Образы белой столицы в творчестве Николая Мамонтова

Образы белой столицы в творчестве Николая Мамонтова

После полугодовой службы в белой армии в конце января — начале февраля Николай Мамонтов приехал в Омск, ставший к тому времени столицей белого движения.

Что собой представлял Омск в 1919г., мы узнаем из воспоминаний современников: директора пресс-бюро отдела печати Верховного правителя России Н. В. Устрялова и служившего с ним журналиста Вс. Н. Иванова, управляющего военным министерством в правительстве А. В. Колчака барона А. П. фон Будберга, генерал-майора английской королевской морской пехоты Томаса Генри Джеймсона, антрепренера И. М. Камского, а также омских литераторов: Вс. В. Иванова, Л. Н. Мартынова, А. С. Сорокина, Н. И. Анова и др.

Из-за огромного наплыва беженцев, а также из-за столичного статуса население Омска выросло к 1919г. в несколько раз (со 140 тысяч в 1917г. — до 600 тысяч в 1919г.). По свидетельству писателя Н. И. Анова, «на Любинском проспекте вперемежку с интервентами сновали толпы москвичей, петроградцев, самарцев. Много было чехов, англичан, американцев, французов, сербов, поляков. Сибирская столица жила шумной веселой жизнью» [1]. «Тут можно было видеть великолепные туалеты, отлично сшитые френчи, фуражки всех ведомств, безукоризненные панамы, портфели, ослепительное белье…» — вспоминал антрепренер И. М. Камский, прибывший в белую столицу в начале лета с целью договора об аренде городского театра на зимний сезон 1919—1920гг. [2].

Особой гордостью омских гостиниц «Россия» и «Европа» были рестораны с музыкой и дорогими закусками, обслуживавшие гостей до двух часов ночи. Здесь же, на Дворцовой улице, располагался элитный ресторан «Аполло». Высокие военные чины были завсегдатаями в летнем и зимнем ресторанах в загородной роще, куда приезжали со своими дамами на казенных автомобилях.

В феврале при гостинице «Европа» открылось кабаре «Летучая мышь» под дирекцией Б. М. Ревазова, правда, ничего общего не имевшее с одноименным московским кабаре. Купив входной билет за 10 рублей, можно было посмотреть на сцене ресторана концерт-монстр, в программе которого были характерные танцовщицы, исполнители злободневных куплетов, русских песен, цыганских романсов.

Омские газеты «Сибирская речь», «Заря» и «Русь» ежедневно печатали рекламу кинофильмов, спектаклей, концертов. «Переполненный до краев пришлым населением, Омск стал жить уличной жизнью. Как когда-то в столицах, все местные кафе, миниатюры, театрики и картинки всегда переполнены, и содержателям их нет нужды рекламировать и зазывать публику. Она, публика, сама идет, более того — сама ищет такие места, где бы можно было забыть, отмахнуться от нависнувшего над русской землей кошмара гражданской войны, обнищания, мародерства и т. п.» [3].

По всему городу были расклеены зазывные афиши кинотеатров «Гигант», «Сфинкс», «Кристалл-Палас», «Одеон», «Саргон», электротеатра «Прогресс»: «Замечательная по постановке и игре картина фабрики Ермольева с участием любимицы публики О. В. Гзовской “И тайну поглотили волны”», «На днях ответ на романс “У камина” “Позабудь про камин, в нем погасли огни…”», «Выдающийся боевик “Роковой талант” из жизни преступной театральной богемы». Несмотря на то что за вход на зрелищные мероприятия взимался так называемый военный налог, залы кинотеатров всегда были полны народа.

В «Гиганте», «Кристалл-Паласе» и «Одеоне», расположенных близ Любинского проспекта, после сеансов выступали артисты театров миниатюр. В них процветали танец, шансонетка, разыгрывались пьесы, построенные на анекдоте, житейской ситуации или на теме адюльтера (например, пикантные фарсы «В замочную скважину», «Фиговый листок», маскарад-сцена «Ей стыдно!», шарж «Блондиночки, брюнеточки, рыженькие!!!» и пр.). Основу спектакля в театрах миниатюр составлял дивертисмент с конферансом. Местная публика любила смотреть обозрения «Омск и омичи» — шутки, скетчи, оперетты, миниатюры на злобу дня («Нашел квартиру в Омске», «Омский демон», «Ба! Знакомые все лица!», «Омск ночью», «Омские проказники»). Интимный театр миниатюр, возглавляемый режиссером И. М. Арнольдовым, располагался в кинотеатре «Кристалл-Палас». Зрителям запомнился «великолепный физиономист и танцор, король жеста и движения, блеск и огонь маленькой сцены» юморист Ф. П. Пружанов. Ценивший превыше всего коммерческий успех, Арнольдов продолжал ставить оперетки типа «Сюрприз под кроватью» или скетч «Женщина ночью» вплоть до взятия Омска частями Красной армии.

