Осень. Трамвай Живаго. Голос кукушки.

Осень.

Трамвай Живаго.

Голос кукушки.

Стихи

ОСЕНЬ

 

Как будто из земли взошла

и за ночь выросла неслышно —

один лишь раз она была,

лишь раз такая осень вышла.

 

Она возникла в пустоте

первоначального творенья

в своей нежданной красоте,

в своём небесном озаренье.

 

И старый домик, и крыльцо,

и доски старого причала

она взяла в своё кольцо

и никуда не выпускала.

 

О, в жар твоих багряных плит,

в подножье рощи златокрылой

студёный воздух крепко влит

и остановлен высшей силой!

 

И в этой строгой тишине

безмолвная, стояла школа,

и в книгах открывалась мне

вся правда русского глагола.

 

Таков он был, хрустальный свет

невозвратимого начала.

И было мне тринадцать лет,

и я о жизни много знала.

 

И здесь, в теснине под горой,

перед водою студеною

всех лет грядущих длинный строй

вдруг развернулся предо мною.

 

Звени, звени, моя струна,

гори, свеча, не догорая!

Восходит на небо луна

из дальнего, чужого края.

 

Но в день творения седьмой

оцепенеют, встанут реки.

И осень встретится с зимой,

и растворится в ней навеки.

 

ТРАМВАЙ ЖИВАГО

 

В тридцать лет мы не знаем, когда мы умрём,

нам не стыдно слоняться без дела.

И в зените над городом, над пустырём

неподвижное солнце висело.

 

Поднебесное облачко бросило тень —

и опять безмятежна природа.

Как медлительно, сладостно тянется день,

весь июль девяностого года!

 

Будут август, октябрь. И уже не шутя,

с удивленьем, с восторгом, с тоскою

ты насмотришься туч, дорогое дитя,

ты увидишь ещё не такое!

 

Твой зенит приходился на самый канун,

ты обратно не сможешь вернуться —

лирик, физик, философ, мятежный вещун,

жертва русских своих революций.

 

И уже погрузились в глубокий склероз

ураганные чёрные годы.

И не всё ли равно, кто в осколки разнёс

недопитую чашу свободы!

 

Ты пройдёшь, и тебя не узнают в лицо,

ты и сам никого не узнаешь.

Как во сне, обручальное наше кольцо

на мешок овощей поменяешь.

 

Донным илом покрыты колонны и львы,

перепрели перо и бумага.

Ничего не прося, не подняв головы,

ты проедешь в трамвае Живаго.

 

Из космических, дальних, нездешних времён

звёздный свет, не дойдя, замирает.

И безмолвно на твой летаргический сон

многомудрая вечность взирает.

 

ГОЛОС КУКУШКИ

В. М.

 

Как на заре из небесных песочных часов

свет прибывает и копится тихо на дне —

сквозь оплетенье берёз и провалы лесов

голос кукушки в росистой сквозит тишине.

 

Из средоточья ветвей, из глубин неизведанных тех,

из палестин, где не знают ни горя, ни зла,

голос кукушки доходит, не зная помех,

словно природа свой вещий язык обрела.

 

Из сердцевины миров, упорядочив хаос больной,

из средостенья Вселенной, на чистом дыханье одном

голос кукушки скользит по равнине земной —

твой золотой, безошибочный твой метроном.

 

Из бесконечности в вечность летит, лишь на миг посетив,

лишь на минуту коснувшись житья твоего,

необъяснимый, бесхитростный этот мотив —

чистое, лёгкое жизни земной торжество.

 

Время и радость, сплетённые общим жгутом,

лишь по касательной тронут поверхность Земли

и улетят, растворившись в пространстве пустом,

в космосе тёмном, в безжизненной звёздной пыли.