Журнальный мир

Листая второй номер журнала «Начало века» этого года, увидела стихи В. М. Крюкова и стала их читать. Но вместо предварительного скоростного просмотра произошла неспешная встреча с волнующими строками, затронувшими сердце.

Похоже, сегодня настало то время, когда не мода, а душа требуют нового витка осмысления жизни.

Она у поэта Крюкова тёплая и благородная, её беспокоят и мучают «…в преддверии холодов брошенные скворешни», дорогие друзья, которые «…красиво вот так трепетали… и нет их сейчас на земле…». Не всякий человек так чуток, да и поэт, увы, не всякий.

Стихи рисуют и «картинки» жизненного пути поэта: «…жизнь картофельная, дровяная, а какая могла быть иная? Всё на месте и всё – для меня».

Я обожаю Л. Н. Толстого и часто обращаюсь к нему. Вот и сейчас он подтвердил мои думки: «Поэзия есть огонь, загорающийся в душе человека. Огонь этот жжёт, греет и освещает… Настоящий поэт сам невольно и страданьем горит, и жжёт других, и в этом всё дело».

Меня стихи В. М. зацепили искренностью и отсутствием пафоса, простотой слова и глубиной мысли.

Уж точно соглашусь с Д. Джебраном, что «поэзия – это не просто изречённая мысль. Это песнь кровоточащей раны или же улыбающихся губ».

Стихи Владимира Михайловича – и есть эти песни. Он открыт для счастья и хорошо улыбается, радуясь жизни, несмотря на не простую судьбу, которая не часто щадит творцов.

Видимо, поэтому «синяя птица» о нём не забывает: «И взгляду просторно, и не оттого ли так радует сердце дыхание воли…».

И пронзительно «кровоточат» строчки: «И нет утешения проще, что жребий у каждого свой…», «…Кажется, смерть над тобой склонилась. Кровь зелёная остановилась…».

Поэт не хвалится успехами, не приукрашивает свою жизнь, откровенен: «…да, я не отбывал повинность, не перекатывал камни. Не выматывался на пределе…».

Очень даже понятно, отчего «…слегка потрепало», но и: «разве мало мне перепало? Просто я научился ждать…», если вспомнить биографию поэта, если заметить его честность в неприятии существующей несправедливости, хамства…

Ранее он написал: «…Глядеть грустнее и больней на торжествующую серость», и сегодня: «И наступает время иное – прошлое отлетело. Время воздуха? перегноя? Наше ли это дело…».

Но дело-то, похоже, его. Перекличка с богатой историей мира, обращение к основной идее христианства обогащают поэзию современного поэта-гражданина, который наверняка знает, откуда явился его дар: «…Ты сделал то, о чём я просил…». Для меня его обращение к «Вечной теме» – стремление разобраться в собственной жизни, к чему призывал Иисус Христос.

Поэт ироничен: «Эй, друзья, объясните мне толком, что ли духом народ обнищал? Оттого, знать, немалые толпы, припадающие к мощам?». Он сам не из того «бездумного стада», что «дружно пылит за бесплатною панацеей». И это мне очень импонирует.

Он заявляет: «Мне дороже святая свобода от чудес, от елейных кадил». Но ведь не свободен от простых человеческих тревог и опасений: «Вот уже ветер пахнет простудой. Холодом, холодом тянет оттуда».

А порою стихи Владимира Михайловича па́хнут: «Подышать осиновой прелью и берёзовым холодком», но всегда от них веет любовью к людям, Родине, своим друзьям…

Не литератор, тем более, не критик, я только читатель, и попыталась выразить свои чувства, немного попридержав избыток эмоций. Да, защемило моё сердечко, заныло оно от щемящих слов, от близких мне ощущений поэта.

«Отчего же сегодня не быть тишине содержанием целого дня? Это дело хорошее, это по мне, это всё в руках у меня…». Ну что тут ещё скажешь…

Разве что привести как моральную поддержку из далёкого XVIII века слова известного поэта и эссеиста Перси Биши Шелли: «Никогда так не нужна поэзия, как в те времена, когда вследствие господства себялюбия и расчёта количество материальных благ растёт быстрее, чем способность освоить их согласно закону души».

Лидия Пустовойтова