Журнальный мир

Действующие лица:

ОТЕЦ (Феликс) — мужчина 1950-го года рождения. В очках, плаще, костюме, интеллигентного вида. Ему шестьдесят шесть лет.

АЛЕКСЕЙ (сын) — мужчина 1976-го года рождения. У него короткая стрижка, стройная фигура. Внешность привлекательная. Одет: черные джинсы, черная борцовка или футболка в обтяжку. Когда эпизод связан с тюрьмой — черная куртка с биркой. Когда он финансово успешен — стильный черный плащ.

ИРИНА — год рождения примерно 1971-й (чуть старше Алексея). Одета: черная юбка, черная кофточка, обнажающая плечи, ботинки на рифленой подошве, в эпизодах на улице — черный плащ. У нее сем-
надцатилетняя дочь.

Действие спектакля происходит в 2016 году.

АКТ 1

СЦЕНА 1

Аэропорт.

ОТЕЦ. Объявили посадку… В самолет… Улететь — и нет прошлого… Поскорей все забыть… Стереть из памяти… А что с моей памятью?.. А может, это все я сам и придумал?.. Просто увидел свежую могилу, когда пришел к Алеше на кладбище. И не обратил внимания. А потом это всплыло из памяти, а там уж и накрутил всяких событий. Будто вспомнил… Что вспомнил?!. Но ведь указана дата смерти Богдана — это позже моего первого посещения, значит, никакой могилы на тот момент еще не было. А может, я просто не запомнил дату смерти этого Богдана?.. Хочется стереть прошлое, сжечь мосты. Но как?.. Надо учиться у сына. Неподражаемый мастер ваять новую действительность и сжигать мосты!

Темная часть сцены освещается, там появляется сын.

АЛЕКСЕЙ. Папа, так сложилось — я вынужден был сжечь мосты. Я больше не твой сын. У тебя нет сына. А у меня — отца. Не переживай, так надо. Последуй моему примеру — сожги мосты…

ОТЕЦ. Неподражаемый мастер ваять новую действительность и сжигать мосты! Возможно, он и сейчас бродит где-то, подсмеивается над своим сентиментальным отцом… А если и вторая могила — такая же мистификация, как первая?.. А может, это послание мне?.. Память так устроена… Память… Звено за звеном… звено за звеном… Звено за звеном… Можно все узнать, даже чего и не знал никогда. Вокруг нас есть все — и настоящее, и прошлое… и будущее! Человеческая мысль может распоряжаться этим по своему усмотрению… Цепочка памяти. Тяни звено за звеном… звено за звеном… Звено… за… звеном.

СЦЕНА 2

Кладбище.

ОТЕЦ. Четыре года прошло, вот и прилетел взглянуть на могилку сына… Четыре года, как не стало моего Леши… Вспоминаю, каким Леша малышом был. Тихим, улыбчивым… Как таскал его в Ленинграде… Тогда еще в Ленинграде. С квартиры родителей на съемную квартиру, где мы с Жанной жили. В одной руке — ребенок, в другой — тяжеленная сумка с продуктами. А он — Алеша… Обнимет за шею, головку на плечо положит… Как этого малыша не любить? Сердце так и стучит, а силы — прибавляются. Хочется все для него сделать. Ребенок с грустным лицом… Он уже тогда предвидел свое будущее. И богооставленность… И красота. И талант. И разудалая судьба. Гуляй, русская душа! Жизнь одна. Водка, наркота, нищета — через все прошел. И результат — вот… И когда, казалось бы, стал подниматься — мастер тату, дизайнерское агентство, работа, которая нравится, — внезапный конец, неожиданный удар ножом… Шмара! Баба эта…

Не стал я ее искать, преследовать. Что толку-то? Алешу все равно не вернешь. Иди, Ирочка, гуляй. Гуляй, пьяная лахудра!

Отец выпивает.

ОТЕЦ. Ну что, сын… За тебя! Все было тебе дано — красота, талант… И какая же бездарная, бессмысленная жизнь у тебя получилась. Знаю, моя вина. А что я мог сделать? Всю жизнь тянул его. Спасал и спасал, спасал и спасал. Приезжал, вытягивал, нанимал адвокатов, взятки давал. Платил за бизнес, за учебу, за лечение. А не было ни бизнеса, ни учебы, ни лечения — одно вранье… А все равно виноват я. Не нашел решения, не спас. Одно, я думаю, сделал правильно: не стал преследовать Ирину. Она ведь любила Лешу. Видно, не могли ужиться рядом ее беззаветная любовь и его душевная глухота… Да нет, ты не был бездушным, просто не любил Ирину. Пользовался ею, но не любил. Вот и случилось… Ирина пыталась вытащить тебя. Она тебя тянула, а ты тонул. Сам тонул, но ее не отпускал. От любви до ненависти, как говорится…

СЦЕНА 3

В вагоне метро. На скамейке сидит Отец, на другом краю — Алексей. Стук колес. Отец едет в глубокой задумчивости. Алексей углублен в смартфон. Голос диктора объявляет: «Следующая станция — Молодежная».

ОТЕЦ. Что за черт? Я сел не на свой поезд? (Отец озирается, взгляд его падает на Алексея. Он вздрагивает). Ух, словно током ударило… Ну нет… Нет… Но ведь вылитый Леша! Очень похож. Но не он же! Только вот сидел у его могилы. Но очень похож! Разве что этот — чуть старше. Сколько ему может быть лет? Как Леше? Я его лет пять не видел… Это точно он! Что я, сына своего не узнаю, что ли? Вот он, мой сын! (Подвигается к нему). Надо попробовать завязать разговор… Нет. Народу слишком много.

