Журнальный мир

ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЙ ИНЦИДЕНТ

Двадцатого мая 1948 года из итальянского аэропорта Урбе вылетел многоцелевой одномоторный самолет канадского производства «Нордуин Норсман», следовавший курсом Брюссель – Тель-Авив с промежуточной посадкой в Риме. Осуществляли перелет двое отставных летчиков британских королевских ВВС – канадец Джордж Фредерик Бёрлинг и его напарник Леонард Коэн. В годы Второй мировой войны боевые товарищи вместе сражались на Мальте против асов Люфтваффе и итальянских ВВС. За выдающиеся победы Бёрлинг получил прозвище «Мальтийский сокол».

Когда началась война за независимость Израиля, оба пилота изъявили желание воевать на стороне еврейского государства, куда затем планировали перегнать новенький по тем временам «Норсман». Самолет должен был войти в состав израильских ВВС в качестве тактического бомбардировщика либо транспортника.

Самолет в штатном режиме разогнался по взлетно-посадочной полосе, оторвался от ее поверхности и стал набирать высоту. В этот момент под фюзеляжем вспыхнуло пламя и прогремел взрыв. Объятые огнем куски металла рухнули на землю. Оба пилота мгновенно погибли.

Итальянские власти без особого усердия проводили расследование. Официальная версия причин взрыва – неисправность карбюратора. Однако имелись веские основания полагать, что самолет был уничтожен в результате диверсии. О подробностях мы поговорим позже, а пока чуть больше информации о личностях погибших.

ГЕРОИЧЕСКИЙ СУМАСБРОД

Джордж Бёрлинг родился в 1921 году в Вердене, рабочем районе Монреаля, в христианской семье коммерсанта. Родители хотели, чтобы сын пошел по стопам отца, поступил в Университет Макгилла, но Джорджа манила авиация. В 16 лет он сдал экзамен на пилота коммерческих рейсов. В сентябре 1940-го, после многочисленных приключений, Бёрлинг поступил на службу в военно-воздушные силы Великобритании, как пилот страны Содружества.

Война быстро выявила положительные и отрицательные качества новоиспеченного курсанта. С одной стороны, он проявлял большие способности в изчении летного дела, прекрасно понимал и чувствовал боевую машину, был великолепным стрелком, что отмечали опытные летчики. Но с другой – Бёрлинг плохо ладил с начальством, не умел работать в команде, нарушал субординацию и вообще имел проблемы с дисциплиной.

Последние несколько месяцев 1941 года, после завершения обучения, Бёрлинг, как положено новичкам, летал на менее опасных северных направлениях. Обычно – в патрулях или в сопровождении транспортов, где имелась низкая вероятность появления противника. В начале 1942 года начались реальные боевые вылеты. В феврале 403-я эскадрилья дралась с авиационным прикрытием германских линкоров «Шарнхорст» и «Гнейзенау». Тогда Бёрлинг еще не мог похвастать победами, но уже сумел удержаться в небе, не стал легкой добычей неприятельских асов.

Однако вскоре произошел случай, сделавший невозможным дальнейшую совместную работу Бёрлинга и командиров. В мае эскадрилья истребителей прикрывала налет британских бомбардировщиков на германские позиции в городе Лилль на севере Франции. Отбомбились спокойно, но на обратном пути были атакованы эскадрильей «Фокке-Вульфов». Бёрлинг первым заметил, как они заходивших в атаку со стороны солнца. Он закричал по радио: «Бандиты!» – но командир 403-й эскадрильи приказал ему заткнуться. И через несколько мгновений пули летали вокруг британских самолетов. Пятеро немецких истребителей пытались попеременно сесть Бёрлингу на хвост. Он маневрировал, пытался увернуться, но немцы его снова и снова настигали, поливая свинцом. С двигателя «Спитфайра» была сорвана обшивка. Бёрлинг видел, что сбросить преследователя не получается, и тогда он пустился на хитрость. Резко скинул скорость. Так получилось, что атаковавший его немец промчался мимо, и тогда Бёрлинг сам дал очередь ему вслед с дистанции в 300 ярдов. «Фокке-Вульф» вспыхнул и вертикально пошел вниз. Это была первая воздушная победа Бёрлинга.

Вернувшись в Англию, он принялся на все лады ругать и проклинать (вполне заслуженно) тупость своего командира, по вине которого немцы получили преимущество. Дело закончилось переводом в другую эскадрилью.

Как все молодые пилоты, Бёрлинг продолжал летать на задания в качестве ведомого. 3 мая 1942 он совершил выходку, которая в других условиях закончилась бы трибуналом. Вылетев на задание в составе группы, Бёрлинг (шел четвертым) заметил одинокий «Фокке-Вульф» и без разрешения покинул строй. Учинил дуэль с неприятелем и погнался за ним через весь Ла-Манш. Бёрлинг утверждал, что сбил его недалеко от северного побережья Франции.

