Русские казаки Парижа

Русские казаки Парижа

Революция 1917 года стала огромной трагедией для России и для русской культуры. Десятки тысяч людей были вынуждены покинуть Родину после Гражданской братоубийственной войны. Русская эмиграция оказалась самой многочисленной в истории Европы и обогатила европейскую культуру.

Русские эмигранты представляли собой самую образованную и культурную часть населения Российской империи. Среди них оказались известные писатели, философы, учёные, офицеры, политические деятели и люди духовного звания. Всех объединяло одно любовь к России и тоска по ней. Европейские законы не признавали образование, полученное в других странах, из-за чего эмигрантам приходилось трудиться грузчиками, водителями, рабочими… Тем удивительнее, что, несмотря на все тяготы, они не только не забыли родную культуру, но и смогли обогатить её.

В эмиграции появилась целая плеяда русских писателей и художников, которых без преувеличения можно назвать выдающимися. Один из них Николай Николаевич Туроверов – донской казак и поэт, чьи стихи смогли найти дорогу к сердцам соотечественников через время и расстояние.

Николай Александрович Туроверов – племянник поэта поведал историю своей семьи, рассказал о жизни русской эмиграции и поделился воспоминаниями о своём дяде, а также предоставил уникальные реликвии – рукописи не публиковавшихся до сегодняшнего времени стихов и фотографии из семейного архива.

Николай Александрович родился в 1948 году во Франции в семье Александра Николаевича Туроверова и Ирины Ивановны Туроверовой (урождённой Поповой). Он хорошо говорит по-русски, но, как признаётся, ему трудно писать на родном языке. Живёт Николай Александрович во французской коммуне Рерьё в двадцати километрах от Лиона.

Николай Александрович, как известно, ваш дядя Николай Николаевич Туроверов оказался в эмиграции, эвакуировавшись вместе с Белой армией из Крыма. А как оказался в эмиграции ваш отец?

Отец родился в 1903 году в Каменске, и когда случилась революция и началась Гражданская война, ему было всего четырнадцать лет. Он учился в кадетском корпусе. Как и многие кадеты, юноша присоединился к Белой армии, но воевал недолго. В армии он в основном ремонтировал и прокладывал телефонные линии. Отец был в то время очень быстрый и маленький, и это ему помогало. Путь из России был тяжёл – ему пришлось выбираться и пешком, и на поезде. В 1920 году он приехал в Прагу, в Чехословакию. Там отец получил деньги от представителей Белой армии и поступил в инженерную школу. В 1924 году отец переехал во Францию, в конце года, узнав об этом, к младшему брату приехал и мой дядя. Поскольку чехословацкий диплом во Франции не действовал, отец не смог работать там инженером. Он устроился на завод на востоке страны, где занимался проектированием предприятий и различных машин. В Париж отец приехал в 1935–1936 годах. После Второй мировой войны, в сорок шестом или сорок седьмом, отец женился на моей будущей маме. Довольно поздно женился, ему было всё-таки сорок четыре года уже.

Младшему брату и воинскому пути обоих братьев Николай Николаевич Туроверов посвятил стихотворение «Моему брату».

 

В семнадцать лет я начал воевать,

А ты в четырнадцать. И, слава Богу,

Нам никого не надо упрекать

За нашу слишком раннюю дорогу.

Какая жизнь нам будет не легка?

Господь глядит на нас весёлым взглядом:

В небесной сотне Атаманского полка,

Конечно, мы с тобою будем рядом.

 

Что вы вспоминаете о своём детстве во Франции? Сохранялись ли в семье казачьи традиции?

Конечно, традиции и язык сохранялись. Я даже вспоминаю это как анекдот, поскольку за пределами дома мне требовалось говорить по-французски, но как только я переступал порог дома, все разговоры велись на русском. Необходимо было учить два языка. И, конечно, дома справляли все русские праздники – Рождество и Пасху. Дома были русские книги, сказки. Также в то время действовало много православных церквей в Париже, я знаю минимум тринадцать русских церквей во французской столице и вокруг.

А таким специальным казачьим навыкам как езда верхом, рубка шашкой вас учили или это уже осталось в прошлом?

Да, безусловно, учили. Я езжу верхом. Русских сабель и шашек во Франции не было ни у отца, ни у дяди, поэтому учить этому они не могли. Но мне рассказывали, кто такие казаки, почему они охраняли границу. Я, правда, в то время не очень этим интересовался. Также мы ходили в русскую школу. По четвергам не посещали французскую школу, а учились писать и читать по-русски, также изучали русскую историю.

Не возникало сложностей во взаимоотношениях детей русских эмигрантов с коренными французами?