Алексей кидает на Отца рассеянный взгляд. Отец вздрагивает, однако Алексей вновь углубляется в смартфон.

ОТЕЦ. На какой станции он сойдет? Ехать с ним до конца? Надо привыкнуть к мысли, что он жив. Что он здесь. И я — здесь. Мы совсем рядом… Или в могиле он? Или вот он, живой?.. А что я ему скажу? Что еду с кладбища? Что заказал ему памятник? Как я могу сомневаться, что это он там лежит?.. Не знаю, как, с чего начать разговор. Он меня не узнает. Вычеркнул из жизни. Но сердце отца не может ошибиться… Можно начать с того, что у меня есть его фотография. А он удивится, скажет, что не понимает, о чем речь, что он не знает меня. Станет лгать, запутывать следы. Он всегда это делал искусно. И потом, сейчас ему совсем не надо, чтобы обман раскрылся. Это же скандал. Это преступление и опять тюрьма. Цена вопроса, может быть, жизнь. Кому и что он обещал за то, что станет «живым трупом»? Ему совсем не нужен свидетель — отец того прежнего Алеши. Будет лгать. У него всегда это хорошо получалось. Посочувствует моему горю. Расскажет о себе. Изложит хорошо обкатанную легенду. Расскажет ее очень искренне. Артист… Мне не хочется с ним говорить. Он не вызывает у меня никаких чувств. В последние годы его жизни между нами не было близости.

Алексей встает и выходит. Отец выходит за ним следом.

СЦЕНА 4

Алексей медленно идет. Отец идет за ним следом.

ОТЕЦ. Не обращает внимания. Не узнает?.. Но почему он меня не узнает? Может, он болен? Может, не в себе? А если прямо спросить: неужели вы меня не узнаете? Когда-то вы каждый день звонили мне в Петербург. Может, вы хотя бы узнаете мой голос?

У Алексея звонит мобильный телефон.

АЛЕКСЕЙ. Але. Да! Слушаю. Да, это я, Богдан Кантария!

ОТЕЦ. Кантария?.. Кантария… это же был дядя тюремного приятеля Леши. Он еще держал сухумский рынок… Вот оно что! Значит, сделали ему документы на Кантарию.

АЛЕКСЕЙ (по мобильному). Да, я сам делаю тату. Видели мои образцы? И как вам? Да, я специализируюсь на готике: замки, черепа, змеи, вампиры… Сейчас это модно.

ОТЕЦ. Помню, помню: волки, драконы, кошмарные голые бабы с пистолетами…

Выходит Ирина. Алексей видит ее.

АЛЕКСЕЙ. Я вам перезвоню. (Выключает телефон и прячет в карман).

Алексей и Ирина подходят друг к другу.

АЛЕКСЕЙ. Что тебе надо от меня? Когда ты оставишь меня в покое?

ИРИНА. Никогда. Я люблю тебя. Я не могу без тебя жить.

АЛЕКСЕЙ. Но я не люблю тебя! Оставь меня! Забудь!

ИРИНА. Не могу.

АЛЕКСЕЙ. Пошла прочь! Убирайся! Я никогда не буду с тобой! Никогда! Поняла? Уж лучше сдохнуть!

ИРИНА. Лучше?..

Далее действие происходит за экраном. Ирина вонзает Алексею в живот нож. Ирина убегает. Раненый Алексей скрывается за ширмой.

ОТЕЦ. Алеша! Я иду к тебе! (Отец стоит на месте). Сейчас я помогу тебе! Я иду к тебе, Алеша! Не уходи!

Отец падает… Дым… Из-за экрана выходят: с одной стороны — полусогнутый Алексей, с другой — Ирина.

АЛЕКСЕЙ. Что это — я умер?.. Ирина?! И ты здесь?! Да что это — даже на том свете нет от тебя покоя!

ИРИНА. Лешенька, пойми, мы связаны с тобой, и в жизни, и в смерти. Где ты — там я. И по-другому не будет.

АЛЕКСЕЙ. Почему ты все время убиваешь меня?!

ИРИНА. Ничего не могу с собой поделать… Люблю и ненавижу! Говорят, что Бог есть любовь. Неправда. Любовь — дьявол. Любовь убивает. Вот что сделала со мной любовь! Врагу не пожелаешь…

АЛЕКСЕЙ. Твоя любовь — как болезнь, ненормальная любовь.

ИРИНА. Жизнь ненормальная, потому и любовь — как болезнь.

АЛЕКСЕЙ. Значит, ты не оставишь меня. Всегда будешь преследовать… Господи!

ИРИНА. Но ведь и ты искал встреч со мной, звонил… Что, разве не так?

АЛЕКСЕЙ. Так, но… Я сам не знаю, зачем.

ИРИНА. А затем, Лешенька, что я нужна тебе, что ты не можешь без меня! Прими меня, прими, что ты тоже… тоже любишь меня!

АЛЕКСЕЙ. Что ты несешь! Любить тебя? Такую?.. Вот такую?.. Никогда! Могу любить только мечту… люблю город, которого нет… И женщину смогу любить — ту, которой нет…

ИРИНА. Но я есть! Я хочу быть с тобой! И ты тоже! Прими это!

Раздается вой сирены скорой помощи. Темнота…

СЦЕНА 5

Кладбище.

ОТЕЦ. А Алексей ли был там тогда?.. или опять причудилось?.. Ведь показывал же Артур свидетельство о смерти Леши… Или все опять не так?!. Что там было на уме у этого Артура?.. Может, Леша жив… живет где-то… живет своей тайной жизнью… Так я ничего не узнал и не выяснил. Да-а… Вот, решил еще раз на кладбище прийти… Когда еще получится?.. Может, и никогда… Леша, Леша…. Могилка твоя… Тут все по-прежнему… Ничего не изменилось… А нет… Вот свежий холмик… вот… тут табличка… Богдан Кантария?!. Дата рождения — как у Алеши… Дата смерти… Да это… Да… Да это…

Тот самый день, когда Богдан встретился с Ириной!..

