Журнальный мир

Встретились они оригинально. Он, Александр, студент политеха, шёл по улице Никитина, было поздно, и к нему привязалась маленькая собачонка, которая не только злобно лаяла, но и бросалась на него. Он останавливался, делал шаг-два в её сторону, та отскакивала, но стоило ему продолжить свой путь, собачонка опять с остервенелым лаем пыталась допрыгнуть до его интимной зоны. Он боялся собак, может, поэтому, чувствуя его страх, они и доставали Александра. А началось всё, когда в восьмом классе он шёл на день рождения и его за ногу укусила маленькая собачка.

Второй раз – он уже учился в техникуме и как-то решил сократить расстояние и перелезть через забор плодоовощной базы, чтобы пройти по диагонали, его тогда встретили три овчарки. Спасло суконное чёрное пальто, которым он закрыл голову, а вот ноги собаки покусали прилично. Охранники стояли рядом и смеялись, думая, что им попался вор или бомж. А когда поняли, что это 15-летний пацан, то вызвали скорую…

Саша шёл тихо вперёд, постоянно оглядываясь и делая угрожающие движения в сторону собаки, но она не унималась. И вдруг услышал звонкий, с усмешкой голос:

– Вроде мужик, а собак боишься!

Он увидел девушку, которая присела за его спиной прямо перед собачонкой и стала с ней разговаривать:

– Ну, ты что лаешь? Иди сюда, милая. Ну иди сюда, иди, – и она стала приближаться к собачке, пытаясь погладить её. Та остановилась, а потом как-то жалобно тявкнула, словно извиняясь, и побежала назад.

Так они и познакомились. Галя, хохлушка, приехавшая в Сибирь из Полтавы к тётке, чтобы поступать в институт, и коренной сибиряк Александр. Оказалось, что тётка Гали живёт в том же доме, где и Саша. И происходило всё это в далёком 1975 году, 7 марта. Назавтра у Александра был день рождения, и он пригласил Галю. А она стала хохотать, не смеяться, а именно хохотать. Он обиделся, думая, что её рассмешило то, что день рождения у него 8 Марта, в «женский день». Она кое-как успокоилась, но ещё сквозь смех произнесла:

– У меня тоже день рождения завтра…

Теперь уже рассмеялся Саша, то ли от облегчения, то ли от такого совпадения.

Галя не была красавицей, обычная девушка, но она была создана для семьи, умела по-настоящему любить, готова была отдать всё своему избраннику. Александр тоже умел любить, и это оказалось главным в их дальнейшей жизни. И ей, и ему повезло, и всё благодаря собачонке. Поженились молодые быстро, оба окончили политех. Жили на съёмной квартире, вскоре родилась дочка, и они уехали по распределению в Нижний Новгород на радиозавод. Там Александр со временем дослужился до главного энергетика, а Галя стала начальником отдела по охране труда. Родились ещё две девчонки, парней не получилось, то ли дата дня рождения повлияла, то ли генетика…

На том и остановились.

Жили они душа в душу. Нет, могли поругаться сгоряча, даже матом послать друг друга, но тут же страстно мирились и никогда не ссорились на глазах у детей. Если кто-то из них делал ребёнку замечание, то другой молчал. «Разбор полётов» тихо проводили уже в спальне, когда спали дети. Галя очень хорошо готовила, а Саша был, что называется, рукастый, оба стали хорошими специалистами, он – в энергетике, она – в охране труда и промышленной безопасности.

Впрочем, был один несущественный, но всё же нюанс. Александр категорически выступал против того, чтобы завести дома собаку, а Галя и старшая дочь Татьяна очень этого хотели. Как только они ни уговаривали его, ничего у них не получалось. Ну не любил хозяин семьи собак – и всё.

Он всегда считал, что собака должна работать, а просто для забавы нечего держать.

– Да, – говорил он, – в деревне или частном доме для охраны собака нужна, даже необходима, а в квартире детей рожать и воспитывать нужно.

Но умная жена, коей являлась Галя, мягко увещевала:

– Животные приучают детей заботиться о ближних, воспитывают в них доброжелательность, открытость, любовь ко всему живому, стимулируют физическую активность…

Александр возражал:

– Эти же качества можно воспитать и без собаки. Что, в семье некого любить? В семье нужно друг друга любить, а не собак. Если в семье нет любви, то никакая собака не поможет…

– У нас в родительском доме всегда были собаки, – приводила новый аргумент Галя.

– У вас был частный дом, они жили на улице и охраняли ваш сад. Их держали не для воспитания и любви, а для дела. Будет у нас частный дом, тогда посмотрим.

