Журнальный мир

Главной целью своей литературной работы омский писатель Антон Сорокин считал борьбу с капиталом. И действительно, его, этого забытого писателя, можно причислить к самым беспощадным и страстным ненавистникам и критикам капитализма в русской литературе. Но, критикуя капитализм, ненавидя капитализм, Антон Сорокин сам во многом принадлежал буржуазной культуре. В области мышления он сам во многом оставался в плену буржуазных представлений. Антон Сорокин не понимал исторической миссии капитализма, не видел сил, которые должны низвергнуть капитализм, в его идеалистическом представлении капитализм из исторически преходящей формации вырастал в вечную, внеисторическую. Он критиковал капиталистическое общество с точки зрения абстрактных, вневременных и внеклассовых норм мышления, морали и нравственности.

Только учитывая эти два момента в мировоззрении Антона Сорокина — критику капитализма, с одной стороны, непонимание законов общественного развития — с другой стороны, — можно вникнуть в сущность творчества Антона Сорокина, можно объяснить его чрезвычайно своеобразную эстетику, противоречивый ход его мыслей.

Антон Сорокин видел, что капитализм насилует, искажает человеческую природу. Изуродованному жадностью, трусостью, пропитанному ложью и подхалимством человечку своего времени Антон Сорокин пытается противопоставить нормального здорового человека. Но это не противопоставление буржуазному миру свободного от собственнической морали рабочего. — Положительный герой Антона Сорокина — неизвестно какими путями прозревший пророк, правдоискатель, купец, священник, который неожиданно обрел истину, бросил грабить, обирать народ и начал проповедовать эту истину. Человеческая природа этого человека вдруг воспротивилась насилию над ней, он из грабителя сделался поборником правды. Зная купеческую среду, Антон Сорокин мог наблюдать появление в ней таких пророков, блаженных искателей истины, о которых очень хорошо рассказал Горький. Не понимая природы капитализма, Антон Сорокин стремится опереться на этих людей. В рассказе «И плакал в тот день сатана» он проводит мысль, что мир не погибнет, если в нем есть хотя бы десять честных людей.

Антон Сорокин — художник-борец. Он ставил перед собой задачу огромной общественной важности — [задачу] критика-обличителя и учителя человечества. Главное в его произведении — это мысль, идея, которую он хочет поведать, внушить миру. Произведения его всегда остро тенденциозны. Но мысль, которую хочет высказать Антон Сорокин, обычно находится в согласии с действительностью только в критической ее части, в положительной же, утверждающей части эта мысль противоречит действительности. Поэтому ее трудно доказать логикой жизненных образов. И у Антона Сорокина для доказательства своей мысли имеются свои собственные художественные средства. Мысль Антона Сорокина всегда оригинальна, всегда необычна. Антон Сорокин чрезвычайно любит формальную логику. Самый ход его рассуждения заинтересовывает читателя, как может заинтересовать, например, необычная фабула.
Повороты его мысли призваны действовать на читателя, вызывать у читателя эмоции, какие может вызывать образ, пейзаж и т. п. Таким образом, мысль становится для Антона Сорокина художественным средством.

Антон Сорокин — мастер сюжета. Сюжет — главное в его художественном мастерстве. Многие его рассказы — голые сюжеты. Сюжет Антона Сорокина всегда своеобразен, интересен, занимателен, но сюжет его — это опять не типичное сцепление фактов, изъятое из действительности, в самой своей случайности отражающее необходимость. Сюжет Антона Сорокина кажется целиком надуманным. Он не взят из жизни, он создан для того, чтобы рельефно показать мысль Антона Сорокина. Он служит как бы доказательством его мысли. Анализируя произведения Антона Сорокина, нельзя пройти мимо его сюжета и в то же время часто бывает достаточно только пересказать сюжет.

Композиция у Антона Сорокина всегда проблемна. В своих произведениях он не стремится создать для читателя иллюзию правдоподобности, не стремится учесть доли вероятности сконцентрированных им фактов или событий. Антон Сорокин в лучшем случае следит за тем, чтобы рассказываемое им не противоречило возможному, чтобы рассказы его в самой своей необычности не были не только невероятными, но и невозможными с точки зрения жизненной правды. Насколько интересны и разнообразны сюжеты Антона Сорокина, настолько бледны, схематичны его образы-персонажи. Надуманность в произведениях Антона Сорокина больше всего сказалась на его образах-персонажах.

Огромную роль в художественной технике Антона Сорокина играет занимательность. Антон Сорокин умеет возбудить интерес читателя. Каждый свой рассказ он умеет заставить дочитать до конца.

Язык произведений Антона Сорокина чрезвычайно краткий, свежий, красочный, образный. Антон Сорокин не любил многословия, он всегда стремился быть кратким. Двумя-тремя запоминающимися штрихами он умел создать яркую картину, нарисовать запоминающийся портрет. Антон Сорокин обладал философским складом ума, он больше размышлял, чем наблюдал. Словесно-образная система его лежит более в мире мысли, в мире воображения, в мире книг, чем в мире людей и природы.