СЦЕНА 6

Квартира Артура. Алексей выходит с сумкой. Разбирает вещи.

АЛЕКСЕЙ. Вот я и переехал! А квартирка у Артура ничего, просторная, в центре. Сегодня тридцать первое декабря. Как это символично — в новом году начинаю новую жизнь! Когда еще, если не сейчас?.. Привез вещи. А вещей-то этих… Люблю хорошо одеваться, потому и одежды мало. Хорошая одежда и стоит хорошо. Так что и одежды, и обуви — самый минимум. А вот без компа и без установки для тату — никак. Я ведь один из лучших по тату. Я — модный мастер. В салоны разные зовут, да и своей клиентуры предостаточно. Жалко, что мольберты, краски, кисти — все осталось у Ирины. Она оплачивала, пусть ей и достается. Успею еще обзавестись всем этим. Или потом у нее заберу. Потом… Сейчас не хочу ее видеть. Хочу забыть, как страшный сон. Вместе с работой в ее дизайнерской шарашке. Вместе со всей моей прошлой постыдной, никчемной жизнью…

Я всегда воспринимал жизнь, как компьютерную игру. Игра эта начиналась так хорошо! Когда-то и я жил в трехкомнатной квартире в центре, с окнами на центральную площадь. Это была квартира деда, маминого отца. Когда-то полковник военной авиации, потом замдиректора вагоностроительного завода. Ему и красть ничего не надо было. Квартиру в центре деду выделили, машина последней модели… Дом у деда был — полная чаша. Так что мама завидная невеста была. Но и отец не промах: из Ленинграда! А Ленинград — почти столица. Диссертации защищал. Научные статьи писал. А главное, зарабатывал неплохо. Вот только прожили мать с отцом недолго, почему-то быстро развелись. Но к отцу в Ленинград я каждый год ездил. Отец забирал меня на каникулы. Мы с ним много времени проводили вместе. Говорили — не могли наговориться. Гуляли по городу. Ходили на выставки, в музеи… Приезд к отцу — это всегда был праздник! Хорошо было с отцом! Все ясно, спокойно. Чувствовал себя в доме отца, как в раю. «Там для меня горит очаг, как вечный знак забытых истин…» Забытые истины… Но ведь они есть: доброта, сила, спокойствие, честность… Потом я возвращался домой… Тоска! Закончил ПТУ, стал столяром. Помню, в характеристике написали: «Ленив, пассивен, хотя способностей не лишен». А зачем быть активным? Все и так хорошо. Все, что ни сделаешь, все сходит с рук. Такова компьютерная игра. Ни наказаний, ни поражений, ни неудач. Солнце светит. Фрукты растут. Девочки любят…

Распалась Советская империя, рухнула наша нерушимая семья. Скончались дед и бабка. Наступила черная пора. Девяностые. Разгул бандитского рынка. Беспредел. У матери крыша поехала. Связалась с сектантами. И остался я один, совсем один. Ездил к отцу в Ленинград. А что отец мог сказать? Учиться надо! Сейчас я понимаю: тогда еще был шанс поставить жизнь на правильные рельсы. Поступить в институт. Остаться под крылышком у отца. А куда ветер понес? Остался один в пустой квартире. С кучей друзей-недоумков. И началась бесцельная жизнь. Матери, считай, нет. Отец далеко. От деда деньги остались. Но они быстро кончились. А привычка ни в чем себе не отказывать осталась. Бригаду собрал… Такая компьютерная игра. Все шаги правильные. Нет риска потери компьютерной жизни. А жизней этих навалом. Гуляй — не хочу.

Ну, а потом… Мать тогда позвонила отцу — выручай сына. Отец нашел адвоката. Получил я тогда по минимуму… А потом пошло, поехало. Короче, к двадцати пяти годам у меня было уже три ходки. Я не переживал, что каждый раз оказывался в зоне. Устраивался каждый раз неплохо. Зэки меня уважали. Сам Антимоз выделял. Дядей его был знаменитый Мелитон Кантария. Который знамя Победы над Рейхстагом водружал вместе с Егоровым. Я имел на зоне все, что хотел: клевую одежду, курево, лучшую хавку. Но именно тогда я и записал в свой дневник: «Папка, ты зачем меня на свет родил? Почему ты меня покинул? Почему я один, папа? Почему ты не со мной? Мне так плохо»… Там, на зоне, я и стал рисовать готические символы и делать татуировки. Вся зона стояла ко мне в очередь… А потом ребята из моей бригады, да и Антимоз тоже по-
участвовал, сговорились с ментами — могу получить УДО. Просто нужны деньги. Отец бросает дела, приезжает, передает моим друганам деньги. Приходит ко мне на встречу…

Помню я ту нашу встречу. Отец — как существо из другого мира. Куда нет доступа для таких, как я.

СЦЕНА 7

Тюрьма. Отец и Алексей сидят друг против друга.

ОТЕЦ. Хорошо выглядишь.

АЛЕКСЕЙ. Ты тоже.

ОТЕЦ. Алеша, я могу сказать тебе только одно. Надо все менять, надо уходить от всех этих связей, от этих «твоих» друзей, от этой жизни. Выход один: работать и учиться. Только так! Сумеешь найти силы — спасешься. Я помогу.

АЛЕКСЕЙ. Папа…

ОТЕЦ. Да…

АЛЕКСЕЙ. Возьми меня к себе.

