Рассказы

Рассказы

Без вины виноватые

 

Друзья поздравили автора «Трех Сестер» с премьерой.

Уста-ал… — пожаловался автор.

А что в Москве?

А в Москве идет мой «Ревизор».

Скрип кресла.

И сидящий рядом зритель дико посмотрел на говорящих.

Заканчивается мюзикл «Три сестры».

Точнее, две.

Третью Усталый выкинул. Поправил Чехова.

Зато «Ревизора» — дописал!

Говорят, Гоголя — сто лет назад — нашли в гробу перевернувшимся.

Предчувствовал.

 

Работы много…

Дома варится ощипанная «Чайка».

Осталось поперчить, добавить несколько соленых шуток.

Друг обещал приправить музычкой…

Навар будет жирный!

Пушкина Усталый тоже любит: на днях — «Русалочку» полапал. Дал пьесе новую жизнь. (Старую, правда, отнял).

А со сцены звучит финальный дуэт сестер.

И зритель бежит в гардероб.

С кем сидел — с Чеховым или Гоголем — он так и не понял.

Но на Чехова — в жизни не пойдет:

Куплеты сестер достали.

 

А на книжной полке съежился Островский…

 

 

На дне

 

Неизвестный возник из воздуха.

И склонился над вылезающим из стоматологического кресла Антоном Павловичем Грибогоголевым:

Откройте рот.

Зуб мне только что вылечили.

Откройте.

Неизвестный заглянул в рот пациенту.

Восхищенно покачал головой.

И, затолкав пациента обратно в кресло, взялся сверлить только что поставленную пломбу.

Я — творческий человек. Видя отлично сделанную работу, испытываю непреодолимое желание что-то в ней переделать, — пояснил он. — Как вы: ни одной своей пьесы не написали, зато Чехова поправили — из «Трех сестер» сделали «Две».

Я с любовью переписал Антона Павловича!

И я с любовью кромсаю вашу новую пломбу. Сейчас поставлю другую — и снова зуб рассверлю.

Сначала пломбу поставите? А потом ее рассверлите? Что за бред?

Но вы же хвастались, что в «Ревизоре» только переставили слова. Вот и я: лишь переставлю операции. И не забудьте в кассе оплатить мою работу.

Что?!

Вы ведь за искалеченное вами «Горе от ума» ого-го сколько получили.

Оттого, что я классиков переписываю, им ничего не делается: они есть в библиотеках.

Вы от классиков отвращаете. Человек слушает доносящийся со сцены словесный фарш и думает, что это — Грибоедов или Гоголь. Вы гаже тех, кто книги жег… Но я отомщу!

Кто вы? — в ужасе прошептал пациент.

Дядя Ваня, — сурово ответил мужчина. — Вы поместили меня в пьесу «На дне», скрестив Чехова с Горьким. Последняя ваша творческая находка. Помешать не могу — нет такого закона. Но помучить…

Нет! — крикнул Грибогоголев, пытаясь встать.

Однако нарисовавшийся из воздуха детина в грязной рубахе вдавил его в кресло, дыхнув в лицо перегаром.

Держи его, Сатин, крепче, — дядя Ваня вставил в рот халтурщику бор. — За выкинутую третью сестру! За Чацкого, болтающего на современном сленге! За исковерканную русскую литературу!

Жми, Ванюша! — кивнул Сатин.

Грибогоголев заорал…

 

И проснулся: это был сон!

 

А жаль.

 

 

Партнер

 

Балетный конкурс на лучшую женскую роль. Объявляют:

Па-де-де из балета «Щелкунчик» исполняют: Анна Ивановна Тащенова — заслуженная артистка, солистка… И Павел Сумкин. Партнер.

Все. Никакого даже отчества.

То есть: на него не смотрите. Он так — может, случайный прохожий, в последнюю минуту взятый с улицы. Как донор — за бесплатный обед.

Отмыли его, нарядили Щелкунчиком. Короткий инструктаж.

И — вперед.

А может, это старый неудачник из балетных, способный лишь по-боярски помахать руками в оперной массовке? Или выводить на сцену настоящего коня, на котором в апофеозе выезжает желтый от страха князь Игорь, кидаясь медяками в ликующих крепостных?

Итак, артист Павел Сумкин.

Я думал, выйдет угрюмый толстяк, злой на весь свет, который, гримасничая и задирая первые ряды, станет нарочно плохо ловить свою титулованную половину…

На помост выбегает поджарый красавец, подпрыгивает в одном конце сцены, приземляется в другом.

Поймите: как бы он ни старался — премию дадут ей.

Он может подбрасывать Анну Ивановну до потолка, а может скрестить на животе руки и хохотать над ее ужимками — съеденное у него не отнимут, а второго обеда не дадут.

Паша отплясывает лучше всех — и получает шиш.

А Тащенова — медаль.