В «Гиганте» в зимний сезон 1918—1919гг. работала комедийно-опереточная труппа Я. С. Гальского. Ставились комедии, «вызывающие базарный смех». В «Одеоне» после каждого сеанса шел дивертисмент «при благосклонном участии артистов Коммерческого Клуба». После окончания в полдесятого вечера сеансов, в «Одеоне» по особым билетам работало до двух часов ночи кабаре, где выступали «лучшие артистические силы Омска, Самары, Казани и др. городов».

Белую столицу захватил настоящий танцевальный бум. В элитном Коммерческом клубе всегда был аншлаг, если благотворительные спектакли, художественные концерты-балы и вечера шли «при танцах». Музыкальные вечера в Гарнизонном собрании также сопровождались танцами. И даже в цирке «Спорт-Палас» после выступлений клоунов Франца и Коко выступали артисты кабаре с танцевальными номерами.

С наступлением теплого сезона омская публика стала посещать летние сады: в мае открылся «Аквариум», в начале июня — сад «Аркадия» (бывший сад Губаря). По вечерам здесь играли духовые оркестры Сибирского казачьего войска и 43-го Сибирского стрелкового полка. При ресторанах имелись роскошно оборудованные ложи и отдельные кабинеты. 20 мая открылся сезон в летнем театре сада «Аквариум». Под руководством Я. С. Гальского здесь ставились оперетты и комедии с участием артистов омских театров, с большим успехом проходили концерты популярнейшей исполнительницы старинных романсов и русских песен М. А. Каринской и оперного певца-баритона С. Д. Рокотова. 14 июня состоялось грандиозное открытие театра-варьете и открытой сцены в саду «Аркадия» «при участии самых артистических сил столичных театров, прибывших с востока Сибири».

Объявления летних театров пестрели именами заезжих гастролеров. Здесь были свои кумиры, свои этуали: исполнители салонных танцев Лия и Джимми и модных американских танцев Оль-Оль и Жорж Энрико, «интернациональная певица Люлю Сепп», опереточная премьерша Ванда Нолич, премьер Венской придворной оперетты Фреди Саксль, «французская Этуаль М-ль Фиери» и т. д. Были многочисленные салонные куплетисты, особенно любимые дамами. Они выступали во фраках, с хризантемами в петлицах, в цилиндрах и белых перчатках.

На главной сцене столичного Омска — в городском театре — в зимний сезон 1918—1919гг. выступала труппа Г. К. Невского с русскими и зарубежными классическими пьесами. Невскому приходилось ставить и много случайных пьес, отвечая желанию части публики забыть о том, что идет война. После Великого поста на легкий жанр перешла и труппа Коммерческого клуба.

20 марта на сцене городского театра состоялся премьерный показ в Омске пьесы «Ставка князя Матвея» при участии автора С. А. Ауслендера. Незабываемыми событиями в культурной жизни Омска стали весенние гастроли драматической актрисы М. И. Жвирблис, летом — гастроли драматической труппы В. Л. Глинской, концертные спектакли артистов Пермского и оперной труппы Екатеринбургского городских театров.

На зимний сезон 1919—1920гг. городской театр был сдан в аренду авторитетному в театральной среде антрепренеру П. П. Медведеву. 10 ноября в белой столице состоялся последний спектакль труппы — «Закон дикаря» по пьесе М. П. Арцыбашева.

 

Пройдя тяготы фронтовой жизни, Мамонтов окунулся в беззаботную атмосферу жизни белой столицы, посещая театры, кафе и летние сады. Сохранившееся благодаря стараниям писателя А. С. Сорокина наследие художника раскрывает перед нами картины праздной жизни Омска 1919г.