Нет-нет, ничего такого не было. Когда французы слышали, что мы в семье говорим по-русски, они хохотали, но это не мешало взаимопониманию. Самое главное, что осталось во мне из наказов родителей – это три вещи: нужно знать французскую культуру и жить французской культурой; не надо забывать русскую культуру и русские традиции; чтобы во Франции хорошо жить, нужно хорошо учиться. Многие русские так говорили, и большинство детей русских эмигрантов учились очень хорошо. А ещё надо сказать, что в то время во Франции было много работы, у всех была работа.

А вот вашим детям удалось сохранить русскую культуру или они уже больше французы?

Нет, они больше французы уже. Я женат на француженке, и понял: если вы хотите, чтобы ваши дети говорили по-русски, нужно, чтобы их мама говорила по-русски. Я дома бывал довольно редко, ездил в командировки по миру, и, конечно, дети учили только французский язык. Но они изучали русский в школе, мой старший сын восемь лет учил русский, был в России, и он даже лучше пишет и читает, чем я, но говорит на русском плохо. А младший лишь один год учил русский. Они знают немного об истории Гражданской войны, приходе большевиков, о том, почему не стало Советского Союза. Конечно, жаль, что они не говорят на русском языке, но так получилось.

Как вам кажется, современная Россия смогла уйти от советского прошлого, случилось ли то, о чём мечтали белоэмигранты?

Знаете, какая была главная мечта у эмигрантов? Вернуться обратно в Россию,– но не в СССР. И дядя даже говорил мне: «Когда снова будет бело-сине-красный флаг, тогда я смогу поехать в Россию, раньше не могу». Он скончался в 1972 году, когда ещё был Советский Союз. Отец мой уже не хотел возвращаться. А дядя не принял французского гражданства, так и остался апатрид. У него был специальный нансеновский паспорт. И дядя, и его единственная дочь Наталья так и остались иммигрантами. А мой отец и наша семья приняли французское гражданство. Я много раз посещал новую Россию, раз десять-двенадцать был на Дону, в Москве. Но мы испытываем здесь довольно странные чувства, ведь от той России, про которую рассказывали родители, мало что осталось.

Та старая Россия всё-таки ушла?

Да, такое ощущение. Конечно, есть стремление возродить казачество на Дону. И сами поездки в Россию были замечательными. Я смог увидеть место, где отец учился в кадетском корпусе, дом, где он родился.

Николай Александрович, насколько вы были близки с дядей Николаем Николаевичем Туроверовым? Как часто проводили время с ним в вашем детстве и юности?

Очень были близки, виделись как минимум каждые две недели. Часто бывало, что праздновали Рождество у папы, Пасху у дяди. Подолгу жили вместе. Ещё дядя активно участвовал в деятельности различных русских союзов, и когда он выступал на их собраниях, мы все вместе ездили слушать его речи.

А вы тогда его стихами интересовались, или это пришло позднее?

Гораздо позднее. Мне было двадцать четыре года, когда дядя скончался. До этого момента мы с ним часто виделись. В восемнадцать лет я получил водительское удостоверение и каждый год возил дядю на каникулы на своей машине на остров Ни-дю. Привозил его туда, потом забирал. У него было довольно плохо с ногами тогда, и при необходимости куда-либо ехать я его тоже отвозил. Я также был очень близок с двоюродной сестрой Наташей. Она часто приезжала домой на каникулы и приходила к нам в гости.

Вам не кажется, что в отношении к творчеству вашего дяди есть некоторая несправедливость? Вспоминая Блока, Есенина и других поэтов Серебряного века, Николая Туроверова забывают и не ставят с ними в один ряд? Может быть, интеллигенция не приемлет его военного прошлого?

Мне кажется, внутри эмиграции было два лагеря, один из которых несколько пренебрежительно относился к казакам. Но я знаю, что дядя дружил с Буниным, Ахматовой. Не могу сказать, что дядя не хотел известности, однако писал он не для этого. Он писал прежде всего для себя, чтобы не забывать Россию. Старался рассказывать читателям о том, какова Россия и что он о ней помнит – это самое главное.

Если дядя нас слышит на небесах, думаю, он рад, что люди знают о нём и читают его стихи. Ведь Николай Николаевич сейчас стал очень известным, особенно на Дону.

В некоторых стихах Николая Николаевича Туроверова нашла отражение нелёгкая жизнь поэта в эмиграции, где ему пришлось трудиться и грузчиком, и рабочим.

С кем из известных деятелей русской эмиграции Николай Николаевич поддерживал связь?

Дядя много переписывался с Николаем Николаевичем Евсеевым, Иваном Алексеевичем Буниным, Анной Андреевной Ахматовой опять же, было несколько писем Петру Николаевичу Краснову. У меня остались его рукописи, я по наследству получил архив дяди от его дочери Натальи.

К вам уже кто-нибудь из России обращался с просьбой издать полное собрание сочинений Николая Николаевича Туроверова, включая его письма, дневники и записки?