К этой теме возвращались не раз, но Александр был неумолим, даже когда просила дочка. Хотя в душе появилась трещина сомнений. Он даже иногда уже соглашался, но в последний момент внутренний голос его останавливал.

И всё же собака в их квартире появилась. Однажды он увидел маленького пуделя на руках улыбающийся дочки.

– Взяли всё-таки, – произнёс он, укоризненно глядя на жену, стоящую рядом.

– Папа, посмотри, какой славный щенок! Потрогай, он такой пушистый!

И ему пришлось дотронуться до щенка. В этот момент почему-то вспомнилось ощущение от шерсти баранов, которую он в детстве сбрасывал вместе с колхозниками в креозотную яму для дезинфекции. Тогда ему эта шерсть даже снилась…

Так появилась у них собака. Он смотрел, как дочка порхает со своим любимцем, и подумал, что его с Галей теперь она любить будет гораздо меньше, ибо появился конкурент…

Особенно остро он почувствовал это, когда однажды пудель его укусил, совсем чуть-чуть, когда ночью Александр наступил ему на хвост. Все проснулись и жалели четвероногую тварь… «Ну вот, – мрачно констатировал про себя Александр, – любовь к живым существам воспитали»…

Однако этот мелкий случай затерялся в сознании, всё же дочке было хорошо, дитя тешилось своим питомцем, хотя утром чаще всего выгуливать собачонку приходилось ему. При этом Александр стеснялся ходить с пуделем, особенно после того, как ему встретился Василий, знакомый охотник, со спаниелем.

– Сашка, ты, как французская барышня, с пуделем гуляешь?! Или дома вши замучили?

Это было унизительно, Александр где-то читал, что пуделей заводили буржуа Франции специально для того, чтобы вши вместо людей кусали собак.

– Какие вши? Дочь взяла, а я выгуливаю…

Пока собаки обнюхивали друг друга, Василий хвастался, что его спаниель кучу уток вытащил из воды.

– Умная до жути, охотница моя, – и он потрепал её за ухо. – Кстати, поедем на охоту, скоро сезон открывать надо.

У Александра было ружьё, от отца осталось, с которым тот ездил на уток, ну а когда отец умер, взял его себе, на память, но ни разу не охотился.

– Хлопотное это дело, разрешение надо будет делать, да и не тянет…

Они разошлись, и после этого он старался выгуливать пуделя в темноте или в глухом переулке. Ну а пудель стал членом их семьи, все были довольны и счастливы, особенно младшие девчонки. Александр сдался, привык, прикипел, как прикипают к своей кружке, пока её не разобьют. Прошло время, и пудель умер. Хоронили его за городом, куда приехали всей семьёй. Дети плакали, а он выкопал яму, положил бездыханное тело питомца и засыпал землёй. Ему тоже было жалко собаку, но ещё больше дочек, которые ревели над маленьким бугорком. Вскоре так получилось, что снова взяли пуделя. Так собаки, казалось, навсегда вошли в их дом.

А в России тем временем генеральным секретарём Коммунистической партии стал Горбачёв, и грянула перестройка. Красивые слова, лозунги и обещания лучшей жизни. Страна проснулась… и пошла вразнос. Митинги, выборы, лозунги захлестнули страну. Пришла свобода слова, а работа стала исчезать.

И проявилась странная закономерность: чем больше слов и свободы, тем меньше зарплата. Но народ так жаждал поговорить, что не заметил, как кучка болтунов захватила все богатства страны и стала элитой. На их некогда закрытый завод стали ездить бесконечные делегации иностранцев, завод вскоре перестал выпускать телевизоры, ибо их стали привозить из-за рубежа, осталась только часть военной продукции, а сокращение происходило массовое, в никуда – на митинги, на рынки, на кладбище…

Перестали платить зарплату, возникла куча проблем. А тут ещё они собирались играть свадьбу старшей дочери Татьяны. Хороший парень Фридрих, инженер, правда, с фамилией странной, даже чудовищной, по мнению Александра, Штейнбок. Но что поделать, дочь, да и тот её любил, и он опять согласился. Деньги, которые семья накопила, обесценились мигом, и свадьба оказалась под вопросом. Но Фридриха пригласила тётка из-под Франкфурта. Он съездил туда, привёз денег, сыграли свадьбу, а через месяц объявили, что хотят уезжать в Германию. Галя как-то быстро согласилась, но для Александра это был шок. Он пытался остановить отъезд, но всё было против этого. Денег не платили, Фридрих потерял работу и не мог устроиться, дочь подрабатывала на рынке среди жулья и бандитов. И он был вынужден отдать дочь с чувством отца невесты из картины «Неравный брак», отдал только не старику, а богатой стране…

