Журнальный мир

Наши ошибки не дают нам покоя, особенно если знаем, что уже никогда не сможем их повторить. Вот отчего довольно часто, настроившись на волну памяти, душой  погружаемся в дни бурной юности, словно желая запустить вспять машину времени. Так  велика потребность людей зрелых, закалённых борьбой и  разочарованиями, пусть и мысленно, вновь  оказаться в гуще пережитых событий.

И если в эти мгновения  в руках оказывается книга о поре самопознания, студенческой дружбы, жарких споров, начинаем жадно листать страницу за страницей, делать прикидку на себя, пробираться через дебри собственных эмоций к очень важным вещам, миллиметр за миллиметром  шлифовать то, что ранее было неприкосновенным, а после погружения в текст вдруг стало требующим  настоящей работы на станке души. Уже повзрослевшей души, но так и не успокоившейся, остро  нуждающейся в анализе прошлого и  в новых тропинках к себе, в попытке собрать камни, подвести некие итоги.

Об этом думаешь, читая роман Олега Воропаева «Время ошибок». Лёгкий, с щемящей грустинкой, погружающий читателя в то славное время, когда, по признанию рассказчика, лишь «влюбляются и танцуют», а «вермут – философский напиток». Увлекательное произведение, в котором в полной мере проявились чувство юмора автора и тонкий психологизм.
Повествователь – Сергей Венгеров, студент выпускного курса сельскохозяйственного факультета университета, попавший  в водоворот событий, от которых  у него просто  кругом  голова: учебные занятия, настоящая охота в одном из красивейших мест под Петрозаводском, знакомство с девушками, разговоры с товарищами о смысле творчества и о мастерстве русских и зарубежных  поэтов, военные сборы, любовь, комсомольские собрания, встречи с интересными людьми, преддипломная практика и общежитские праздники.

Он человек гибкого ума и широкого кругозора, наделённый сильным и выносливым характером, внимательный к деталям и не терпящий никакого давления. Сочиняет стихи, любит и понимает мир природы.  Только тонко чувствующая душа и  истинный романтик скажет  об одном из уголков   Карелии так: « Озеро отсюда, как море. Края не видно! А цвет? Посмотри! А небо? Звенящая твердь. Эх! Да разве привыкнешь к такой красоте? Жизни не хватит!»

Перед нами личность светлая, радостная, с оптимизмом смотрящая на происходящее: «С кочки на кочку шагаю упруго. Сколько во мне энергии! Я переполнен счастьем».

Трогательно-нежен Венгеров и в эпизоде, когда касается можжевеловой лапы дрожащими от волнения пальцами и  говорит: «Ведь я человек всего лишь. И я одинок. Я никогда ещё не был так одинок!.. Я просто совсем не умею жить. Но я научусь. Обязательно научусь».

Безапелляционен в разговоре о бессмертии души: «Я знаю, что там, за чертою жизни, – ничто! Но это ничто не хуже и не лучше всего остального».

Он из разряда людей, которые нестандартно мыслят, и Венгеров, пожалуй, сильно отличается от  других  героев книги, прежде всего, глубиной суждений. В раздумьях на философские темы Сергей предстаёт человеком, сомневающимся в мироустройстве и пребывающим в трудных духовных исканиях: «В жизни случаются вещи необъяснимые. И, стало быть, есть какая-то сила. Но если эта сила всемогуща и всеобъемлюща, зачем же она над нами так потешается? Заставляет ошибаться, подличать и совершать нередко поступки, за которые стыдно потом всю жизнь, потому что нельзя поправить, переписать набело? Получается: или-или. Или не так уж Он всемогущ, или сотворённый Им мир изначально задуман был как нечто несовершенное». 

Не случайно у героя такая звучная и редкая фамилия. Воспринимать её как намёк на героя времени? Возможно.

Кто-то из окружения рассказчика «имеет крылья с перьями из поэзии и с нервами из иллюзий», а  кто-то – чёткую, рациональную программу послевузовской жизни. Перед нами разноликая студенческая молодёжь, мечтающая о счастье и не обретшая пока опыта, мир юных и дерзких.

