Журнальный мир

«Простые правила обмена». Речь в романе не об операциях с недвижимостью, а об обмене мужьями. Точнее, о подмене мужей. Рукопись как-то проскочила мимо меня, так что читать эту историю, чертыхнувшись, я принялся уже в верстке — понял, что будет оперетта. Отец не узнает дочку, поскольку та в новых перчатках; целующаяся пара не замечает входящего в комнату полка тяжелой артиллерии (Юлиан Тувим).

Прочел на обложке: «Уникальный опыт автора, умноженный абсолютным литературным слухом». Окей. Вероятно, автор сам о себе, только забыл добавить про небывалую скромность.

В общем, я зачитался. Смеяться начал с первых страниц — «оперетта» оказалась ироничной и умной. И насчет литературного слуха автор не вполне соврал. Смешение стилей, пародийная драматизация, репризные диалоги — все это он умеет.

Героиня вполне «своя». «Вера работала системным архитектором в частной компании, обналичивающей людскую алчность. Онлайн-казино и прочие способы быстро разбогатеть. Платили прилично. Из плюсов — возможность работать из дома. Из минусов — запрет на посещение любых игорных заведений».

И в быту она узнаваема. «Вера боролась с двумя вещами — ненормативной лексикой и лишним весом. В обоих случаях боролась скорее для проформы, потому что знала: и лексика, и фигура ей вполне шли. При случае сдабривала текст непечатным выражением. Пикантно, но интеллигентно. Тут главное — не пересолить».

Мужья Веры мне понравились меньше, ну так это и нормально. И попытка нагрузить сюжет к финалу некоторыми серьезными смыслами мне показалась необязательной. В аннотации про это сказано так: ««срок давности» этических проступков, ответственность иммигрантов за состояние оставленных ими стран, возможность внутренней свободы в рамках системных ограничений». Но это я, пожалуй, придираюсь. Возникнет у прочитавшего ответственность за давний этический проступок по отношению к жене — и хорошо. Не возникнет — и ладно. Есть у жены другие способы напомнить об этом.

Несколько цитат. Для наживки.

«В пятницу перед ланчем она заняла столик в кафе. Заказала самое безобидное пирожное. Потом еще одно. Или три. Запах свежей выпечки нейтрализует способность к устному счету».

«До полного туалета куцей кочерыжке наряда не хватало пары отрезов материи. Во-первых, полутораметрового клина, прикрыть вылет литой ноги — с выразительным рельефом бедра, дерзким выбросом колена и округлостью икр, затянутых вверх мукой ступни, вывернутой на дыбе шпилек.

Второй кусок материи для завершения красного платья тоже не помешал бы. Наряд обрывался вверху жесткими чашами корсажа. Острые лепестки лифа прикрывали грудь, ее не касаясь. Золотое тиснение корсажа переходило в бледный узор вен через густую тень, падавшую вопреки законам оптики от треугольных вершин бра двумя ясно различимыми полукружиями. Именно в эту тень опускали взоры окружавшие полуплатье мужчины, тянули тягучий полумрак взглядом, как горячий шоколад через соломинку, и отводя взгляд из розеток лифа уже мутноватым, словно засахаренным».

— А кстати, — повернулась она к партнеру, — как будем праздновать твой день рождения? По первому мужу или по календарю разведчика?

— Положено по мужу, — ответил Василий, — ведь я теперь он. Иначе шито белыми нитками.

— Несправедливо, — усомнилась Вера, — день рождения у бывшего, а подарок тебе. Кстати. Что желаешь получить?

— Красный «Ламборгини», — не думая, ответил разведчик.

— С чего это вдруг? — возмутилась Вера. Вытянула руки в виде весов. На одной ладони тяжесть

кольца, на другой воображаемый суперкар. Машина перевешивала.

— Красный спорткар дарят на кризис среднего возраста, — заявил Василий».

Интересного чтения. За вечер управитесь.