Главные жанры Антона Сорокина — это рассказ и фольклорный сказ, стилизация под казахский фольклор. Антон Сорокин написал много пьес, но он почти не владел мастерством драматурга, очень плохо знал сцену. Пьесы его гораздо слабее его рассказов, в сущности, это те же рассказы, испорченные непрерывностью диалога.

Слабая сторона в мировоззрении Антона Сорокина не позволила ему вырасти в подлинного писателя-реалиста, но при всем при этом рассказы Антона Сорокина не лишены познавательного значения. В основе их лежит знание действительности, знание подлинной жизни, и оно не может не пробиться сквозь насилие над действительностью.

* * *

Писать Антон Сорокин начал еще в 1900 году. Его рассказы разбросаны по старым сибирским газетам, по малоизвестным и забытым периодическим изданиям. Сколько написал Антон Сорокин — точно установить очень трудно. По нашему мнению, приблизительно 90—100 рассказов.

Первые же произведения Антона Сорокина полны ненавистью к капитализму, полны болью за человека, поруганного и униженного в капиталистическом мире. Но он не в состоянии социально-исторически объяснить язвы капитализма. Вместо этого он подходит к нему с точки зрения абстрактных норм морали, нравственности и мышления. Антон Сорокин приходит к выводу, что мир сошел с ума. Мир для Антона Сорокина — огромный дом сумасшедших. Среди этих сумасшедших изредка появляются нормальные люди, и они попадают в смешное положение, они кажутся здесь ненормальными, их даже запирают в дома сумасшедших. Эту идею Антон Сорокин претворяет в целом цикле своих рассказов. Хотя сама по себе мысль не нова и высказана в художественной форме еще ранним Герценом, но критика отдельных сторон капитализма достигает у Антона Сорокина своеобразной прямолинейности, остроты.

В рассказе «Правда Пантелеймонова» Антон Сорокин доказывает, что в этом мире нельзя говорить правду, люди как бы уговорились врать друг другу. Герой рассказа Пантелеймонов чувствовал в себе два голоса: один, тихий, хотел говорить только правду, другой, громкий и нахальный, заглушал ее словами лжи. Пантелеймонов решил заставить молчать голос лжи и дал волю голосу правды. Своей богатой невесте, некрасивой, тонкой, как сухая осина, с глазами лягушки и губами крысы, — он вместо обычных комплиментов сказал всю правду о ее наружности. Своему хозяину, который в присутствии женщин любил рассказывать глупые порнографические анекдоты, Пантелеймонов сказал: «Онисим Иванович, вы хотя и богаты, хотя я и ваш доверенный, но я должен сказать: вы глупы и ваши старые анекдоты надоели до отвращения». Вскоре Пантелеймонов был посажен в сумасшедший дом.

В рассказе «Магазин Грошевикова» Антон Сорокин вскрывает паразитический характер капитализма, породившего массу непроизводительных профессий. Он показывает, что в этом мире люди опять как бы уговорились заниматься делами, совершенно бесполезными для общества.

Герой рассказа Грошевиков открывает магазин, где всеми товарами он хочет торговать со скидкой на пятьдесят процентов. Однако заявляет, что ничего не будет продаваться на деньги, каждый пусть принесет в магазин продукты своего труда: булочник — булки, колбасник — колбасу, писатель — свои произведения и т. д. В обмен на это каждый получит что ему нужно. Но в магазине собралась большая толпа народа, и люди из толпы начали кричать:

«— Он с ума сошел. Я офицер, что я могу дать…

— Я священник…

— Я чиновник… » и т. д.

Дела этих людей бесполезны для других, труд их непроизводителен, они ничего не могут дать обществу. Прозревший эту ненормальность, выступивший против этой ненормальности правдоискатель Грошевиков попадает в сумасшедший дом.

Вскрывая отдельные аномалии капитализма, Антон Сорокин нащупал и нерв капиталистического общества, нашел главное зло капитализ-
ма — деньги.

В монодраме «Золото» избранник царящего над миром Золота, миллионер, убеждается в том, что мир построен на страданиях, жизнь бессмысленна, люди заключены в тесные рамки пустых условностей, они всегда вынуждены поступать против своей воли: когда им хочется плакать — они смеются, когда хочется ругаться — любезничают и т. д. Виной всему этому — золото. Миллионер, создавший себе огромное богатство, не может выкарабкаться из-под власти золота. Золото внушает ему свою мораль — мораль капитализма. «На страданиях других строй свое счастье. Не должно быть в твоем сердце жалости и в глазах твоих не должно быть слез. На золото покупается тело, любовь, уважение, слава, хлеб, право на жизнь, счастье. Несчастные бедняки, фокусники, шуты, проститутки, палачи, шпионы усиливают против воли мою власть. Дорогие прекрасные люди, жизнь для вас счастье, для всех, имеющих золото. Жалкие несчастные рабы, для вас, не имеющих золота, жизнь — страдание. Дочери бедняков — красивые, стройные, продают свое тело старикам. Юноши ради денег обнимают и целуют безобразных старух… Умные, сильные — рабы слепых и идиотов, рабы тех, кто имеет золото».