С первых страниц увлекает колоритное описание быта в «общежитском муравейнике», характеров, дивной карельской природы. Несмотря на ироничную метафору Венгерова про «алкогольный Гольфстрим», понимаешь, что бесшабашная «житуха» без родительского ока – это не столько посиделки с бутылочкой  и выкрутасы в ресторанах и на дискотеках, сколько постижение «молодыми раздолбаями», как их называет автор, важных нравственных основ.

Пойдём за нитью мысли писателя, давшего читателю в руки клубок откровений, растущий от эпизода к эпизоду в размерах. Проследим за особенностями сюжетного развития и за духовными исканиями  героев.

Что же увидит читатель в первой части произведения за перипетиями динамичных  событий, за развязкой «гладиаторских боёв»?

В романе довольно много сцен, в которых молодые герои петушатся, проверяют друг друга на слабо, проявляют поразительную внутреннюю раскрепощённость и отвагу. Речь и о потасовках парней за понравившихся девушек, и  о словесных поединках студентов за  правду и истину, и о банальных драках с подвыпившими обидчиками.

Персонажи отлично прописаны. В их обрисовке автор реалистичен и психологически точен. Девчат и парней из далёких 80-х  узнаёшь через речь, одежду, причёски, музыкальные увлечения, круг чтения студенческих друзей Сергея Венгерова. Эти ребята очень разные, их объёмные образы привлекают авторской снисходительностью к ним, желанием писателя объяснять странные и нелогичные поступки товарищей, которые в большинстве своём подтверждают справедливость изречения М.А. Шолохова: «На то и молодость дана, чтобы быть кипучей, активной, жизнеутверждающей».

Самый близкий друг Венгерова – Алексей Дулепов. В одном из эпизодов романа Лёхик обрывает гневную речь комсорга курса по поводу милицейской бумаги  из вытрезвителя:  «Перестаньте, Лариса! Вот уже месяц, как я люблю вас! А вы!.. Вы всё портите! … Мой алкогольный срыв случился именно из-за вас!»

Удивительная способность превратить в фарс серьёзное мероприятие, а ещё незаурядные  актёрские способности. В них убедится читатель и  в эпизоде на военных сборах, когда друг Венгерова примерит на себя роль Ильича. Копируя жесты и речевые особенности вождя революции, Лёхик произнесёт: «Каждому здравомыслящему курсанту – по женщине лёгкого поведения. Плюс электрификация всей страны». Весёлый, остроумный, влюбчивый, автор наивных и трогательных стихов, по-мальчишески обижающийся на слова библиотекарши Нины, устроившей критический разбор его стихотворения про девчонку русскую с глазами голубыми. Взрывной, энергичный, азартный охотник. Венгерову с ним легко и интересно. И говорят друзья о многом. Например, о том, была ли Россия  для Петра 1 вотчиной, о внутреннем космосе, о женщинах Пушкина, о Лёнроте.

С удовольствием погружаешься в споры студентов об исторических персонажах, обнаруживая то, как же хорошо герои  знают и детали прошлого, и литературу, и философию. Их дискуссии – это  не бравада дорвавшихся до книг мальчиков из провинции, желающих повыпендриваться друг перед другом, а  искреннее желание парней разобраться в том, что движет миром, судьбами, эмоциями. Рассуждая о политической реальности, ребята с горечью говорят про несбывшиеся обещания вождей:

« – Я вообще-то за светлое будущее, – горячится Бомберг. – Вот вы лучше мне скажите, почему учение Маркса оказалось несостоятельным? Ведь это уже заметно, как говорится, невооружённым глазом.

– Да потому что в реальности получилось сплошное лицемерие и враньё! Носим на демонстрациях этих членов Политбюро, а сами прикалываемся – кому какой «член» достался. И все ведь давно понимают, что на этих портретах фантомы. Вот именно, не люди, а фантомы, которые давно уже оторвались от той реальности, в которой существует народ, – странно всё это слышать от аполитичного Бруныча. – Был Брежнев, к примеру. Хороший мужик, но в последние годы конченый маразматик! Все ржали, конечно, и ждали, когда в докладе у него появится слово «систематически», потому что он его произносил, как «сиськи-масиськи». А ведь если страна начинает смеяться над теми, кто ею управляет, то это и есть начало развала».

