Журнальный мир

Аришка

Некоторые говорят, что любят животных, умиляются симпатичным мордашкам, рассказывают, какие умные овчарки да какие милые, ласковые кошки, а дома никого не держат. Я же, напротив, постоянно таскала домой какую-то живность. У меня кого только не было, кроме, наверное, змей и пауков.

Появлялись они у меня по-разному.

С мамой мы покупали каждую осень пару щеглов. Несколько лет подряд. У неё когда-то жил певчий щегол, и она, памятуя об этом, наверное, надеялась, что когда-нибудь один из щеглов запоёт. Но они не пели, только весело трещали, и весной мы отпускали их на волю. Так же с маминой подачи у меня появился хомяк. Пара бурундуков прожили у меня всю зиму, постоянно враждуя друг с другом, и весной отправились домой в лес. Подруга подарила мне черепаху. Черепаха всю зиму спала, а весной, когда уже зазеленели полянки, мы с черепашкой пошли гулять, а домой поздно вечером вернулась только я. Черепашка бегала быстрее, чем мне казалось, и я её потеряла. Надеюсь, она смогла выжить в этом жестоком мире. Ёжик… продержался ровно три дня. Он так шумел по ночам, что мы отдали его маминым знакомым в частный дом.

Три раза я приносила в дом котят. Один уличный котёнок был изначально болен, его били судороги, и спустя сутки он умер. Я сильно переживала и плакала тогда. А мама страшно ругалась, боясь, что мы с братом могли подцепить от него какую-нибудь заразу. Но, слава богу, всё обошлось. Подружка предложила взять котёнка у бабушки из соседнего с ней дома. Дома находились в частном секторе, бабушка была слепой, и многочисленные кошки, живущие у неё во дворе, не относились к числу ручных. Но чёрного котёнка удалось отловить и засунуть в сумку. Стояло жаркое лето. Я жила на втором этаже, и окна были распахнуты настежь. Расстегнув молнию спортивной сумки, я онемела от неожиданности. Всё, что я успела заметить, это чёрная молния, метнувшаяся через всю комнату. Там-сям попадали мелкие вещи, и молния скрылась за окном.

Откуда у меня появилась Манька, я уже не помню. Она любила гулять сама по себе. И после рождения первенцев пошла во двор и не вернулась. Двух её котят я кормила молоком из пипетки, и, когда они достаточно подросли, одного из них забрала девочка Оля из соседнего дома. Второй котик, которого я назвала Черныш, жил у нас долго, и за всю свою жизнь не произнёс ни звука. Может, ему просто нечего было сказать?

Один раз мы с подружками нашли на улице маленького и очень миленького щеночка, но моя мама категорически отказалась его принять, и мы пошли к другой маме, и только третья разрешила взять домой щеночка. Со Светкой из соседнего дома я поссорилась, и потом только со стороны наблюдала, как маленький щеночек подрастал и в итоге превратился в огромную, рыжую и очень лохматую дворнягу.

Позже у меня всё же появилась собака, но она уже была из другой жизни. Как и все остальные питомцы, которых заводила моя дочь. Но в моём памятном детстве самым любимым и самым запомнившимся была Аришка. Не знаю, почему я решила, что это девочка, ведь пол птицы, особенно вороны, особенно в двенадцать лет, определить очень трудно. Аришка была вороной. Или вороном.

Однажды весной я шла из школы мимо местной свалки, образовавшейся на месте снесённой деревяшки. Везде, где непорядок, сметливый люд добросит до кучи. Так выросла свалка. Около свалки толпились мальчишки разного возраста и прицельно метали камни. Куда они целились, понять было трудно, но, когда я подошла поближе, поняла, что их цель ещё шевелится.

– Эй, что это там? – крикнула я и пробралась сквозь группку ребят.

– Птенцы какие-то, – ответил один.

Я подошла к лохматой кучке. В ней лежали три мокрых воронёнка. Один из них был ещё жив и здоров. Я взяла его в охапку и потащила домой.

Моя мама даже не удивилась, когда я опять притащила в дом очередную живность.

– Весна поздняя, кормить птенцов, наверное, нечем, вот и снесли вороны птенцов на помойку, – предположила она.

У меня от бурундуков осталась большая клетка, и в ней я поселила воронёнка, когда он немного подрос. До этого он сидел просто в коробке, и я кормила его червяками, накопанными во дворе. Он смешно задирал голову и со звуками «ар-ар-ар» проглатывал извивающихся дождевых червей, одного за другим. Аришка очень любила белый хлебушек, размоченный в молоке, и сушёное мясо, которое таскала у кота.

