНТЫ

Без шума сосны не качаются,

Звезда не светит без загадки…

Таланты жизни не кончаются,

Но нам понятны лишь задатки.

Ещё в нас много лилипутного,

Хоть на олимпах не впервые;

Как долго к ним ведут и путано

Дороги тёмные, кривые.

В глубинах жизни дно немыслимо,

О, их попробуйте измерьте!

А то, что бомб кругом бесчисленно,

Так это всё таланты смерти.

* * *

Уж ночь немотой накрыло,

Но станет ещё мертвей:

Луны золотое рыло

Просунется меж ветвей;

Фигуры, черны и тощи,

Кривясь, поползут на свет…

Скелетным останкам рощи

Иного исхода нет.

И только зима забыться

Поможет смертельным сном,

Но будет беззвучно биться

Замедленный метроном.

Препятствий кошмарно много

До времени майских дней,

Но ищется та дорога

Чем долее, тем верней.

ДЕНЬ ПРИШЁЛ…

День пришёл большой и светлый,

Сразу крепко обнадёжил:

То, чего подолгу жду я,

Посетит меня вот-вот…

Дай-то Бог, чтоб так и вышло.

Но откуда он всё знает,

Если я на сердце веру

Сам ещё не укрепил?

Впрочем, есть уже догадка,

Что ему не показалось,

Как во мне проснулось что-то

Очень близкое любви…

Тени синие по снегу,

Крик смеющихся малышек,

На подходе март и праздник, –

Всё божественно опять.

Да, стучится вдохновенье…

Это день – большой и светлый –

Чудодейственно с надеждой

Свёл и веру, и любовь.

* * *

Сердце знает секрет упоенья,

Потому я и сделаю так,

Чтобы в печке пылали поленья

Под аккорды метельных атак.

Будет мир многолюдный покинут.

В крепкий чай превращу кипяток.

Может быть, небеса мне подкинут

Замечательных строчек пяток.

Но однако же я не об этом…

Любопытно подумать порой:

Что всего драгоценней поэтам,

Утомлённым словесной игрой?

Друг на друга ещё не сердиты,

И, в кругу проявляясь одном,

Мы себя, молодые пииты,

Поджигали с устатку вином.

С грузом лет разбрелись отчуждённо

И во всём поменяли меню,

А в итоге и нощно, и дённо

Верим только живому огню.

СКАЗКА

Как в бане, дух берёзовый

Крепчал на солнцепёке,

И цвёл шиповник розовый,

И омут был глубокий.

И так себя раскованно

Вёл ветерок прибрежный;

А в грозы он рискованно

Терял свой образ прежний.

Душа его – о, мистика! –

Безумством упивалась,

Хотя нигде ни листика

Сорвать не удавалось…

Что ж день так опечалился?

Молчит пустой скворешней.

Июнь стремглав отчалилился…

Июль – ещё поспешней…

В небесных красках вечера

Всё больше фиолета.

Плодами обеспечило

И точку ставит лето.

Листва летит, вращается…

Пропеллеры, сердечки…

Всё в сказку обращается,

Особенно у речки.

Там ель подобьем пагоды,

Оттуда вышел леший,

Он рвёт шиповник-ягоды,

Где омут обмелевший…

* * *

Каких вам красок, если даже

И зелень выцвела, и синь?

Тоскливо-тусклые пейзажи

Куда ни глянь, куда ни кинь.

Больное время, остывая,

Всему придаст бескровный вид;

Одна лишь память цветовая

Палитрой радужной живит.

Иначе как в такую пору

Мечтать и двигаться вперёд,

И возвращаться к разговору,

Который за душу берёт?

ТУЧА

Она была страшнее ночи,

До невозможности огромна,

В ней грохотали что есть мочи

Обвалы каменного грома;

Расколы молнийно змеились,

Чтоб чернота – ещё чернее…

И наши души изменились,

Природно делаясь прочнее.

Ничто им больше не мешало

На волю вырваться восторгом,

Следить, как ветер слепошаро

В порыве бесится недолгом,

Как дело близится к итогу,

Как солнце выглянуло жарко…

Гроза утихла, слава Богу,

Но с ней прощаться было жалко.

* * *

Здравствуй, бесхитростный осени герб –

Стылого месяца сточенный серп!

Что нам покажет широкий огляд

В пору подсчёта не только цыплят?

Всех бы назвать, на таком рубеже,

Кто с нами путь не продолжит уже…

Мы ещё здесь, на дорогах земли,

То на стремнине, а то на мели;

Нам ещё видится целей мираж…

Нас ещё может растрогать мураш,

Снова – по правилам жизни своей –

Выбравший ношу себя тяжелей.

Путь наш. Остаток, совсем небольшой…

Всех назовём и помянем душой;

Здесь, где укрыты от глаз наших вы,

Снег налипает на зелень травы,

И улетает вопрос к высотáм:

Как-то вас встретили-приняли там?..