Журнальный мир

Меня не раз спрашивали, почему я не пишу воспоминаний о том, с чего начинался наш белорусский КВН, основателем которого я волей судьбы оказался. И хотя создание белорусского КВН было для меня не только определенной вехой в жизни, но и сыграло значение некоего пово­ротного момента в судьбе, писать об этом я не мог. Сама тема подталки­вала если не к юмористическому изложению материала, то хотя бы к ироническому, а для меня КВН был связан скорее с драматическими событиями в жизни. Короче, прошло без малого пятьдесят лет с того момента, как я впервые столкнул­ся с КВН, но есть вещи, о которых даже сейчас вслух говорить не хочется. И дело не только в том, что приходится касаться политической системы, в которой мы жили полвека назад, но и разглашать те «секреты кухни», о которых говорить вслух вообще не принято.

1

Я не считаю, что в середине 1960-х годов я сделал в Беларуси какой-то серьезный вклад в это явление советской культуры второй половины двадцатого века. Я был всего лишь сценаристом телевизионных передач, «задумщиком», иначе говоря, массовиком-затейником. Играли же, то есть были участниками команд другие. К тому же КВН сейчас настолько переродился, что всё, о чем я могу рассказать, относится скорее к неким легендам прошлого века. Разве сегодня КВН – это КЛУБ, место встречи групп молодежи, соревнующихся в импровизации, остроумии и высоком уровне общего развития?

Сегодня это – один из вариантов телевизионного ТЕАТРА! Место встречи неких небольших ансамблей, приезжающих из разных городов с заранее отрепетированными выходами, где элемент веселья еще присутствует, а вот для соревнования, для проявления находчивости и возможности продемонстрировать высокий уровень общего развития ни места, ни условий уже не остается. И это сейчас – в дни, когда можно говорить все, что ты считаешь нужным, а цензура просто запрещена Конституцией страны. Когда, в отличие от полувековой давности, можно свободно высказывать свое мнение о проблемах современной политической ситуации и, невзирая на лица, критиковать власть имущих. КВН остался на экране как чисто развлекательный фрагмент телевизионных программ. А произошла эта трансформация на моих глазах, в те далекие времена, когда я еще сам «игрался» в эту игру.

Время уходит, редеет круг общения. Кто-то уже недоступен – он на другом конце Земли, кто-то затерялся в суете буден, кто-то и вовсе ушел из жизни. Память наша, к сожалению, тоже недолговечна: она выбрасывает на свалку все, что не нужно для нашей жизни, что захламляет наше сознание. Да, все это так, но чтобы взяться за перо (простите, за компьютер), нужен был какой-то серьезный внешний толчок. Таким толчком для меня стали воспоминания бывших участников команд КВН в «Журналгазете» Евгения Берковича в ноябре 2019 года.

Занимаясь в Минске в медицинском институте, я все годы жил на квартире, снимая ее с приятелем, который был одновременно моим партнером по парному конферансу в институтской самодеятельности. Он же входил и в ансамбль малых форм, который я вел. Телевизора у нас не было, и те передачи КВН, которые я успел дома, в Гомеле, у родителей посмотреть, полностью удовлетворить мое любопытство не могли, и я даже в мыслях не мог тогда представить себе, что когда-нибудь займусь этим, что называется, профессионально. Но так случилось.

После пятого курса нам предстояли военные сборы. На курсе было много уже отслуживших в армии ребят, было много бывших военных фельдшеров, так что выпускников школ, которые могли пойти на сборы, было меньше обычного. А это означало наличие большой возможности попасть в армию, служить после института военным врачом. Вот это уже никак не входило ни в мои планы, ни в планы моих друзей. Надо было искать выход. Его нам подсказала председатель институтского спортклуба, тренер одной из сильнейших в Минске баскетбольных комманд Анна Абрамович. Она договорилась с военной кафедрой и получила квоту на десяток нужных ей ребят. Попал в летний спортивный лагерь и я, хотя и в роли председателя совета. Лагерь располагался километрах в пяти от города Борисова, на берегу реки Березины. Дни проходили в тренировках и дружеских общениях.