Потом в них кидают цветами, причем бестактные зрители предостерегающе кричат:

Это — Анне Ивановне! Это — Анне Ивановне!

Играя желваками, он подбирает растения и отдает ей, а она, скалясь, беспрестанно делает книксены и, наконец, убегает — подпрыгивая, хотя музыка уже не играет…

Следом — Паша.

Тихий, сдержанный, достойный…

 

Есть у моего друга-поэта стихотворение. Оно написано после конкурса:

 

Забыв про выгоды, не ведая печали,

Ты танцевал в Белоколонном зале.

Пускай тебе медали недодали,

Тобой мы восхищаться не устали.

 

Ребята! Всякое в жизни бывает. Может, и нас с вами награды объедут на козе. Давайте же, тем не менее, относиться к своему делу, как артист массовки Сумкин.

Павел Николаевич.

Я узнал.

 

 

Успех

 

У перекрестка — целый уличный театр…

Цепляет прохожих Зазывала, предлагая принять участие в какой-то «рекламной акции». Болтается массовка — кодла нанятых за пиво болванов, как бы с интересом обступивших Зазывалу.

Есть типажи.

Простак. Точней, Простушка — тетка лет пятидесяти, которую Зазывала остановил. Заболтал. И теперь она отдает ему: сто рублей, двести, триста… сражаясь за какой-то приз с подставной девицей, «случайно» проходившей мимо.

Есть Резонер (из массовки).

Думаю, вам стоит продолжать, — советует он Простушке, что-то заподозрившей.

И та вынимает последние деньги.

Проигрывает.

Уходит в слезах…

Да, это успех, — соглашается с подопечными Режиссер, наблюдавший за спектаклем из-за ларька. — Но не триумф: дура не попросила подождать и не помчалась домой за деньгами.

 

Вот она, требовательность настоящего мастера!

 

 

Народные артисты

 

На эскалатор ступил мужчина. Средних лет, неприметный. А сошел с него — с огромным шрамом, рассекающим губу. (Начитался Конан Дойля). И идет со снятой кепкой по вагонам. Молча. Но взгляд его красноречив: «Не работать же с такой губой?»

Вот толстая простолюдинка (и как бы психопатка) орет на пассажиров:

Ну, дайте денег! Дайте! — А потом спокойно-деловито подсчитывает на скамейке вестибюля прибыль.

Вот южанин: плотный, в добротном замшевом пиджаке (ну, нет у дяденьки плохой одежды!). На груди — картонная табличка с неразборчивыми буквами. Он не утруждает себя объяснениями.

Желающие могут уточнить у меня подробности, — снисходительно объявляет он. И с такой скоростью пролетает по вагону («время — деньги»!), что сердобольный интеллигент, вынувший пятьдесят рублей, растерянно смотрит в спину горемыке:

Убежал…

А вот юноша. Косит то под хромого, то под нервного. Но примитивно: прошлый век! И пассажиры «сопляку» не подают. Зато суют деньгу мужчине со шрамом, психопатке, скороходу…

 

Народ ценит только настоящее искусство!

 

 

Приказ по театру

имени 30-летия Российской Демократии

 

В связи с тяжелым материальным положением театра и продолжающимся финансированием искусства по остаточному принципу, а также в связи с возросшим интересом богатых слоев общества к театральному искусству, в дополнение к существующим тарифам (галерка — 300 руб., партер — 500 руб.) —

 

Приказываю:

 

Ввести следующие тарифы и услуги:

 

Место за кулисами (с наблюдением волнения актеров перед выходом на сцену) — 600 руб.

То же — сидя в кресле — 700 руб.

То же — с наблюдением народного артиста России — 1000 руб.

Наблюдение волнения молодой актрисы перед выходом на сцену — 1200 руб.

Наблюдение переодевания ее же перед выходом на сцену — 1400 руб.

Помощь в переодевании ее же перед выходом на сцену — 1600 руб.

То же — tet a tet — по договоренности, но не ниже 3000 руб.

 

Советы артисту, как играть (такса за 1 совет) — 200 руб.

То же — с обязательным выполнением — 800 руб.

Советы народному артисту России, как играть (такса за 1 совет) — 2000 руб.

То же — при всей труппе — 5000 руб.

 

Выход на сцену вместо актера:

в массовке — 80 руб.

в главной роли — 4000 руб.

в роли царя — 1000000 руб.

в роли В. И. Ульянова (комич.) — 20 коп.

 

Изменение концовки пьесы по желанию клиента:

женитьба Чацкого на Софье — 4000 руб.

удушение Отелло Дездемоной — 6000 руб.

дикий крик народа в финале Бориса Годунова — 8000 руб.

 

Примечание: приостановка действия спектакля во время разговоров постоянных клиентов по сотовому телефону — бесплатно!

 

Коммерческий директор театра С. Саваренский