Журнальный мир

¹

Дорога ложка к обеду — именно эта поговорка идеально описывает выход на фронтовую работу бронепоездов, построенных по директиве № 22-сс от 29 октября 1941 года.

Лето и осень 1942 года оказались крайне тяжелыми, и 87 бронеединиц, выпущенные из ворот депо и заводов страны, оказались как нельзя кстати…

Сегодня мы поговорим о боевом пути 41-го и 42-го отдельных дивизионов бронепоездов, бывших частью тех невеликих сил, что смогли остановить прорыв немцев на Кавказе и ставших той самой «дорогой ложкой». Но сначала по уже сложившейся традиции обратим внимание на детали, которые часто оказываются вне поля зрения читателя, интересующегося военной историей.

* * *

Как известно, боеспособность любой воинской части во многом определяется подготовкой ее личного состава — как индивидуальной, так и групповой. Особенно это касается технически насыщенных родов войск: люди, не обученные боевой работе с танком, артиллерийским орудием или радиостанцией, много не навоюют. Бронепоезд при всей своей архаичности не менее требователен к уровню подготовки экипажа.

Несмотря на недостаток методической литературы, неоднократно отмечаемый в документах осени — зимы 1941 года, подготовка экипажей бронепоездов (где-то лучше, где-то хуже — как всегда, многое зависело от человеческого фактора) велась одновременно со строительством матчасти и комплектованием дивизионов.

Итоги этой первоначальной подготовки фиксировались в «Актах о состоянии боевой готовности» (оценка матчасти) и «Докладах о состоянии боевой готовности» (оценка подготовки экипажа и части в целом), составляемых на каждый приходивший в Москву для окончательного доукомплектования, вооружения и распределения дивизион. Как уже упоминалось, эти документы являются одним из наиболее ценных источников в деле реконструкции истории того или иного ОДБП.

Но начнем с версий развития событий, изложенных штабами дивизионов в исторических формулярах, подготовленных осенью 1944 года. Так, 41-й дивизион, описывая историю своего создания, о прохождении проверок скромно умолчал.

…41-й отдельный Дивизион Бронепоездов начал формирование 13 декабря 1941 года в гор. Новосибирске. Личный состав д-на был набран через РВК преимущественно из рабочих гор. Новосибирска, Прокопьевска, Кузнецка и Болотной. К 1 февраля 1942 г. дивизион был полностью укомплектован личным составом.

По предложению рабочих Новосибирского депо Томской ж. д. и по их инициативе, под непосредственным руководством Новосибирского Обкома КП(б) и личного участия депутата Верховного Совета СССР секретаря Обкома КП(б) тов. Кулагина, с 15 декабря 1941 года было приступлено к строительству двух бронепоездов для 41 ОДБП. Первый бронепоезд под названием «Советская Сибирь» строился в вагонном депо гор. Новосибирска и второй, под названием «Железнодорожник Кузбасса» — на заводе в гор. Новокузнецк. Полевые базы бронепоездов и база дивизиона строились в вагонном депо гор. Новосибирск.

Благодаря упорной работе рабочих депо и настоятельной требовательности Новосибирского Обкома КП(б), к 3-му февраля 1942 года строительство бронепоездов и баз было закончено. К 6 февраля дивизион был полностью сформирован и снабжен всем необходимым для отправки на фронт. Личный состав д-на принимал также непосредственное участие в строительстве бронепоездов и одновременно проходил обучение.

19 февраля 1942 года, согласно постановления Военного Совета и распоряжения Штаба Сибирского Военного Округа от 17.2.42 г. за № ОМ/00644, дивизион в составе двух бронепоездов — «Советская Сибирь» и «Железнодорожник Кузбасса» и баз убыл из гор. Новосибирска в гор. Москву для дальнейшего направления в Действующую Армию.

Офицеры же штаба 42-го дивизиона в подобном документе тоже по-своему расставляют акценты — например, сообщают номер приказа о формировании ОДБП и строительстве его матчасти, обращают внимание на трудовой героизм строителей и сокращение сроков сдачи бронепоездов (сокращенно — БеПо) вдвое по сравнению с планом (а мы помним, что сроком сдачи бепо по директиве № 22-сс являлась отнюдь не весна 1942 года, и уже в апреле НКВД задавал строителям неприятные вопросы).

…Советский народ никогда не забудет день 22 июня 1941 года. В это воскресенье он услышал голос Народного Комиссара иностранных дел тов. Молотова о нападении на Советский Союз гитлеровских полчищ. В этот день кончилась счастливая мирная жизнь советских людей. Наступили суровые дни войны. Под натиском первоклассных, вооруженных до зубов, Германских дивизий, Красная Армия изматывая силы противника, медленно отходила на восток…

Фронт требовал оружия.

25 ноября 1941 года приказом Войскам Сибирского Военного Округа № 0092 Начальнику передвижения войск Томской железной дороги поручено сформировать 42-й Отдельный дивизион бронепоездов. Материальную часть взялись построить железнодорожники Томской жел. дороги. В декабре м-це от Отдела Кадров СибВО в г. Новосибирск прибыли первые люди для формирования экипажей бронепоездов. В команды влились лучшие люди Томской железной дороги, отобранные по приказу СибВО и Начальника дороги. Большую работу по подбору личного состава проделал ст. политрук Лебедев. За время формирования в дивизионе была создана парторганизация, которая к этому времени насчитывала 30 членов партии. 25 января 1942 года личный состав принял Военную Присягу.

Наряду с повышением своей боевой подготовки, бойцы принимают самое активное участие в постройке бронепоездов. Следует отметить небывалый героизм и старание рабочих депо станции Белово и станции Инская, где рождались бронепоезда. Инженеры и техники, впервые столкнувшись с таким строительством, блестяще справились со своими задачами.

Работа кипела день и ночь в несколько смен. В результате этого срок, поставленный перед строителями, был сокращен вдвое.

6—8 марта 42 года дивизион получил материальную часть: бронепоезда «Сибиряк», построенный рабочими железнодорожниками депо станции Белово, и «Металлург Кузбасса», построенный рабочими станции Инская (тот случай, когда исторический формуляр содержит явную ошибку. — П. О.)

10 марта 1942 года личный состав бронедивизиона прощался с теми, кто создал боевую часть. Телеграммой Главного Бронетанкового Управления Красной Армии дивизиону приказано выехать в г. Москва. Перед отъездом ему вручается шефское Красное Знамя и зачитывается Наказ сибиряков бойцам и командирам бронепоездов.

«Провожая вас, — наказывали рабочие, — мы хотим, чтобы в боях вы не опозорили высокого звания Воина Красной Армии, чтобы то грозное оружие, которое мы вручили вам, принесло как можно больший ущерб противнику».

22.3.42 г. (приказ № 52) полностью укомплектованный дивизион прибыл в г. Москва. Там он был проверен по всем видам боевой и политической подготовки. С этой целью был предпринят выезд в Коломну для боевых стрельб. Боевые стрельбы из пушек и пулеметов выполнены личным составом на отлично. Начальник Главного Бронетанкового Управления за отличную боевую подготовку выносит всему составу дивизиона благодарность.