Однажды, зайдя в одну из мужских комнат, я увидел выпущенную ребятами стенгазету. Мозги у ребят, в принципе, ничем серьезным заняты не были, вторая половина дня была свободна, время для такого рода творчества было, способностей не занимать…

Газета называлась «За ректальную чистоту». Там, где было принято под названием печатного органа писать «Пролетарии всех стран соединяйтесь», стояло: «Для жизни приятной имей зад опрятный». Аналогичными были и статьи в этой газете.

Хохот стоял во всем лагере. Через пару дней появилась еще одна подобная газета, на сей раз в женской комнате. И тут возникла идея сделать в один из вечеров соревнование двух команд. По инициативе девчат, команды должны были разделяться по половому признаку. Веселья и находчивости спортсменам было не занимать. Придумать конкурсы и провести весь вечер предстояло мне. Так и случилось. Вечер прошел довольно обычно. Ни одной репризы, правда, не запомнилось, но на всю жизнь остался в ушах «крик последнего из могикан», воспроизведенный одной из участниц женской команды. Этому крику мог бы позавидовать даже сам легендарный голливудский Тарзан. Для меня с этого вечера все и началось.

2

Сразу после октябрьских праздников меня нашли ребята-первокурсники. Оказывается, у них собралась команда КВН, и они хотят играть. Им кто-то указал на меня как на человека, который может подготовить и провести у них на курсе такой вечер. И дело даже не в том, что нужен ведущий, нужна программа, нужен чей-то уже наигранный опыт, а в том, что они еще никого в институте не знают и не могут найти себе команду-соперника. Дело было стоящее, и уже через несколько дней я собрал группу ребят, проверенных за пять лет учебы во всевозможных вечерах и конкурсах самодеятельности. Из числа преподавателей разных кафедр скомплектовали жюри, я набросал план вечера, дал командам темы для домашних заданий – явного и замаскированного, и оставалось только получить на вечер аудиторию в анатомическом корпусе института с большим залом-амфитеатром.

Вечер был не хуже и не лучше аналогичных игр КВН. После окончания ко мне подошел мой однокурсник Николай Петропавловский. С Колей мы были дружны с первых же дней учебы. Оба были большими болельщиками минской команды «Динамо», оба не раз организовывали спортивные вечера. Коля занимался в баскетбольной секции, я – в фехтовальной, но за год до этого Коля принял участие в конкурсе на место ведущего футбольные телерепортажи и выиграл его. Голос его был знаком всем белорусским болельщикам футбола, а так как минчане переживали в то время период наивысшего успеха в истории, и спустя два года, в 1965 году, даже выиграли Кубок СССР, Коля, что называется, был на высоте. Я не раз залезал к нему в будку комментатора, и мы вместе делили радость победы или горечь поражения нашей любимой команды.

Естественно, Коля был своим человеком на телевидении, и поэтому в том, что произошло в тот вечер, не было ничего удивительного.

Оказывается, в зале во время встречи команд находилось два сотрудника телевидения, которых привел Коля. Меня он об этом не предупреждал, чтобы не заставить волноваться больше, чем этого стоило, но после окончания подвел их ко мне.

Это были руководитель молодежных программ Анатолий Пустоход и режиссер Виктор Лапов. Мы познакомились, после чего они здесь же, не выходя из зала, сразу предложили мне сделать для них сценарий передачи КВН, подобный тому, что они увидели сегодня, и мы договорились встретиться назавтра у них в редакции.

Студия телевидения находилось в то время в центре города, рядом с площадью Победы, прямо на берегу Свислочи. Меня уже ждал пропуск. Позднее я получил вместо бумажки для разового прохода настоящее удостоверение и до сих пор его храню. А был декабрь 1963 года. Даже самому не верится. Пятьдесят семь лет тому назад!

До этого, сотрудничая с молодежной редакцией радио или музыкальной редакцией телевидения, для создания передачи мне достаточно было подготовить сценарий. Договариваясь о сотрудничестве с молодежным ТВ о программе КВН, я был убежден, что так оно и будет впредь.

