Журнальный мир

Заговаривая собственную боль, а заодно и боль своего читателя, соединяя знакомые слова в непривычные сочетания, не боясь пафоса и сантиментов, а, скорее гармонизируя их по ходу способом, доступным только ему, – так ведет свое лирическое повествование Алексей Мишуков.

Я бы назвала это принципом калейдоскопа: цветные стеклышки соединились в прихотливый узор метафоры; но вот рука дрогнула, и распавшись, они образуют новый, который не успеваешь зафиксировать, потому что на смену ему идёт третий, четвертый, пятый… И это, как правило, на протяжении одной строки. Всё – в движении, и кажется, что цельной картинки ты не увидишь никогда. Но вот стихотворение дописано – и перед тобой мозаичное, с четким рисунком, полотно. И ты возвращаешься к началу стихотворения, чтобы пройти этот диковинный путь сотворения-разрушения-сотворения еще раз. Так ребенок крутит у глаза калейдоскоп, надеясь, что узор, который он не успел рассмотреть, повторится.

Ирина Евса

* * *
лисы длинноволосы кудрявы зеленоглазы
и не признают другой музыки кроме чёрного джаза

у них чешуйчатый хвост раздвоённый длинный язык
и если один из них выйдет из строя новый чётко войдёт в пазы

их панцирь укомплектован всем самым необходимым
всё то что смущает мнимо забыто укрыто дымом

окна их все в тонировке зашторены неприступны
заперты ставнями ролетами досками завинчены на шурупы

сердце их в криокамере где нет никакой опасности
это и объясняет то что их не волнуют частности

носят на шее море в рыжем резном флаконе
если открыть поднести его к уху то море жалобно стонет
узника лисы совсем не жалуют жалости зверь не знает
просто им надо видеть как рядом бьётся стихия морская

их не волнуют музеи и хоть это незаконно
их восхищает когда в колизее тело клюют вороны

интересы их не интересны мелочны и бездарны
они поэтапно лепят из стран свои боевые плацдармы

лисы летать не умеют при каждом шаге врастают в землю корнями
и если не примем достаточных мер всё то же будет и с нами

* * *

Александру Павлову

ты летел обнимая крыльями своё небо
ты искал за морями пыльную свою негу
но лишь тень её ты однажды схватил за ворот
по асфальту её размажет твой серый город

ты горел под чужими звёздами белой чайкой
этот цвет отражений создан необычайно
этот воздух разрезан будет неоднократно
это песня такая будит былые раны

ты бежал под чужими взглядами белой кошкой
эта боль добавляет яда тебе подкожно
поразит на бегу в сердце тебя стрелою
это слово вдогонку сердится вечно злое

ты лежал под чужими взглядами шкура лисья
это солнце на тебя падает через листья
это солнце на тебя воет горящим волком
это море об тебя моет босые волны

* * *
эта музыка не избита эта музыка неизбежна
эта музыка в стиле быта это музыка в стиле между
между прошлым и настоящим между стоящим и фальшивым
этой музыки нету слаще этой музыкою мы живы
это ломкая хрупкость кухни это громкость живых моторов
это зной освещенья тухнет затихает ремонта боров
это кающиеся люди что приносят еду животным
это движущиеся будни проходящие неохотно

за работой из перекуров и за сплетнями баобабов
где на гриль намотало куру ходовая среди ухабов
потерялась и прохудилась словно бабушкино корыто
помоги мне увидеть милость в этой гонке войны и быта

* * *

Алексею Смирнову

как закалялась дамасская сталь
знают немногие видел не каждый
я приоткрыл занавеску холста
станешь ли пить даже в случае жажды
ты запиши а запомнишь сожги
съешь если голоден всё перемелется
в час когда в людях не видно ни зги
в каждом дамаске находят умельца

этот не выдаст рецепт палачу
суке собаке что шкуру спасает
будешь не будешь хочу не хочу
стая по углям шагает босая
звёзды в окне это люди на дне
спички как пальцы ломаются маются
водку не пей эта правда в вине
не виноватые не принимаются

двери смыкаются словно уста
ветер шумит с неба капельки катятся
как закалялась дамасская сталь
жизнь проверяет качество

Обратная перемотка

вода утекает назад обратная перемотка
прошлое чей наряд уже ладно соткан
обнажается постепенно и неуклонно
осыпаются как песок фасады портики и колонны

сизиф упражняет тело у своего снаряда
статуи прячутся в камни камни в горные гряды
становятся сливаются уходят горы в пучину
пепел слетается в стаю и формирует лучину

солнце как центрифуга с запада на восток
прячется в ствол листок в землю росток
мертвецы восстают молодеют возвращаются в материнское лоно
тварь стремится к создателю неуклонно

Покров

бьётся посуда как рыба в рыбацких руках
я переплыл океан на трамвайной подножке
делайте север теплей разве это возможно
делайте песней родные свои берега
ты на века не выкапывай корень земли
небо на мглистой руке расписная эллада
я перемерил весь путь до звезды ну и ладно
нежно баюкай а вдруг шевельнёшься замри

мне от тебя до тебя золотая метель
я увязаю в песке все четыре копыта
не утони в зеркалах мне меня накопи ты
этот янтарного запаха терпкий коктейль
колется лёд подо мною как роза ветров
рушится мир в моём сне в облака облекая
всё захватил океан молодая река я
кони зубами снимают тяжёлый покров

