Кукла

Кукла

Представляем молодых / Рассказ

Я — кукла. Кук-ла. Мама назвала меня Анжеликой. Она сказала, что это в честь героини старого романа, только я не читаю книг. Мои друзья не читают книг. Подруги зовут меня Джолли, Энжи. Мужчины обращаются кто как: Аня, Лолита, Анжела. Один называл меня Гжелкой: у него был водочный завод.

У меня есть руки. Они очень красивые — я их всем показываю в социальных сетях. Я делаю маникюр три раза в неделю и на ногте мизинца каждый раз пишу имя самого щедрого мужчины: Эдичка, Самсон, Лева. Их много — я одна. Я кукла, и у меня есть свой топ-лист. Самсон обижается, когда видит чужое имя на ногте. Он хватает мои запястья и начинает трясти. Тогда я вспоминаю, как в детстве отец держал меня за руки и кружил вокруг себя. Отец был добрый, но бедный. Самсон не бедный. Он сжимает мне руки, потому что знает: я не люблю, когда бьют по лицу. Правда у меня красивое лицо? Посмотрите на мои впалые щеки. Кристи, моя подруга, говорит, что я похожа на Кейт Мосс.

Еще у меня классная попа. Вам тоже кажется, что в этих облегающих штанах она смотрится лучше? Я хожу в тренажерный зал, где каждый вторник и четверг меня ждет Антон. Антон — мой тренер. Он заставляет приседать и качать грудные мышцы, чтобы «титьки не висели». Антон хочет меня. Пару раз у нас что-то было, и мне даже понравилось, но когда он увидел, что за мной приехал Лева, то перестал предлагать это. Однажды у меня тянуло спину и я сама предложила по-быстрому, однако Антон сказал, что Лев Давидович нас в багажнике вывезет в лес и закопает.

Лева может все. Нет, не потому, что сидел, и не потому, что он такой страшный. Просто потому, что хочет. Лева — настоящий мужчина. Я часто пишу его имя на мизинце.

Я люблю выкладывать свои фотографии в инстаграм и прикреплять к ним музыку. Раньше думала, что у меня есть душа, но Эдичка сказал, что душа для нищих, а я, как настоящая стюардесса, должна улыбаться до конца. Я всегда улыбаюсь, что бы ни произошло. В моей жизни происходит только хорошее: фитнес, фотосессии, клубы. Мне нравится клуб, куда из девушек пускают только меня и Кристи. Там на входе здоровенный охранник — больше, чем Самсон, и страшнее, чем Лева. Нас не пускали, а потом стали. Я спросила у Кристи почему, на что она показала мне футбол языком. Ну, помните, в детстве, у логопеда, когда языком надо давить на щеку изнутри? Я думаю, Кристи смогла бы стать логопедом. А она сказала, что мы куклы и рождены для приятной компании. Я прыснула своим дайкири от смеха, хотя мне было не смешно.

Подошел парень. Его щеки были впалыми, костюм помят, а глаза блестели. Он держал в руках виски, но не пил — тогда я подумала, что он сидит на кокаине. Он подсел к нам и познакомился. Кристи шепнула мне, что он ни о чем. Я не поняла ее и просто улыбнулась. Парень улыбнулся в ответ. Он сказал, что его зовут Оскар. Я спросила почему, а он ответил что-то вроде того, что его отец — Ди Каприо, не мог долго зачать и, когда появился первенец, актер назвал его в честь заветной награды. Что-то вроде того, не помню. Я не придаю значения таким вещам — просто вижу, что люди хотят быть веселыми, и, если они мне не противны, я смеюсь над их шутками. Я и в этот раз посмеялась, и Оскар переключился на меня.

Он говорил про какие-то планы, а я только заказывала дайкири или мятный джулеп и смеялась. Платил он. Кристи сказала, что ей пора, и, посмотрев на Оскара, состроила рожу. В детстве мама тоже строила мне рожицы, заставляя смеяться до колик в животе. И я засмеялась.