Но оказалось, что это не так.

Выяснилось же это намного позднее, и первое, что пришлось делать самому, это собирать команды. То есть готовых, уже игравших в КВН команд в минских вузах не было. Впрочем, сам я собирал только команду медицинского института, а в Белгосуниверситете это делали активисты КВН, но начинать приходилось с нуля.

В своем в институте я собрал уже тех, кто проявил себя в двух прошедших играх. В БГУ команду собирали Борис Пастернак и Григорий Никифорович. Через пару недель подготовка к передаче уже шла полным ходом. И вот тут выяснилось самое главное из того, то касалось лично меня: редакция взвалила на меня всю работу с командами. И дело было не в том, что я должен был быть на всех встречах участников, вникать в их работу с текстами, соглашаться или не соглашаться с их вариантами вопросов и ответов, учить смотреть на все глазами телевизионной камеры.

Дело было в той двойственности, в которой я оказался. Ребята делились со мной своими задумками, секретами своих хитростей, благодаря которым они собирались победить соперника.

А я-то сам был медиком.

За мной стояла команда мединститута.

Добиться доверия ко мне, убедить команду университета, что я объективен, умею держать чужие секреты и вообще работаю не «на себя», а на передачу и ее будущий успех, удалось не сразу.

Но было ясно, что я выступаю уже не как студент мединститута, а как штатный сотрудник телевидения.

Работа по подготовке к передаче заняла почти два месяца, я стал своим человеком в молодежной редакции и однажды даже написал текст репортажа с тракторного завода, из-за халатности руководства которого годами с хозяйственных площадок не вывозятся тысячи тонн металлолома.

Текст получился с серьезным сатирическим оттенком, и демонстрацию передачи заморозили.

В обеих командах были свои поэты и журналисты, в том числе литераторы с журналистского факультета, поэтому мне приходилось только следить за соблюдением того, что в наши дни называется политкорректностью.

В соответствии со сценарием, который я задумал, командам предстояло приготовить какой-то эффектный выход, пять занимательных вопросов для «разминки» и два домашних задания.

По традиции КВН, одно такое задание будет «явным», а второе – «замаскированным».

Согласно первому, ведущие прямо говорят зрителям, что за, скажем, две недели до встречи командам было дано задание написать какое-то сочинение на заданную тему.

Согласно второму, группу участников каждой из команд якобы посылают на какое-то задание, возможно, даже выездное, итоги которого будут оглашены уже на сцене.

Но так как создать что-нибудь интересное за один час практически невозможно, такое задание тоже готовится заранее.

В моем сценарии «явным» домашним заданием была просьба написать сочинение на тему «Жизнь в антимире», а по «подпольному» заданию я предполагал сделать якобы выезд двух групп участников команд на автомашинах телевидения на час в город и познакомить зрителей со своими впечатлениями о «поездке по Минску».

3

Работая над текстами, команды не очень задумывались над тем, что, возможно, их кто-то позднее будет цензурировать. Хрущевская «оттепель» позволяла многое. Шла активная критика культа личности Сталина.

Буквально в эти же дни в «Новом мире» (№11, 1962) вышла повесть Солженицына «Один день Ивана Денисовича» о советских лагерях, в институтах проходили собрания и митинги с обсуждением политической ситуации в стране. Две такие дискуссии я как член курсового комитета комсомола провел у себя на курсе.

Так что, когда мой однокурсник Жена Соболь в тексте «Антимира» (это была целая поэма) написал про антимир, что «Там звалась газета “Ложь” – что захочешь, то прочтешь», никто из читающего текст начальства не сделал ни одного замечания. Явная параллель с советской газетой «Правда» редакцию телевидения при подготовке передачи не задела. А передача шла прямо в эфир, без предварительной записи, без возможности монтажа…

Неожиданная нагрузка легла и на меня.

Однажды ко мне подошел институтский кинооператор Перельман с предложением снять для передачи, к которой готовится команда медиков, фильм. Его студия работала по фиксации научных достижений наших кафедр.