Но жить стало легче, как в этом ни грустно было признаваться главе семьи. Дочь вскоре стала присылать по 500 евро в месяц, что хорошо их поддерживало в первое время. Но они никогда не плакались, они пережили вместе со страной и это время. Александр с Василием открыли фирму по изготовлению конденсаторных установок. Эти установки позволяли электрическим сетям уменьшить потери электроэнергии. Сначала их брали плохо, не было денег, но со временем дела пошли. Галя устроилась на новое предприятие начальником по охране труда, дочки Лена и Маша превратились в красивых девушек и уже учились в университетах. Жизнь наладилась. И вот они решили съездить в Германию, к Татьяне, у которой наконец-то родилась внучка. В 2005 году разница уровня жизни показалась значительной. Небольшой пригород, можно сказать, коттеджный посёлочек, идеально распланированный, с хорошим асфальтом, аккуратно подстриженной зеленью, казался красивым, даже сказочным. Двухэтажный коттедж, палисадник, несколько фруктовых деревьев и клумбы с цветами радовали глаз.

Встречали их хорошо, душевно. Но лучше всех встречала Анхель, внучка. Она смеялась, почти хохотала, когда Александр разговаривал с ней, и особенно когда подкидывал вверх или кружил. Маленький человечек радовался встрече с дедушкой и бабушкой. Ребёнок оказался на удивление спокойным, как и жизнь у немецких бюргеров. Но за неделю пребывания в Германии Александр узнал много интересного.

На самом деле в их стране не всё так прекрасно, как инфраструктура, потому что везде действует жёсткая система обязательств, неписаных правил и внутренней цензуры. К примеру, в субботу утром ровно в 8 утра каждый должен выйти и убрать прилегающую территорию. И так вся жизнь зарегламентирована, подчинена железной дисциплине, лишнего не скажешь, тем более не сделаешь. Да, в каждой стране свои заморочки, но хочешь жить – подыгрывай…

Пока Александр познавал здешнюю жизнь и баловал внучку, Галя изучала собачью жизнь в Германии, тоже не забывая внучку, в которой не чаяла души. У Татьяны был дома терьер. Именно здесь жена увидела, что выгуливают собак в определённых местах и с собой берут мешочки и лопаточки для сбора кала собаки. Но и собаки здесь защищены. За жестокое обращение существовали серьёзные наказания – от штрафа до тюрьмы, если касалось особо жестокого обращения или убийства. Это как-то впечатлило Галину и оказало влияние на существенное изменение в их жизни…

Когда они вернулись домой, то Галина вступила в общество зоозащитников и стала активным его участником. В России в то время умерщвляли бродячих собак, не было питомников, по мнению Галины, такое безжалостное отношение к собакам делает и людей жестокими. Но Александр во многом был не согласен и не одобрял увлечение жены. Бродячих собак развелось много, бывали и случаи нападения их на людей. Александр считал, что сначала надо провести инвентаризацию собак, установить налоги на содержащихся в квартирах животных, построить питомники, а уж потом защищать собак, и при этом определить ответственность власти при нападении собак на людей… Они спорили горячо, иногда слишком, так, что расходились по разным комнатам.

К 2012 году средняя дочка укатила в Москву, а младшая вышла замуж, и они остались одни. Свободного времени появилось много, и Александр увлёкся рыбалкой, а Галя уже стала председателем общества зоозащитников и часто ездила в Москву на акции в защиту животных. И наконец зоозащитники заставили Госдуму обсуждать этот вопрос. Галина вернулась радостная, впрочем, вскоре там отодвинули их от обсуждения этого закона, но движение уже нельзя было остановить. И наконец в 2018 году закон приняли в полном объёме, как требовали защитники: животных запрещалось не только убивать, жестоко обращаться с ними, но и воспрещалась пропаганда жестокого обращения. Животные получили такой же статус, что и люди. Галя была довольна, но Александр не увидел в законе пункта, на его взгляд, очень важного – об ответственности властей при нападении бродячих собак на людей.

– Вы защитили собак, а про людей забыли. Да и сам контроль за хозяевами собак очень уж сложно осуществить, – ворчал Александр.