Такова оценка ситуации с точки зрения проверяемых, но давайте и мнение проверяющих послушаем — для контроля боеготовности дивизионов была создана комиссия под председательством начальника 1-го отдела Управления бронепоездов полковника Н. В. Васильева (как правило, в нее также входили начальник 2-го отдела УБП военинженер 1-го ранга М. П. Коноплев и начальник 3-го отдела УБП военинженер 1-го ранга А. Т. Стоянов). Проверку экипажей проводили помощники начальника 1-го отдела Управления — вопросы политической подготовки и прочая философия их не интересовали, но состояние «железа» и умение экипажа с этим «железом» работать они инспектировали досконально, и вот что записано в «Докладе о состоянии боевой подготовки 42 Отдельного дивизиона бронепоездов»:

В период с 31.3 по 1.4.42 г. произведена проверка боевой подготовки 42 отдельного дивизиона бронепоездов.

Проверялись: строевая подготовка, тактическая подготовка комсостава и огневая подготовка расчетов с выполнением стрельб на Голутвинском полигоне. Одновременно произведена проверка состояния материальной части путем пробега и отстрела…

…Движение строевым шагом в составе подразделения выполняется удовлетворительно. Повороты на месте и в движении выполняются не четко. Одиночная подготовка бойца отработана недостаточно; выход из строя, подход к начальнику и отход выполняют вяло, красноармейцы нетвердо знают обязанности бойца перед построением.

Исполнение команд у боевой части «для посадки становись», «по местам», «выходи» выполняются правильно, однообразно и быстро. Личный состав хорошо знает сигналы, подаваемые флажками согласно наставления по боевому применению бронепоездов.

Вывод: Строевая подготовка дивизиона вполне удовлетворительна.

Указания командиру дивизиона: В системе повседневной учебы вырабатывать у бойца подвижность и быстроту действий.

…Тактическая подготовка комсостава проверялась на боевом выезде с решением тактической задачи на марше. Проверка показала:

Марш дивизиона организован правильно, на марше соблюдалась должная дисциплина. Охрана в пути организована правильно, часовые свои обязанности знают и выполняют их четко. Приказ командира дивизиона на марш и на разведку отдан правильно и хорошо.

Целеуказание и распределение целей между бронеплощадками командирами бронепоездов давалось правильно, но медленно. Командный состав свои обязанности по специальности знает. Правила технической эксплуатации и жел. дор. сигнализации комсостав знает недостаточно.

Вывод: тактическая подготовка комсостава вполне удовлетворительна.

Указания командиру дивизиона: Провести два занятия с комсоставом с выходом в поле, с отработкой вопросов организации огневого налета, разведки целей и целеуказания. Срок исполнения до 8.4.42 г.

…Подготовку материальной части к стрельбе личный состав знает. Уход за материальной частью до стрельбы и после стрельбы поставлен хорошо. Огневые расчеты свои обязанности во время стрельбы знают.

Командиры орудий и наводчики подготовку исходных данных для стрельбы прямой наводкой знают, корректируют стрельбу по цели правильно, но много случаев, когда командиры орудий и наводчики опаздывают в наблюдении за разрывами. Проведенные боевые артиллерийские и пулеметные стрельбы выполнены отлично и хорошо.

Расчеты ПВО подготовлены недостаточно, материальную часть знают нетвердо, работу с орудием при открытии огня выполняют медленно.

Выводы: Огневая подготовка личного состава дивизиона хорошая.

Указания командиру дивизиона: 1. С орудийными расчетами организовать занятия по огневой службе, не менее 4-х часов, ежедневно, где отработать вопросы целеуказания, наблюдения за разрывами и корректуры огня.

2. С начсоставом провести занятие по изучению пулемета ДТ и орудий ПВО. Срок исполнения до 10.4.42 г.

…Состояние материальной части бронепоездов и их ходовых частей хорошее. Бронеплощадки имеют на вооружении 76 мм пушки (французские) и пулеметы ДТ. Материальная часть орудий в процессе стрельбы работала хорошо и безотказно, за исключением одного орудия; площадка с неисправным орудием заменена…

Вывод: Состояние материальной части бронепоездов — хорошее.

Общий вывод: Дивизион боеспособен и к выполнению боевой задачи готов.

Здесь нет ни слова о благодарности со стороны аж замнаркома обороны СССР начальника Главного бронетанкового управления генерал-лейтенанта танковых войск Я. Н. Федоренко, но дивизион показал себя достойно — это не оспорить!

Видно, что комсостав ОДБП к боям и походам подготовился ответственно, теорию изучил; местами еще не хватало практики, но накопление опыта постепенно шло. Надо отметить, что ко времени проверки экипаж отработал моменты, которые будут важны в бою, правда, местами это получилось за счет «парадных» элементов, за что любая комиссия сделает замечание. Четкое выполнение команд «По местам!» и «Выходи!», исполнение сигналов, передаваемых при боевых действиях, — заметный признак определенным образом расставленных командиром дивизиона приоритетов. Слабая подготовка расчетов ПВО объясняется тем, что площадки с зенитными пушками бронепоезда получили буквально за день до проверки и не имели времени для их уверенного освоения — это особо оговаривается в некоторых докладах.

При проверке 41-го дивизиона выявлена (в отличие от 42-го) удовлетворительная строевая подготовка при удручающей непроработанности действий у бронеединиц: занятие мест по боевому расписанию и покидание бронепоезда по команде выполнялись неуверенно. Также не все гладко было и с тактической подготовкой: приказ на марш был отдан нечетко, упущены вопросы организации разведки и тыла (место и действия на марше поезда, являвшегося базой дивизиона). Командиры бронепоездов показали себя безынициативными и нетвердо знающими свои обязанности — то есть штаб и командир 41-го дивизиона не продумали вопросы подготовки к применению своих бронепоездов в боях, не определили приоритеты и не заставили тренироваться своих подчиненных. Ко всему прочему, на полигоне обнаружилось, что комсостав 1-го БеПо откровенно «плавает» в вопросах материальной части оружия и приборов для стрельбы и наблюдения, то есть не готов управлять огнем бронепоезда. Также были выявлены недостатки и в вопросах ухода за матчастью: при стрельбах было выявлено три неисправных пулемета.

Что такое недостаточно подготовленная, неуверенная в себе команда под управлением безынициативного, нетвердо знающего свои обязанности командира — описано в историческом формуляре 42-го ОДБП:

Это было 26 августа. 18-й Отдельный бронепоезд «Комсомолец Дагестана» выехал на боевой участок, в то время как «Металлург Кузбасса» заправлялся углем и водой.

Попав под сильный минометно-пушечный огонь, команда, не понадеявшись на броню, стала выпрыгивать из бронеплощадок, думая укрыться в кукурузе. Паника охватила всех. И совершенно целый, ничем не поврежденный бронепоезд покинул почти весь экипаж. Лишь отдельные нерастерявшиеся расчеты продолжали вести огонь.