Перельман безо всяких оговорок немедленно выложил и сверхзадачу своего замысла. Оказывается, его сын заканчивал школу, и ему предстояло поступать в институт. Перельман мечтал, чтобы его сын потупил в медицинский, но он сам работал в этом институте и прекрасно знал, с какими проблемами сталкиваются еврейские ребята при поступлении. Вот почему он делал попытку хоть в какой-то степени себя обезопасить. Начальству было заявлено, что все работы по подготовке фильма делает его сын.

Отказываться от такого предложения было нельзя, и я придумал, как сделать такой сюжет, который бы как-то необычно украсил программу команды медиков. Мы начали снимать, как медики готовились к передаче: как они обсуждают темы, как репетируют мизансцены, как обыгрывают вопросы сопернику. Даже сняли, как они отдыхают между репетициями, и одну из участниц сняли «спящую в постели».

А финал должен был быть таким: вот команда уже выстроилась за кулисами, вот уже звучит «команда на выход», они идут к строем к авансцене…

И в этот момент демонстрация плёнки прекращается, экран поднимается вверх, и на сцену, как бы продолжая движение на экране, строем выходит команда. К счастью, всё получилось именно так, как было задумано.

Когда все тексты были готовы, они оказались у меня, и на пишущей машинке комитета комсомола мединститута я их свел в одну рукопись.

Под давлением редакции в текст было включено всё: и детали выхода, и вопросы команд друг другу вместе с вариантами ответов, и тексты домашних заданий, и даже варианты конкурса капитанов. Передача велась со сцены Дворца культуры Минского камвольного комбината. Зал был наполнен студентами обоих вузов. Но далеко не всё шло так, как было запланировано. Это была первая передача КВН белорусского телевидения, и сказалась неопытность организаторов, не нашлось опытного режиссера, который бы смог контролировать ее длительность, Было много длиннот, поэтому передача вместо полутора-двух запланированных шла более трех часов и завершалась около часа ночи, что на следующий день стало предметом обсуждения всего Минска.

Главные же события развернулись назавтра. Всех деталей я не знаю и думаю, что их не знает никто. Дело в том, что за неделю до эфира заболел Анатолий Пустоход. Боюсь касаться событий, которые не только произошли полвека назад, но и о которых толком никто не знает. Но, как говорили тогда, он «заболел», потому что почувствовал, что с передачей КВН не все в порядке. В результате передачу передали другому редактору – Александру Радуцкому. Саша с командами до этого не встречался, подробностей никаких ни о чем не знал, и вообще он меньше года работал в редакции, после окончания университета. Чем недовольно было начальство в прозвучавшем на экране, что оно увидело в ней такого «крамольного» и какое именно начальство этим занималось в целом, я не знаю. Но Саша Радуцкий на следующий же день после передачи уже работал не на телевидении, а на радио, в детской передаче «Ровесники».

Мы все были ошеломлены. Мы успели полюбить Сашу за теплоту душевную и внимание к каждому из тех, кто был связан с передачей, но этот эпизод сыграл свою роль и в моей жизни, хотя об этом чуть позже. Когда тучи стали рассеиваться и хоть какие-то подробности стали известны, выяснилось – не исключено, что причиной было одно четверостишие, прозвучавшее в «Походе по городу» медиков.

Как мне потом говорили, в Минске тогда шла большая борьба за решение судьбы городской мелководной реки Свислочь, и в решении ее судьбы было много заинтересованных лиц. А в домашнем задании я задумал такую деталь: выкладывая каждый тезис, завершать его следовало строчками из какой-либо очень известной песни. Медики свои тезисы о Свислочи завершили словами из известной белорусской песни. Прозвучало это так:

О, Свислочь, колыбель моя,

Тебя переплывет свинья,

Коза, баран и даже кот,

А курица пешком пройдет.

Как жаль, что Свислочи родной

Нам надо петь с такой тоской:

Ой, ты, рэчка-рэчанька!

Чаму ж ты ня поуная?

Чаму ж ты ня поуная,

З беражком ня роуная?

Ну как городские власти могли такое вытерпеть?

И буквально через несколько дней Боря Пастернак и Гриша Никифорович показали нам свою эпитафию.

