Самый юный немецкий романтик…

Самый юный немецкий романтик…

«Кто смеху бабочек в ответ улыбкой отвечает,

тот знает - облака вкусны.

Ему под нежный свет луны

ночь свои тайны открывает».

Георг Филипп Фридрих фон Харденберг

 

На курсах немецкого языка в этот день нас пригласили на  очередную экскурсию. Поскольку жили мы на территории бывшей ГДР и со дня объединения Германии прошло не так уж много времени, советские порядки и обычаи  вовсю существовали и действовали.  В том числе и в части показухи и обязаловки. И в этом плане на первом месте стояли всевозможные экскурсии, которые   раз от раза становились все скучнее и скучнее.

…Мы оказались единственными посетителями этого музея.  Наша группа то ли из-за своей сплоченности, то ли из-за своей сравнительной малочисленности так и не смогла раствориться в залах музея. И ходили мы всей гурьбой  из зала в зал, от экспоната к экспонату.

Большинство из нас делали вид, что внимательно слушают экскурсовода, и даже пытались рассматривать экспонаты, остальные не снисходили и до этого: легким прогулочным шагом фланировали между витринами с экспонатами, лениво переговариваясь между собой.

У меня не получалось прибиться ни к тем, ни к другим. Вначале я, не мудрствуя лукаво, «тусовался» со вторыми, но затем, заинтересовавшись обилием выставленных книг, попытался прибиться к первым, но и в их компании оставался ненадолго: действительность настолько увлекла меня, что я стал сам по себе.

Причины моих «метаний» были до простоты банальны: сначала меня поразило обилие выставленных книг.   Ну, не личную же библиотеку парня выставили здесь? Значит, это он сам написал эти книги. А их было много.  И проза, и стихи…  Потом в словах экскурсовода мелькнуло слово «шахта».  Я прислушался. Оказывается, этот парень еще изучал и горное дело, чтобы перенять в будущем  дело у своего отца, которому принадлежали  местные соляные шахты.

Это еще больше «сблизило» меня с ним: как же, коллеги!. - Я всю жизнь проработал в шахте. Окончательно меня убило, поразило и добило…  Но давайте об этом чуть позже.

…Стихи на немецком языке в исполнении экскурсоводов, да еще когда слушателями являлись далеко не «носители» этого языка, не произвели никакого впечатления.  Отлично понимая причину этого, я твердо решил почитать их на своем родном языке.

И первое же прочитанное его стихотворение навсегда привязало меня к этому автору.

Судите сами:

 

Кто смеху бабочек в ответ улыбкой отвечает,

тот знает - облака вкусны.

Ему под нежный свет луны

ночь свои тайны открывает.

 

Он захотел - и стал растеньем,

а может зверем стать, и мудрецом, и дураком,

и может он в одно мгновенье

весь космос облететь, свободный от оков.

 

Он знает, что не знает ничего,

все остальные - тоже.

Уверен он лишь в том, похоже,

учиться надо всем, ни дня не пропуская одного.

 

Другие берега зовут опять

всех тех, кто мужество имеет изменяться

и постепенно продвигаться

к тому, чтобы себя познать.

 

И вновь в гармонию приводит

он царство собственной души -

от белизной свeркающих вершин

до подземелий - всё обходит.

 

Кто смеху бабочек в ответ улыбкой отвечает,

тот знает - облака вкусны.

Ему под нежный свет луны

ночь свои тайны открывает.

 

Кто в мире сам с собой живёт,

без боли мир покинет.

B веках o нём живая память не остынет -

и всех потомков много раз переживёт.

 

Я нашел его в интернете, и автор перевода не указал своего имени, только «ник» - ija.

Наверное, настало время побольше рассказать об этом человеке, в доме-музее которого я оказался, можно сказать, совершенно случайно. Итак.

Поэт-философ барон Георг Филипп Фридрих  фон Харденберг (Georg Philipp Friedrich von Hardenberg ) родился 2 мая 1772 года в родовом имении Видерштедт.

Замок Обервидерштедт (именно в нем сейчас располагается дом-музей поэта)- Schloss Oberwiederstep - в XVIII веке достался прадеду поэта после секуляризации церковных владений. Раньше на его месте располагался женский монастырь.

Фридрих был вторым из одиннадцати детей. Вырос в тесном кругу благочестивой семьи. Получил традиционное для его положения юридическое образование в университетах Йены и Лейпцига (1790-1791) и, видя себя в будущем преемником отца в должности управляющего Саксонскими соляными копями, изучал экономику и горное дело во Фрайбурге (1797-1798).

Во время учебы в Йене сблизился с литературным кружком, душой которого были братья Шлегель; в него входили также философы И.Г. Фихте и Ф.В. Шеллинг и поэт Л. Тик. В «Атенеуме», влиятельном журнале, издаваемом Шлегелями, Фридрих опубликовал сборник блестящих афоризмов «Цветочная пыльца» (Bltenstaub, 1798) и прозаическую версию «Гимнов к ночи».

Сильнейшим испытанием в жизни поэта стала любовь к невесте Софи фон Кюн, умершей в 1797 в возрасте пятнадцати лет. Потрясение близостью любви и смерти заняло центральное место в его жизни и творчестве.