Думая, что 18-й бронепоезд подбит, «Металлург Кузбасса» ринулся на помощь. Прицепив поезд, «Металлург» стал медленно выводить его из зоны обстрела. Но убедившись в полной исправности его, командир «Металлурга» посылает туда машиниста Пестерева. А сам, отстреливаясь и маневрируя, стал отходить от «Комсомольца», отвлекая тем самым огонь на себя.

Однако немец решил добить 18-й поезд, и весь огонь перенес на него. Взобравшись на паровоз и убедившись в полной его исправности, Пестерев зло прошептал:

— Сволочи. Бросили поезд, растерялись!

Огонь становился все сильнее и сильнее. Единственное спасение — немедленно убрать опустевший поезд из-под губительного огня немецкой артиллерии. Это нужно было сделать. И Пестерев сделал.

Командование высоко оценило поступок Пестерева, наградив его медалью «За отвагу».

Впрочем, при подготовке исторического формуляра офицеров штаба 42-го ОДБП память явно подвела — речь идет о сентябрьском бое, где участвовал не «Комсомолец Дагестана», имевший № 17. К тому же, как часто бывает, яркие, показательные и поучительные истории после проверки по отчетам и документам, составленным по горячим следам, несколько теряют свою красоту.

Наградные документы на замполитрука Ивана Ивановича Пестерева гласят:

В бою 25.9.42 в районе с. Плановское противник обрушил весь свой артиллерийский и минометный огонь на бронепоезда. Бронепоезд № 18, действовавший впереди БеПо № 2 (42-го ОДБП. — П. О.), был поврежден артогнем. Бронепоезд двигаться не мог, так как и паровозная бригада, находившаяся на БеПо № 18, была выведена из строя. Тов. Пестерев, узнав об этом, оставил на БеПо № 2 своего заместителя, под артиллерийским и минометным огнем и обстрелом автоматчиков сумел пробраться в БеПо № 18. Оказав первую медпомощь раненой паровозной бригаде, под огнем противника устранил повреждения в машине паровоза и вывел БеПо № 18 с поля боя. Только благодаря машинисту Пестереву БеПо № 18 был выведен и не оставлен противнику.

За проявленное мужество, инициативу и бесстрашие тов. Пестерев заслуживает правительственной награды медалью «За боевые заслуги».

И да, этот документ гораздо адекватнее описывает события — известно, что 25 сентября БеПо № 18 вел бой с рвущимися к Эльхотову немцами и показал себя в нем неплохо.

Несмотря на то, что бронепоезда, которыми были укомплектованы сибирские дивизионы, считаются однотипными, разница между ними была иногда очень сильной. В 42-м ОДБП все сводилось к тому, что две построенные в Челябинске бронеплощадки «Металлурга Кузбасса» имели некаленую сталь в качестве бортовой брони и несколько пулеметов «Браунинг» наряду с обычными ДТ. Разница между БеПо 41-го ОДБП была заметнее. Бронепоезд № 1 (по «Акту о состоянии боевой готовности…» построенный в Новокузнецке) имел такие же, как и в 42-м ОДБП, двухосные бронеплощадки с французскими пушками «Canon de 75 mle 1897» и каленой броней, а вот второй бронепоезд… Начнем с того, что здесь «Акт о состоянии боевой готовности…» и исторический формуляр дивизиона друг другу противоречат: по первому бронеплощадки (да и БеПо в целом) построены в депо ст. Тайга, а по второму — в Новосибирске. Но главное — бронепоезд строился без оглядки на указания УБПиБМ и в нем для двухбашенных бронеплощадок применены четырехосные 50-тонные платформы, что делает его похожим на довоенный бронепоезд БП-35 (с двумя бронеплощадками). Броня установлена вертикально, хотя еще в начале работ по директиве № 22-сс поступило категорическое запрещение так делать. В качестве артиллерийского вооружения использованы танковые пушки 1927 года (КТ-28), а зенитное вооружение однотипно только местами: в 41-м ОДБП площадки ПВО имели 37-мм пушки, а в 42-м — сборную солянку из малокалиберных зенитных пушек и пулеметов.

В бронепоездах 1941—1942 годов постройки поворот башен на 360 градусов занимал две-три минуты, что очень много для боя с маневрирующим противником, например, таким, как танки. Но иначе не получалось — мощных электрических или гидравлических систем на эти бронеединицы страна выделить не могла.

Каждый дивизион также получал автотранспорт — бронеавтомобили для разведки (по одному Ба-20 из двух, положенных по штату), одну легковую автомашину М-1 (41-й ОДБП не получил), две «полуторки» ГАЗ-АА (из трех, положенных по штату) и два мотоцикла ИЖ-9 (без коляски) для посыльных. Должны были поступить еще по два мотоцикла с коляской, но их не нашлось…

В базах имелось по одному классному 4-осному вагону, две-три 4-осные теплушки, по двенадцать 2-осных теплушек, по три крытых 4-осных вагона и по четыре 2-осных платформы. В 42-м ОДБП было семь крытых 2-осных вагона, в 41-м — три. Кроме того, имелись вагоны специальные: кухни 2-осные — по три штуки, мастерские 2-осные — по две и вагоны-склады технические 2-осные — по три-четыре единицы.

Общее количество выстрелов к главному калибру у 41-го ОДБП — 2 529 штук, у 42-го ОДБП — 2 525. Количество запчастей и принадлежностей к вооружению было очень невелико — 10—50 % от необходимого по табелям.

Командиром 41-го ОДБП стал капитан Изместьев Яков Иванович (1908 г. р., в армии с 1930 года, образование — 7 классов и артиллерийское отделение школы им. ВЦИК), комиссаром был назначен батальонный комиссар Старчевой Николай Михайлович (1907 г. р., в армии с 1929 года, образование — 8 классов и Ленинградское ВПУ); оба опыта боевых действий не имели. Командир первого бронепоезда — старший лейтенант Феоктистов Павел Филиппович (1912 г. р., в армии с 1934 года, образование — полное среднее и Омское объединенное артиллерийское училище), командир бронепоезда № 2 — старший лейтенант Толмачев Николай Николаевич (1913 г. р., в армии с 1935 года, образование — 9 классов и Тамбовские артиллерийские курсы); оба командира бронепоездов, в отличие от своих начальников, в войне уже участвовали.

Командир 42-го ОДБП — майор Аркуша Михаил Маркович (1908 г. р., в армии с 1930 года, образование — высшее и Киевское артиллерийское училище), комиссар дивизиона — старший политрук Лебедев Александр Иванович (1908 г. р., в армии с 1930 года, образование — 7 классов и Ленинградское ВПУ); оба без боевого опыта. Однако то, что и командир дивизиона, и его заместитель, капитан Мартыненко Тимофей Матвеевич, до этого назначения были преподавателями артиллерии в Киевском пехотном училище, явно сказалось на подходе к подготовке личного состава. Командир первого БеПо — старший лейтенант Мудров Николай Сергеевич (1919 г. р., в армии с 1936 года, образование — полное среднее и Ленинградское артиллерийское училище, воевал в Финляндии и на фронтах Великой Отечественной войны), командир второго бронепоезда — капитан Губанищев Николай Алексеевич (1915 г. р., в армии с 1936 года, образование — среднее и Омское артиллерийское училище, участвовал в боях Великой Отечественной).