ОТЕЦ. Это бесполезно. Будешь работать и учиться, получишь специальность — я соглашусь на твой переезд в Петербург. Подумай над моими словами.

АЛЕКСЕЙ. Папа… Я подумаю, обязательно подумаю… Сделаю, как ты хочешь… Только очень прошу… Забери меня!

ОТЕЦ. Нет!

АЛЕКСЕЙ. Почему?..

ОТЕЦ. Да потому что у меня своя жизнь, в конце концов!.. Я не хочу, чтобы ты со своими братками вламывался в мое пространство и все разрушал! Ты хочешь все испортить?.. Нет, приезжать — не надо! Еще раз повторю: будешь работать и учиться — вернемся к этому разговору… А сейчас — нет. Обязательно подумай над моими словами… Да… Подумай… До встречи!

АЛЕКСЕЙ. До встречи, папа!

Отец уходит.

СЦЕНА 8

Алексей один. Квартира Артура.

АЛЕКСЕЙ. А вернулся с зоны — квартирку родственнички увели. Знаете, каково это — когда на улице минус, а на тебе летняя ветровка и ночевать тебе негде и идти некуда? И друзья от тебя отвернулись! На душе дождь, снег, темнота. Каждый должен где-то жить. А если жить негде? Первая партия сыграна. Game over. Одну компьютерную жизнь я потерял. Отец прислал деньги. Дает мне другую жизнь. Но здесь уже совсем другие правила. За каждым ходом игрока подстерегает компьютерная смерть. Крутись! Ты ведь удачливый парень. И отец тебя не оставит. Он ведь только говорит строго, а все равно помогает. Ищи свой город, Алексей. Ищи город, которого нет. Одиссея твоя только начинается. Обратно на зону — ни за что! Я молодой, я еще совсем молодой. Хочу солнца, света, любви!

Звонок в дверь. Алексей идет открывать.

СЦЕНА 9

Входит Ирина.

АЛЕКСЕЙ. Что тебе, Ира?

ИРИНА. Ф-уууу, нашла, наконец… Везде тебя ищу… Лешка, ты почему мобилу не берешь?

АЛЕКСЕЙ. Зачем?

ИРИНА. Зачем, зачем… Домой пойдем.

АЛЕКСЕЙ. Зачем, я спрашиваю?

ИРИНА. Алеша, ну почему ты ушел?

АЛЕКСЕЙ. Ира, ты ведь неделю не просыхала…

ИРИНА. Можно подумать, ты ангел.

АЛЕКСЕЙ. Не ангел, конечно, могу выпить… Но не до поросячьего же визга.

ИРИНА. Тоже мне, агнец божий.

АЛЕКСЕЙ. Послушай, Ира, зачем я тебе вообще нужен?

ИРИНА. Слышь, ты, забыл, наверно, каким я тебя подобрала? Ты до моего агентства еле дошел — руки тряслись, голова тряслась. Ты плакал каждые полчаса.

АЛЕКСЕЙ. Не плакал я.

ИРИНА. Ну, не плакал, не плакал… Вид у тебя был совсем жалкий. А я работу тебе дала. Отогрела. Ты снова стал жить.

АЛЕКСЕЙ. Это правда. Хорошее я помню. Но так, как сейчас… я больше не хочу. И не буду. Сколько раз ты зарекалась пить — и все повторяется, все одно и то же.

ИРИНА. Лешенька, а ты забыл, как мы осенью в Крым ездили? Бродили по красивым местам. Как ты писал этюды в Балаклаве.

АЛЕКСЕЙ. Я писал этюды, а ты… Нажиралась, как последняя свинья.

ИРИНА. Будто ты не пил со мной.

АЛЕКСЕЙ. Пил иногда. Даже кокаин нюхал. Я — подонок, ничтожный, битый-перебитый зэк, а веду себя достойней…

ИРИНА. Лешка, забудь все это, прости. Я хочу быть с тобой. Ради тебя я перестану. Пойдем домой. Сегодня Новый Год. Давай встретим вместе. Дочку позовем.

АЛЕКСЕЙ. Только этого мне и не хватало. Слушай сюда. Ты лежишь в бесчувствии на кровати. А лахудра эта выходит из ванной в халатике на голое тело и тащит меня в постель, прямо рядом с тобой. Уже и руку в штаны мне запустила. Я, конечно, быдло, изгой, отброс общества, но трахаться с твоей дочерью рядом с тобой, напившейся до бесчувствия — даже мне это кажется диким. Нет, не нужны вы мне, обе не нужны — ни ты, ни Лера. Это невыносимо. Хочу нормальной жизни. Вот она, рядом. Стоит только руку протянуть. Пора мне уже начинать жить достойно. А значит, без вас с Лерой. Иди, Ира, иди. Отоспись, помойся, приведи себя в порядок. Ты знаешь… Я не люблю, когда ты такая. Вспоминай хоть иногда, что ты женщина. В новом году встретимся, поговорим. Обсудим, если есть, что обсуждать. А нечего будет обсуждать, так и не будем. Я уже принял решение, иди себе с богом.

ИРИНА. А не то — что? Врежешь мне?

АЛЕКСЕЙ. Не говори глупости, я никогда не поднимал на тебя руку.

ИРИНА. Ты пропадешь без меня, Лешка.

АЛЕКСЕЙ. А если и так, что с того? Не строй иллюзий. Меня больше для тебя нет! Да и не пропаду я. Заработать — я заработаю. Поживу пока здесь. Скоплю денег — и айда в Питер. Хочу жить в городе, которого нет.

Алексей разворачивает Иру за плечи и тихонько подталкивает к двери.

ИРИНА. Нет, нет, я не хочу! (Бьет его кулаками в грудь). Предатель. Сволочь, мерзавец, зэк, выродок! Бросаешь меня, когда мне так плохо.