Для миллионера, познавшего пружины этой жизни, восставшего против нее, — жизнь становится сплошным кошмаром. Но он, как и сам автор, бессилен победить этот кошмар. Его спасает только смерть.

Антон Сорокин показывает, что человек бессилен в этом обществе, деньги же — всесильны. Человек обесцвечивается, обезличивается, обесценивается. Он только придаток к своим деньгам. В рассказе «Сила денег» Рувим Абрамсон имеет пять сыновей, четыре дочери и мастерскую для заливки галош. Он очень беден, очень мало заказчиков, очень мало денег. Люди полагают, что сыновья Рувима Абрамсона — идиоты, а дочери — «идиотки и дуры». В сущности, «дети как дети» — думает сам Рувим Абрамсон. Но сыновья не находят работы, дочери не находят женихов. И вот неожиданно Рувим Абрамсон получает огромное наследство. Немедленно у забытой и презираемой семьи появляется масса заискивающих знакомых и родственников. Дочери Рувима Абрамсона находят женихов, сыновья находят богатых и красивых невест. Хотя вскоре выяснилось, что все наследство, которое получил Рувим Абрамсон, уйдет на долги умершего банкира, но дело уже сделано. Свадьбы сыграны, сыновья и дочери Рувима Абрамсона стали большими людьми в этом мире. Такова сила денег. Нищета делает людей уродами и глупцами, деньги превращают их в красавцев и дают им ум.

Антон Сорокин показал, как деньги вырастают в двигатель жизни. Человеческая энергия, человеческий ум превращаются в ничто. Все зависит от денег. Деньги ценятся выше всего. В рассказе «Банкротство купца Артемия Дернова» купец Артемий Дернов из нищего переселенца сделался миллионером, к словам его прислушивались, самые умные люди ходили к нему за советом. И сам Артемий Дернов стал считать себя большим, даже великим человеком. Он удивлялся тому, что имен купцов не увековечивают, что не пишут биографий миллионеров, тогда как «про какого-нибудь Гоголя, Пушкина пишут, да так пишут, что всю жизнь опишут, да окурки, одежду, ручки, перья в музеях хранят»… Но вот дела Артемия Дернова пошатнулись. И люди перестали ходить к нему за советами, перестали прислушиваться к его словам. А когда дело дошло до банкротства и стали описывать его имущество, от Артемия Дернова ушла даже его жена. Пришли люди и опечатали каждую вещь, забыли только про самого Артемия Дернова — он, никому не нужный, ходил по чужим уже комнатам. Тогда понял Артемий Дернов, почему не пишут биографий про купцов. Он понял, что он — ничто, что ценен он только вместе со своими деньгами, что он был только раб своих вещей и каждая вещь его в этом мире дороже, чем он сам, владелец этой вещи.

Много внимания уделил Антон Сорокин положению людей науки, людей искусства, и в особенности писателей, в капиталистическом обществе. Его произведения могут служить прекрасной иллюстрацией к словам Маркса о том, что капиталистическое производство по своей природе враждебно художественному производству, искусству, поэзии.

Необычайно высоко ценя русскую литературу, неоднократно подчеркивая ее огромное дидактическое и критико-обличительное значение, — Антон Сорокин очень много писал о тяжелом положении русского писателя. В этом отношении интересен его короткий, поистине жуткий рассказ о том, как самое дорогое в мире произведение человеческой мысли заведомо собирается для поделки пакетов. В этом рассказе — «Что так жалобно поют» — секретарь редакции юмористического журнала рассказывает юмористам и сатирикам о том, каким образом он скопил 25 тысяч рублей на покупку своего дома. Поступив в редакцию, он договорился, что все негодные рукописи будут отдавать ему. Этих рукописей оказалось настолько много, что он открыл фабрику пакетов. «В других редакциях печки топят, на отопление хватает на зиму… Выпьем, что ли, коньяку по рюмочке, о писателях говорить скучно… Сколько их, куда их гонят, что так жалобно поют…» — закончил свой рассказ секретарь. Но почему-то рассказ его произвел тяжелое впечатление. Юмористы и сатирики стали прощаться и расходиться, и каждый вспоминал, как много он извел бумаги, пока его заметили и стали печатать и платить деньги.

Антон Сорокин много писал о лживости и продажности искусства в буржуазном обществе, о тяжелом положении честного писателя. Эта тема — тема не только художественных, но и публицистических произведений Антона Сорокина — его статей и докладов. Эта тема была для Антона Сорокина и личной и общественной темой.