И да, и нет. Русский фонд культуры хотел, чтобы я им весь архив подарил. Это было в 2003 году. Приезжал ещё режиссёр Никита Сергеевич Михалков, который снимал фильм «Русские без России». Был у меня дома, снимали, делали фотокопии разных документов. Наведываются ещё те, кто, как вы, интересуются судьбой моего дяди, просят прислать его стихи или фотографии. Я иногда направляю им некоторые фотографии. Но многие рукописи так и остались неизданными. Я сейчас работаю с одной русской дамой над книгой, куда будут включены ранее не издававшиеся произведения Николая Николаевича Туроверова. Но книга ещё не закончена.

А рабочее название у книги уже есть?

Нет, названия пока нет. Вы знаете, тут один сложный вопрос затрагивается. Дядя всегда говорил, что он хочет вернуться в Россию, даже если после смерти. С 2014 года начали собирать документы для эксгумации дяди, чтобы его похоронить в Старочеркасске. Один фонд пообещал помочь в этом деле, но в семье возник спор: дети моего брата начали вызывать в суд и меня, и своего отца, чтобы запретить перезахоронение. Сейчас все документы получены. Я хочу подготовить книгу именно к тому моменту, когда дядю повезут в Старочеркасск.

А в вашем архиве есть ещё не опубликованные стихотворения Николая Николаевича?

Есть, конечно. Много и вырезок со стихами из русских эмигрантских газет, которые, думаю, также в России большая редкость. Я пришлю вам несколько стихотворений для публикации в журнале «Дон».

А как живут потомки русских эмигрантов? Общаетесь ли вы между собой, поддерживаете ли связь?

Нет. Есть такой «Казачий союз», который возглавляет старый барин по фамилии Кузнецов. Те, кто в нём состоят, живут прошлым, как бы в 1905 1906 годах без связи с современной реальностью. Считают, что в России до сих пор ничего не изменилось. Eсть музей, но он довольно закрытый. Им многое досталось от дяди тысячи книг и различные военные артефакты (военная форма, седло, скульптуры), но ничего этого они показывать не хотят. Этот музей даже посещал Владимир Владимирович Путин, выделил им денег. Хотя они всё время до этого были против Путина, деньги всё-таки взяли. Их дети музеем не занимаются и не интересуются, поэтому будущее туманно. Мне они тоже пытались помешать, выступали против перезахоронения останков дяди в России. Но они занимаются сохранением русских реликвий это хорошо, ещё «Казачий союз» прилежно ухаживает за русским кладбищем в Сент-Женевьев-де-Буа недалеко от Парижа. К сожалению, настоящей жизни нет.

В России очень популярно стихотворение Туроверова «Крым». Откуда Николай Николаевич взял образ коня, плывущего за кормой уходящего парохода, он сам это видел или написал по чьим-то рассказам?

Это очень сложный вопрос. К сожалению, я не могу сказать, что в стихах дяди основано на его личных впечатлениях, а что описано с чьих-то слов. То, что он воевал и был ранен это правда. Но видел ли он, как конь прыгнул в воду за кораблём, я не знаю. Никогда об этом не спрашивал дядю, может быть, папа знал, но мне не говорил ничего. Реальность в том, что он был в Крыму в ноябре 1920 года, вынужден был покинуть свою страну, оставить армию все это для него стало серьёзным испытанием.

А вы сами пишете стихи?

Нет, что вы. Я хоть и говорю по-русски, но пишу плохо. К тому же мне ближе точные науки. По образованию я инженер, больше математикой занимался, чем литературой.

Спасибо большое, Николай Александрович!

До свидания, и привет русским читателям!

 

Николай Александрович Туроверов прислал мне, как и обе­щал, целую подборку редких и неопубликованных стихотворений своего дяди. Но открытием для меня стало то, что и отец Николая Александровича также был поэтом. Зачастую Александр Туроверов публиковался вместе со своим старшим братом в эмигрантских газетах.

Вот два стихотворения, принадлежащие перу Александра Николаевича Туроверова.

 

* * *

 

Без ласки, без любви, почти без сожаленья

Проходят дни. Священное горенье

Коснётся вдруг. Но медленный покой

Ты не разделишь с музой дорогой,

Печаль свою ты не подаришь ей,–

Печаль уйдёт, как снеговой ручей,

И снова жизнь торжественна, легка,

Воздушна и проста, как облака.

 

* * *

Только бы, последний монолог…

Мария Волкова

 

Не говори последний монолог!

Смотри, как медленно за лесом

Своей рукою добрый Бог

Раздвинул чёрную завесу;

Смотри туда, где первый свет,

Пронзая мрак огнём весёлым,

Не зная наших тёмных лет,

Пошёл гулять по мирным сёлам.

И вот, меня он разбудил,

Обняв, согрев и, дав надежды,

Он мне сказал, что не забыл

Твои заплаканные вежды,

И приказал сказать тебе,

Тебе,– не суетному миру,–

Что он назло твоей судьбе

Послал божественную лиру.

 

г. Санкт-Петербург