АЛЕКСЕЙ. Чего тебе плохо? О твоих запоях знает весь город. Никто из заказчиков не хочет иметь с тобой дел. Бросишь пить, все у тебя наладится. Иди уже. Я хочу с друзьями спокойно встретить Новый год.

СЦЕНА 10

Алексей один.

АЛЕКСЕЙ. Ушла… Скатертью дорога! Теперь — новая жизнь… А что она говорила — пропаду без нее? Денег не заработаю?! Заработаю! В случае чего — отец поможет…

Как же я его разводил! Фантазия работала. Врал вдохновенно! Конечно, отец понимал, что обманываю. Отказывался присылать деньги. А я знал: все равно вышлет. Пожалеет сына. Это как в компьютерной игре. Надо быть настойчивым. Жать! Нажал — отказ, мимо, нажал — мимо. Жми чаще — в конце концов попадешь.

СЦЕНА 11

Алексей звонит отцу.

АЛЕКСЕЙ. Папа, перезвони, у меня нет денег на телефоне.

ОТЕЦ. Опять деньги нужны?

АЛЕКСЕЙ. Папа, ты же хочешь, чтобы я учился. Я в универе, на юрфаке.

ОТЕЦ. Почему юридический?

АЛЕКСЕЙ. Да поднабрался, нахватался в местах не столь отдаленных. Каждый день, поди, уголовный кодекс читал. Я на заочном. Сейчас платить надо.

ОТЕЦ. Я недавно присылал тебе значительную сумму…

АЛЕКСЕЙ. То, что ты присылал — это за прошлый семестр…

АЛЕКСЕЙ. Никакой учебы, конечно, не было. Но почему бы не получить деньги, если есть такая возможность? Деньги идут из прекрасного и таинственного города — Петербурга. Есть этот город на самом деле или нет его? Один звоночек — и денежки тут как тут. Сказочный, волшебный город! Там все, как по мановению волшебной палочки. Отец — счастливец! Он там живет. А есть ли этот отец? Звоню — он отвечает. А может, и не он вовсе. Компьютерная игра такая. Хорошая игра. И очень полезная. Фантазию развивает. И всегда остаешься в выигрыше. Надо только жать почаще.

АЛЕКСЕЙ. Але, папа! Слушай, я тут хочу купить две установки для куры-гриль. Ну, надо же как-то деньги зарабатывать. Так вот. Вышли мне полторы тысячи баксов.

ОТЕЦ. Могу только тысячу.

АЛЕКСЕЙ. Не, полторы надо. Папа, я уже пообещал! Ты что, не понимаешь, меня на счетчик поставят!

ОТЕЦ. Нет! Я сказал — нет! Выкручивайся сам. Нет денег — обещать не надо было.

АЛЕКСЕЙ. Папа, я тебе не все рассказал… Все намного сложнее. Я доверил приятелю привезти на машине два гриля. Менты взяли его. Оказалось, что провозил контрабандой. Его забрали, грили забрали. Машину арестовали. А там — мои документы. Я опять без паспорта.

ОТЕЦ. Ну, так иди, забери свой паспорт.

АЛЕКСЕЙ. Нет уж, к ним, ментам, я сам не попрусь. Зачем подставляться? Срочно нужны деньги, сделать новый паспорт.

ОТЕЦ. Извини, помочь не могу.

АЛЕКСЕЙ. Папа, ну как тебе объяснить — у меня проблемы?!

ОТЕЦ. Понимаю. Но у меня нет денег. Ты это понимаешь?

АЛЕКСЕЙ. У тебя нет денег… Папа, но ты же все можешь. Ты достанешь.

ОТЕЦ. Тысячу.

АЛЕКСЕЙ. Полторы!

ОТЕЦ. Тысячу.

АЛЕКСЕЙ. А где я остальные возьму?

ОТЕЦ. Хорошо, сынок, я подумаю.

АЛЕКСЕЙ. Странный человек отец. Небожитель какой-то. Ну ничего в жизни не понимает. И при этом — за что бы отец ни брался, все у него получается. Это город такой. У меня в Питере тоже все получится. Игра такая. Будто я — не я, а совсем другой человек.

ОТЕЦ. Алеша, я разговаривал с твоим другом. Он говорит, что ты вовсе не учишься нигде.

АЛЕКСЕЙ. Да врет он, папа. Не слушай его. Он завидует мне. Что у меня лучшие девушки, и вообще везет мне всегда.

ОТЕЦ. И с этим разговаривал, у которого машину конфисковали. Говорит, что из-за тебя. Еще и наркотики нашли. Твои, говорит. А ты его и не предупредил, что в машине наркотики.

АЛЕКСЕЙ. Не слушай его, папа. Наркоман он. Сам не понимает, что говорит. Откуда у меня могут быть наркотики? Я этим не балуюсь. Вот из-за него машину свою потерял. И документы. Да все у меня в порядке, папа, не парься.

ОТЕЦ. Эх, Леша, Леша…

АЛЕКСЕЙ. Game over. А так все хорошо начиналось. Все равно — я найду свой путь! И до Питера все равно доберусь когда-нибудь. Папа, срочно пришли денег! Мне очень плохо! Мне надо начинать новую игру! Отец поможет. Отец даст мне еще одну жизнь!

АЛЕКСЕЙ. Папа, я тебя и обрадую, и огорчу. Ты стал дедушкой. Да, Юля родила. У нас прекрасный мальчик. Ему уже месяц. Вот только беда, папа. У него врожденный порок сердца. Требуется срочная операция. Папа, если не сделать срочно операцию, ребенок погибнет.