За два месяца до империалистической войны Сорокин начал печатать в «Омском вестнике» повесть «Хохот Желтого дьявола».

В этой повести, напечатанной до конца в первые дни великой бойни народов, Антон Сорокин выступил против войны, вскрыл ее империалистический характер и даже предугадал ссоры союзников.

Повесть написана от первого лица. Герой ее, храбрый полковник, одержавший не одну победу над врагом, все чаще и чаще начинает задумываться над смыслом войны. Война кажется ему огромной драматической постановкой, он ищет режиссера этой постановки и находит его: «И ничего не было странного — все было понятно — там, в темном углу, стоял сам сатана, сам Желтый дьявол — золото».

Золото — вот причина войны, вот корень народных бедствий.

«О, бедный, несчастный народ, подумайте, те, кто руководит вами, от жадности сошли с ума».

Море крови, тысячи кровопролитных жертв несет с собой огромная война. Но вот враг разбит. Война могла бы закончиться, однако союзники при дележе добычи перессорились между собой.

Герой повести командируется в Париж к знаменитому банкиру Дацарио, чтобы сделать у него заем, нужный для продолжения войны. Дацарио — поклонник Желтого дьявола, его наместник на земле, посредник между ним и людьми; он рассказывает полковнику о власти золота.

«Он подошел к окну, раскрыл его и показал рукой — смотрите. И я посмотрел с пятого этажа. На большой улице копошились люди, как муравьи, и быстро неслись автомобили, трамваи, мчались на велосипедах. Банкир сказал: это они воюют за право жить. Война без выстрелов, но есть раненые и убитые. Посмотрите, на окраинах города апаши и хулиганы — это выбитые из строя. Вот посмотрите статьи в газетах, тут написано: нашей стране нужно вооружаться, так как соседние державы сделали крупные заказы на пушки, пулеметы, броненосцы. Прочтите газеты соседних держав, там пишут: нам нужно сделать заказы на пушки, пулеметы и броненосцы; по достоверным сведениям, соседняя держава спешно готовится к войне. Все эти статьи оплачивает известный пушечно-литейный завод, для того чтобы иметь больше заказов, вовлекая в войну, которая рано или поздно, но благодаря этому заводу произойдет между двумя могущественными державами».

Но отчетливо понимая империалистический характер войны, сознавая неизбежность войны при капитализме, Антон Сорокин остается здесь на прежних своих позициях защиты человека вообще, защиты абстрактных «разумных» норм поведения. Его герою, когда он отдает приказ о штурме крепости, хочется написать: «Солдаты, нам необходима эта крепость, но у каждого из вас есть дети, жены, матери, отцы, пожалеем себя, пожалеем своих врагов, пожалеем своих родных… Никого нельзя убивать и потому каждый из вас да бросает смертоносное оружие и бежит домой, на родину. Подумайте, убьют вас и ваши жизни не вернутся; раненые, искалеченные, вы будете собирать милостыню, что вас заставляет идти на смерть, подумайте, солдаты».

Антон Сорокин выступает против войны во имя ценности человеческой жизни, во имя «общечеловеческого» гуманизма, во имя того, что «никого нельзя убивать». Война кажется Антону Сорокину очередным проявлением сумасшествия, очередной ненормальностью с точки зрения норм мирного бытия. Ведь те же люди, которые так ценили свою жизнь, так беспокоились о своем здоровье, идут на смерть.

«Было время, когда страшным преступлением считалось всякое убийство, приходили в ужас, если кто-нибудь плеснул серной кислотой в лицо. Газеты печатали негодующие статьи, и публика, читая, жалела несчастную жертву… Доктора старались спасти глаза, облитые серной кислотой, вставляли новые веки, вырезая слизистую оболочку из губ. Или родные увозили несчастного за границу, где лучшие профессора делали операцию и получали по три-четыре тысячи. И это недорого. Глаза? Что такое глаза! Это все видимое, это весь мир. Глаза, глаза, это чудо природы, и вот теперь никто не думает об этих глазах. Кому какое дело до глаз, которые наткнулись на колючую проволоку. Какое кому дело до глаз, вышибленных пулями».

Но и такое мелкобуржуазное отрицание войны вообще, отрицание во имя биологической ценности человеческой жизни, человеческого организма, отрицание чисто индивидуалистическое и абстрактное, не учитывающее того, что бывают разные войны, бывают войны справедливые, освободительные, для цели которых нужно пожертвовать тысячами человеческих жизней, — и такое мелкобуржуазное отрицание войны, связанное с пониманием империалистической сущности войны, было по тому времени прогрессивным фактом. Вся русская литература с первых дней войны была буквально затоплена шовинистскими, милитаристскими произведениями от лубочных рассказов безымянных дельцов от литературы — «Как русский мальчик забрал в плен 300 немцев» или «Дюжина немцев на казацком штыке» до писаний Куприна и военных корреспонденций Валерия Брюсова. Даже такой противник войны, как Владимир Маяковский, с первых дней войны не выступил против нее, а, напротив, приветствовал ее, считая, что она разрушит ненавистный старый мир. «Изменит человечью основу России, нанесет смертельный удар старому искусству»¹.