Ребёнок

распускаются руки ученики цветы
растекаются пятна стихов размягчив сухарик
расставанье людей залей огарок остынь
одиночество снег несёт метёт по сахаре
расцветает сознанье на первом твоём веку
полосатая лошадь олицетворяет фатум
попугай повторил за часами что ты куку
покрывало морфея лицо поутру измято
распишись на эпохе поставленной на весы
среди новых развалин растёт молодая юкка
раскулачивай руки обхватывай клавесин

се ребёнок органа баюкай его баюкай

Артерия

голодные подворотни раскрыли беззубые рты
наелись холода до пустоты немоты

немо ты стоишь каланчой посреди полей
лей полей душу в пустынный мир лей полей

ветер разносит горькое семя окрест
снова марс из пепла пожарищ воскрес

воск растёт сталагмитом фимиам возносится к небесам
Бог видит сердце а не духовный сан

рыбы устали глотать пророков уже
дряхлый дед стоит как вопрос на меже

птенцов разверстые рты с хлопком поглощают материю
люди из вены перетекают в артерию

* * *
я светился блекнул и опадал
а весна в листве пока ещё молода
а весна листвее зимы листвее зимы
назови на птичьем пожалуйста назови
налипает холод на обувь не отряхнуть
разболталась талась талая эта муть
непослушный кораблик плывущий по валунам
накрывает тумана нежная пелена
пуле надо мягкое чтоб гореть
а закат окрасит небо на треть
убывать по капельке по костру
ластиком улыбку утру сотру
струны дрожат от холода по весне
вас нет птицы мои вас не

Больше ничего

иди к себе баюкай пальцы книг
а в зеркале покажет твой двойник
тебя едва вспорхнувшего из лона
там вдоль зимы летела полоса
там у синички в синих волосах
запуталась небесная солома

там выбирай из множества мерил
там за тобою фединг повторил
шершавые слова в двоичном коде
не давит на сознание цейтнот
и совесть не испорчена ценой
а больше ничего не происходит

* * *
бегай случайно с утра в магазин умелица
счастью на ветке в окошечке повтори
всякого в чашке твоей загорится вспенится
кофе нерастворимый нераствори

люди сцепляются рвутся и распадаются
на разноцветных листочков календари
ты что-то шепчешь во сне по губам гадаю я
кофе нерастворимый нераствори

маленький пушкин жёлтые гладит листики
кисточку вытирает о шерсть кота
а перед дверью резиновый коврик истина
голову вскинешь дарит свой свет мечта

с крыши глядишь в телескоп каждой кухни светится
капелька шарик ласковое пятно
в небо и в землю полночь рисует лестницу
в кронах карета к свету несётся но

чёрное время нещадно впадает в белое
добрый покажет зубки свои на три
нежные крылья сложив засыпают демоны
кофе нерастворимый нераствори

Плавное

чашку подвесив за лебедя плавный изгиб
ты выходил на орбиты летающих рыб
и освещая софитом леса и подлески
не улыбался тебе эта жизнь не игра
страны плодил как людей для бобра для бобра
и раздвигал на окне облаков занавески

чу у соседа залаял подвыпивший пёс
чашку снимаешь назад подхватив за вопрос
чай наливаешь волною судеб из байкала
пальцы ли бьют по столу эту нервную дрожь
ты ли с сумою по белому свету идёшь
или твоя кенгуру от тебя ускакала

чашку подвесив на шпажку была не была
дышит земля мерно ходят её купола
в белой ночнушке от снега родная родная
не зарекайся коль морда по уши в пуху
мерно кивай не вникая во всю чепуху
пепел костра из пригоршни на землю роняя

* * *
я шишел мышел из вещей порядка
зверей своих выращивал на грядка
совал в карманы дерево позна
и слушал слушал звёзды допоздна

катил по синю морю на осёл
вселялся в одуванчик новосёл
когда за тучи пряталось свети
дарил добро от смерти до шести

грозились кулаками комары
в мои голубоглазые миры
но я москитным небом оградясь
всем слал любовь не выходя на связь

какое лето закатилось в дым
и мы на шпиле башенном сидим
с моим котом который мне отец
глядим с теплом на точечки овец

* * *
пьёшь терпкий жжёный сок хуанхэ
жёны твои вымылись в ней до пят
дитятко бродит на том берегу глухэ
не зови у него в голове шумит водопад
вот и палец о палец слышно сквозь вату туч
это гагарин празднует юбилей
если лежать на левом боку наскуч
на голове пожалуй ещё тяжелей

некому разделить с ним радость побед
раны побед стылые угли побед
спутники держат данный обет
и тучи всегда преломляют и искажают свет

а я окна покрасил в чёрный ночь
утром перекрашивать не спеши ты
двери и окна весной затягивает стеной
со всех сторон наступают самшиты

все в голубом заглядывают в глаза
в пятках покалывает душно
провалился бы скрылся бы да нельзя
потому что

* * *
молчи не ведаешь что молчишь хватит и глаз твоих хватит глаз
глаза особо когда ничьи с неба снимают пласт
иди молекулами дождя твой космос движется в волосах
а если в двери твои нужда то хаг самеах песах

но морю велено испокон блюсти чешуйчатое родство
и ты над пропастью на балкон нет кармы на баловство
стоит стеною такая взвесь что намокает твоя душа
и мир из жадных лакает вен и твой набухает шар

но ты глазами сцепился с тем что бьёт фонтанами из глубин
из всех возможных экосистем которыми ты любим
и звёзды как отпечатки нот звучат шагами твоих дорог
и мир который хотя не нов но менее одинок