События  разворачиваются то на фоне северного леса, пронзительно синего озера, россыпи серых камней, то в институтской аудитории. Вереница лиц и историй, калейдоскоп мнений и выводов, панорама прошлого, похожая на сон. «Но разве не прошлым, как ручейками, питается настоящее?» – замечает автор. Трудно не согласиться с ним. Часы прошлого не остановились, бег стрелок словно продолжается в раздумьях  рассказчика о друзьях-товарищах – Загурском, Гулько,Эстерле, Июдине, Бомберге, о возлюбленной Олеське, о преподавателях.

Некой перекличкой с названием романа становится эпизод диалога с профессором Кармановой, которая отмечает красным  карандашом пунктуационные погрешности в дипломном проекте Венгерова. Эти небрежности, конечно, исправимы, а вот  серьёзность, к которой призывает строгая преподавательница, Сергею кажется чем-то странным: «Вся жизнь впереди, Екатерина Петровна! Успеем ещё посерьёзнеть». Он искренне считает, что молодость хороша не тем, что дает возможность делать глупости, а тем, что дает время на их исправление. Но вот исправлять придётся, по-видимому, немало, да ещё  не столь ясно, удастся ли.

«Олеська, милая Олеська, неужели ты ждёшь меня?» – говорит Венгеров, получив на военных сборах письмо с фотографией девушки. Сергей с нежностью разглядывает каждую чёрточку на снимке. Кто она ему? Какое значение в тексте имеет её образ?

Писатели-романисты XIX века проверяли духовную состоятельность героев через испытание любовью. Вспоминается публицистическая статья Чернышевского «Русский человек на rendez-vous», автор которой размышляет о счастье и об умении не упустить возможность быть счастливым. Потерял ли Венгеров  ту самую возможность? Был ли он по-настоящему счастлив?

Юная пара находится в близких отношениях. Олеська бегает к Венгерову в общежитскую комнату, и эти быстрые встречи при закрытой щеколде всякий раз заканчиваются словами то ли укора, то ли обиды: «Ты мой первый мужчина, и я верю тебе во всём. А ты… постоянно меня разыгрываешь». Сергей отшучивается, с удовольствием играет роль взрослого и независимого мужчины, не оспаривает мнение  девушки: «Ты просто со мной играешь. …Так хищник играет со своей жертвой».

Любит ли Олеська Венгерова? В первой части романа читатель увидит, с каким трепетом она смотрит на Сергея, как нежно льнёт к его плечу. Ей так хочется познакомить парня с родителями, погрузить  в атмосферу дома, в котором угощают рыбником и радуются тому, что в семье царит  лад. Девушка надеется: Венгеров обязательно на ней женится.

Трогательным и очень поучительным является в романе эпизод, когда Олеська и Сергей оказываются в Пряже. В этом карельском посёлке он когда-то проходил практику, а теперь проводит романтическую ночь с той, которой так и не удалось заманить его в родительский дом. Молодые снимают за три рубля комнату в доме «душевной бабули». Хозяйка Катерина Степановна рассказывает им о своём муже, о любви к нему, что пронесла через всю жизнь, а утром, накормив вкусным завтраком, предлагает ребятам прокатиться  по озеру на вёсельной лодке: «Скользишь по воде и скользишь. Природного лада не нарушаешь.  …Вот …вам сейчас самое время вдвоём побыть». Словно секрет особый знала мудрая женщина: оказавшись  погружённым в красоту мира, всяк человек готов к духовным поступкам, ибо природа – врачующая сила. Но, видимо, чего-то не хватило Сергею до нужного шага: «…после этих островов я так разомлел, что мог бы… короче, не знаю, куда бы меня повело и на что бы я мог решиться».

Почему Венгеров  не торопит события? Почему изменяет с другими девушками? Считает, что вся жизнь впереди и что только  время покажет, будет ли кто ближе и роднее Олеськи? Думает, что никуда она  от него не денется?

