Журнальный мир

400 лет назад в Томск вернулось посольство из Пекина. Через много лет в Посольском приказе найдена челобитная казаков Ивана Петлина и Андрея Мадова – жалоба царю на невыдачу денег за двухлетнюю поездку в Китай:

«Бьют челом государю царю и великому Князю Михаилу Федоровичю всеа Русии Томского города казаки Ивашко Петлин да Ондрюшка Мадов.

В прошлом де во 126 году посылал их на государеву службу из Сибири боярин и воевода князь Иван Семёнович Куракин да дьяк Иван Булыгин провожать к Алтыну царю его алтыновых послов, а от Олтына царя велено им итить и проведать про Китайское государство. И они де Алтына царя послов до Алтына царя допровадили и у Алтына царя были, а от Алтына царя шли они до Китайского государства степью пять недель и идучи голод и всякую нужу терпели и души свои осквернили, в говейно мясо от нужи ели. И в Китайском де государстве они были, и про все проведали, и роспись и чертеж Китайскому государству ко государю к Москве с собою вместе привезли. И от тоей де службы одолжали и платьишко поободрали, а государевым де они жалованьем ничем за тое службу не пожалованы. А которые де наперед сего посыланы были к оному Алтыну царю Василей Тюменец с товарыщи, и те де за тое службу государевым жалованьем пожалованы. И государь бы царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии их, Ивашка и Ондрюшку, за тое их службу пожаловал своим государевым жалованьем и денежною и хлебною прибавкою, как государю бог известит».

В этой челобитной – два исторических факта, которые долго оспаривали. Летом 1619-го года (126-й от 1492-го, считавшегося семитысячным «от Адама») возвратился в Томск отряд Ивана Петлина (двенадцать казаков). Прождали год, не дождались полагающейся платы и осмелились писать самому царю. На запрос Москвы пришла из Томского острога отписка воеводы Куракина: «В прошлом во 126 году посылали они, боярин и воевода князь Иван Семенович Куракин да дьяк Иван Булыгин, ис Томского города провожать к Алтыну царю послов ево казаков Ивашка Петлина да Ондрюшку Мадова и велели им, быв у Алтына царя, проведать про Китайское государство. И они де, Ивашко и Ондрюшко, и в Китайском государстве были, и Китайскому и Лабинскому и иным государствам жилым и кочевным и великой реки Оби и иным рекам и дорогам росписи и чертежи с собою привезли. Да с ними ж пришли в Сибирь от Алтына царя и из Лабинского государства и из Киргизские земли послы. И они того Ивашко Петлина ко государю к Москве с розписьми и с чертежом послали наперед, а послов, которые с ними пришли, после пошлют ко государю вскоре. И только государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии казаков Ивашка Петлина да Ондрюшку Мадова за тое их службу своим государевым жалованьем пожалует».

Документ деловой, точный, есть и другой, тоже бесспорный: «Государь пожаловал Ивашку за службу и за изрон 25 рублев, другому 20 рублев, да по камке, да по сукну человеку, да в оклад по рублю, да по чети муки, да по осмине круп и толокна человеку». Но тут сразу, с первого шага, вопрос: кто же первым из русских побывал в Китае – Иван Петлин или Василий Тюменец. И на сей вопрос есть прямой ответ в документах Посольского приказа: «В прошлом во 124 году посыланы были на государеву службу к Олтыну царю Тарского города атаман Васька Тюменец да литовского списку десятник Ивашко Петров и им дано государева жалованья в приказ: Ваське Тюменцу 15 рублев, Ивашке Петрову 13 рублев, да им же по чарки, по 2 рубли чарка, да по камке, да по тафте, да по 2 сукна добрых лундышных; да им же прибавлено к старым их окладом к денежному окладу по рублю, к хлебному, ко ржи, к крупам, к толокну по чети; да им же дано за изрон, и что они давали Алтыну царю сабли и самопалы, Василью Тюменцу 19 рублев, Ивашке Петрову 15 рублев».