* * *

Весной 1942 года дивизионы уходят на Кавказ, где занимаются охраной железной дороги в окрестностях Батуми, а через несколько месяцев к ним приходит и война…

Серия летних поражений Красной армии на южном фланге советско-германского фронта приводит немецкие войска к Кавказу, захват которого считался одной из важнейших задач вермахта — учитывались и сырьевая значимость региона (нефть Закавказья, руда, хлеб), и возможность в перспективе через него выйти на ирано-иракскую границу, создавая угрозу позициям Великобритании в Азии, не исключалось также и вступление в войну Турции.

Непосредственно в районе, где находились наши бронедивизионы, действовали части 1-й танковой армии фон Клейста, и первым навстречу противнику отправляется 42-й ОДБП — в начале августа, после нескольких последовательных передач из армии в армию, он прибывает на станцию Беслан и 10 августа 1942 года входит в подчинение штаба АБТВ (авто-бронетанковых войск) 9-й армии. Первая задача — поддержка огнем отходящих из района Пятигорска частей группы генерал-майора Тимофеева. Вот что сказано о тех боях в «Обзоре № 2 действий бронепоездов в Великой Отечественной войне»: «Активные действия БП во взаимодействии со стрелковыми частями в полосе ЖД на Юго-Западном, Южном, Северо-Кавказском и Закавказском фронтах сводились в основном к прикрытию арьергардных частей, обеспечению их выхода из боя и занятию новых оборонительных рубежей.

Исправное состояние железнодорожной сети позволяло бронепоездам применение основного вида боя — огневой налет. БП врывались в расположение противника и с близких дистанций расстреливали живую силу и технику врага».

Командование по мере возможности наращивает количество бронепоездов на этом участке, компенсируя затруднения с нехваткой пехотных и прочих частей. 13 августа (по информации из исторического формуляра) создается Эльхотовская группа бронепоездов из 42-го и 36-го ОДБП под общим командованием командира 42-го дивизиона. Здесь же, на участках Беслан — Прохладная — Солдатское — Аполлонская и Котляревская — Нальчик, воюют бронепоезда, входящие в 19-й ОДБП.

За 10 дней дивизион провел 30 огневых налетов на позиции противника, отчитавшись в сожжении двух танков, четырех автомашин, подавлении двух минометных батарей, уничтожении двух наблюдательных постов и живой силы до двух рот пехоты (все результаты боевой работы даются по историческому формуляру, который у 42-го ОДБП явно еще менее точен, чем у 49-го Шепетовского дивизиона). Кроме того, было отбито пять вражеских авианалетов и разбито два паровоза, использовавшихся немцами.

21 августа, исправив поврежденные железнодорожные пути под артиллерийским и минометным обстрелом, дивизион вывел со станции Нальчик два (по данным формуляра) эшелона со станками.

Из наградных документов лейтенанта Малышева Василия Иосифовича, командира бронеплощадки 42-го ОДБП: «В бою с 10 немецкими танками и до 2-х рот автоматчиков 21 августа 1942 года в районе станции Котляревская — Дашукино тов. Малышев своей бронеплощадкой создал мощный заградительный орудийно-пулеметный огонь по танкам и живой силе противника, благодаря чему дана возможность рем. бригаде исправить ж.д. путь протяжением до 30 метров и вывести эшелон с эвакуированным заводским оборудованием». На счет лейтенанта Малышева в этом бою записали два подбитых танка и представили его к ордену Красной Звезды, но командование ограничилось медалью «За отвагу», а «Красную Звезду» он получил позже, уже будучи командиром бронепоезда. Отличившиеся участники ремонтных работ также получили медали.

Август, сентябрь, октябрь 1942 года — жаркие дни для защитников Кавказа.

Танки фон Клейста яростно рвались к Баку. 10 августа на участок Котляревская — Прохладная — Георгиевск прибыл 42 ОДБП. Потянулись дни беспрерывных огневых налетов. Люди забывали о пище, в перерывах не успевали докуривать папиросу, а в ушах у каждого от грохота пушек, стрекотни пулеметов, разрывов мин стоял такой звон, что не слышал говорившего товарища.

20 августа на станции Прохладная бронепоезд «Сибиряк» был поврежден огнем тяжелых минометов. Поезд встал — прямым попаданием повреждена тормозная система. Машинист Третьяков просит разрешения выйти наружу для исправления системы. Вокруг рвались мины, осколки зло с визгом царапали бронь. Получив разрешение, Третьяков, приоткрыв тяжелую дверь, быстро спрыгнул вниз.

На миг его спина мелькнула и скрылась в дыму. С волнением команда ждала результатов — решался вопрос жизни «Сибиряка». Через десять минут дверь пропустила радостно улыбающегося Третьякова.

— Даешь! — Разобрали в рубке скорее по движению его губ, чем по звуку его голоса. «Сибиряк» получил возможность двигаться — значит жить! Все облегченно вздохнули. Через пять минут батарея противника замолчала. А через несколько дней на груди отважного машиниста засверкала медаль «За отвагу».

24 августа 36-й ОДБП уходит на другой боевой участок, а 42-й остается на участке Шарданово — Беслан. В период с 24 августа по 6 сентября дивизион произвел 23 огневых налета и отразил две танковые атаки противника. В историческом формуляре потери немцев показаны так: уничтожено четыре НП, одна минометная батарея, шесть автомашин, разбиты четыре подводы с боеприпасами (две подводы сожжено), рассеяно до двух рот пехоты (при этом до двух взводов — уничтожено), подавлен огонь одной артиллерийской и двух минометных батарей, обстреляна и рассеяна автоколонна. Огнем бронепоездов также отражено четыре авианалета, при этом один «Юнкерс» сбит, один самолет типа «Савойя» (итальянский трехмоторный бомбардировщик) подбит, а разведкой дивизиона пойман шпион — увы, эта история без детализации обстоятельств.

История поимки шпиона частично проверяется по наградным документам на старшину Гутеева Франца Филипповича (командира отделения разведки 42-го ОДБП), из которых следует, что 19 августа 1942 года в районе Карагач — Солдатское группа под командованием Гутеева во время разведвыхода перехватила готовящуюся к проникновению на нашу территорию немецкую разведгруппу — были захвачены документы и не один, а четыре переодетых в гражданское немецких солдата.

Также в наградных документах обнаруживаются и рассеянная автоколонна, и сбитый и сгоревший бомбардировщик. Единственное «но» — все эти события относятся к периоду 13—23 августа 1942 года…

6 сентября 42-й дивизион был передан 37-й армии и, поддерживая огнем отступающие части 151-й стрелковой дивизии, отходил из района станции Прохладная вдоль реки Терек к Эльхотовским воротам — за это время дивизион произвел 18 огневых налетов и принял участие в отражении четырех танковых атак. Результаты записаны следующие: уничтожено пять танков (еще пять — подбито), две автомашины уничтожено, а колонна из девяти автомашин обстреляна и рассеялась, причем одна машина захвачена. Кроме того, два НП, одно пулеметное гнездо и до роты живой силы противника уничтожено, а три вражеских солдата взято в плен.