Особый интерес в этом отношении вызывает работа с условным названием «Кафе». В правой части композиции изображена надменная дама и мужчина, склонившийся к ее руке для поцелуя. Слева чуть в глубине два театральных персонажа — арлекин и юноша — разыгрывают галантную мизансцену. Работа не подписная и не датированная, на оборотной стороне имеется экслибрис А. С. Сорокина, но авторство Мамонтова бесспорно. Никто из его собратьев-художников по студии А. Н. Клементьева не был так горячо увлечен выразительностью в передаче позы, жеста, многочисленными деталями костюма и обстановки. В одном сомнение — в кафе происходит это действие или, быть может, в театре? Правая часть композиции слегка затемнена, за спиной дамы угадываются складки тяжелой занавеси, закрывающей вход в ложу. Ее фигура изображена под углом к сцене и на одном с ней уровне, т. е. так, как смотрят спектакль из литерной ложи бенуара. На даме — шатенке с рыжеватым отливом — декольтированное платье с большим бантом на груди, пышной юбкой, похожей на цветок колокольчика. Ее спина чуть откинута назад, а почти горизонтальное направление юбки позволяет предположить у ее ног скамеечку, подаваемую в театре дамам для комфортного времяпрепровождения. Мужчина — во фрачном костюме с белой бабочкой. На барьере ложи рядом с касторовым цилиндром — миниатюрная театральная сумочка-мешочек типа «помпадур», затянутая тесемкой. Внешний облик и манеры изображенной пары выдают в них высокопоставленных особ. Персонажи на сцене освещены, их маленькие эфемерные фигурки обведены тонким контуром и слегка тронуты акварелью. Мог ли художник сочинить подобную сцену? Или же он находился в зрительном зале? Просматривая репертуар омских театров 1919г., можно предположить, что действие на картине Мамонтова происходит на небольшой и уютной сцене театра Коммерческого клуба, где в марте-апреле шла опера-буфф «Бокаччио» на музыку Франца фон Зуппе.

Другая композиция Мамонтова — «Танец», по всей видимости, осталась незавершенной. Она тоже не подписана, но имеет оттиск печатки Сорокина. В тускло освещенном помещении огненно-рыжая блондинка в декольтированном en сoeur (под сердце) платье и ее партнер с повязанным на голове платком исполняют неудержимое аргентинское танго. Танго всегда шло под аккомпанемент его неизменной спутницы — шестиструнной гитары, в сопровождении скрипки и мандолины. Эти инструменты мы и видим в руках музыкантов, фигуры которых едва различимы. Аргентинское танго «Макс Линдер» в белой столице исполнялось на сцене Интимного театра «единственными в своем жанре танцовщиками Оль-Оль и Жоржем Энрико». Некоторое время назад эта работа вызывала у автора статьи сомнения относительно принадлежности ее руке Мамонтова. Дело в том, что в синей тетради, куда музейными сотрудниками Западно-Сибирского краевого музея в 1935г. была занесена опись коллекции А. С. Сорокина, эта работа приписывалась Георгию Белоуско — театральному художнику и омскому приятелю Мамонтова. Сомнения развеялись после внимательного изучения двух рисунков художника. На обороте листа с эскизами театральных костюмов из коллекции Омского государственного историко-краеведческого музея (ОГИКМ) имеется беглый набросок танцующей пары. Фигура сидящего справа музыканта в композиции «Танец» в точности повторяет позу, одежду и ботинки на высоком каблуке музицирующего Владимира Тронова [4].

Многие наброски, зарисовки и композиции выполнены Мамонтовым летом в популярном увеселительном заведении Омска — саду «Аквариум». Обеспеченные жители города, искавшие приятного и веселого досуга, с открытием сезона заполнили прогулочные аллеи и столики «Аквариума». Ежедневно здесь проходили гуляния по разнообразной программе. По воскресеньям и праздничным дням — оркестры военной музыки. На летней сцене давали представления опереточные артисты и артистки, каскадные певицы, рассказчики, куплетисты, комические певцы и т. д.

Вероятно, Мамонтов часто посещал сад, занося свои впечатления в небольшой блокнот. На трех небольших листах, хранящихся в Омском областном музее изобразительных искусств им. М. А. Врубеля (ООМИИ), художник набросал тушью фигуры беседующих, прогуливающихся горожан, словно иллюстрируя слова очевидца: «Нарядная гуляющая публика заполняла тенистые аллеи, а дамы демонстрировали перед своими кавалерами платья и шляпки» [5].

Среди анонимных жанровых зарисовок пастелью на темно-серой бумаге, хранящихся в ОГИКМ, две — «За столиком» и «Сад “Аквариум”» — могли быть исполнены Мамонтовым. В них та же тема отдыха горожан в летнем саду. Обе зарисовки имеют мягкий характер линий, фигуры обведены черным мелком. В остальных анонимных пастелях подобные приемы отсутствуют. Благодаря реставрационным мероприятиям по раздублированию зарисовки «За столиком» удалось рассмотреть ее оборотную сторону, где легкими прихотливыми линиями карандаша в сочетании с параллельной штриховкой намечен сложно ритмизованный пейзажный мотив в духе Мамонтова. Почерк надписи на лицевой стороне листа «Сад “Аквариум”» идентичен почерку Мамонтова.