Всё в цифрах. И тем не менее двести лет историки спор ведут. Появился новый фигурант: Бурнаш Ялычёв, посол от Ивана Грозного 1567 года (!). Академик Миллер в своей «Истории Сибири» признал подлинность жалобы Петлина, а вот Николай Карамзин считал, что не доехал томский казак до Поднебесной и челобитной своей блефует. Писатель-историк поверил «дорожной сказке» Ивана Петрова и Бурнаша Ялычёва. А у них повествование очень расписное, да что там – легендарное: «Лета 7075 (1567) году по государеву и великого князя Ивана Васильевича всея Руси указу посланы были проведывати за Сибирь государства атаманы Иван Петров да Бурнаш Елычев и вывезли тем государствам роспись, которые за Сибирью государства, Китайскому государству и мунгальской земле и иным местам живым и кочевым и великой Оби реки… А ходу по той реке и до вершины, где царя Алтына сошлись кочевья, 15 дней, а дорога вся идти по каменью. А от Алтына царя до улуса идти 5 дней. А улус зовут Атувас, а князь в нём Тормоши, а от Тормошина улуса ехати за Утчеркукуш, а в нём князь Каракула, ехати до того улуса 5 дней. От Каракулина улуса ехати до улуса, а в нём князь Чистаки, ехати 5 дней, а от Чиняева улуса до князя Тангичирика ехати 5 дней, а от Тангичирикина улуса до князя Чертику ехати 5 дней, а от Чертурова улуса до князя Сеченнос езду 4 дни, а от Чиниева улуса до Таинскатут ехати 4 дни, а от Тыскатулина улуса до царя Бушкуты ехати 3 дни. А от царя Бушкуты до княжны Манлов до мунгальской земли за два дни идти щелию промеж камений, а к щели вышед в мунгальскую землю, на выезде от щели два города мунгальские каменные, а имена городам Каламбаш и Баншин. А в одном городе воевода князь Таламташа, а в другом городе Олбанташа. А третий город в мунгальской земле Лобинской, а царствует в нём женщина, имя её царица Мачикатута, да сын ея царевич Анчитайный. А та царица Мачикатута и указывает во всей Мунгальской земле по всем градам, а хто не прийдет и да от нея пойдет в китайскую землю, она дает грамоту и печать в городы, в котором приедешь. Да поидешь к рубежу да и покажешь сторожам грамоту и печать, и они пропустят за рубеж в китайскую землю, а не будет от нея грамоты с печатью, они в китайскую землю не пропустят за рубеж».

Карамзин объяснил похожесть текстов просто: «Петлин, вероятно, не бывал в Китае, а списал донесение атаманов Ивана Петрова и Ялычева, упомянув только в начале о первом, а в конце прибавив несколько строк от себя». А почему решил он, что Петлин до Китая не доехал, а Бурнаш Ялычёв, на 50 лет раньше, побывал там, – понять это нельзя. Василий Тюменец – лицо историческое, но он выехал из Тары будто бы в 1567 году, а этот город появится только через тридцать лет.

Обратим внимание на имена и названия мест. У Ялычёва они явно фольклорного происхождения: «Атувас», «князь Тормоши», а далее улус «Утчеркукуш, а в нём князь Каракула», а после того улус князя Чистаки. У Петлина названия мест более достоверные, не из легендарных «дорожников»: улусы Алгунат, Сулдус, Бисут, а в нём царь Часакты, а дальше «правит князь Тайчин-Черекту. А от Черектина улуса ехати до улуса 5 ден, а зовут Бешут, а в нем князь Чеку». Иван Петров был спутником Василия Тюменца, которому Н. М. Карамзин приписал авторство баснословного повествования. Но имя Тюменца, тарского казака, почему-то исчезло.

Итак, достоверно установлено: в 1618 году по указу воеводы Куракина выехал из Томска отряд казаков в 12 человек. Куракин и отвечал на вопросы Посольского приказа. Иван Петлин, владевший несколькими языками, в казаки повёрстан из учителей. И он не сочиняет, простодушно признаётся: «А мы у царя Тайбуна не были и царя не видали, потому что итти к царю не с чем.  И мне посольский дьяк сказал: у нас де чин такой держат – без поминков де перед царя нашего Тайбуна не ходят. Хоть бы де с вами, с первыми послами, ваш царь Белой послал нашему царю Тайбуну невеликие дары, и вас бы де, послов, с поминками наш царь пустил к себе и послал бы к нему свои дары…».

Архивные данные не врут: Томск, тогда ещё новый город, назван «острожком», правильно указаны воевода и дьяк-делопроизводитель, главное же – был Петлин «на расспросе»: «А в роспросе Ивашко Петлин с товарищи сказал: Ехали они ис Томскаго острожку на Кирбицкую землицу степью 6 ден, а кирбицкой царь голдует государю, и, приехав в Кирбицы, сказали, что они посланы от государя в Китайское государство. И кирбицкой царь тотчас дал им корм и подводы и провожатых и отпустил их в Мунгальскую землю к Алтыну-царю. <…> И отпустили их до перваго китайского города до Широкалги. И были они в Широкалге 2 дни, а из Широкалги до другово китайского города до Топы 5 дней, а ехали они дорогою все лесы и деревнями, и храмы частые устроены каменные. И им дают подводы. А Тайта город велик добре, стоит на 4 углы. А сказывают, что ходу круг его 6 ден. А как они приехали к городу, и их воевода встретил того города, а с ним 3000 человек по тому же в наряде, и круг воеводы шли пешие люди человек со 100 и несли солничники. <…> И шли они до Белого города Китайского государства 5 дней. И увидели его за днище. И как приехали блиско, и город стоит бел, что коли камени, потому и Белой город словет. А ходу, сказывают, круг его 7 ден. А как приехали к городу, и из города им встреча была по тому ж честно и людно, добре нарядно. Как въехали в город, и в городе устроенье всех городов больши и сильнее, и товары всякие, и питье, и овощей много множеством. И жили они в Белом городе, и отпустили их в город Крым, где сам китайской царь Албул живет. И шли они от Белого города до китайского города Крыму 5 ден» («Роспись Китайскому государству и Лобинскому, и иным государствам, жилым и кочевным, и улусам, и великой Оби, и рекам и дорогам»).