Во время этих боев один из бронепаровозов получил прямое попадание снаряда и вышел из строя. К счастью, это не привело к гибели бронепоезда, сам же паровоз позже был отправлен на ремонт в Тбилиси. Также была повреждена бронеплощадка, а из личного состава дивизиона один человек убит, семь — ранено.

21 сентября авиация противника предприняла решительную попытку вывести дивизион из игры: бомбовым ударам подверглись и поезда-базы, и бронепоезда, причем последние — дважды. И если сами БеПо, находившиеся на разъезде Урухский, отделались тремя ранеными, то базы от бомб и последовавших затем пожаров на станции Дарг-Кох пострадали гораздо сильнее. Полевые базы обоих бронепоездов были уничтожены вместе со всеми имевшимися там боеприпасами, продуктами, имуществом и «черными» (небронированными, использующимися БеПо на маршах вне боевых условий) паровозами. У основной базы дивизиона были повреждены четыре вагона, а людские потери составили два человека убитыми и пять — ранеными.

* * *

Начались бои за Эльхотовские ворота…

Из исторического формуляра 42-го ОДБП:

В период с 22.9 по 28.9.42 дивизион действовал в районе ст. Урухский — Эльхотово во взаимодействии с частями 60 СБр (стрелковой бригады. — П. О.), 19 СБр и 75 СБр в подчинении АБТВ 9 Армии. Дивизиону были приданы 18-й ОБепо (отдельный бронепоезд. — П. О.) и бронепоезд № 2/36 ОДБП.

В задачу группы входило: взаимодействуя с вышеуказанными частями не допустить прорыва частей пр-ка в Эльхотовские ворота. Бепо находились на участке Урухская — Эльхотово — Дарг-Кох.

За указанный период произведено 15 огневых налетов в результате которых сожжен 1 и подбито 2 танка пр-ка, уничтожено до 1-й роты и рассеяно до 2-х рот противника, уничтожена 1 автомашина с грузом, разрушен НП и уничтожено 1 пулеметное гнездо.

Особенно сильный бой произошел 25.9.42 г. у селения Плановское, во время которого оба бепо, находясь непосредственно под артиллерийским и минометным огнем пр-ка, совместно с 3-м батальоном 60 СБр отражали атаку танков и пехоты врага на северной окраине Плановской.

В результате боя оба бепо имели потери:

Убитыми — 2 человека.

Ранеными — 2.

И из числа приданной дивизиону десантной полуроты:

Убитыми — 1 ч.

Ранеными — 6.

Пропавшими без вести 16 человек.

Бои сибирских бронепоездов на Кавказе по накалу сильно отличались от того, что пришлось пережить нашему же 49-му ОДБП (см. «Сибирские огни», 2020, № 5) под Понырями, где, казалось бы, в самом пекле крупнейшего танкового сражения, обороняя станцию, об которую «убились» новейшие тяжелые самоходки Гитлера в компании с тяжелыми же «тиграми», 49-й дивизион лишь пару раз видел вражеские танки на горизонте и просто методично отсекал огнем вражескую пехоту от техники. Здесь, на Кавказе, вражеские танки выходили на прямую наводку — или ты их, или они тебя.

Тут надо отметить, что старенькая французская пушка «Canon de 75 mle 1897» на тот момент еще не утратила окончательно свои противотанковые возможности — и она, и ее модификации в родном калибре ставились как на технику, так и на новые лафеты по обе стороны фронта. В отечественном трехдюймовом варианте эта пушка также оставалась весьма годным вооружением, вопрос, как правило, заключался лишь в боеприпасах: немецкие танки лета — осени 1942 года были вполне по зубам нашим бронебойным снарядам, а вот при их отсутствии начинались проблемы. Фугасным снарядом немецкий танк тоже можно подбить, но если поле боя останется за противником, то технику, скорее всего, за несколько дней вернут в строй ремонтные службы. Окончательно уничтоженный, мертвый танк — это танк или сожженный, или разнесенный взрывом детонировавших собственных снарядов. Поэтому в документах стараются разделить уничтоженные (сгоревшие) и подбитые.

«26.9.42 г. по приказанию Зам. Ком. Войск Северной Группы по АБТВ подполковника Титова 18-й бепо был отправлен в г. Грозный на ремонт, а бепо 2/36 ОДБП на участок Дарг-Кох — Аларгир в распоряжение АБТВ-37. С 29.9.42 г. на участок действия 42 ОДБП прибыл 41-й ОДБП».

Вот, наконец, на сцене появляется и 41-й дивизион, выполнявший до этого задачу по охране железной дороги в районе Батуми, в непосредственной близости от границы с Турцией, которую в тот момент не без причин подозревали в готовности напасть на СССР. Но потенциальная угроза — это одно, а непосредственная — совсем другое. Допустить потерю Владикавказа (в описываемое время — г. Орджоникидзе) было нельзя, поскольку он фактически являлся ключевой позицией для контроля дорог в Закавказье (к бакинской нефти, к границам с Турцией и Ираном), и в силу этого 41-й ОДБП уходит с границы на фронт.

Из исторического формуляра 41-го ОДБП:

23 сентября 1942 года на основании шифровки Штаба Закфронта № 00655 и приказа по 46 Армии за № 0276 от 23.9.42 г., дивизион был отправлен на фронт в распоряжение Командующего Северной Группы Закфронта, где по прибытии 27.9.42 г., согласно боевого распоряжения Заместителя Командующего по АБТВ подполковника тов. Титова, получил боевой участок ст. Эльхотово — Дарг-Кох с задачей прочно оборонять Эльхотовские ворота и не дать возможности прорваться противнику через них.

Даты в формулярах дивизионов немного не совпадают и требуют сверки с отчетами, написанными «по горячим следам», но таковых в делах Управления бронепоездов и бронемашин не обнаружено; возможно, что-то найдется в делах командования АБТВ 9-й армии. Естественно, то же касается и результатов боевой работы, которые, по-хорошему, надо перепроверять еще и по документам противоположной стороны.

Так или иначе, первым днем боевых действий 41-й ОДБП считает для себя 28 сентября: «С первого дня прибытия на боевой участок 28.9.42 г. дивизион вступил в боевые действия и, взаимодействуя с 19 Курсантской Стрелковой Бригадой, сделал 6 огневых налетов по скоплению танков, автомашин и пехоты противника в районе 2 км северо-восточнее Эльхотово».

Еще один нюанс, прослеживающийся в формуляре 41-го ОДБП — отсутствие каких-либо указаний на то, что Эльхотовская группа бронепоездов подчинялась командиру 42-го дивизиона. Взаимодействие в боях описывается, но нет ни слова о том, что майор Аркуша ставил задачи соседям или руководил ими. То же касается и упоминаемых в формуляре 42-го ОДБП прочих «подчиненных» дивизионов — в литературе часто ни слова не говорится не то что о руководящей роли командования 42-го дивизиона, а даже и о его участии в боях забывают упомянуть. Что, впрочем, не отменяет самого факта существования Эльхотовской группы — наградные документы на бойцов и командиров ее управления в архивах есть.

