Журнальный мир

По просьбе автора два стихотворения приведены в оригинальном виде, до внесения в них правок редакторами «Нашего современника» (прим. ред. «ЖМ»)

* * *
Родина, ведь это моя Родина –
С видом из окна на школьный двор,
С розовыми кистями смородины,
Что кивали мне через забор.

С домиком бревенчато-чахоточным,
Что стоял под снос, особняком,
С низенькой палаткой винно-водочной,
Торговавшей иногда тайком.

Словно из забытого и давнего,
По размытой временем Руси,
Вновь иду аллеями Остафьева,
Где в пруду водились караси.

Все я помню. Память не утратила
Многолетних коммунальных драм,
Комнатного старенького радио,
Что будило гимном по утрам.

Помню, как осенней непогодиной
Моего отца под женский рёв
Принимала на погосте Родина
Первыми побегами крестов;

Первыми назимними морозами,
Солнцем в студенистой белизне,
Красными на крышке гроба розами,
На которые ложился снег.

КОЛЬКА ИЗ КАПОТНИ

Русским парням, 
погибшим в Афгане…

Его любили – Кольку-гитариста –
Пройдоху, переростка из Капотни,
А он любил «Битлов» и лез в артисты, 
Устраивал концерты в подворотнях.

Шпана – он блефовал на грани фола,
Не шестерил у фраеров и урок;
И если драка где – сбежит из школы,
На нож пойдёт… А что ему – придурок.

Но обошла его тюрьма и зона –
Спасла повестка из военкомата.
Шутил дружок: «Не вышло фармазона,
Теперь пойдёт под дуло автомата».

А Кольке наплевать на афоризмы,
Была б гитара, сигареты, спички,
Весёлые черкал родне он письма,
Хоть и служил у чёрта на куличках.

А как служил? – Наверное, неплохо. 
По слухам, вроде бы, крутил баранку.
А что паясничал под скомороха,
Так то – по-дурости, то – на гражданке.

Но прав был друг: в районе Кандагара,
Где ветры заметают раны сопок,
Взорвались струны Колькиной гитары
Посылкой оцинкованного гроба.

И хоронила Кольку вся Капотня.
Ну а когда из дома выносили,
То каждый пёс скулил из подворотни,
Как будто бы оплакивал Россию.