Расспрос вёлся, очевидно, в Тобольске, и опубликован был через двести лет – в 1818 году. Н. М. Карамзин в своей «Истории государства Российского» пересказал не донесение Ивана Петлина, а легенду Бурнаша Ялычёва. Так или иначе, имена первых русских послов в Китай теперь достоверно установлены, в том числе по китайским источникам: «В 47 г. правления Ванли (1620 год) было послано второе посольство – Ивашки Петлина, который также не имел подарков и не был принят императором». В Центральном государственном архиве древних актов обнаружены ранее неизвестные документы, и они бесспорно утвердили за Иваном Петлиным славу русского путешественника в Китай. Это челобитная в Посольский приказ и выписка из неё. Петлин и Мадов прямо упоминают Василия Тюменца как своего предшественника. Из «Челобитной» нам известны перипетии и трудности поездки: пять недель, во время поста, казаки «и голод и нужу терпели и всякой скором ели», чем «души свои осквернили». Тут надо помнить ещё, что ехали они через земли агрессивной Джунгарской орды. Проехали земли енисейских кыргызов, подвластных джунгарам.

 «От Киргиз до реки Абакана 6 ден езду; а от Обакана до реки до Кимчика 9 ден езду; а от Кимчика до большово озера, где Иван Петров сказывал, в коем озере самотцвет камень, 3 дни езду; а кругом тово озера 12 ден езду конем. Да в то же озеро 4 реки впали: река с востоку, река с полуднь, река з западу, река с сивера, а все 4 реки с Миюс реку, текут в озеро, а в озере воды ни прибывает, ни убывает. Да в то ж озеро река впала промежу встоку и сивера, а имя той реке Кесь; а ходу по той реке от озера до вершины, где царя Алтына сошлись кочевья, 15 ден, а дорога все итти по каменю». Все названия достоверные, недавно подтверждённые проверочной томской экспедицией. «А не дошед до Мунгальской земли за 2 дни итти щелью промеж камени: страсти изымут! А ис щили выедешь в Мугальскую землю, а на выезде ис щели 2 города мугальских каменных, имя городе[м] Байшин; а в одном городе воевода князь Тау-тайша, а в другом городе воевода князь Онбой-тайша». Тут и первое упоминание на русском языке Великой китайской стены: «А стена ведена кирпишная, а мы сочли по рубежной стене башен со 100, по обоим концам, а к морю и к Бухаром башням, сказывают, и числа нет; а башня от башни стоит по стрельбищу. И мы у китайских людей роспрашивали: для чево та стена ведена от моря и до Бухар, а башни на стене стоят часто? И китайские люди нам сказали: та де стена ведена от моря и до Бухар потому, что де 2 земли – земля де Китайская, а другая де земля Мунгальская, ино де промежу земель рубеж; а башни де потому часто стоят на стене – как де придут какие воинские люди под рубеж, и мы де на тех башнях зажигаем огни, чтобы де люди сходилися наши по местам, где чье место, по стене и по башням. А с приходу к рубежу живут об стену Черные мунгалы, а за рубежом земля и городы китайские. А скрозь ту стену рубежа в китайской город в Широкалгу пятеры ворота, ниски и уски, на коне наклоняся проедешь. А окроме тех ворот у рубежа на стене в Китайское государство ворот нет; изо всех государств ездят в те в одны ворота, в город в Широкалгу».

Посольство вернулось ни с чем (как и в случае с Василием Тюменцем), разве что с «китайской грамотой», на которую двести пятьдесят лет взирали с недоумением. Но сам Петлин понимал свою задачу – разведка: «И Ивашко Петлин с товарищи сказали: посланы они из Сибирского государства проведывать про великое Китайское государство, и с нами грамот и поминков нет, а будет великого государства нашего государя царя и великого князя Михаила Феодоровича всеа Русии к вашему великому государю послы нарочно – и грамоты и дары с ними будут. А жили они в Китайском государстве 4 дни. А честь им от китайского царя была: стояли на посольском дворе, и корм им был до воли и питья много. И отпустили их тою же дорогою». Удивительно тут вот что: дома забыли за два года, куда и зачем посылали, и Петлина вызвали «на расспрос».

Путешествие Петлина на европейских языках издано ещё в XVII веке. У нас же на Руси оно кануло на триста лет в хаос списков и установлена его подлинность только в начале ХХ века.