«Хохот Желтого дьявола» Антона Сорокина оказался первым страстным воплем против войны, первым произведением, разоблачающим империалистическую сущность войны, во всей русской литературе.

«Хохот Желтого дьявола» не единственное антивоенное произведение Сорокина. В том же «Омском вестнике» он напечатал «Гвардию слез предместья Мороль», «Слезы матерей» и еще несколько рассказов против войны.

Каким образом удавалось Антону Сорокину в обстановке шовинистического угара, рядом со статьями о том, что врагам не продержаться больше месяца, печатать свои антивоенные произведения — это остается секретом Антона Сорокина.

* * *

Рядом с темой критики капитализма в творчестве Антона Сорокина развилась другая тема. Антон Сорокин выступил защитником угнетенных народов Сибири, главным образом казахов (киргизов, как их раньше называли). Знаток быта казахского народа, знаток казахского фольклора, Антон Сорокин показал тяжелое положение степных племен под двойным гнетом самодержавия и капитала. Еще до революции произведения Антона Сорокина переводили на казахский язык. Сам Антон Сорокин говорил себе: «Я создал киргизскую литературу в Сибири». В критических статьях сибирских газет об Антоне Сорокине говорилось по преимуществу как о бытописателе казахского народа. Большинство рецензентов и критиков считали эту тему главной темой Антона Сорокина. Но, по существу, эта тема Антона Сорокина часть основной его темы — критики капитализма. Главное, о чем говорят казахские рассказы Антона Сорокина, это — проникновение в степь капитализма, разложение феодального уклада, разорение степи под влиянием торгово-денежных отношений. В рассказе «Непонятная песня» казах, сын богача Султанбая, ныне бедняк, живущий джетаком на окраине города Павлодара, поет песню о судьбе своего отца: «Сам Султанбай привез этого врага из города, страшного, беспощадного врага, и отнял этот враг все: и славу, и уважение, и дорогие подарки царские, и ковры из Мекки и Медины, и скот, десятки белых юрт, и тысячи аршин белой кошмы, и сына отнял этот враг. Кто же этот враг? — Золото».

«Но золото, золото, — говорится в другом месте песни, — золото беспощадно, медленно и верно оно губит киргиз, а сами киргизы лезут к нему, как волки на сало».

В рассказах «Последний бакса Ижтар», «Запах родины», «Халат и медаль», «Кумыс», «Не пойте песен своих», в повести «Сагым» и в других произведениях Антон Сорокин показал, как золото выпивает соки жизни из казахского народа. Русские купцы уводят тучные стада казахов, отбирают казахские земли, косят сочные травы, роют грудь матери-степи.

Золото грозит вымиранием казахскому народу, потому что молодые степные казахские красавицы выходят замуж не за смелых джигитов, а за слабых стариков, чьи карманы набиты золотом. И дети таких браков, дети ненависти родятся хилыми, слабыми и трусливыми. Переводятся непобедимые степные богатыри. Сыны степи уходят в город к русским, город опустошает и ослабляет их. Казахские юноши учатся в русских городах, становятся врачами, адвокатами, инженерами, забывают свой народ, рвут со своими родственниками, стыдятся своего происхождения, своей национальности.

В 1916 году в ответ на приказ о мобилизации казахов на тыловые работы казахи восстали против царского правительства. Антон Сорокин в своих произведениях приветствовал это восстание угнетенного народа Сибири. Он показал историческую вину русского самодержавия перед мирным казахским народом, возвеличил эту попытку сбросить с себя ненавистное иго, резко выступил против кровавой расправы царского самодержавия с восставшими.

Однако в этих рассказах, защищавших казахский народ, также сказались слабые стороны воззрений Антона Сорокина. Не видя прогрессивной роли капитализма, Антон Сорокин был склонен выступать против проникновения в степь не только денежных отношений, но и культурных завоеваний, был склонен противопоставлять культуре нетронутую девственную природу.

Антон Сорокин чутьем художника почувствовал, что ненависть казахского народа — это ненависть не к русскому народу, а к русскому самодержавию, к русскому капитализму. Однако классовую природу общества он представлял себе нечетко, и рядом с русским купцом у него не всегда стоит казахский бай, рядом с русским чиновником — казахский хан. От русских чиновников в тех же рассказах «Последний бакса Ижтар», «Халат и медаль» страдает у него не только казахская беднота, но и весь казахский народ в целом.