Оскар вызвал такси и отвез к себе. У него очень сухие губы. Знаете, ему бы не помешал хороший крем от одной шведской компании. Я уже хотела ему предложить, как он стал снимать бюстгальтер, и мне стало страшно, что он порвет застежку. Я легла на большую кровать и оглядела комнату: в ней, кроме дряхлого стола и компьютера, почти ничего не было. Оскар хотел ублажить меня там, внизу, но все его движения были резкими, нервными. Я испугалась, что он сделает мне больно, и решила сама сделать приятно ему. Оскару понравилось. Он бросил меня на кровать и начал яростно пронзать мое тело. Я положила голову набок и смотрела в окно. Вспомнила, что в детстве глядела в окно и представляла, какую бы жизнь я жила, окажись в другой квартире и другой семье. Когда Оскар закончил, он закурил и посмотрел на меня как отец. Мне стало неуютно, и я начала одеваться.

Ты же спишь со всеми, — сказал Оскар. — Погляди на себя. Ты шлюха.

Я кукла, — сказала я и засмеялась.

Он вызвал мне такси и выставил за дверь. Не успела я сесть в машину, как позвонил Лева. Я поехала к Леве и тут же забыла про Оскара. Пока он однажды не появился сам.

Он спросил, что означают имена на маникюре. Я объяснила. Тогда он спросил, что нужно сделать, чтобы попасть в топ. Я сказала, чтобы он купил сережки от Тиффани. Я это нарочно. Знала, что у него не хватит денег.

Оскар исчез, а через пару недель разыскал меня в клубе и подарил серьги. Я улыбалась и поддерживала разговор. Мне понравился подарок. Оскар это заметил и пригласил к себе. Он вновь кряхтел и потел надо мной, но на этот раз держал за подбородок, чтобы я смотрела ему в глаза.

Ты напишешь мое имя? Напишешь?

Я сдавленно сказала: да. Наступила среда, и я написала имя Руслана. Это мой хороший знакомый, я вам о нем не говорила, потому что нельзя говорить про Руслана. Он очень сердится и кричит, что его могут повязать, а ему это не нужно. Я не знаю, чем занимается Руслан: я никогда не интересуюсь тем, чем занимаются мужчины. Мужчины должны заниматься мной. Одевать меня, раздевать, дарить подарки, водить в клубы, рестораны. Руслан сказал, что ему надо залечь на дно, поэтому он взял нам два билета на Мальдивы. Он пообещал, что мы там останемся на полгода. Конечно, полгода на Мальдивах дороже, чем сережки, поэтому на моем мизинце Руслан.

Вечером меня нашел Оскар, и мы поехали к нему. Он было запрыгнул на меня, как вдруг отшатнулся и побледнел. Он спросил, кто такой Руслан. Я ему объяснила. Оскар сказал, что убьет меня, а я сказала, что пусть убьет, только не трогает лицо. Мужчины любят мое лицо — его нельзя бить. Оскар стал еще бледнее. Он сел на край кровати, закурил и схватился за голову. Он начал спрашивать, что я за человек такой, раз мне все человеческое чуждо, а я ему ответила, что я кукла. Оскар сказал, что влез в большие долги, чтобы сделать мне приятно, а я сказала, что дела мужчин — это дела мужчин, а я — кукла.

Обстановка стала меня угнетать. Я вспомнила детство, когда папа с мамой кричали друг на друга из-за денег, которых вечно не было. Я захотела встать, однако Оскар схватил меня за запястье и повалил на кровать. Он обхватил мое лицо руками и начал растягивать его, повторяя что-то злобное, а я подумала, что если бы это фото выложить в инстаграм, то я могла бы собрать кучу лайков. Представляете? «Джолли сделала пластику». Или так: «Джолли подтянула мимические морщины».

Тут Оскар что-то поднял с полу и ударил меня в живот. Затем ударил еще и еще. Знаете, умирать, на самом деле, не больно. Оскар так же был сверху, так же пыхтел и потел, а я так же положила голову. Ничего не изменилось с первой ночи. Если бы мне раньше не сказали, что нож убивает, я бы и не подумала умирать. Я смотрела в чужие окна и думала, что могла бы прожить жизнь по-другому. Но я кукла. Кук-ла. Мое дело улыбаться. Улыбаться до конца, как настоящая стюардесса.

Спасибо, Оскар, что не по лицу. Мужчины его любят.