Но слово во мне горчило…

Но слово во мне горчило…

* * *

 

Меняются слепые мерки

В дождливом городе моём,

Движение узоров мелких

Улавливает водоём,

 

В союзе камышей и ряски

Всё делится напополам,

Плывут стремительные краски

По мутноватым зеркалам,

 

Весенней свежести мотивы

Не могут никогда солгать,

И гладят чуть заметно ивы

Воды пленительную гладь,

 

В воображении сольются

Тепло и сонная вода,

Так солнце воду пьёт из блюдца,

Но не напьётся никогда.

 

* * *

 

Песка после ветра намыло,

Люблю я такие места -

Ловил здесь когда-то налима,

У маленького моста,

 

А ты это место забыла,

Таких ещё будет пятьсот…

Морозная песня залива

Ложится на рыжий песок,

 

И кажется, сонное лето

Нескоро придёт и тайком,

И башня кирпичная где-то

За ветками – маяком,

 

И веток слепое движенье,

Как в прошлом, лелеет вода,

Но наше в воде отраженье

Такое же, как и тогда.

 

* * *

 

В лесу, в сети знакомых троп,

Где ветка каждая упруга,

Я часто нахожу окоп,

Он тянется почти до луга…

 

Наступишь – и насквозь прожгло, –

Как посмотрел святой с иконки…

Здесь тянутся так тяжело

Стволы берёз со дна воронки.

 

Берёзок непрерывен строй,

Я молча примыкаю к строю…

Спокойно спи в земле, герой,

Я сон твой не побеспокою,

 

Тебе деревья и цветы

Годами отдают поклоны.

А я вернусь домой – и ты

Посмотришь на меня с иконы.

 

* * *

 

Несёт вода в темпе вальса

Тревожный свой непокой.

Как часто я оставался

Один на один с рекой.

 

Под брюхом пустого пирса

Узоры вода плела,

И окунь на дне крутился,

И билась в траве плотва.

 

Уходишь с тоской отсюда,

Но мысли всегда легки,

Ты молча уносишь чудо

Из царства большой реки,

 

Оно не в богатстве Слова,

А в тихой игре лучей,

К реке ты вернёшься снова,

Как впавший в неё ручей.

 

Когда постучится старость

В скрипучую дверь клюкой,

Я просто опять останусь

Один на один с рекой.

 

* * *

 

Теряли и обретали

С печалью и интересом…

Горчило в моей гортани

Словечко с серьёзным весом.

 

То радостно, то зловеще

Стучало в больные дёсна,

Горчило во мне словечко,

Звенело внутри несносно…

 

Я прятал его, как жемчуг,

Как имя, что прячут в списках,

От самых ранимых женщин,

От самых далёких близких.

 

Но слово во мне горчило,

Сурово и неподъёмно,

С годами нашлась причина

Его не держать под нёбом,

 

И слово ушло, конечно,

Как Солнце, в большие дали,

Мы, прячась от жизни вечно,

Что спрятано в том словечке,

Теряли и обретали.

 

* * *

 

От холода город колотит,

Он молча сползает в закат…

Я – лист в этой жёлтой колоде

Повсюду разбросанных карт.

 

Здесь осень, почти что допета,

Себя погружает в строку.

По венам пустого проспекта

Я кровью случайной теку –

 

В барокко далёких Италий,

В далёких Румыний ампир,

Но вся эта гамма деталей

Не вытащит плачущий мир

 

Из грустно-красивой палитры…

Ноябрь, седой интроверт,

Кладёт на бетонные плиты

Последний осенний конверт.

 

* * *

 

Из дождливого непостоянства,

Где танцуют шальные ветра,

На балкон мой привычно и часто

Прилетают синицы с утра,

 

Потому что их манит кормушка,

Замерзающих во дворе,

Потому что уют, потому что

Птицам нужно тепло в ноябре.

 

Дочка ходит на цыпочках, чтобы

Волшебство в этот миг не спугнуть.

Я смотрю на синиц из-за шторы,

Сквозь узорную белую муть,

 

И склоняюсь в спокойном поклоне,

Наблюдая весёлый полёт.

Это жизнь на холодном балконе,

Что угадываешь с трёх нот,

 

Отзывается в мёрзлой душе, но

Огибает капкан жадных рук,

Потому что она совершенна,

Как и каждое чудо вокруг.