Понимание приходит во второй части романа, где повествуется о начале трудовой жизни Венгерова. Герой оказывается в Сельге, работает зоотехником на ферме, которой руководит Дулепов. Вокруг дивная природа, но жизнь в этих местах скучна и однообразна. Кроме умной, тонкой, образованной библиотекарши, и поговорить-то не с кем: местные спиваются, закадычный друг заигрался в начальника. И времена настали непростые: «…страна уж другая. Капитализм строим». Мысли о женитьбе Венгерова не посещают до того момента, пока в его руках не оказывается телеграмма от Олеськи: «Встречай! Люблю!» И Сергей делает ошибочный шаг навстречу. Выбор гормонами, выбор женщины, никогда не понимавшей его и абсолютно не похожей на дам в бальных платьях из его грёз.

Эротические сцены семейной пары чаще всего лишены поэзии, а появление по ночам живущей в доме крысы – говорящая деталь. Это знак грядущей неприятности, разочарования, беды. И она случилась. Изменив с кочегаром Жебривским, Олеська признается Венгерову: «Ты был непонятен мне. Да, всегда непонятен! И, значит, неинтересен… Ты всегда был сам по себе!»

Героиня права: слишком разные они с Венгеровым. Для неё  счастье – порхать по квартире бабочкой, радуясь пылесосу в углу, посуде, аккуратно расставленной в шкафчике. Бытовые мелочи, хороший секс, покладистость  мужа, предсказуемость  его поступков – вот  что для Олеськи важнее всего. А он мечтает о празднике: « Хочется …самого настоящего бала! С изысканными манерами, с дамами в вычурных длинных платьях. И непременно с шампанским! Мечты? Но почему бы не помечтать?»

«Странные желания у семейного человека, не так ли?» – скажет обыватель. Да кто он такой, этот Венгеров? Парень из провинции, познавший нравственную вольницу, зоотехник – работяга, вокруг которого вьются не просыхающие от портвейна доярки. О каких изысканных дамах грезит Сергей? Что за фантазии?

Тайные мысли героя – свидетельство его неудовлетворённости обстановкой, самим  собой и тем, что готовность любить так  и не переросла в сильное чувство. Отношения с Олеськой не заставляют сердца  супругов бешено колотиться. Ей нечем удивить Венгерова, а ему не за чем: не поймёт приземлённая жена и по достоинству не оценит его «странности».

Она высмеивает Сергея за привычку вести дневники, а литературные опыты называет «стишками». Меж тем Венгеров –  человек с поэтичной душой. Особая порода! Личность, чей внутренний мир наполнен ассоциациями, перетекающими в образные фигуры, в нетривиальные выводы. Он в силу природной организации тяготится  бытом и выяснением отношений. Поэт – душа неоседлая, ему невозможно приказать жить по привычке или так, как все; его вечно тянет изучать мир и размышлять о вселенной. Ему легче находиться наедине с природой, чем с той, от которой не замирает сердце. Вот почему так много времени Сергей проводит в лесу. Именно там лучше думается и, похоже, только там и  рубцуются  его душевные раны. 

Среди свежескошенных трав, наблюдая за перинами облаков, Венгеров не только видит неповторимость мира – в  тиши карельских заповедных уголков  пытается разобраться в той сложной жизненной ситуации, в которой оказался. Перед нами не эстет-созерцатель, а рефлексирующий и страдающий герой: «Что же случилось? Что?.. С этой девчонкой, со мной?.. Что надломилось?»

Природа оказывается не фоном, на котором разворачивается панорама горестных мыслей  Сергея, – она сочувствующая сторона, удивительная гармонизирующая сила, мощный  инструмент мотивации основ жить дальше: «Колотится сердце. В лесу уж темнеет. Над тропкой скользнула птица. Дрозд или сойка? Не угадаешь. Вот и пришёл я. Привет, можжевельник! Привет, дорогой мой! Я на минутку. Погладить  иголки, и только».

Для Олеськи, вошедшей в прекрасную женскую пору, обидным кажется то, что Сергей словно не замечает, как она расцвела. А он как раз видит эти  внешние яркие перемены, про себя называя жену «хорошенькой», но так и не дарит ей букетов из лесных цветов, не произносит окрыляющих слов. Венгеров рядом, но всё же сам по себе: ему больно обсуждать с Олеськой её измену, невмоготу выслушивать её восторженные оценки в адрес Жебривского. Что ж, прав Эрих Мария Ремарк: «Любовь не терпит объяснений. Ей нужны поступки». А их-то нет. Нет главного, когда хоть кто-нибудь бы из супругов проникновенно сказал: «Люблю тебя».