Бронепоезда 41-го ОДБП, «Советская Сибирь» и «Железнодорожник Кузбасса», попали, как говорится, с корабля на бал:

28.9.42 г. от командира 19-ой КСБр было получено приказание 41 ОДБП уничтожить скопление немецких танков и автомашин в р-не кустарника в 2 км северо-восточнее Эльхотово. Выполнение данной задачи было возложено на командира бронепоезда 1/41 капитана Клокоцкого. Предварительной разведкой бронепоезда было уточнено место концентрации танков и их пути подхода. Бронепоезд вышел в огневой налет, заняв ОП (огневую позицию. — П. О.), и вступил в бой с фашистскими танками. Бронепоезд был встречен сильным минометным огнем со стороны противника, но несмотря на интенсивный обстрел, бронепоезд продолжал выполнять поставленную задачу до поддержки со стороны второго БЕПО. В результате боев бронепоездами уничтожено три танка, шесть автомашин, свыше роты пехоты пр-ка и подавлена одна минометная батарея. Остальные танки и автомашины были рассеяны.

29.9.42 г. дивизион бронепоездов двумя бронепоездами отбивал две атаки противника в р-не «Пасика» (так в документе. — П. О.) 4 км северо-восточнее Эльхотово. В результате боев уничтожено два средних танка и свыше роты вражеской пехоты. Атаки немцев дважды были отбиты.

По описанию этих двух первых дней на фронте можно уверенно сказать, что при подсчетах вражеских потерь штаб 41-го ОДБП руководствовался легендарной фразой «пиши больше, чего их, басурман, жалеть»: за следующие три дня дивизион насчитал свыше батальона уничтоженной немецкой пехоты. Такие потери от огня двух бронепоездов вообще-то далеко выходят за рамки правдоподобия, даже если в это число включить раненых. Скажем так: заявленное примерно соответствует суммарным потерям регулярно пополняемого немецкого батальона (не только убитыми) в Ржевской мясорубке за август, сентябрь и первую половину октября 1942 года от огня отнюдь не восьми трехдюймовок с парой десятков пулеметов.

Кстати, 42-й ОДБП в своих подсчетах потерь противника явно скромнее:

С 29.9.42 г. по 30.9.42 г. оба бепо 42 ОДБП действовали на участке Беслан — Эльхотово.

Группа бронепоездов имела задачу не допустить прорыва частей пр-ка в Эльхотовские ворота. За этот период произведено пять огневых налетов на скопления танков, автомашин и пехоты пр-ка. Во время огневых налетов сожжен один танк, подбито три танка и две автомашины, уничтожено до одной роты и рассеяно до двух рот пехоты, подбит один самолет пр-ка.

Фактические потери пр-ка за весь период от огня наших орудий значительно больше, но установить точное число не представлялось возможным т. к. огонь велся не только по переднему краю, но и в глубину.

Подводя итоги непрерывных боев августа — сентября, штаб 42-го ОДБП составил сводную табличку, в которой указал следующее: произведено огневых налетов — 99, отражено танковых атак — 6, уничтожено танков — 9, подбито — 10, уничтожено автомашин — 15, подбито — 2, сбито самолетов-бомбардировщиков — 1, подбито — 2, отражено налетов авиации — 9, уничтожено минометных батарей — 1, разбито паровозов — 2, уничтожено пулеметных гнезд — 2, захвачено автомашин — 2. И так далее, и тому подобное… В результате почти за два месяца уничтожено живой силы противника — до четырех рот, то есть меньше, чем «настрелял» 41-й ОДБП за три дня!

Потери личного состава 42-й дивизион указал (с учетом приданного десанта) такие: убитыми — 8 человек, ранеными — 32 человека, пропавшими без вести — 16. Кроме того, выведены из строя один бронепаровоз, два «черных» паровоза и одна автобронемашина.

* * *

С первых чисел октября 1942 года противник завяз в нашей обороне в районе Эльхотова. Дивизионы поддерживают огнем 19-ю КСБр и подошедшую позже 84-ю МСБр (морская стрелковая бригада, сформированная из курсантов морских училищ), обстреливая северную окраину населенного пункта, район элеватора и предпринимающую время от времени попытки вклинивания в наши боевые порядки атакующую немецкую пехоту.

Но основной угрозой на какое-то время становится вражеская авиация — 4 октября на огневых позициях и по пути с них нескольким атакам подверглись действовавшие совместно «Сибиряк» (42-й ОДБП) и «Советская Сибирь» (41-й ОДБП). У первого был поврежден паровоз и четыре контрольные платформы, осколками выведены из строя пушка и пулемет ДШК, совершенно разбита платформа ПВО, а потери составили 2 человека убитыми и 16 человек ранеными. Второй потерял возможность двигаться: были повреждены паровоз, бронеплощадка и две контрольные платформы, одна бронеплощадка была уничтожена. Потери личного состава — 11 человек убитыми и 18 ранеными. Ночью «Советская Сибирь» под прикрытием «Железнодорожника Кузбасса» была выведена на ремонт в Грозный, где находилась до 2 ноября 1942 года.

На какое-то время наступило затишье, за которое экипаж 42-го ОДБП, к примеру, успел отремонтировать своими силами поврежденные пушки (76-мм и 25-мм зенитную) и крупнокалиберный пулемет, собрать новую платформу ПВО вместо разбитой, провести ремонт ходовой части бронепоездов.

Но 21 октября противник начал ежедневно обстреливать позиции, занимаемые 42-м дивизионом, а через несколько дней, перегруппировавшись, попытался прорваться к Владикавказу со стороны Нальчика.

27 октября 42-й дивизион сосредоточивается для поддержки 10-го стрелкового корпуса на участке Дарг-Кох — Ардон, имея задачу не допустить продвижения противника в направлении Змейск — Белореченская — Дигора, а 41-й ОДБП остается у Эльхотова.

…Утро 30 октября встретило «Металлург Кузбасса» на станции Ардон. Бойцы, глядя в синее безоблачное небо вспоминали родные места. К радостному чувству примешивалась тревога.

Хороший летный день. Жди самолетов — самых опасных врагов бронепоездов.

И они появились. Началась бомбежка. Бомбы рвались в десяти метрах от площадок, казалось все живое должно быть погребено в этом огне. Однако свершилось невероятное — поезд остался невредим. Израсходовав весь бомбовый груз Юнкерсы улетели. До обеда время прошло спокойно.

В 15 часов появилось 35 немецких танков. Начался бой. Один за другим вспыхивали стальные фашистские танки. Горело 13 танков. Но и площадки бронепоезда потерпели изрядно: прямым попаданием две бронеплощадки были подожжены.

Но расчеты бронеплощадок продолжали расстреливать немецкие танки и только по приказу командиров оставляли свою боевую часть. Раненый замковый Андрей Черный заменил наводчика и до последнего снаряда не прекращал огня. В третьей бронеплощадке начали рваться свои снаряды, но горящий, израненный бронепоезд продолжал вести бой. Стойкость и упорство победили. Танковая атака была отбита с большими потерями для врага.