ОТЕЦ. Алеша, Алеша, опять вранье? На этот раз ты перебрал, сынок. Такими вещами не шутят.

АЛЕКСЕЙ. Ну почему ты мне не веришь? Я же высылал тебе свидетельство о рождении.

ОТЕЦ. Липа… И потом, я говорил… с твоей девушкой…

АЛЕКСЕЙ. Ты не мог с ней говорить, она в Германии.

ОТЕЦ. Нет, она здесь.

АЛЕКСЕЙ. Ну, значит, уже вернулась. И что же она сказала?

ОТЕЦ. Что не видела тебя полгода уже.

АЛЕКСЕЙ. Правильно. Я уехал подработать…

ОТЕЦ. …И что у нее нет никакого ребенка. А ты врешь! Врешь по инерции, даже когда в этом нет никакой необходимости. Что, так деньги нужны? Так скажи прямо! Зачем врать?!

АЛЕКСЕЙ. Пап, ты ее не слушай. Мы поссорились из-за того, что я много работаю, в разъездах все время. Внимания ей мало уделяю. Вот она и наговорила специально, чтобы мне досадить. Пап, мы встретимся, и я все объясню.

ОТЕЦ. Ты хочешь приехать?

АЛЕКСЕЙ. Да, я хочу срочно приехать, чтобы ты все знал! У меня столько событий! Можешь выслать денег на дорогу?

ОТЕЦ. Не-е, нет… Нет!

АЛЕКСЕЙ. Ну, хорошо, займу у знакомых. Ты сможешь мне в Питере дать денег туда и обратно? Чтобы я долг вернул через неделю?

ОТЕЦ. Хорошо. Приезжай.

АЛЕКСЕЙ. Только поездки не случилось… Наехали на меня цыгане. Кастетом голову проломили. Рядом с глазом удар пришелся. Друзья отвезли меня в больницу. Я дал им телефон отца, чтобы они ему позвонили, и чтобы он денег прислал на операцию. Глаз мне сохранили. А дырка в голове долго зарастала. Я еле говорил, еле двигался. В общем, когда я вышел из больницы… Потерял половину веса. Руки тряслись, голова тряслась. Ирка вон сейчас говорит, что я тогда плакал каждые полчаса. Может быть. Наверно, так оно и было. И все было безразлично. Но надо же было как-то жить. И вот тогда друг повез меня к Ирке, в ее дизайнерское агентство.

СЦЕНА 12

Офис дизайнерского агентства.

АЛЕКСЕЙ. Здравствуйте. Вы — Ирина?

ИРИНА. Да. Здравствуйте. Присаживайтесь. А вы, надо полагать, тот самый дизайнер от бога — Алексей?.. Ну-ну… Нате, вот бумага, вот карандаш. Изобразите что-нибудь.

Алексей трясущейся рукой рисует. На экран проецируются рисунки.

АЛЕКСЕЙ. Новую жизнь для компьютерной игры дала мне Ирка. И, конечно, отец. Правда, потом, когда я оправился, он сказал мне…

ОТЕЦ. Алексей, это было ошибкой, что я постоянно посылал тебе деньги. Не посылал бы, так ты давно бы уже на ноги встал. Сейчас у тебя есть работа. Справляйся сам.

АЛЕКСЕЙ. Но вот с Ириной, увы, ничего не получилось. Не могу больше с ней. Не могу притворяться. Она ни в чем не виновата. Она — добрая и, наверно, любит меня. Все дело во мне… Нигде не нахожу себе места. Живу не так и не там. А я хочу жить в городе, которого нет. В городе, о котором я мечтаю, который мне снится. Но теперь во мне спокойствие и мир. Я начинаю новую жизнь!

СЦЕНА 13

Квартира Ирины. Длинный телефонный звонок. Ирина смотрит на экран телефона, сбрасывает.

ИРИНА. Опять из агентства. Без конца звонят… Без меня не знают, что делать — разногласия у них с заказчиком… Решайте все без меня! Наплевать. Ничего не хочу. Ни о чем не могу думать. Ничего мне не надо — понятно вам? Вот говорят: «Сам Ахметов тебя разыскивает. Требует хозяйку: только с ней буду говорить. Пообщайся, говорят, с ним, там могут быть огромные заказы…» Да что мне его заказы?! Что мне этот чеченец? Ну, не чеченец… Какая, блин, разница? Не звоните мне! Пусть все летит к черту! Я умираю, вот что! Жизнь покидает меня. Не могу работать. Ничем не могу заниматься. Весь день лежу в постели. Курю и пью…

Я умерла. Весь мир для меня — общага. Приют для бездомных. Психбольница. Вавилонское столпотворение. Желтый дом, дурдом, содом… Психодром! Шизик-плейс! Мама, где ты, мама? Зачем я здесь? Кругом хамы, бандиты, рожи, свиные рыла… А я одна. Господи, почему все покинули меня?..

Ты уходишь каждое утро. И жизнь останавливается. Я больна, безнадежно больна. Не знаю, когда ты придешь. Каждый раз думаю, придешь ли ты. А когда приходишь — думаю о том, что ты снова уйдешь. Нельзя сказать, что я тебе неприятна. Все гораздо хуже. Я тебе безразлична. Тебе просто наплевать на меня. А я не могу без тебя. Умираю без тебя. На коленях готова стоять, ноги твои целовать, только чтобы ты был со мной. Я давно уже не живу. Все, что можно представить в жизни, имеет смысл, только если ты рядом. Приходишь, я отдаю тебе все силы, вытягиваю из себя жилы, перемалываю кости, переливаю кровь — и все тебе, тебе, тебе. А когда ты засыпаешь, я уже мертва… Приходит день, и ты уходишь. А для меня продолжается ночь. Внутри меня пустота. Я еще умею дышать, но разве воздух может заполнить эту пустоту, если в ней нет тебя? Ты отнял у меня желание жить. Я вырвала из себя душу и положила тебе под ноги. А ты наступил и не заметил. Больно, милый мой, если б ты только знал, как больно! Я прикована к тебе. Не могу разорвать эту цепь. Эту тяжелую цепь, пропущенную через мое живое тело. Я безнадежно больна. Только ты можешь меня вылечить. Но ты этого не сделаешь. Потому что я тебе безразлична.

