Журнальный мир

Мартин Мелодьев

* * *

Медленно меркнет сибирский рассвет,

где ж эта улица, Красный проспект?

Омут забвеньем омыт, как волной:

месяц был… Господи, кажется, май!

Медленно тающий снег на полях,

проблеск зеленой воды в тополях;

припоминающийся с трудом

берег — и ты в пальто.

Зол циферблат, стрелки пляшут канкан,

время ощерило цифр капкан,

в медное горло кувшинки вплеснув

нашу с тобой весну.

* * *

С. Глядинской

Прохладный, как зеленая казарма,

брезентовым июнем крыт пейзаж.

Еще одно последнее сказанье

календаря запущено в тираж.

В Бугринской роще солнечно и тихо,

стоит «Орбита», в облако смотрясь,

по просеке цветы да земляника;

не за горами август и сентябрь.

Ничья земля. Две елки на пригорке…

И не о виноградарства ли днях

летучей филателией эпохи

толкуют блики света на листах?

По просеке, где мы с тобой гуляли,

знакомой до последней стрекозы,

осенним дымом счастья и печали,

платками разноцветными, костры

взмахнут — но это в сентябре.

…Сегодня в роще солнечно и тихо:

стволы берез, цветы да земляника

да катерами — тени по траве.

* * *

Вот и осень, строгая закройщица.

Календарь заказов: все красивы.

За окном неторопливо кружатся

лиственниц цепные карусели.

На опушке — шишки. Бур бурьян;

рыжий мех приходит в запустение.

И грибник приходит в загруздение

окружающих полян.

Надежда ПУЗЫРЕВСКАЯ

* * *

Уходит солнце за верхушки сосен,

доверчиво из чащи смотрит лось,

и щедро сопки осыпает осень

недолговечным золотом берез.

Здесь слабых нет, да только не из стали

и наши закаленные сердца.

Устали изыскатели, устали,

а съемке не предвидится конца…

Который год в плену иных традиций,

а не писать об этом не могу —

костры давно прошедших экспедиций

пылают на тайдонском берегу.

* * *

Что же, злорадствуйте все,

кто похмелье мне это пророчил!

Все чудачества в прошлом,

романтикой впредь не грешу.

На седьмом этаже

проживаю теперь, между прочим,

на седьмом этаже,

и стихов о тайге не пишу.

И куда ни взгляну —

с горизонтом сливается город,

и не лайка — болонка

доверчиво трется у ног…

Но закрою глаза,

и приблизятся синие горы,

и предательский к горлу

тотчас же подкатит комок…

Лариса ПОДИСТОВА

* * *

Печаль прикорнула

На мерзлом карнизе. Вижу:

Косит ее глаз

В человеческое жилье.

Бывает ли в мире соседство

Тесней и ближе?

Стекло разделяет меня — здесь

И там — ее.

Дрожат ее лапки:

Им холодно, жестко, скользко.

Дрожат ее перья…

Пустить бы бедняжку в дом!

Не жаль мне овсянки,

И крошек не жаль нисколько,

Но грусть прикорми —

Будешь вечно грустить потом.

И я остаюсь в глубине

Моих теплых комнат.

И грусть остается —

Снаружи, с холодной тьмой.

Она улетит, но я взгляд ее

Буду помнить —

Безжалостный, в общем-то,

Взгляд, как и выбор мой.