На обратном пути он примкнул к чужой эскадрилье, и в её составе снова вступил в бой. Был сбит еще один немецкий истребитель. За него Бёрлингу засчитали половину победы, так как он действовал не один. А первый «Фокке-Вульф» отметили как поврежденный, так как никто не видел его падения.

Вместо благодарности, на которую рассчитывал, Бёрлинг получил нагоняй. Его выходки основательно разозлили командование 41-й эскадрильи. Но шла война, пилоты были на вес золота, особенно храбрые, способные бить опытных германских летчиков. Так что сумасбродное поведение сошло с рук. Когда же Берлинг узнал, что группу из британских королевских ВВС отправляют «за границу» (он не выяснил – куда), договорился – опять же без разрешения командиров – поменяться с другим пилотом местами. Только в Средиземном море он узнал, что их пункт назначения – Мальта. Там-то взошла звезда «Мальтийского сокола». В июне Бёрлинг и трое других пилотов атаковали восемь «Мессершмитов-109» – один был поврежден, остальные отступили. Через месяц Бёрлинг в крупном воздушном бою уничтожил три итальянских истребителя. Всего за два месяца с момента прибытия на Мальту на счету Бёрлинга было 17 воздушных побед. В том числе – над одним из лучших итальянских истребителей, командиром 151-й эскадрильи, капитаном Фурио Доглио. Тут надо признать, что четверо итальянцев тогда были атакованы десятком Спитфайров. Но из этой четверки Бёрлинг уничтожил двоих – самого Доглио и его ведомого.

Во время службы на Мальте Бёрлинг сбил 27 неприятельских самолетов, а всего имел 31 личную победу и еще половинку, о которой говорилось ранее. Он прославился тем, что был самым результативным канадским истребителем во Второй мировой войне. А среди всех стран коалиции (не включая СССР) – на шестом месте.

Бёрлинг был ранен, горел в падающем «Спитфайре», с простреленной ногой был вынужден прыгать с парашютом над морем. Его подобрал катер береговой охраны. Бёрлинг заработал все лётные боевые награды, причитающиеся его званию, кроме Креста Виктории. В 1943 году получил отпуск по ранению. Отправился в Канаду, но не захотел отлеживаться на койке. Ездил по стране с выступлениями, поднимая боевой дух новобранцев. Затем снова вернулся в Англию.

Его неуживчивость с начальством в конце концов привела к отставке, в апреле 1944 года. По-тихому, со всеми воинскими почестями, Бёрлинг в звании старшего лейтенанта был уволен в запас с должности командира эскадрильи.

Гражданская жизнь аса оказалась не менее ухабистой, чем его военная служба. Несмотря на то, что в Канаду он вернулся в ореоле славы, давали о себе знать его чрезмерная открытость и прямота. Он колесил по стране с патриотическими лекциями, участвовал в распространении облигаций военного займа.

Восторженные женщины стояли в очереди, чтобы взять у него автограф. Он встречался с премьер-министром Канады Макензи Кингом и другими видными деятелями. Все двери были открыты перед легендарным летчиком.

Новая и, к сожалению, короткая глава жизни Бёрлинга началась, когда в мае 1948 года было провозглашено создание Израиля.

Окружающие мусульманские страны на следующий день совершили агрессию, атаковав молодое еврейское государство. Бёрлинг решил записаться добровольцем на службу в израильские ВВС, которые испытывали острую нехватку в профессиональных летчиках. Он обратился в еврейскую общину Монреаля с просьбой связать его с людьми, ответственными за наем пилотов.

В то время в Канаде тайным образом действовала служба рекрутского набора под руководством будущего героя войны за Независимость Израиля – Бена Дункельмана. Организация называлась «Махал» – это аббревиатура, которая переводится с иврита как «волонтёры из-за границы». С Дункельманом Бёрлинга познакомил другой выдающийся канадский пилот еврейского происхождения – Сид Шулемсон. Журналисты публиковали сплетни и догадки о мотивах Бёрлинга воевать на стороне Израиля. В конце Второй мировой войны и сразу после нее пресса выставляла Бёрлинга в не самом выгодном свете. Он действительно сделал несколько подобных заявлений, но смысл их был не в том, что Бёрлингу было все равно, за кого воевать. Главное – против кого. Против врагов его страны.

Конечно, он был авантюристом, но авантюристом благородным, не искавшим финансовой выгоды. Это подтверждает действительно серьезный источник: Бен Дункельман. Он так рассказал об их беседе:

«Он (Бёрлинг) сказал, что деньги для него не имеют значения, что евреи заслуживают своего государства после тысячелетий блуждания без дома. Он сказал, что лишь хочет помочь».