В документе между этим художественным описанием и следующими строками буквально три страницы, но количество нестыковок впечатляет.

31.10.42 г. около 15.00 авиация противника начала активную бомбежку обоих бепо и одновременно танки противника в количестве около 100 штук подошли под прикрытием авиации со стороны Белореченской к ОП бронепоездов. Оба бепо, несмотря на бомбежку и артобстрел, вступили в бой с танками. В результате 2-хчасового боя атака танков огнем бронепоездов была отражена, причем было сожжено 13 и подбито 10 немецких танков.

Наши потери: сгорело две бронеплощадки, повреждены один бронепаровоз и одна бронеплощадка.

А произошло вот что: прорвав оборону 37-й армии, немцы 28 октября взяли Нальчик и 29 октября вышли в тыл 10-го стрелкового корпуса, прорываясь к Ардону через Дигору. Фактически 41-й бронедивизион оказался на направлении главного удара, поскольку 52-я танковая бригада после боя за Дигору, задержав противника на 14 часов, отступила южнее. 42-й ОДБП после описанного боя за Ардон отошел севернее, за реку Терек, к станции Дарг-Кох.

Немецкие войска 1 ноября 1942 года подошли к Владикавказу и начали штурм, окончания которого 42-й ОДБП уже не дождался: 1 ноября в районе станции Шанаево один из его бронепоездов попал под бомбежку (было повреждено две бронеплощадки) и 4 ноября по приказу замкомандующего Северной группы войск по АБТВ подполковника Титова убыл на ремонт в Тбилиси, а оттуда — в депо станции Батуми. За 31 октября — 1 ноября дивизион потерял: убитыми и сгоревшими — 11 человек, ранеными — 24 человека.

Вероятно, именно к бою 31 октября и относится эта недатированная запись:

Трудно найти в поезде такого человека, который не знал бы сержанта-казаха Тюлюмбаева. Его легкая мускулистая фигура мелькала повсюду, а радостно-простодушное лицо заставляло, помимо воли улыбнуться в ответ. За последнее время он всем надоел одним вопросом:

— Скажи, мы на фронте? Это настоящий фронт?

И получив утвердительный ответ, он все-таки бежал за подтверждением к другому. Сколько мучился Тюлюмбаев до этого, получая письма от своей жены «Привет защитнику Родины», а вместо этого беспрерывное учение: «выходи, заходи, танки слева, справа». И он просиживал ночи напролет за ответами на письма жены, мучаясь, как написать правду. А сегодня он гордо вывел: «Привет с фронта! Дорогая жена, я сейчас на настоящем фронте и вижу, как под нашим огнем мечутся и падают битые фрицы, как…»

Продолжение письма прервала боевая тревога. Четыре коротких тревожных гудка — по местам! Захлопнулись тяжелые люки, казах прильнул к прорезям щели. Застучали колеса, загрохотали пушки — началась ожесточенная огневая дуэль с противником. Все смешалось в этом грохоте войны, дыме и огне. Тюлюмбаев забыл обо всем, лишь руки, быстро мелькая, подавали снаряды в башню. Дым ел глаза, он задыхался. Вдруг свежая струя воздуха обдала лицо казаха, и в то мгновение он понял, что это прямое попадание. Все шарахнулись из пулеметного отделения. Снаряд, пробив броню, попал в зарядный ящик. Перед глазами казаха на какую-то долю секунды промелькнули привольные степи Казахстана, лица жены, товарищей и вдруг, сжав зубы, блеснув раскосыми глазами, он ринулся вперед. Обжигая пальцы он, рывком схватив снаряд, выбросил его за борт.

— Подать снаряды! — Яростно кричали из башни и, точно очнувшись, Тюлюмбаев быстро заработал руками…

На стоянке после боя товарищи крепко жали ему руку.

— Вот так Тюлюмбаев! Вот так казах!

Вечером он закончил свое письмо. «Дорогая жена. Сегодня я был представлен к правительственной награде».

А через месяц он получил большое письмо, в котором весь коллектив завода, где до войны работал Тюлюмбаев, поздравлял его с достойной наградой и желал ему дальнейших успехов в его боевой жизни.

И по-прежнему легкая фигура Тюлюмбаева замелькала среди бойцов.

Тюлюмбаев Базин (по другим документам — Базим) был призван из Сталинского района Кемеровской (на момент призыва — Новосибирской) области и за этот подвиг награжден орденом Красной Звезды, а позже к нему добавились медали «За оборону Кавказа» и «За победу над Германией».

И это был действительно подвиг! Своими действиями пулеметчик (по штатному расписанию) Тюлюмбаев фактически спас бронеплощадку.

В отличие от танка, плотность компоновки которого велика, поэтому даже у одной не имеющей взрывчатки болванки калибра 45—50 мм есть большие шансы что-то серьезно повредить или вывести из строя экипаж, у бронепоезда много пустого пространства. Бронеплощадка вполне способна пережить несколько попаданий бронебойных снарядов наиболее распространенных в то время немецких танковых пушек без потери боеспособности. В 1941 году был зафиксирован случай, когда немецкие самоходчики отчитались в попаданиях в бронепоезд из 105-мм орудия, а бронепоезд в итоге вышел из боя без видимых критических повреждений. Наибольшую опасность в бою несет детонация или пожар с последующей детонацией артиллерийских выстрелов. В этом случае гибнет экипаж бронеплощадки, а сама площадка восстановлению не подлежит.

В бою 31 октября, как мы помним, именно эта участь постигла две из восьми имеющихся в дивизионе бронеплощадок. Скорее всего, все развивалось так же, как и в случае с Тюлюмбаевым: попадание в ящик со снарядами подожгло поврежденные, затем начали взрываться и остальные. У танка в этой довольно типичной ситуации срывает башню, иногда выламывает и верхнюю плиту корпуса, бронеплощадка же просто выгорает. Выбросив поврежденный, возможно, начавший гореть выстрел, Тюлюмбаев спас и людей, и технику.

Всего за период с 1 октября по 2 ноября 1942 года 42-й ОДБП произвел 19 огневых налетов, отбил 4 атаки и еще несколько сорвал. Уничтожил или сжег 14 и подбил 24 танка, уничтожил 10 и повредил 5 автомашин, сбил еще один самолет. Также огнем бронепоездов были уничтожены 4 пулеметных гнезда, 7 минометов, 9 артиллерийских орудий, 10 наблюдательных пунктов. Силами ПВО дивизиона отбито три налета авиации. Живой силы противника уничтожено 300 человек, но «фактические потери пр-ка… значительно больше, но установить точно ущерб, нанесенный противнику, не представилось возможным». Свои потери за тот же период: 13 человек убиты, 43 — ранены, из них 18 эвакуировано в госпиталь, остальные после оказания медпомощи вернулись в часть.