К рассматриваемому кругу произведений можно отнести и небольшую сюжетную композицию, выполненную гуашью, с условным названием «Ночной город» (ОГИКМ). Влюбленная пара, сидящая на садовой скамье под ярким фонарем, заинтригованно смотрит в сторону моста, где на фоне ночного неба и сверкающих на воде огней города различим силуэт патрульной машины, свет фар которой высвечивает в темноте встречный экипаж.

В саду «Аквариум» выполнены два листа с набросками театральных костюмов. На одном из них изображены тушью четыре мужские фигуры (ОГИКМ), две нижние — в фас и со спины — облачены в сюртуки по моде 1820-х гг. Помета «Ленский» указывает на их принадлежность к опере «Евгений Онегин»
П. И. Чайковского. На обороте листа с изображением музицирующего Тронова также имеются наброски театральных костюмов: легкими касаниями карандаша художник изображает одного во фраке, другого — в уже знакомом нам сюртуке. Эти наброски имеют рабочие пометы, касающиеся костюма, прически, аксессуаров, что характерно для театрального художника. Документальных свидетельств о работе Мамонтова в театре нет. Но вот что важно отметить: омские театры в это время испытывали сильную нужду в костюмах и декорациях. Гастролировавшие труппы привозили, как правило, свой реквизит. Только театр Коммерческого клуба имел своего художника — П. Е. Белова, всегда стильно оформлявшего постановки. Остальные театры (прежде всего летние) вынуждены были заимствовать костюмы и декорации из разных спектаклей. Поэтому объявление, сделанное дирекцией Я. С. Гальского о наличии у труппы летнего театра сада «Аквариум» в новом сезоне собственных костюмов, бутафории и новых декораций [6], позволяет выдвинуть версию об участии Мамонтова в этой работе.

На близость художника к омской театральной среде указывают два миниатюрных наброска головы актеров, выполненных в театре (ОГИКМ). Их грим и тюрбаны отсылают к пьесе с восточным колоритом. Быть может, перед нами Валяй-паша и Мурза — персонажи популярной в те годы оперетты В. П. Валентинова «Тайны гарема»? В рецензии на спектакль отмечались «тщательная и красивая постановка» и исполнители главных партий — Гальский, «очень музыкально и красиво проведший партию Мурзы», и г-н Васильчиков, который, «как говорят в артистической среде, “ударил по гриму” и был очень хорош» [7].

Мамонтов был знаком и с музыкантами, выступавшими на открытой сцене сада «Аквариум». Их графические изображения он попарно разместил на четырех листах бумаги приблизительно одного размера и качества. На некоторых из них указаны фамилии (И. Лагунов, А. Судаков, Воронов). О том, что это музыканты духового оркестра, свидетельствуют надписи, характеризующие тембр их инструментов: тенорист, альтист, кларнетист. Надпись под одним наброском — «каптенармус» (заведующий ротным хозяйством) — говорит о военном статусе оркестра. Среди рисунков есть также изображение коротко остриженного, широкоскулого Васьки. В оркестры казачьих войск допускались подростки 14—15 лет, поэтому можно с уверенностью говорить о том, что Мамонтов изобразил музыкантов духового оркестра Сибирского казачьего войска.

Одного из музыкантов — тенориста — художник нарисовал дважды. Он единственный, кто изображен с музыкальным инструментом в руках. При сравнении этого наброска с «Портретом Антона Сорокина без очков» неизвестного автора бросается в глаза целый ряд общих признаков: характер штриховки, моделирующей профиль лица, короткий штрих, подчеркивающий мочку уха, аналогичная обводка контура усов и бровей. Почерк надписи «Антон Сорокин без очков» идентичен почерку Мамонтова. Этот портрет подтверждает факт знакомства художника и писателя в 1919г.