В том же духе высказывался брат пилота Рик, что Джордж не был наемником, он следовал своим убеждениям, своему пониманию справедливости.

Сид Шулемсон покупал для Израиля самолеты и искал для них пилотов. Одним из этого набора был Бёрлинг.

Организация «Махал» в Монреале действовала скрытно, потому что канадское правительство не желало лишних для себя международных обострений. Канадские власти, в свою очередь, закрывали глаза на работу агентства. Шулемсон и Дункельман просили Бёрлинга слишком не распространяться о своих планах.

Куда там! Бёрлинг тут же все разболтал прессе.

Вероятно, неумение держать язык за зубами и погубило легендарного аса. Об этом чуть позже, а пока кое-что о его напарнике.

ПРЕУСПЕВАЮЩИЙ ВО ВСЁМ

Леонард (Иехуда-Лейб) Коэн родился в Ливерпуле, в Англии, в семье активистов сионистского движения. По воспоминаниям друзей, Леонард был одаренным человеком. Он хорошо учился в школе и в университете, принимал активное участие в общественной жизни, был делегатом Британского Конгресса молодежи. С началом войны в сентябре 1939 года Леонард оставил университет и записался добровольцем в Южный Ланкаширский пехотный полк. Служил в чине лейтенанта. Подал прошение о переводе в авиацию. Там он выполнял ночные полеты над территорией врага. Из Англии Коэна направили на средиземноморский театр боевых действий. Он участвовал в обороне Мальты примерно в то же время, когда там служил Джордж Бёрлинг. В 1944 году Коэна перевели в Юго-Восточную Азию. По дороге он сумел навестить своих родителей в Хайфе.

Однажды на большом транспортном самолете он перевозил высоких армейских чинов. Самолет сломался, и Леонард сумел без повреждений посадить его на маленьком пустынном острове. У начальства и сослуживцев Леонард был на хорошем счету. Неоднократно был награжден медалями за воинскую службу. После войны он прекрасно устроил свою личную жизнь. Имел жену и двоих детей. Работал в авиакомпании «British Overseas Air Corporation», предшественнице «Британских авиалиний».

После нападения на Израиль арабских государств Леонард уволился с работы и отправил родителям телеграмму о том, что записался в израильские ВВС. Незадолго до этих событий Леонард пытался переправить двухмоторный многоцелевой самолет «Avro Anson» израильтянам, но попытка провалилась. Произошла какая-то техническая ошибка при посадке на Родосе, за что греческое правительство самолет Коэна и еще два таких же самолета арестовало. Их передали Израилю только в 1949 году. В Риме Коэн присоединился к Бёрлингу и 20-го мая 1948 года разделил его судьбу в том злополучном «Норсмане».

ПРИЧИНЫ КАТАСТРОФЫ

Самолеты «Норсман» были пущены в серию в 1935 году и производились до 1959 года. Всего изготовили около 900 единиц. Они считались надежными. По данным Бюро авиационных происшествий, причиной аварий этого типа самолетов становились либо погодные условия, либо ошибки пилотов, но не отказ оборудования.

Израильские ВВС потеряли три «Норсмана»: один был сбит 10 мая 1948 года, когда выполнял бомбометание в Иордании возле Аммана, и двое разбились при посадке, один из них врезался в бульдозер. Но за все годы эксплуатации всех выпущенных единиц не было такого случая, чтобы «Норсман» взорвался сам по себе. Производитель также не выступал с заявлением о каком-либо конструктивном дефекте.

В прессе мелькнуло сообщение, будто за день до взрыва у самолета возникли неполадки с двигателем, и производился ремонт. Автор статьи, наверное, хотел придать больше веса утверждениям, что виной гибели самолета стала техническая неисправность, но, сам не понимая того, сболтнул лишнее. Если накануне крушения кто-то имел доступ к двигателю, то следователи первым делом должны были заинтересоваться личностью техника и причиной ремонта. Как бы то ни было, расследование в этом направлении не велось. И важно понимать, что сообщения в прессе были крайне противоречивыми. Договорились даже до того, будто Бёрлинг угнал самолет покататься, а про Коэна вообще забыли. Так что безоговорочно доверять публикациям не следует.

Имелись основания полагать, что за взрывом стоят британские агенты. Многие, включая Сида Шулемсона, подозревали британцев.

Сразу возникают два вопроса. Первый: почему не арабы? Тут мы, конечно, попадаем в область догадок и предположений. Но из общей исторической картины, насколько известно о техническом развитии стран послевоенного мира, трудно представить, что арабам в те годы была по плечу такая сложная диверсионная операция. Всё, конечно, может быть, но маловероятно.