Но жена была довольна и часто пропадала в питомнике для собак. Один раз он тоже побывал там, приехал забирать жену и увидел своими глазами сотни собак, лающих, лежащих, бегающих в клетках. Он смотрел на этот зоопарк и его не покидало раздражение. «Вот ведь кто-то их приручил, а потом бросил. А вдруг хозяин жил один и умер? Или потерялась собака?» – приходили мысли. Он вспомнил, как его дядька топил слепых щенков в ведре, а ещё перед его глазами встала другая картина – как другой дядька убил старого, немощного пса. Он отвёл Джульбарса в конец огорода, привязал к жерди ограды, похлопал его по загривку, оглянулся, чтобы никто не заметил, перекрестился и выстрелил два раза. Саша услышал жалобный визг. А дядя вырыл могилу и закопал пса, служившего ему почти 12 лет верой и правдой. В обед на вопрос о Джульбарсе ответил:

– Умер наш пёс, старый уже был. – Помолчал и добавил: – Да и толку от него уже не было…

Саша тогда промолчал. Но теперь жизнь животных благодаря закону стала вне опасности…

А тем временем они ждали гостью, 15-летнюю Анхель, впервые летевшую самостоятельно, без родителей.  Но прилетела она не одна, с собачонкой чихуахуа, которую звали Мартой.

– Вот уж эти собаки, влезут же в душу, – промелькнула мысль у Александра, но вслух её не произнёс.

Они с Галиной уже жили в коттедже, ничуть не хуже, чем у Татьяны, по крайней мере, так показалось Анхель. Они возили её по городу, водили в кремль, дважды съездили на Горьковское водохранилище, ходили в кафе, бабушкин питомник, даже театр успели посетить, но недельный отдых внучки подходил к концу. Завтра с утра самолёт, поэтому сегодня бабушка наготовила обед, как на свадьбу: пельмени, котлеты, бигус, салаты, торт, фрукты… Но Анхель ела очень мало, что заставляло Галину охать да ахать по этому поводу. Внучка была привлекательна, высокая, стройная, с большими глазами и русыми волосами, как у Фридриха. По-русски говорила хорошо, грамотно, но акцент всё же чувствовался.

По телевизору стали показывать футбол, играла местная команда. Александр увлёкся игрой на поле. Его команда неожиданно пропустила мяч. Анхель собралась на прогулку с собачкой, а бабушка попросила выбросить мусор в контейнер, который находился в 200 метрах, на краю соснового бора, где они собирали белые грибы. Анхель упорхнула, Александр в это время возмущался игрой своих футболистов, они так и не смогли сравнять счёт, а в итоге ещё пропустили гол. Огорчённый, он пошёл покурить на улицу. Сел на лавочку и рассуждал:

– Вот что это такое? И платят хорошо, игроков напокупали, даже заграничных, а играют из рук вон плохо…

– Ты Анхель не видел? – прервал его монолог голос жены из окна.

– А где она?

– На прогулку пошла да мусор выбросить. Сходи, посмотри, не заблудилась ли?

Александр пошёл к контейнеру. На улице было жарко, солнце заливало своим светом всё пространство, но на синем небе вдалеке, почти у горизонта, висело тёмное круглое пятно, выглядевшее несуразно, как пятно чернил на чистом листе бумаги. Анхель не было видно. Он огляделся вокруг, но никого не обнаружил. Ускорил шаг и почти побежал к контейнеру, мешали шлёпки, поэтому он скинул их…

Увиденное за контейнером заставило его вскрикнуть. Анхель лежала вся в крови, истерзанная собаками. Она была жива, хотя на неё было страшно смотреть. Особенно на искусанные плечо, руки и ноги. Он быстро снял футболку, разорвал её и стал перевязывать правое плечо, из которого бежала кровь, потом перевязал одну ногу, бережно поднял и быстро понёс девочку. Кровь внучки бежала по его животу, заливая шорты. Во дворе ожидавшая их Галина заголосила, но Александр скомандовал резко:

– Не ной, тащи надувной матрац. И чистые тряпки, потом звони в скорую.

Та исчезла, а он положил Анхель на матрац. Потом, когда жена вернулась, стал перетягивать раны.

– Скорую вызвала? – не отрываясь спросил.

– Да, едут… Ох, за что это нам? – Галину душили слёзы…

– Молчи, лучше позвони в полицию, сообщи о бродячих собаках, – он говорил резко, но комок подступал к его горлу…

Тряпки на внучке намокли и покраснели, но кровотечение уменьшилось. Анхель открыла один глаз:

– Деда… похорони Марту… не смогла… защитить…

– Молчи, всё сделаю, милая. Всё будет хорошо. Сейчас скорая приедет, – слёзы выступили на глазах Александра.

Галина тихо плакала, склонившись на коленях перед внучкой. Скорая увезла внучку вместе с ними. Два часа ожиданий, молчаливых, показавшихся долгими и мрачными. Болела голова от мыслей, от горя, от предстоящего разговора с дочкой. Но он твердил только одно:

– Только бы выжила, только бы выжила…

Галя плакала беспрерывно, всхлипывая. Он обнял её, и они так, словно изваяние, слившись воедино, приняли известие, что внучка будет жить…