В композиции, известной по публикациям как «Ночное кафе» (ОГИКМ) [8], Мамонтов в мельчайших подробностях показал, как развлекалось высшее общество белой столицы. После спектакля глубокой ночью респектабельная публика перетекла в фешенебельный ресторан «Аквариум», к ним присоединились не успевшие переодеться актеры летнего театра. Во всем царит атмосфера беззаботного веселья. На сцене рядом с девушкой самозабвенно отплясывает негр-денди. Фигура официанта с выправкой во фраке говорит о высоком статусе заведения. Его вниманием завладел вошедший в ресторан важный чиновник с супругой. Поддавшись шумному веселью, дама делает мах ногой с подскоком, пытаясь повторить вслед за танцовщицей трюк с юбкой. Взлетевший подол платья обнажил стройные ножки и нижнюю юбку из французского батиста. Мамонтов наблюдателен и ироничен, от его пристального взгляда не ускользает ни одна деталь: от изысканных дамских нарядов и театральных костюмов до шампанского в ведерке со льдом, тропических растений и оранжево-желтых китайских фонариков. Картина Мамонтова — яркая иллюстрация к воспоминаниям антрепренера И. М. Камского: «Кто хоть раз после двенадцати ночи был в омских ресторанах и погребках, тот надолго сохранит в памяти лица, положения и общую картину виденного. В общем, рестораны были средоточением всей жизни и деятельности Омска» [9].

В марте Мамонтов написал яркую лубочную картину «Электрик», возникшую не без влияния примитива и кубофутуризма. Образ бравого казака на фоне разомкнутого пространства мещанского домика с геранью на окне, граммофоном, комодом уникален для его творчества. Картина стала своего рода откликом на знакомство Мамонтова с искусством и личностью Давида Бурлюка, в марте 1919г. посетившего Омск во время своего сибирского турне.

В студии А. Н. Клементьева, куда Мамонтов пришел после мобилизации из армии, он сблизился с Владимиром Троновым, Виктором Уфимцевым и Борисом Шабль-Табулевичем. Во время совместных походов на пленэр в загородную рощу им выполнены три живописных этюда (все — в коллекции ОГИКМ). Два из них воспроизводят участок рощи с водоемом, обнесенным дощатым забором. Мотив один, взят почти с одной точки, но в разное время года — летом и осенью. По этим пейзажам заметно, как тяготился Мамонтов учебными заданиями.

Неоднократно художник изображал своих друзей-сверстников — Владимира Тронова и поэта Игоря Славнина. Осенью настроение в его работах резко меняется. В лицах портретируемых им людей читаются чувства усталости, растерянности, подавленности, безысходности. Мамонтов по памяти сделал наброски с антрепренера и актера П. П. Медведева и В. М. Римского-Корсакова — брата генерала колчаковской армии Е. М. Римского-Корсакова, взятого в плен в Омске 14 ноября. К этому времени следует отнести и четыре графических женских портрета, выполненных на качественной бумаге и композиционно близких друг другу. Это образы двух неизвестных молодых женщин с повязанными вокруг головы шарфами, матери художника и, вероятно, его знакомой — мадам Зильберт.

В ходе исследовательской работы омских специалистов выявлено свыше сорока графических и живописных произведений Мамонтова, созданных в белом Омске. Наряду с письменными свидетельствами, оставленными современниками, они являются бесценными источниками, хранящими зримые образы канувшей эпохи.

Примечания

1. Цит. по: Новиков С. В. На изломе вечности: Отзыв на рукопись книги А. А. Штырбула «Дожить до сентября: Судьба поэта Юрия Сопова» / Гражданская война на востоке России: объективный взгляд сквозь документальное наследие. Материалы Всероссийской научно-практической конференции (Омск, 12–13 ноября 2014 года). — Омск, 2015. С. 99.

 

2. Камский. Сибирское действо. — Петроград, 1922. Путевые наброски, относящиеся к жизни Сибири в 1919 году. URL: http://it-acad.univer.omsk.su/omskarchive/section5_3.html (дата обращения: 04.08.2017).

 

3. Город без театра // Наша заря. 1919. №119. 6 июня.

 

4. См.: Богомолова Л. Художник Владимир Тронов // Сибирские огни. 2017. №10. С. 183.

 

5. Цит. по: Лосунов А. М. Г. К. Чукреев и его воспоминания о Первой мировой войне и белом Омске / Гражданская война на востоке России: объективный взгляд сквозь документальное наследие. Материалы Всероссийской научно-практической конференции (Омск, 12–13 ноября 2014 года). — Омск, 2015. С. 89.

 

6. Заря. 1919. №103. 17 мая.

 

7. Заря. 1919. №128. 18 июля.

 

8. См.: Еременко Т. В. Коллекция «Худпрома» в собрании ОГИК музея / Известия Омского государственного историко-краеведческого музея. №10. — Омск, 2003. С. 90; Николай Мамонтов. Сны пилигрима. — М., 2008. С. 32.

 

9. Камский. Сибирское действо. — Петроград, 1922. Путевые наброски, относящиеся к жизни Сибири в 1919 году. URL: http://it-acad.univer.omsk.su/omskarchive/section5_3.html (дата обращения: 04.08.2017).