Второй вопрос: зачем это британцам? В послевоенные годы евреи особенно активно стали добиваться независимости от протектората Великобритании в так называемой подмандатной Палестине и создания собственного государства. Англичане всячески этому противились, старались помешать прибытию европейских евреев на Ближний Восток. Дело доходило до кровопролития.

Что же до Канады, она только в 1931 году получила политическую независимость от Великобритании в результате подписания Вестминстерского статута. Это к тому, что бойкие заявления Бёрлинга в прессе о том, что он едет воевать в Израиль, не могли не вызвать опасений в Великобритании. Неважно, что разговор состоялся в Монреале. С таким же успехом Бёрлинг мог сразу сообщить о своих планах в «Таймс».

Если рассуждать логически, любой аналитик в британском штабе или в министерстве иностранных дел задумался бы, к каким последствиям приведет появление Бёрлинга в Израиле. Никто тогда наперед не знал, как будут развиваться события.

Устоит Израиль против арабов или нет. Что, если Англия решит применить силу, а Бёрлинг собьет британский самолет? С военной точки зрения появление одного, даже экстра-класса пилота, не изменило бы общего расклада сил. Но с политического ракурса такое событие нанесло бы Великобритании огромный ущерб. Герой войны, «Мальтийский сокол», живая легенда повернул оружие против своих. Сразу вопросы: почему повернул?

И пара слов об Италии. Она, напомню, вообще воевала на стороне Германии. Только-только война закончилась, своего диктатора итальянцы казнили. Отделались, так сказать, от фашистского прошлого, и тут на тебе – взрыв. Зачем Италии было вообще вмешиваться в англо-еврейские, полные эмоций, отношения? Итальянское расследование не обвиняет англичан в диверсии, но и своей непрофессиональностью на диверсию как бы намекает. Если бы расследование было тщательным, правдивым и убедительным, у того же Шулемсона и многих других не возникло бы уверенности, что за гибелью Бёрлинга и Коэна стоят британские агенты.

ПОСМЕРТНЫЕ ПОЧЕСТИ

Канадский премьер-министр направил телеграмму с соболезнованиями родителям Бёрлинга, но отказался оплачивать перевозку его тела для захоронения в Канаде. Израильское правительство также направило соболезнование семье летчика. Его жена приехала в Италию и похоронила мужа в Риме на христианском кладбище. Леонарда Коэна похоронили на еврейском. Но на этом история храбрых пилотов не заканчивается.

Как вспоминал боевой товарищ Бёрлинга подполковник Боб Мидделмисс, тела пилотов было эксгумированы и доставлены в Израиль. Боб Мидделмисс (1920–2013) прожил долгую жизнь и оставил подробные воспоминания о своем боевом товарище.

Технически перевозку останков погибших организовал Сид Шулемсон. Он договорился с военно-морским ведомством Израиля о предоставлении эсминца для перевозки тел погибших летчиков.

Торжественный строй израильских боевых самолетов пролетел в небе Хайфы 9 ноября 1950 года, отдавая дань памяти павшим. В то же время на авиабазе возле Хайфы, куда доставили тела пилотов, был выстроен почетный караул. Гробы Джорджа Бёрлинга и его боевого товарища Леонарда Коэна стояли покрытыми бело-голубыми израильскими флагами. После торжественной церемонии прах летчиков был предан земле. Как на других израильских военных захоронениях, на могильных камнях Бёрлинга и Коэна были выбиты имена, годы жизни и причина смерти: «Пал в бою».

Хотя Бёрлинг никогда формально не служил в израильской армии, на его камне также выбито звание – старший лейтенант.

Прошли десятилетия. По еврейской традиции, павшие товарищи не были забыты. В 2010 году израильские власти связались с родственниками погибших в войнах солдат.

Одним из приглашенных на церемонию Дня Памяти был брат Джорджа – Рик. Он выступил в Иерусалиме с большой речью.

В Канаде на официальном уровне долгое время предпочитали не вспоминать своего лучшего аса. Возможно, из-за его послевоенных высказываний в прессе и неоднозначных, с точки зрения канадской внешней политики, обстоятельств гибели.

Из памяти людей стерлось, как в годы войны отзывалась о Бёрлинге канадская пресса: выдающийся тактик, разработчик собственной системы стрельбы, замечательный пилот, пример для остальных.

О Джордже Бёрлинге чаще стали говорить уже в 21-м веке. В Канаде его официально признали лучшим канадским летчиком-истребителем, его именем была названа улица, а также школа – Академия Бёрлинга.

Военное кладбище у горы Кармель.
Могильный камень Джорджа Бёрлинга

Публикуется в сокращённом варианте.

Фотографии для этой статьи взяты из открытых интернет ресурсов.