Произведения Антона Сорокина из жизни казахов тесно связаны с казахским фольклором, в их художественную ткань вплетены малоизвестные нашей литературе казахские предания, они украшены своеобразными народными сравнениями, эпитетами, пословицами, поговорками.

* * *

Великую Октябрьскую социалистическую революцию Антон Сорокин принял восторженно. Правда, он не все в ней понимал, и, как позволяют судить материалы его архива, идеологический рост Антона Сорокина шел очень затрудненно. Тем не менее Антон Сорокин, как только установилась в Сибири советская власть, напечатал «Симфонию революции», в которой в патетических тонах приветствовал пролетарскую революцию.

После революции творчество Антона Сорокина во многом изменилось. Исчез его пессимизм, на смену беспросветному трагическому отчаянию, нервной напряженности пришел веселый заразительный смех. У Антона Сорокина появился новый положительный герой — уже не страстный обличитель-пророк, а здоровый, бодрый, простой и веселый человек.

В своих произведениях Антон Сорокин, с одной стороны, заканчивал расчеты с проклятым прошлым и его пережитками, с другой — рассказывал о новой жизни, звал к новой жизни.

Особенный интерес представляет его неоконченное произведение «33 скандала Колчаку». Герой этого произведения — сам Антон Сорокин. По словам автора, оно носит «полумемуарный характер». Это произведение дышит чувством гнева и ненависти к режиму белого террора и грабежа трудящихся, едкой насмешкой над кровавым «сухопутным адмиралом» и его приспешниками. Если «скандалы» Антона Сорокина и не основаны на действительности, а являются лишь литературным приемом, это не умаляет ни общественной, ни художественной значимости произведения.

Антон Сорокин, рассказывается в книге, пишет заказное письмо в Томскую психиатрическую лечебницу, адресуя его редактору журнала сумасшедших Орестову: «Милостивый государь, вы сидите в сумасшедшем доме и не знаете радостной вести. Спешу сообщить ее: вся Сибирь сошла с ума и теперь нет никакой цели держать сумасшедших в особых домах. Мания небывалая. Боязнь всего красного. Стоит пронести по улице красный флаг — моментально затрещат револьверы. Мания украшения себя побрякушками, которые называются орденами. Мания преследования рабочих. На основе всего вышеизложенного немедленно проситесь на волю. Скажите, что ненавидите все красное, готовы обвесить себя погонами и убивать рабочих. Вас немедленно освободят и дадут ответственную работу».

Письмо попало к охраннику. Сорокина допрашивают:

— Это вы писали?

— Да, я. И очень рад, что письмо доставлено по адресу.

Колчак устраивал вечера-дискуссии, основная цель которых — сблизить колчаковское «правительство»… с народом.

Лицемерными фразами подлые приспешники Колчака старались затушевать звериную сущность кровавого режима. Антон Сорокин решает высмеять и сорвать эти дискуссии.

«На окраине Омска, там, где лениво машут крыльями ветряные мельницы, обреченные на скорую смерть, происходят секретные собрания молокан, баптистов и прочих фанатиков. Среди них Антон Сорокин навербовал самых тронутых умом и с ними приходил на колчаковские собрания. Сектанты выступали по указанию Антона Сорокина и несли невероятную чушь. Были попытки остановить боговдохновенных ораторов. Тогда выступал Антон Сорокин и говорил: “Вы хотите победить большевиков, а когда подлинный народ идет к вам навстречу, вы не даете ему слова. Стыдитесь!”

Фанатики говорили на иных языках, проповедовали о корабле, о духе, о воплощении бога.

Вечера-дискуссии прекратились».

Сорокин в своей книге рассказывает о том, как он, подобно Колчаку, объявил себя диктатором и одновременно шутом, как против портрета Колчака вывесил 20 своих портретов с надписями: «Жизнь писательского диктатора в портретах», как при выходе Колчака из зала ресторана Антон Сорокин зажигал свечу и заявлял: «Колчак боится света».

Враг Антона Сорокина, капитализм, был еще не добит. Антон Сорокин высмеивает и бичует наследие капитализма. В рассказе «Сторнировка» в образе бухгалтера Стонова Антон Сорокин высмеял наследие капитализма, узкую специализацию человека, порождающую ограниченность и односторонность. Бухгалтер Стонов переводит на цифры все свои чувства, даже любовь к жене и сыну, подводит цифровой баланс своего отношения к людям, не признает никаких видов человеческой деятельности, кроме счетной работы, не признает иной музыки, кроме щелканья костяшками конторских счет.

В другом рассказе «Митькин заработок» Антон Сорокин выступает против мещански-равнодушного, безразличного отношения людей друг к другу. Митька — мальчик, продавец газет, живет одинокой, замкнутой жизнью. Однако он не задумывается над своим одиночеством, он еще не чувствует этого одиночества. Но однажды беспризорники избили Митьку за то, что он лучше их умел продавать газеты. Митька лежит в больнице, он читает газеты и с удивлением убеждается, что в газетах, которые он так старательно продавал, ничего не написано даже о том, как его избили. По выходе из больницы Митька не хочет продавать газеты, но мать заставляет его вновь приняться за это ремесло. Митька бродит по городу с тупым, равнодушным, безразличным ко всему настроением. И вот он встречает старого своего покупателя.

