Журнальный мир

* * *

Минувшее случайно принесло

Простые и наивные подарки –

Как мимо роз и девушки с веслом

Мы бегали в большом советском парке.

Качели облупились и скрипят,

На карусели бедные лошадки.

Испуганные рожицы ребят,

Цветные фонари на танцплощадке.

Я молод был, как тонкий карандаш,

Но поломался грифель в середине.

Теперь не погуляешь, не поддашь,

Аттракционы все на карантине.

Но помнишь, это было наяву:

Поддавшись непонятному веселью,

Друг друга мы валили на траву,

И целый мир кружился каруселью.

В ЗАХОЛУСТЬЕ

Чудный свет, что миры проницает,

В этом бедном краю покажи нам,

Где бездарной рекламой мерцает

Возле скверика ряд магазинов,

Где сейчас, в городском межсезонье,

Неказистые дети природы,

Развалившись на пыльном газоне,

Попивают пивко эфиопы;

В захолустье, унылом до дрожи,

В этом жарком, густом, одиноком,

Где случайных вечерних прохожих

Запах выпечки дразнит из окон,

Где живут и страдают нелепо,

Улыбается слабым обидчик,

И остатки субботнего хлеба

Разложили для кошек и птичек.

* * *

Долго стоим под навесом поникшим,

В путь не решаясь пуститься с наскока.

Долго стучит по деревьям и крышам

Дождь, заливающий пламя Востока.

В пасмурный день, на закате ненастном,

Напоминая о жизни прошедшей,

Кто-то нам явится в облаке красном:

Бог – или мёртвый филолог Дашевский.

С ветром и морем, в бессильном порыве

Выпьем вина из чужого стакана,

Будто своими руками зарыли

Римские шлемы в песок Ханаана.

ПРОСТЫЕ РИФМЫ

Всё чаще зависаю над строкой

И рифму подбираю без охоты.

Нельзя ли, наконец, найти покой

И уголок для письменной работы?

«Нельзя, нельзя! Такой теперь обвал,

И правят пожилые пионеры.

Ты лучше бы у прошлого урвал

Немного утешения и веры».

Нет, прошлым утешаться не с руки,

Хотел бы я прожить его иначе.

Я вижу в нём сплошные косяки,

Нелепые долги и неудачи.

«Ну где сейчас найдётся меценат,

Готовый поделиться круглой суммой?

Что делать – если прошлому не рад,

О будущем с надеждою подумай».

На будущее тоже уповать –

Пустое и проигранное дело.

Там ждёт меня больничная кровать

И медленное угасанье тела.

«Не думай же, что мы тебе должны

Строку заполнить и набить утробу.

Возьми тогда у смерти и войны

Их силу и бессмысленную злобу».

* * *

Проснулся поздно, голова в земле,

Посуда и одежда на столе,

Квартира – непроветренный могильник.

Зато, прижавшись к мутному окну,

Я вижу увлечённую жену,

Трубящую в надтреснутый мобильник.

Ещё не расточился в мире след

Твоих упрёков, радостей и бед,

Ещё не затекла у Бога мышца!

Всё утро переулок пустовал,

Как будто в гладком времени провал,

И вот пришла – волнуешься и злишься.

Меня порою в бок толкает бес

Удрать из дома к морю или в лес.

Полцарства за одну неосторожность!

Но воздуху глотну ещё разок,

А после загляну в дверной глазок

И понимаю жизнь как невозможность.

А ты всегда готовишься к зиме

И вычисляешь овердрафт в уме,

И лета ждёшь, и к мужику приникла.

Не все предосторожности пусты,

Что, безусловно, замечаешь ты

По животу, растущему, как тыква.

* * *

Я на улице после дождя

Озираюсь, очки протерев,

И глазами ловлю, уходя,

Очертания чистых дерев.

Не по улице в терпком краю –

Я иду по кривому ножу,

А ненужную правду свою

Только белой собаке скажу.

За домами я вырыл тайник,

Положил туда книгу и ключ,

И закатное солнце на миг

Просияло лицом из-под туч.

ОСЕННИЕ ПРАЗДНИКИ

Не видно суеты людской,

Не слышно бубнов и кимвалов,

Лишь дым и пепел городской

Разносит ветер от мангалов.

Порой трубят в бараний рог

Фальшиво и бесцеремонно –

Доныне празднует народ

Ночной побег от фараона.

Вот, невзирая на запрет,

На волю вышли без опаски,

И украшают парапет

Бычки да порванные маски.

И самый ужас не всерьёз,

И счастье по чужим билетам…

Не понимаю этих звёзд –

Горят, израненные светом.

* * *

При счёте «один» открывается ад,

Пропали слова, не закончить считалки,

И злобные ангелы, выстроясь в ряд,

Тебя надевают на длинные палки.

Но есть в этой цифре известный подвох:

Другие за нею идут караваном.

Зажмуришь глаза, досчитаешь до трёх –

И видишь светильник за жгучим туманом.

Колеблются в шатком покое миры,

Пока остаются в чистилище двое.

Холодные ветры, слетая с горы,

Приветствуют их человеческим воем.

Но там, где звенит молодая струна,

Ворота другим отпираются шифром,

И сила проникнуть туда не дана

Ни ветру в пустыне, ни духам, ни цифрам.