Со временем внешняя привлекательность жены меркнет для Венгерова. Лицо плачущей Олеськи, узнавшей о том, что Жебривский повесился, вдруг становится похожим на крысиную мордочку.

За что нас любят? Пожалуй, за душу, за сердце, за схожесть мыслей и ценностей. Олеська лишена гордости, не очень-то умна, в ней нет ни интуиции, ни снисхождения. Они с Венгеровым словно с разных планет. Жизнь дала ему возможность забыть о студенческом увлечении, расстаться с той, которая всегда считала Сергея «законченным эгоистом», возомнившим себя «сверхчеловеком», но он не стал искать свой идеал, «свой хрустальный образ» – просто позволил себе согласиться с тем, что «всё случается так, как должно быть».

И новая оплошность – сближение с Ниной: «И пусть нас толкнуло навстречу друг другу отчаяние. Но разве отчаянье не бывает сильней любви? И почему эта жизнь устроена так, что наши желания  – особенно самые сокровенные! – сбываются лишь тогда, когда они уже перестают ими быть?»

И в Нине ошибся Венгеров: у неё к нему интерес как  «чужому» в этих местах человеку, к его непохожести на остальных, к «резкому, охлаждённому» уму, страх женского одиночества и безысходность по поводу несбывшегося семейного счастья с мужем-пьяницей.

Человеку свойственно оставлять всё плохое, что с ним случилось, в прошлом. Просыпаясь, каждое утро он получает шанс на новую жизнь, но предательство, обман, подлость занозой всё равно будет в душе. Мятущийся, страдающий Венгеров видит навязчивые и тревожные сны об Олеське. Обида и гордыня никак не отпускают.

Вторая часть романа не только  проясняет причины печальной развязки любовной истории, но и  знакомит читателя с бытом жителей Сельги, с  их представлениями о благополучии и счастье. Кто-то приехал в эти края, чтобы получить благоустроенную жилплощадь и переждать голодные и лихие 90-е, кто-то, будучи уроженцем здешних мест, вынужденно работает в сельском хозяйстве или  занимается охотой да домашними заготовками. Дни за днями, без каких бы то ни было перспектив, меняющих сознание. От рутины и скуки спивается народ: доярки Моренко и Штеменко, афганец Горшков, гоняющий на тракторе бурёнок, муж библиотекарши – Володя, кочегар Шлёмов, участковый Обнимакин, бывший питерский рок-гитарист Жебривский.

Прибыв в Сельгу, Венгеров видит покосившуюся вывеску почтового отделения, гаражи и сараи, два трёхподъездных дома, кочегарку. Незатейливая обстановка радиоцентра, провинциальная глушь с беспросветными буднями.

У Дулепова в хозяйстве нет ни бухгалтера, ни помощников, а только что отстроенный коровник с айрширскими животными – под угрозой ликвидации. Пришло другое время: «Колхозы и совхозы трещат по швам. Насаждают фермерство. По сёлам безработных как грязи».

Многое изменилось для Сергея: его окружают неинтересные люди, в личной жизни разлад, судьбы студенческих друзей сложились не так уж безоблачно. К примеру, Мохов стал криминальным авторитетом, Волкова – матерью-одиночкой, а переехавший в Израиль Бомберг в оккупационной зоне наступил на мину и лишился обеих ног. Надменная Чернигора, вышедшая замуж за бизнесмена и политика, расстреляна вместе с ним из  автомата бандитами.

Распалось студенческое братство, ибо жизнь разметала ребят по своему причудливому выбору: «Бруныч в Германии. Макс занимается лесом. …Котя в свободном полёте. Загурский – механик в Падве. Рожков «на стакане». Зелепукин женился на баронессе фон Унгерн-Штернберг и взял её фамилию».

Каждый из «гладиаторского клуба» уже  пишет набело историю жизни. Черновики остались в весёлом студенческом прошлом. На смену времени ошибок пришла пора взвешенных решений.

Венгеров отмечает разительные перемены в Дулепове. Из ранимого поэта и мечтателя Лёхик превратился в рационального хозяйственника и степенного главу семейства, в доме которого царит армейский порядок. Нет уже прежнего Лёхика, весёлого, озорного,  живущего не по правилам.