Соседка поехала отдыхать на море, и у меня временно поселился бело­снежный ангорский кот Снежок. В его приданом был мешок сушёного мяса, которое я заливала кипятком перед тем, как поставить перед Снежком. Клетка с Аришкой стояла на полу и была всегда открыта. Аришка свободно входила и выходила из неё, когда вздумается. И появление в поле зрения миски с мясом всегда было хорошим поводом выйти из клетки. Снежок несколько раз отчаянно пытался спасти своё мясо, но получал клювом промеж глаз. Снежок был котом не из робких, тоже частенько надолго уходил на улицу и задирал местных котов, но с Аришкой связываться боялся. Пришлось мне самой заботиться о безопасности мяса и запирать Аришку в клетке на время кормёжки кота. Время летело быстро, и Аришка выросла в полный рост, при этом оставаясь в душе ещё совсем маленькой. Мы купали её в тазу и сушили на бельевых верёвках. Она лежала на них, как в СПА-салоне: расслабленно раскинув крылья и закатив глаза, грелась на солнышке. Боже, такой милоты я в жизни не видела. Но меня и компанию сильно беспокоило, как мы выпустим её в «дикую природу», если она даже летать не умеет.

Аришка ходила исключительно пешком и не о каких полётах не задумывалась!

Поэтому однажды жарким июльским утром мы с Наташкой решили научить ворону летать! Я должна была запускать её из окна, а Наташка – обратно в окно. Полёт из окна прошёл нормально. А вот обратно… Аришка врезалась в стену и упала.

Она ходила, волоча левое крыло. Я взяла тяжёлую клетку и поехала к ветеринару. А надо сказать, что в моё детство на весь город была только одна ветеринарная клиника! И добиралась я до неё ровно полтора часа с двумя пересадками.

Утешало только то, что ушиб был не сильный.

– Ваша ворона ещё тысячу лет проживёт, – сказал врач, и мы с подружкой отправились в обратный путь.

Наступил август, а Аришка так и не научилась летать. Мама решила навестить родственников в Казахстане, и купила билеты на поезд. Аришку договорились оставить той самой знакомой, у которой некогда поселился наш ёжик.

А через месяц мы вернулись из поездки и узнали, что Аришка улетела. Она ещё несколько раз возвращалась к нашим знакомым, а потом пропала навсегда. Где ты, моя Аришка?

Всё будет хорошо

Снег шёл всю ночь. Намело по самое не хочу. Лида поднажала, и с трудом сдвинула с места плохо поддающуюся железную дверь подъезда. «Ого-го, не слабо завалило», – подумала она, аккуратно ступая на заснеженные ступени.

В трамвае безлюдно и как всегда холодно. Не больше десятка ранних пассажиров, да и в «холодильнике» кататься захочет не всякий. Она сидела на одиноком сиденье у окна и смотрела на утренний город. Ещё стоял зимний сумрак, и снег искрился, попадая в свет от фонарей, как будто думал, что так эффектней.

Город был заполнен огнями автомобилей, и горожанину не нужно никакой иллюминации, чтобы жизнь наполнилась разноцветными красками: яркий свет от фар, светофоры и рекламные вывески.

Буквально на середине дороги между домом и работой трамвай, как и полагается всем местным трамваям, сломался. И так не большая компания желающих проехаться на этой громыхающей всеми запчастями колымаге вывалилась на улицу в надежде найти другой транспорт. У трамвая остались только двое растерявшихся детей семи и пяти лет, крепко державшихся за руки.

– А вы что? Где ваши родители? – поинтересовалась озабоченная Лида, она не могла пройти мимо беспомощно стоящих ребятишек. – Вам куда нужно доехать, малышня?

– До Учебной, в садик, сестрёнку… – пытаясь не плакать, выдавил мальчишка постарше.

– Пойдёмте, мне туда же, – и поманила их направляющим движением головы в сторону остановки. Но малыши не двигались.

– Что случилось?

– У нас денег больше нет. Мама дала только на одну поездку.

Лида тяжело вздохнула.

– Я заплачу, – и взяла мальчика за руку.

Эти маленькие пухлые ладошки… необычное, давно забытое ощущение всколыхнуло в ней тёплые, сентиментальные чувства, к горлу подступил ком, и сердце быстро-быстро заколотилось.

Про себя она ворчала: «Если на детей нет времени и денег, как можно их вообще заводить? Никакой ответственности!».

На остановке они вышли вместе, и Лида взглядом долго провожала удаляющихся детей. Они с трудом преодолевали снежную мешанину, ступая в колеи и утопая в них до уровня колен. Маленькая сестрёнка споткнулась и звездой распласталась на снегу. Братик стал поднимать её из сугроба, подтягивая за руки, но она только барахталась, перебирая ногами, как лягушонок в крынке с молоком, а встать на ножки не могла. Сам он был немного выше её ростом и вряд ли сильнее. Но он был старше и честно выполнял свой долг.