СЦЕНА 14

Квартира Артура. Алексей разбирает вещи. Заходит Ирина.

ИРИНА. Надо поговорить.

АЛЕКСЕЙ. Ну что опять, Ира?

ИРИНА. Леш, мы взрослые люди, давай спокойно поговорим. Тебе в жизни досталось, и у меня, Леша, судьба такая же, как у тебя. Меня били, мной помыкали. Прошла через все — через бандитов, сутенеров. Всю жизнь, блин, мужики использовали. Им все время было что-то надо. А я была одна и, конечно, пила, как все вокруг. Меня за волосы таскали, лицом по асфальту, бутылками били, насиловали. Одна ребенка поднимала, и это меня держало. Сама создала дизайнерское агентство. Из ничего. Из воздуха. Без образования. Не умея рисовать. У меня чутье на заказчика. На стиль. На одаренных людей. А что в результате? Леру подняла — Лера по рукам пошла. Спрашивается, для чего я билась? Для чего, блин, были эти мои старания? Все прахом, все впустую…

Мне казалось: жизнь кончилась. И тогда появился ты. Ты был весь искалечен. Руки тряслись. Жить негде. Ни друзей, ни родственников, ни денег. Такой же, как я, — вот что я подумала. Дрожащей рукой ты сделал какие-то наброски. Я увидела — талантлив, блин. И подумала: «Вот шанс для тебя, Ирина! Спаси этого мальчика. Будешь жить для него. Чтобы он был счастлив. Для чего-то и ты, старая кобыла, можешь еще пригодиться».

Ты ведь потянулся ко мне, разве нет? Тебе было хорошо со мной. Ты же плакал, когда я тебя обнимала. Я некрасивая, но мужчинам всегда нравилась. Тебе ведь было хорошо? А я просто была на седьмом небе. Такой умный, талантливый. И красавчик! Ты ведь красивый, Лешка, и добрый. Я искала для тебя интересные заказы. И тату. И костюмы. И плакаты. И дизайн района. Ведь тебе было интересно со мной. Какое-то время я была счастлива.

А потом вдруг поняла: ты меня не любишь. Стал встречаться с другими. Ты, конечно, возвращался. Но я поняла, я почувствовала: не любишь. Я не нужна тебе. Просто терпишь. Потому что удобно. Потому что у меня деньги. Потому что проблемы решаю. И тогда я снова стала пить. Лешка, ты мой последний шанс! Леша, Лешенька, вернись, умираю без тебя! Я не претендую на твою свободу, блин. Делай, что хочешь! Только будь со мной! Не бросай меня!

АЛЕКСЕЙ. Ну, хватит меня лапать, Ира. Я помню все, что было. Ты умеешь, ты можешь дать мужчине то, что ему надо. Да, нам когда-то было хорошо вместе. Но это в прошлом. Ты все испортила. Напивалась. Не могу я это забыть. Как посмотрю на тебя, тут же вспоминаю, как ты лежишь без памяти: морда опухшая, перегар… Ты для меня больше не женщина. Уходи. Меня все в тебе бесит.

ИРИНА. Леш, ты когда-нибудь любил? Думаю, нет.

АЛЕКСЕЙ. Это правда. Не повезло мне, Ира, ни с женщинами, ни с матерью, ни с отцом. Отец — неплохой человек, но где он? Так, один воздух. Я любить умею только фантазию… В общем, уходи, Ира. Ну как тебе объяснить, что все кончено? Ничего больше не будет. Больше ни-че-го не бу-дет! Пойми ты — я никогда тебя не любил. Я тебя ис-поль-зовал! Мне было удобно с тобой. И ты никогда не нравилась мне, как женщина. Ну что ты пялишь на меня глаза? О-о! Кухонный нож… Напугала… Ой, как напугала. Ножичков я насмотрелся в своей жизни.

ИРИНА. Сволочь, как же я тебя ненавижу…

АЛЕКСЕЙ. Вот это совсем другой разговор.

Алексей держит Ирину за руки, в одной из них — нож. Разворачивает ее в сторону двери.

АЛЕКСЕЙ. Тихонечко, тихонечко, вот так, вот так… Иди себе, Ирочка. Иди, удавись, стерва! Ищи другого дурака, который согласится с тобой покувыркаться.

Ирина уходит.

АЛЕКСЕЙ (кричит ей вслед). С Новым Годом, Ирочка! Клевых тебе дизайнеров в Новом году! Жирных тебе клиентов! И выпей шампанского за меня — неблагодарного, отвратительного!

Ирина возвращается.

АЛЕКСЕЙ. Что, решила вернуться? Да уж встреть с нами праздник, чего ты мотаешься по городу взад-вперед? Настырная какая…

Ирина с размаху бьет Алексея в живот ножом за экраном. Ирина и Алексей выходят с разных сторон экрана.

АЛЕКСЕЙ. Вот это поздравленье… Ты не знаешь, Ирочка, как больно… Спасибо, дорогая, помогла мне — вот и конец моим мучениям.

ИРИНА. Что ты наделала? Курва непотребная! Ты убила… Лешку убила! Лешу, Лешеньку… И его убила, и себя заодно… Скорую! Вызовите скорую!