Она живет и по сей день, и, в первую очередь, в память о рано ушедшем из жизни Саше Радуцком:

Наш КВН был бодр и весел,

Успех нас первый окрылил,

Старик Радуцкий нас заметил

И, в «гроб сходя», благословил.

Товарищ, верь, взойдет она,

Звезда надежды и удачи,

И на обломках передачи

Напишут наши имена.

P.S.

Прошла пара месяцев, за которые я успел жениться и переехать со своим немногочисленным хозяйством к жене в один из барачных домиков напротив Червеньского рынка.

Получил свои 120 рублей – гонорар за сценарий передачи КВН.

Редакция Саши Радуцкого, в которой он начал работать, стала заказывать мне 40-минутные радиокомпозиции о жизни знаменитых людей.

Для записей диалогов действующих лиц приглашались знаменитые актеры: Рахленко, Стомма.

Думаю, самым удачным в те дни получился небольшой спектакль о драматической истории создания революционной песни «Смело, товарищи, в ногу».

Одновременно мы подружились с сотрудником молодежной газеты «Знамя юности» Аркадием Бржозовским, который стал бывать у меня дома, и мы на всю жизнь стали близкими друзьями и коллегами по литературным делам.

Эту же тему – малоизвестные страницы жизни замечательных людей – я стал развивать и в его газете: «Судьба посвящений Чайковского», «Трагедия и подвиг Бедржиха Сметаны», «Неистовый Галуа», «Тайна Антонио Страдивари» и др. Параллельно шла подготовка к государственным экзаменам в институте.

В общем, скучать не приходилось.

Но вот как-то однажды вечером к нам домой приехал Анатолий Пустоход.

До этого он дома у меня не был.

Так как телефона у нас не было, связывался он со мной через общих знакомых. Он осмотрел две комнатки нашего барака, печки, умывальники и сказал:

– Яша, есть вариант. Наше телевизионное начальство рассмотрело этот вариант и решило сделать тебе предложение. Ты получаешь диплом врача, и мы принимаем тебя на работу редактора молодежной редакции телевидения.

Что?

Необходимость отработать три года врачом после получения диплома?

Этот вопрос мы решим. Оклад 120 рублей плюс 60 рублей гонорарных. Через год – квартира.

Чтобы дать окончательный ответ, мне понадобилось недели две. Советы были разные: родители говорили одно, друзья – другое, коллеги – третье.

Решающим оказалось слово одного из наиболее популярных политических обозревателей ТВ. Не стану называть фамилию. Сейчас он живет в Израиле. Пробежало столько лет, а я и поныне помню каждое его слово.

Будущее показало, что реальность является именно такой, какой он мне обрисовал.

– Яша, если ты примешь предложение Пустохода, ты совершишь одну из самых больших глупостей в жизни.

Я не буду рассматривать никаких вариантов, я просто представлю тебе один вполне реальный эпизод жизни. Твоя передача попала на глаза секретарю ЦК по идеологии Кузьмину.

Случайно.

Обычно он таких передач не смотрит. А тут вот пришел домой вечером с работы, злой, голодный, усталый.

Получил нагоняй из Москвы, участвовал в каких-то разборках в Минске, поссорился с кем-то из приятелей…

И, чтобы как-то отдохнуть, сел у телевизора. А тут твоя передача подвернулась. Не стал вникать, не понял деталей, решил: «И кто такую херню только делает?».

Один звонок Полесскому, шефу ТВ, и – твоя судьба решена, ибо выяснится, что передачу делал врач, без специального гуманитарного образования и без малейшего опыта, даже не обычный какой-нибудь там внештатный журналист.

А к концу выяснится, что еще и еврей!

От тебя на студии завтра следа не останется. Где ты будешь искать новое место работы?! Ты забыл, в какой ты стране живешь?!

Я все понял и вскоре уехал работать вторым врачом сельской участковой больницы, недалеко от Минска.

Так я не стал редактором на Белорусском телевидении, но сотрудничал с Белорусским Гостелерадио до последних дней своего пребывания в Минске, то есть до конца 2010 года.