Из ремонта 42-й ОДБП вышел уже в сентябре 1943 года с новыми трехзначными номерами бронепоездов: № 1 «Сибиряк» — № 679, а № 2 «Металлург Кузбасса» — № 721. Вероятно, тогда же бронедивизион получил и новые танковые пушки Ф-34. На фронт 42-й ОДБП не возвращался, прикрывая границу с Турцией в районе Ленинакана (сейчас — Гюмри).

Согласно историческому формуляру, 28 октября 1943 года 42-му ОДБП было вручено Боевое Красное знамя от имени Президиума Верховного Совета СССР, почетное наименование не присваивалось.

А теперь вернемся к 41-му ОДБП, который остался с одним бронепоездом прикрывать Эльхотовские ворота.

С 30 октября по 2 ноября 1942 года «Железнодорожник Кузбасса» произвел здесь восемь огневых налетов, срывая подготовки к атакам, и на свой счет записал 14 уничтоженных автомашин и до двух батальонов пехоты «рассеянными».

31 октября «на бронепоезд 2/41 было произведено 4 налета 6-ти вражеских бомбардировщиков, которые сбросили на бронепоезд 50 средних и 12 тяжелых бомб, но бронепоезд все же остался почти невредим, за исключением контрольной платформы, орудия ПВО и одной башни бронеплощадки. Убито 3 человека, ранено — 8».

Но теперь противник обходил позиции у Эльхотова с юга — возникла угроза прорыва немецких танков по железнодорожному мосту через реку Терек между станциями Эльхотово и Дарг-Кох. «Железнодорожник Кузбасса» выдвинулся им навстречу:

2.11.42 г. колонна немецких танков вклинилась в нашу оборону и продвигалась с боем для форсирования реки Терек в 2-х км западнее ст. Дарг-Кох. Одновременно впереди танков, под прикрытием их огня, действовала рота автоматчиков противника, которой удалось уничтожить охрану моста и расчеты противотанковой батареи 419 противотанкового полка. Рота автоматчиков поддерживалась огнем 6-тиствольной минометной батареи, последняя вела сосредоточенный огонь по мосту и высоте 458,3, чем препятствовала продвижению к мосту роты 84-й Морской Стрелковой Бригады, имеющей задачу отбросить немецких автоматчиков и овладеть мостом. Командиром 3 СК было приказано 41-му ОБДП подавить минометную батарею и не допустить продвижение немецких танков к переправе.

В наступлении на Владикавказ, кроме прочих частей противника, по советским данным, участвовал и полк «Бранденбург», специализировавшийся на подобных захватах мостов перед наступающими танковыми частями. Летом 1941 года эта связка сильно попортила кровь нашим войскам. Ну а шестиствольный реактивный миномет вел огонь 158-мм минами и являлся мощным (хотя и не дальнобойным) средством поддержки.

На рассвете 2-й БЕПО вышел в атаку в район моста, своим огнем рассеял танки противника, подавил минометную батарею, чем дал возможность роте 84 МСБр овладеть мостом. После 3-4 часового боя мост был взят. Бронепоездом уничтожено 3 танка, подбито 5 танков и рассеян батальон вражеской пехоты. В конце вышеуказанного боя на бронепоезд налетело 12 вражеских бомбардировщиков Ю-87. Несмотря на маневренность поезда и интенсивный огонь средств ПВО, авиация смогла произвести бомбежку бронепоезда. Прямым попаданием бомбы в площадку ПВО была выведена из строя зенитная пушка и боевой расчет, также был подбит бронепаровоз /попадание в котел/ и одна бронеплощадка.

Ситуация типичная — при возникновении сложностей немецкие танкисты вызвали пикирующие бомбардировщики, а те устранили препятствие. К счастью, добить «Железнодорожник Кузбасса» не удалось, и он был выведен на ремонт в Махачкалу. Мост остался в наших руках.

В числе бойцов, отличившихся в этом бою и при выходе с боевого участка под вражеской бомбежкой, следует особо отметить красноармейца Черноивана (так в тексте, без инициалов. — П. О.), предотвратившего детонацию снарядов бронеплощадки.

Потери в бою составили 6 человек убитыми и 10 ранеными.

Вернувшаяся с ремонта «Советская Сибирь» вступила в бой на участке Шенаево — Беслан, выполнив с 3 по 6 ноября 1942 года 18 огневых налетов по скоплениям танков, автомашин и пехоты в районах северной окраины Ардона, моста через реку Ардон и перекрестка дорог Ардон — Ардонский — Кадгарон. Также велся огонь по Гизельской группировке противника — 15 огневых налетов с корректировкой огня по скоплениям войск в районе селения и в роще севернее. За бои с 3 по 7 ноября 1942 года бронепоезд записал на свой счет 5 уничтоженных и 9 подбитых танков, 11 сожженных и 16 подбитых автомашин и более батальона уничтоженной пехоты противника.

Затем 41-й дивизион переключается на поддержку частей 3-го стрелкового корпуса, ведущих бои с наступавшими от Ардона на Архонскую немецкими танками и пехотой. Противник, пытаясь расширить предельно узкий коридор, по которому велся штурм Владикавказа, захватил мост через реку Хаталдон примерно в 3 км северо-восточнее Ардона и продвинулся далее до кирпичного завода. Выбивал противника с захваченных позиций 984-й стрелковый полк. За четкую и эффективную поддержку частей 3-го стрелкового корпуса в этой операции личному составу 41-го ОДБП от командира корпуса была объявлена благодарность.

Вот как действия при поддержке атаки на мост описаны в формуляре: «Выполняя задачу по уничтожению противника в районе моста через реку Хаталь-дон, бронепоезд одновременно вел заградительный огонь по наступающим частям противника в районе Ардон — Ардонский — Кадгарон, чем предотвращено продвижение частей противника в район Ардонский — Архонская».

К этому моменту советское командование накопило силы и перешло в контр-наступление на флангах штурмующей Владикавказ немецкой группировки. Бои начала ноября за Орджоникидзе закончились разгромом блокированных у Гизели гитлеровцев к 16 ноября и снятием угрозы прорыва врага в Закавказье.

До своего ухода на ремонт 21 ноября 1942 года бронепоезд находился на участке Беслан — Шенаево, Шенаево — Дарг-Кох и за период с 7 по 20 ноября 1942 года произвел 25 огневых налетов, записав на свой счет уничтоженных и подбитых танков — 12, автомашин — 21, отбитых атак — 3, рассеянных колон танков и автомашин — 3 и «свыше 2-х батальонов немецкой пехоты». Также командованием 3-го стрелкового корпуса подтверждено уничтожение немецкого штаба — увы, без указания принадлежности части: артогнем было убито 7 офицеров.

В ремонте 41-й ОДБП застрял надолго: «Советская Сибирь» вышла на охрану побережья Черного моря от Туапсе до Хосты 13 июня 1943 года, а «Железнодорожник Кузбасса» — только 22 мая 1944 года, когда дивизион дислоцировался на станции Хашури. Бронепоезда дивизиона, как и бронепоезда 42-го ОДБП, перевооружались пушками Ф-34.

Оба дивизиона служили до конца войны и были расформированы в 1946 году.

В статье использованы документы и фотографии из различных дел описи Управления бронепоездов и бронемашин ГАБТУ КА.