— Что тебя не видно было? — спрашивает тот.

И Митька, который умел не плакать от всяких тяжелых побоев, вдруг уронил газеты и разрыдался.

В других своих рассказах Антон Сорокин показал рост самосознания в массах народа, возникновение новых форм быта, новых отношений между людьми. Тут есть рассказ о русской девушке, которая после нескольких лет жизни в городе вернулась в родную деревню и объяснила своим односельчанам то, что они долго не могли понять ни из газет, ни из речей городских ораторов. Есть рассказ о том, как купец заставляет платить казаха долг, который остался еще от дореволюционных времен. Казах соглашается, только спрашивает:

— Так, значит, ты признаешь царскую власть?

— Признаю, — говорит купец.

— Поедем домой, я отдам тебе деньги.

Когда они приехали в аул, казах долго рылся в своей юрте и потом вынес купцу 500 рублей, но это были… деньги царского правительства.

Несколько мастерских рассказов посвятил Антон Сорокин любви советских народов к великому Ленину.

«Курган — это рисунок истории, — говорится в “Песне о живом кургане Азах”. — По курганам можно знать всю историю степи. Ветер запинается о курганы, гуляя по степи. Ветру не нужны курганы — это камни под ногами ветра, а людям курганы нужны. Два кургана были сооружены лет 80 тому назад Кенисары и его помощнику Наваджану за защиту степей от людей городов.

И вот теперь в степях Теренгуля собрались тысячи молодых джигитов с лопатами, кайлами, с чапаготами и строят курган».

История этого кургана такова: знаменитый джигит Джурбай, который с 500 людьми прошел всю степь, защищая свой народ от грабителей Дутова и Анненкова, пришел просить у богача Арстамбека в жены его дочь — красавицу Гарине. Но Джурбай защищал бедняков против богачей, и богач Арстамбек, у которого бедняки отобрали земли, не отдал ему свою дочь. Затосковал Джурбай.

«И вот пришли в степь вести из далекой Москвы, пришел приказ Ленина: женщина свободна, нет больше унизительного калыма, не покупаются теперь жены, и красавица Гарине стала женой джигита Джурбая».

И за то, что джигиты получили право выбирать жен по любви, Джурбай предложил, чтобы каждый джигит, который выбрал себе жену, увеличил курган пятидневной работой. «Курган все растет и растет, потому что в необъятных степях джигит каждый день находит себе жену и едет исполнять завет — отработать 5 дней, увеличивая курган Азах. Разве не чудо живорастущая гора. Разве не чудо увеличивающийся киргизский народ, производящий потомство по любви. Разве не чудо благодарность народная».

* * *

Биография Антона Сорокина целиком связана с его литературной деятельностью. Родился он в купеческой семье в г. Павлодаре. После неудачных попыток торговать переехал в Омск, где занялся литературой. Долгое время служил счетоводом в управлении жел. дороги.

Вокруг имени Антона Сорокина накопилось много различных анекдотов, рассказов о «чудачествах» и «странностях» этого человека.

Антон Сорокин любил выступать на литературных вечерах. Он обычно появлялся со свечой в руках, что должно было символизировать поиски человека. Перед своей лекцией или чтением произведения на глазах у публики торжественно выпивал несколько сырых яиц. В своих выступлениях очень много места уделял себе и говорил о себе таким образом: «Я, Антон Сорокин, мозг Сибири. Я — гордость Сибири. Я — слава Сибири. Я — величайший гений человечества. Так, как пишу я, Антон Сорокин, не писал еще никто. Ибо это гнев, это сила, это крик и пафос древних пророков».

Антон Сорокин подолгу рассказывал о том, как он один «задавил всю сибирскую литературу», как он обокрал Александра Новосёлова, как он смеется над редакторами, когда посылает им произведения классиков под своим именем и они находят их слабыми, и как те же редакторы печатают рассказы самого Антона Сорокина, подписанные каким-нибудь чужим именем.

Иногда Антон Сорокин вступал в пререкания со своей аудиторией.

— Вы маниак, — кричат ему из зала.

— Да, я маниак, у меня мания искренности. Я говорю правду в глаза даже дуракам.

— Да вы сумасшедший.

— И это верно. Я сумасшедший, как Ницше, как Эдгар По, как Достоевский, как большинство великих людей. Я часто желаю быть здоровым и глупым, как вол или как вы.

— Вы идиот.

— Лучше быть идиотом, чем Антоном Сорокиным. Я завидую вам… и т. д. в том же роде.