Сплавляя воедино любовь, ночь, христианство, европейский и восточный мистицизм, он воспринимает и изображает любовь как первозданную космическую и чисто индивидуальную силу, когда душевное переживание обеспечивает духовное слияние со всей вселенной.

Поэтическим воплощением этих воззрений стали «Гимны к ночи» (Hymnen an die Nacht, 1800), отдающие предпочтение таинственному мистическому царству ночи любви и веры перед миром здравого смысла и просвещенного разума.

В незаконченном романе «Генрих фон Офтердинген» (Heinrich von Ofterdingen, 1800, опубл. 1802) герой-поэт ищет «голубой цветок», который привиделся ему во сне.

Здесь философия и поэзия нераздельны; философия определена как тоска по родине, и на экзистенциальный вопрос: «Куда же мы идем?» - дается поразительный ответ: «Всякий путь ведет домой».

 

Чрезвычайно важна и в корне новая концепция языка у Фридриха, нашедшая выражение в этом романе и во фрагменте «Монолог» (Monolog, 1798).

Его взгляды на природу поэзии и использование языка оказали мощное воздействие на французских символистов и всю поэзию 19 века.

Творчество Фридриха фон Харденберга включает также незаконченный философский роман «Ученики в Саисе» (Die Lehrlinge zu Sais, 1798, опубл. 1802), сборник религиозных стихов «Духовные песни» (Geistliche Lieder, опубл. 1802), философско-культурологическое эссе «Христианство, или Европа» (Die Christenheit oder Europa, 1799, полное изд. 1826), где духовное, политическое и культурное единство католического Средневековья противопоставлено разрушительным силам Реформации и Просвещения; а также теоретические работы о поэтике, особенно «Сказки» (Mrchen) в посмертно опубликованных «Фрагментах» (Fragmente) и «Дневниках» (Journale).

Ставший для немецких романтиков образцом философа-поэта, он отвергается, осуждается радикальным бюргерством «Молодой Германии» как реакционная сила. В конце XIX века его творчество вновь привлекает к себе внимание символистов, экспрессионистов и неоромантиков конца 1890-х.

«Ваша так называемая религия действует как опий: она завлекает и приглушает боли вместо того, чтобы придать силы», - написал Фридрих в 1798 году.

Согласно некоторым источникам, Фридрих фон Харденберг является автором фразы «Религия - это опиум для народа», ставшей знаменитой благодаря Карлу Марксу.

А теперь давайте почитаем стихи этого замечательного, самого юного немецкого романтика.

 

Чудные крылья

 

Лишь спустится мрак ночной,

Я окошко отворю,

И на млечный путь смотрю

С ожиданьем и мольбой.

Как дорога та светла!

Чтобы дух взлететь к ней мог,

Два чудесные крыла -

Ум с любовью - дал нам Бог,

Распахну-ж их широко,

И помчусь я далеко,

И сольёт с природой вновь

Душу, разум и любовь.

 

Перевод - Федор Сологуб

 

 

***

 

Во мне желанье пробудила ты

Высокое - проникнуть в глубь вселенной,

Ты - мой источник веры неизменный

И твердости средь бурь и темноты.

 

Вокруг ребенка - светлый мир мечты

Ты создала, чудесный и мгновенный,

Ты, нежных жен прообраз совершенный,

Ему внушила жажду высоты.

 

Что мне земля и все земные узы!

Я сердцем твой до окончанья дней,

Любовь - мой щит, и с каждым днем сильней

 

Души моей и творчества союзы,

Затем, что ты - любовь моя и муза,

И светлый дух поэзии моей.

 

Перевод - Лев Василевский

 

 

Посвящение

 

Ты вызвала высокие мечты,

Огромный мир манил в твоих призывах.

С тех пор как ты со мною, нет пугливых

Сомнений и не страшно темноты.

 

В предчувствиях меня сразила ты,

Со мной на сказочных бродила нивах,

И, как прообраз девушек счастливых,

Звала к очарованьям высоты.

 

Зачем же сердце с суетою слито?

Ужели жизнь и сердце - не твои?

И в этом мире ты мне - не защита?

 

Меня умчат поэзии ручьи,

Но, муза милая, тебя открыты

Все замыслы заветные мои.

 

Перевод - Василий Гиппиус

 

 

Песни Марии

 

Твой лик напечатлелся тенью,

Мария, в тысячах икон;

Но не сказать изображенью,

Каким виденьем я пленен.

Лишь знаю: мира шум и радость

С тех пор как сон душе моей

И синевы недвижной сладость

Навек разоблачилась в ней.

 

Перевод - Вячеслав Иванов

 

В конце экскурсии мы долго гуляли по территории довольно обширной усадьбы. Дошли и до фамильных захоронений. Постояли у могилы поэта. Он умер и был похоронен в своем родовом имении. На могильной плите четко было видна дата смерти: 25 марта 1801 года.

А у меня перед глазами была небольшая комната, в которой стояла детская колыбель, и на специальной подставке был надет детский чепчик. Его в свое время одевали на маленького, только что родившегося Георга Филиппа Фридриха  фон Харденберга, чуть больше месяца не дожившего до 29 лет, но навсегда обессмертившего себя как поэта и писателя, публиковавшего свои произведения под псевдонимом НОВАЛИС.