По траектории, небом проложенной
По траектории, небом проложенной
Тайжина
О. Д. Кудашовой (Турнаевой)
Вперемешку с листвой первым снегом
заметёт ту дорогу метель…
И аукнутся мертвенным эхом
дом и рядом бесхозная ель…
Не взорвётся заливистым лаем
пёс увечный у старых ворот…
Не напоят бадановым чаем,
не помянут казачий мой род…
Отцвело, отгорело, отмаялось
то, что жизнью звалось и судьбой…
Что грешило и истово каялось,
но всегда оставалось собой.
Память будто привычным движеньем
возвращает ушедшие дни…
Мы идём за небесным прощеньем
лишь когда остаёмся одни.
Тайжина (ударение на последний слог) – это название посёлка недалеко от города Новокузнецка, где проживали мои дед и бабушка по отцовской линии.
Женщина в чёрном
То ли обет, то ли скорбь по ушедшему…
Взгляд опустевший, на сердце печать…
Что ты оставила часу, пришедшему
не окрылить, а бедой испытать?..
Жизни кружит равнодушная заметь –
свет чередуется с квантами тьмы…
Но не подвластна времени память,
и подчиняемся памяти мы…
Горем разомкнут контур сердечный –
мы облачаемся в горя цвета…
Или готовим наряд подвенечный,
если позволят Господь и лета…
По траектории, Небом проложенной,
день пролетит, как холодный болид…
Но почему-то в душе, потревоженной
женщиной в чёрном, что-то болит.
Покидая Грецию
Прощайте, Афины и море Эгейское.
Прощай, напоённая cолнцем земля.
Визит завершается – дело житейское…
Пора возвращаться к родным тополям.
Народ, изменивший историю мира,
создавший культуры земной эталон,
укрылся по лавкам и мелким трактирам,
забыв о величии греков былом.
Когда умирают ушедшего истины,
а евро стирают величье души,
на смену Афинам готовятся Приштины,
на место героев приходят шуты.
Афинская мудрость, спартанская стойкость
покинули землю, где рождены…
Вхожу в Venizelos. Знакомые стойки.
И гром самолётов, как эхо войны.
20 мая 2016 г.
Дорожная сага
Был дождь. И был июль.
Сбегали капли по стеклу автомобиля…
До расставанья оставалась миля,
спешившая оборотиться в нуль…
Попутчица моя серьёзной стала,
задумалась о чём-то о своём…
А я подумал: хорошо вдвоём,
когда душа от одиночества устала…
Карьера, слава, жизни суета… –
мельчает всё перед теплом сердечным.
И кажется мгновенье бесконечным
и жалкою интригой – клевета…
Дороги упираются в пороги.
Остановите здесь, – промолвили уста. –
Отсюда до моих всего верста…
Конечны встречи, без конца – дороги.
Вокзал
Опять вокзал. Опять дорога.
На сердце новая тревога:
куда дорога приведёт?
Итоги, может, подведёт?
А может, помотав немного,
другой окончится дорогой?..
Круговорот дорог и судеб,
непониманье жертв и судей… –
какие тайные следы
разумности или беды,
не знаю уж, сокрыты тут?..
Травой дороги зарастут.
Судьбу мы исчерпаем сами.
И поменяются ролями
судья и жертва… Что потом?
Начало явится концом?
Конец окажется началом?
Смысл открывается вокзалом:
причала в жизни не иметь,
в дороге жить и умереть.
Адам и Ева
Завалю тебя стихами
и с собою увезу.
Ветер, кажется, стихает:
мимо пронесло грозу.
Мы из Ветхого Завета
– жизни грешной и святой –
заберём все краски лета
и сентябрь золотой…
Мы пространство перестроим
и изменим жизни ход!..
Мы волшебный мир построим
без печалей и забот!..
Нам приютом станут Солнце
и бескрайний небосвод…
Отворяй свои оконца.
Ночь уходит. День идёт.
Ожидание
Молчит телефон. Друг давно не звонит.
Быть может, кому-то наносит визит?
А может, обида какая грызёт
и сердцу покоя опять не даёт?
Случилось чего? Или вдруг захворал?
А я, негодяй, на него наорал…
Лежу и гадаю, страдаю от мук.
И вдруг – показалось? – спасительный стук:
«Вставай, лежебока, да дверь открывай!
Голодный, как дьявол. На стол накрывай!».
Куда подевались хандра и сомненья!
Я друга встречаю, как службу спасенья.
Сомнения
Что-то я не пойму –
будто мальчик, теряюсь, –
то ли глупо живу,
то ли жить опасаюсь?
То ли Бога забыл
вопреки обещанью?
То ли сердце разбил
о чужое молчанье?
То ли шёпот осин
спутал с фугами трасс?
То ли я здесь один,
непохожий на вас?..