В одном из эпизодов Венгеров оказывается в гостях у друга, ест пирожок с брусникой. Несколько капелек сока падают на стол, жена Дулепова недовольно морщится, и Лёхик, бросив на неё взгляд, смахивает рукой со скатерти  красные точки. Теперь он за порядок, за дисциплину, а ещё за соблюдение субординации.

Дулепов не желает на людях общаться с Венгеровым как со своим старым другом, требует почтения, сердится на шутки Сергея и, наконец, резко говорит о том, что более не намерен терпеть язвительные реплики в духе былых студенческих приколов.

Ему абсолютно  не жаль Венгерова, который вынужден на ферме  выполнять работу доярок. Дулепов жестко разговаривает с подчинёнными, от былого интеллигента нет и следа. Разочарование и боль – вот что испытывает Сергей, наблюдая, как отдаляется друг.

А тем временем в Сельге происходят печальные события: в пьяном угаре свёл счёты с жизнью Жебривский. Находятся те, которые думают, что Венгеров причастен к случившемуся. Звучит тема возможной мести. Всё острее герой чувствует: здесь он чужой. И не о бегстве Сергей думает, а о том, что ждёт его впереди. Новые посёлки и города, новые лица, события, мучительные попытки разобраться в себе? И это, конечно, а ещё война в Чечне, что станет новым испытанием, очередной проверкой духовных сил.

Венгеров всегда избегал  лёгких дорог. Учиться на зоотехника он отправился не по причине возможности без проблем пройти на непрестижный факультет, а, наверно, от желания со временем уехать работать в глубинку и познать мир простых людей, погрузиться в жизнь северной деревни, понять характеры селян. Обречённый быть поэтом, находился в вечной борьбе с днём сегодняшним. И эта  неудовлетворённость нынешним порой уводила Сергея  от текущих маленьких радостей, отдаляла от людей. Он торопил события. Кто скажет, правильно или нет, так делать? Всегда это личный опыт человека  и только его результаты. Главное, наверно, не роптать на судьбу: ей лучше знать, в каком месте и с кем нам надо оказаться.

Жанровую специфику произведения можно, пожалуй, определить так: социально-психологический роман с элементами личного дневника. В нём есть место и ярким пейзажным зарисовкам, и потрясающим по глубине внутренним монологам героя, и комичным эпизодам, взгляд на которые  подводит к удивительным  выводам.

К примеру, речь идёт о главке,  уносящей читателя в так называемое нехорошее место. Кресты в рост человеческий, на земле  круги правильной формы, точечно оплавленные стёкла на домах, разговоры героев об энергетической медузе, зависшей над Петрозаводском, – яркий и  таинственный антураж, увлекающий  читательское сознание фон, на котором развернутся события. Хочется вместе с персонажами разбираться, как всё-таки  электромагнитные поля действуют на человеческий мозг. Неужели только лёгкое подташнивание и звон в ушах?  Начало описания интригующее, намекающее на дальнейший невероятный  ход сюжета.

Так и есть. Автор приглашает нас на кришнаитскую свадьбу. Откуда здесь, в карельских мхах, последователи этой религии? Что за перевёртыши? Люди в балахонах, еда без мяса, чтение  невесёлых мантр. Почему они здесь, где туманится сознание? Кто эти люди?  Один из персонажей называет их ряжеными. Ему претит их веселье без водки, ему противно отрешение от секса и сборы пожертвований на нужды общины. Он считает, душа откровенней и чище, когда она не индийскому божеству поклоняется, а просто живёт отважно и смело, когда даже здесь, в «нехорошем месте», остаётся широкой, неукротимой, по-русски бесшабашной.

Про эту самую душу и эпизод «Пора сенокоса». Про душу, которая замирает от запаха клевера, от гула пчёл, от звуков летающей литовки, от работы всласть. Про вечно неспокойную русскую душу.

Венгеров – герой необычный, сильный, с тревожным сердцем. Обстоятельства не сломили его, он как «сжатая пружина». Этим и  интересен читателю. Пока человек не сдаётся, он сильнее судьбы.