Лида не выдержала и, подбежав к ним, одним движением поставила малышку на ноги. Ребятишки пошли дальше. Садик был за углом.

Весь день она «переваривала» этот вопиющий факт родительской халатности и только ближе к концу рабочего дня страсти в её голове улеглись.

Дом, в котором она жила, был новый. Она знала не всех соседей, а многие даже пока не въехали. Да что говорить, рядом с ней квартира пустовала. Лида устало поднялась на шестой этаж.

Звуки доносились из соседней, якобы пустующей, квартиры. И, судя по характеру звучания, выглядело так, будто с обратной стороны двери, прислонившись прямо к косяку ротиком, плачет ребёнок. Безнадёжно-безнадёжно, тоскливо-тоскливо.

– Эй, ты кто? – негромко спросила Лида. Молчание, а потом: «Я Саса».

– Саша, ты одна?

– Низя разваваливать с чузими людьми.

– Я твоя соседка, Лида. Ты давно одна, и где мама?

– На ляботе.

Лидия немного подумала.

– А ты любишь книжки?

– Любу.

– Ну подожди, сейчас я разденусь и почитаю тебе книжку.

Лида сняла тяжёлую шубу, немного подогрела чайник, налила в чашку и опрокинула в себя пару глотков тёплой воды: «Ну надо же, беспредел какой-­то».

Лида взяла маленький складной стульчик, вытащила из пакета детскую книжку, которую приготовила в подарок племяннику, и вышла за дверь.

Лида уже дочитала книжку до конца внимательной маленькой слушательнице, которая не забывала задавать забавные вопросики, и уже думала, чем будет развлекать ребёнка дальше. Но тут к ним по лестнице поднялись две сильно накрашенные девахи неопределённого возраста.

– Что ещё за новости? – возмутилась одна.

– Не знаю, но почему-то маленький ребёнок сидит дома без присмотра старших, – подняла голос на тон выше Лидия.

– А вам какое дело? – с вызовом спросила молодая женщина, явно не дожидаясь ответа.

– Мне кажется, что органы опеки могут заинтересоваться данным случаем. А вам не кажется? – попыталась их припугнуть Лида.

Дамочки сделали вид, что не слышат, открыли дверь и вошли в квартиру. Из двери высунулась кудрявая головка девчушки лет трёх или четырёх, которая хитро подмигнула большим карим глазком. «Ну-ка марш!» – прикрикнули на неё изнутри, и дверь закрылась.

Лида сидела на кухне и никак не могла расслабиться.

Зазвонил сотовый телефон: «От улыбки станет всем светлей, и слону, и даже маленькой улитке…», и на экране высветился номер с надписью – «Марина».

– О, доча звонит. Алло!

– Мам, я приду к тебе сейчас?

– Конечно, жду. Ты где?

– У твоего дома, вот звоню в домофон…

Звонит домофон. Марина вошла и, крепко обняв мать, долго держала её в своих объятьях, положив голову на плечо.

Они пили горячий чай и молчали. Нарушила тишину Марина:

– Мам, я беременна.

– А! – на выдохе произнесла Лида. Она вдруг поняла, что очень рада. День её с утра не задался, эмоциональное напряжение, нервы, но, как ни странно, она чувствовала от всего произошедшего удовлетворение. Она наконец-то поняла, что хочет быть бабушкой. Хочет быть причастной к маленьким ладошкам, вязаным пинеточкам, чтению детских книжек и пению колыбельных на ночь. Водить внучонка или внучечку в детский садик… потом делать вместе уроки… быть немножко мамой.

Она так давно всего этого не испытывала – целых тридцать лет! И сейчас ей даже не важно, кто отец, в браке будет рождён ребёнок или нет, и даже… хочет ли дочь родить этого ребёночка.

Хотя, наверное, это важно. Ведь дочь – это тоже её подросший ребёнок. Не хорошо, если ребёночку плохо.

– Мама, отец ребёнка сделал мне предложение.

Лида от радости всплеснула руками:

– Что ж ты такая грустная? Столько радостных новостей! Доченька, поздравляю!

– Я хочу выйти за него замуж, хочу от него ребёнка, но я его совсем не знаю! И это меня смущает.

– Разве это не Дима? – удивилась Лидия.

Дима – это парень, с которым Марина встречалась последние пять лет.

– Нет, мам. Ты веришь в любовь с первого взгляда?

Лида задумалась. Она всегда была реалисткой, никогда не шла на поводу у своих эмоций, никогда не влюблялась вот так – с первого взгляда!

– Конечно, верю! – поддержала она дочку и обняла. – Всё будет хорошо!