АЛЕКСЕЙ. Скорую? Не успеет… праздник… улицы перекрыты… скорой не проехать… Мне конец… Улечу туда, где родился. Я ведь в Питере родился. Тогда еще это был Ленинград… Улечу туда, где мне было хорошо. В город, которого нет…

ИРИНА. Держись, Лешка! Держись, пожалуйста, держись! Не уходи!

АЛЕКСЕЙ. Ты улыбаешься мне, Ира? Какая у тебя улыбка. Да ты просто красавица, почему я раньше не замечал? Почему я заметил это так поздно?

ИРИНА. Лешенька, родной мой, не уходи!

АЛЕКСЕЙ. Нет, Ирочка, ничего не изменить, поздно… Хотя, конечно, шанс есть… Шанс всегда есть…

ИРИНА. Звонят… Это скорая!

Ирина убегает.

АЛЕКСЕЙ. Скорая? Я ничего не вижу… Вокруг темнота…

Алексей и Отец, возникший из дыма.

АЛЕКСЕЙ. Папа? Тебе уже сообщили? Или ты… почувствовал?

ОТЕЦ. Алеша, я решил — тебе надо перебираться в Петербург. Хватит болтаться по чужим людям.

АЛЕКСЕЙ. Папа, ты не думай… Денег не надо. Папа! Папа! Мне плохо, папа. Но я выкарабкаюсь, я выкарабкаюсь обязательно. Меня спасут, и я приеду к тебе, папка, в город, которого нет… Ребята, оперируйте меня, зашивайте! Спасите меня! Дайте мне последний шанс!

Темнота. Из темноты вспышки: «Идет операция! Идет операция!» Медленно загорается свет.

СЦЕНА 15

Улица. Отец звонит по телефону.

ОТЕЦ. Артур, это вы? Здравствуйте. Это Феликс Петрович, отец Алеши. Вы помните? Вы мне звонили… Конечно, я поставил надгробие и цветник. Я сейчас в N-ске. Вы, наверное, удивитесь… Вы слышали такое имя — Богдан Кантария?.. Я знаю, у вас связи в органах… Не могли бы выяснить, кому звонит этот Богдан, что это за человек и какие у них дела. Вчера вечером звонил. Богдан Кантария. Одногодка Алеши. Можете узнать? Спасибо, Артур. Буду ждать…

ОТЕЦ. Артур позвонил на следующий день, ближе к вечеру. Это она, Ирина. Богдан звонил Ирине. Она получила УДО. Совсем недавно. У нее ничего нет: ни дизайнерского бюро, ни квартиры. Где живет? Снимает? Лерка, ее дочь, вообще неизвестно где. Он знал, что она освободилась. Что он хочет от нее? Зачем ей звонит?

Тяжело опускается на скамью.

Поздно, я не успел. Хотел предотвратить. Один раз уже опоздал. Ничего не смог сделать. Сейчас я был в шаге, но опять не успел. Ему не до меня и мне его не остановить.

Вглядываясь вдаль, поднимается на ноги.

Они стояли друг против друга. Стой, Алеша, стой! Нож у нее в руке. Стой, Алеша, нет, нет! Я иду к тебе, Алеша! Он держится руками за живот, руки в крови. Мне кажется, его туфли оставляют кровавые следы на
мокрой брусчатке. Нет, нет…

Из глубины сцены за спиной отца появляются Алексей и Ирина. Сейчас они — просто прохожие.

АЛЕКСЕЙ. Вам плохо?

ОТЕЦ. Там, там раненый. Ему надо помочь.

ИРИНА. Здесь нет никого, вам показалось. Пустая улица.

ОТЕЦ. Вон же кровь, следы, нож.

АЛЕКСЕЙ. Нет никаких следов. И ножа тоже нет.

ОТЕЦ. Куда же он делся? Она же бросила нож на землю, я видел это.

ИРИНА. Вам нехорошо. Присядьте. (Обращаясь вглубь сцены). Вызовите скорую, человеку плохо!

АЛЕКСЕЙ. Скорее… Человеку плохо!

Алексей и Ирина уходят.

ОТЕЦ. Все, никаких следов этих двоих. Может, их и не было? Алексей опять пропал. Что с ним? Пора уезжать. Я попробовал разобраться во всей этой истории. Пробовал подняться против течения времени и восстановить прошлое. Ничего нового я не узнал и не выяснил, все повторяется. Все это уже было когда-то на белом свете, дежа вю. Ничего не смог изменить. Тогда не смог, а теперь и подавно ничего уже не изменишь. Сына не вернуть. Может, он и жив где-то, живет своей тайной жизнью. Тайной… Но он уже не мой Алеша. Совсем чужой. И я больше ему не нужен…

Как жаль, что я тебе больше не нужен.

СЦЕНА 16

Аэропорт.

ОТЕЦ. В самолет — и поскорей все забыть. Улечу, и нет прошлого, нет могилы! Нет кладбища. Сжечь мосты, забыть прошлое. Эти слова взорвали мою голову. Повторяю и повторяю. Сжечь мосты, сжечь
мосты… Но как? Как? Надо учиться у сына. Неподражаемый мастер сжигать мосты!

Затемненная часть сцены освещается, появляется Алексей.

АЛЕКСЕЙ. Папа, так сложилось. Я вынужден был сжечь мосты. Я больше не твой сын. У тебя нет сына. А у меня — отца. Не робей, последуй моему примеру — сожги мосты… (Уходит).

ОТЕЦ. Может, он и сейчас бродит где-то, подсмеивается над своим… сентиментальным отцом… Может, вторая могила — такая же мистификация, как и первая. Весь мир объять можем, его прошлое и будущее… А себя нам не понять… Не сможем…

Продолжение следует…