Журнальный мир

(Алла Арцис, Предчувствие лунного. – М.: Издательство РСП, 2022. – 258 с.: ил. – (Серия: Лауреаты национальной литературной премии «Поэт года»))

Новая книга Аллы Арцис – увесистый том объёмом в двести пятьдесят страниц. А ведь здесь собраны только те стихи, которые были написаны в период с 2019 по 2021 год – то есть за ближайшие три года. Остаётся только удивляться, откуда автор черпает своё вдохновение и что побуждает его создавать такие разные по тематике и лирическому настроению тексты.

А между тем ответ на вопрос очень прост. Лирическая героиня Аллы переняла от своего создателя любовь к жизни – во всех её проявлениях. Это и природа, и город, и мировая культура – от древности до современности. Воспринять и впитать в себя бесценное знание о жизни, преумножив и перевоссоздав его в своём воображении – такова задача поэта. Именно об этом пишет в предисловии к своей книге и сам автор: «Вне временных и пространственных преград, действующие лица в этой книге обитают там, где действительность вплотную приближается к сказке, пусть и не всегда весёлой».

Но сказка и не должна быть всегда весёлой – в ней то, что идёт из глубины сердца, что постигаемо внутренним зрением. В книге много разделов, но начать стоит с самого «компактного» – «Из греческих мифoff». Иноязычный словесный формант «off» заставляет читателя мыслить сразу в двух плоскостях: глубокая древность продолжает жить в реалиях современности. Многие мифы звучат на новый лад, а герои маскируются под обычных людей, их не сразу и распознаешь. Сизиф – простой работник пляжа, таскающий камни из воды, но автор убеждён, что труд его не напрасен, поскольку есть в нём «тайна магии». Минотавр – борец, несущий лабиринт в себе, а Икар – отбившийся от стаи «учёных мальчиков» юный мечтатель, для которого воображаемые крылья важнее дорогих спорткаров. Это уже новое мифотворчество, созданное по старым лекалам, но вечные темы остаются неизменными:

<…>

Их тоже кликали Икарами,

и старый дедушка Дедал,

стращая кармою и карами,

их рваться в небо призывал.

Но были мальчики учёные,

на мир взирали свысока,

такие ловкие, лощёные –

меняли крылья на спорткар.

Прошлое, смотрящее на современность «глазами» картин, статуй, архитектурных сооружений, оживает в авторском воображении и одновременно будит воображение читателя. Вот уже прекрасная Афродита мелькает «в сияющем проёме Пропилей», и юная арфистка тревожит мир нотами, «звонкими и острыми, как стрелы».

Интертекстуальность – характерная черта современной поэзии – позволяет Алле Арцис вступить в диалог с русскими классиками девятнадцатого века. Так, образы знаменитого стихотворения Лермонтова встречают нас в начале раздела «Юдифь и Карлсон». И мы понимаем, что с тех времён мало что изменилось: та же дорога, тот же путь и те же мысли об одиночестве:

Земля в сиянье голубом,

и ей мерещится

кремнистый путь, надёжный дом

и радость вечная,

и тёмный дуб среди куртин

в саду – заманчиво…

Поэт один.

Всегда – один.

Вот так назначено.

Но лирическая героиня Аллы Арцис не только оживляет прошлое – она ещё и предугадывает будущее, и поэтизирует настоящее. Ей ничего не стоит представить себя Скарлетт, императрицей Екатериной или даже мумией в древнеегипетской гробнице, мысленно перенестись в Париж, чтобы своими глазами увидеть пожар в соборе Нотр-дам, прогуляться по облакам, обнаружив космос на апрельском снегу. Для человека с богатым воображением нет преград, а для хорошей поэзии нет границ:

Здесь темнеют разводы на позднем апрельском снегу,

Здесь под ноги ползут словно змеи то тени, то корни,

Где стоял снеговик – угольки обозначились чёрным,

И кораблик по озеру шумно гоняет шугу.

Я смотрю – ты расстроен и разочарован чуть-чуть.

Ты подумал, быть может, что космос мой ненастоящий?

Знаешь, просто поверь: это – космос, и к радости вящей

Прямо тут начинается наш межпланетный маршрут.

Но в полной мере женственность и нежность лирической героини Аллы Арцис раскрывается в любовной лирике. Это абсолютное царство свободы, где нет места условности и лжи. И снова возникает глубокая древность – на сей раз не античная, а библейская. Целомудренность и порочность, внутренний драматизм и простота – черты, присущие Адаму и Еве. Эти образы сопровождают автора книги повсюду, и вот уже в самой себе и в своём избраннике влюблённая героиня видит черты ветхозаветных прародителей. История повторяется на новом витке, потому что каждое новое чувство – это и заря новой цивилизации. И совсем не важно, что ангелы «не ах», и сам Адам «садовник на бобах»:

Живём в раю: я – Ева, он – Адам.

Нас сделали ухаживать за садом.

Работы прорва, ну а мы и рады:

Ведь люди всё же, не зверьё, не гады,

Не тушки, прикреплённые к хвостам.

Большая часть поэтов стремится выработать определённый стиль письма, упрятать себя в конкретную форму верлибра или силлабо-тоники, в определённый круг образов и тем. Но нередко это оборачивается стилевым однообразием, и желаемая цель – выделиться из общего хора голосов «лица необщим выраженьем» – оказывается утопией. А вот Алла Арцис не боится быть разной – весёлой и грустной, серьёзной и ироничной, рассудительной и нежной. Думается, именно в этом её сила. А ещё дело в том, что автор книги «Предчувствие лунного» – неисправимый оптимист. Даже размышления о скоротечности жизни наполнены внутренним светом, потому что не всё временно в этом мире. И не случайно в основу названия положен образ луны. Её свет часто ассоциируют с серебром, но нередко она напоминает монету, у которой есть аверс и реверс – внешняя и изнаночная сторона. Есть она и у самой жизни, и хочется верить, что монета золотая и что это золото истинное, а не фальшивое:

Звёзды – аверс, а музыка – реверс.

Мир – блестящая горстка монет.

В бесконечности звёздной уверясь,

улови музыкальный момент

на ребре, как на тёмном экране

стёртых граней афинских фалер:

мир беззвёздный молчанием ранен –

мир сияет под музыку сфер.

И сияние это не тает

тут – в невидимом, там – вдалеке…

Мир – монета, одна/золотая –

у поющего бога в руке.