Нередко Антон Сорокин подделывал письма крупных писателей к себе. В этих письмах Лев Толстой, Чехов, Леонид Андреев, Арцыбашев, Максимилиан Волошин и другие более или менее восторженно отзывались о произведениях Антона Сорокина.

Однажды Антон Сорокин объявил себя диктатором сибирских писателей, королем шестой державы и одновременно шутом Бенеццо. Он выпустил денежные знаки шестой державы, на которых было написано: «Идиоты, дураки, кретины освобождены от приема знаков».

Он даже написал «Книгу Екклезиаста писательского Антона Сорокина». В этой книге встречаются интересные, характерные для Антона Сорокина и для того времени, а порой ценные и теперь изречения:

«Всему свое время. Всякая книга необходима в свое время.

Время творить и время молчать.

Иногда молчание писателя следовало бы оплачивать гонораром по часам и дням.

Лучше видеть глазами, чем иметь обнаженную душу, чувствующую боль человеческую, как глаз свет.

Хорошо, если кроме писательского ремесла ты знаешь еще какое-нибудь.

Сколько бы писатель ни писал всего, он даже не запишет своих мыслей.

Мудрость сильнее оружия, и часто книги превращаются в грохот орудий, поэтому нужно писать книги обдуманно.

Лучше таскать камни, чем писать глупые книги».

В 1915 году в «Огоньке» и других журналах Антон Сорокин поместил свой портрет с подписью: «Покончил самоубийством в Гамбурге». Антон Сорокин решил написать о том, что он покончил жизнь самоубийством, для того чтобы доказать, что к мертвым относятся лучше, чем к живым. Он считал, что это блестяще доказал, так как редакции многих журналов потребовали его произведения и читатели проявили к нему повышенный интерес.

Много еще подобных вещей проделывал Антон Сорокин. Он собирал стихи молодых поэтов и рукописные книги и выдавал за свои (одна такая книга до сих пор хранится в Омской центральной библиотеке им. Пушкина); он просил своих знакомых писать на него памфлеты и распространял их; он издавал газету «для курящих»; «все газеты идут на курение, только редактора не сознаются, я же человек откровенный» — говорил он по этому поводу.

Все эти проделки Антон Сорокин называл скандалами, а себя с гордостью именовал «Антон Сорокин — скандалист».

«Чудачества» Антона Сорокина многими воспринимались как средство саморекламы, как результат душевной болезни — мономании и т. д.

В свете тенденций художественного творчества Антона Сорокина они становятся совершенно понятными. Это не более и не менее как форма протеста против капиталистической действительности, форма эпатирования буржуа. «Чудачества» Антона Сорокина так же понятны и объяснимы, как желтая кофта и морковка вместо галстука Маяковского, как собачки на щеках Давида Бурлюка. В этой связи интересно отметить, что Антон Сорокин причислял себя к футуристам и сблизился с одним из вождей русского футуризма Давидом Бурлюком, когда последний проезжал на Дальний Восток и останавливался в крупных сибирских городах, устраивая чтения лекций и поэзо-концерты. Давид Бурлюк выдал даже Антону Сорокину следующее удостоверение: «От Всероссийской федерации футуристов. Национальному великому писателю и художнику Сибири Антону Сорокину. Извещение. — Я, Давид Бурлюк, отец российского футуризма, властью, данной мне великими вождями нового искусства, присоединяю вас, Антон Сорокин, к В.Ф.Ф. — приказываем отныне именоваться в титулах своих великим художником, а не только писателем и извещаем, что отныне ваше имя вписано и будет упоминаться в обращениях наших к народу».

* * *

После смерти Антона Сорокина много писали о том, что необходимо издать его произведения. Об этом писал известный литератор А. Оленич-Гнененко, поэт Марков и другие. Об этом писала омская газета «Рабочий путь», краевая западно-сибирская газета «Советская Сибирь», журнал «Сибирские огни», журнал «Читатель и писатель». Однако произведения Антона Сорокина до сих пор не изданы. А они заслуживают издания. Если собрать такие его вещи, как «Банкротство купца Артемия Дернова», «Не давайте детям спичек и керосину», «Что так жалобно поют», «Хохот Желтого дьявола», «Сны», «Сагым», «Не пойте песен своих», «Последний бакса Ижтар», «Что сказал Загыр о собирателях ветра», «33 скандала Колчаку», «Песнь о живом кургане Азах», «Симу», «Хэо-Чан», «Песни реки Самарги» и многие другие, то они не залежатся на полках магазинов Когиза. Они принесут читателю большую пользу, так как немало расскажут о прошлом Сибири, об истории сибирского купечества, о жизни казахского народа, о том, что дала Сибири Великая Октябрьская социалистическая революция. Они будут интересны потому, что Антон Сорокин был одним из немногих сибирских писателей, который не замыкался на узкой сибирской теме, которого волновали проблемы большой общественной значимости.²