Журнальный мир

Вечер. Часы на Спасской башне московского Кремля пробили двадцать один час. Четвёртое декабря 2021 года.

В Иерусалиме восемь вечера.

Я, Захария-Липа, сын сапожника Аарона Грузмана, уже более суток вновь живу в Вечном городе – Иерусалиме. Вернулся из родного своего Нижнего Новгорода на Святую Землю, где живу с 8 октября 1998 года. Идет уже двадцать четвертый год с того дня, когда я стал израильтянином (сохранив при этом российское гражданство).

В этот час мое сознание переполнено воспоминаниями о мгновениях жизни, связанных с Омари Шарадзе. Этот человек более тридцати лет был моим близким другом. Замечательный был человек, из породы Праведников народов мира, каких очень мало живет в нашем мире. Чего уж там! В основном, грешники и падшие бредут по дорогам бытия…

Но сказал великий пророк, царь Давид: «На праведниках держится человечество. Из-за них прощает Творец роду людскому прегрешения его».

И еще сказано в псалмах царя Давида: «Что значит жизнь человеческая? Как трава, которая утром вырастает, днем цветет и зеленеет, вечером подсекается и засыхает. … Дней лет наших – семьдесят лет, а при большей крепости – восемьдесят лет; и самая лучшая пора их – труд и болезнь, ибо проходят быстро, и мы летим».

И добавляю я, Захария Липа, сын сапожника, к словам пророка свой комментарий.

Прожил Омари бен Хасан восемьдесят лет. И скончался 26 ноября 2021 года, в день своего рождения, как великий пророк человечества, царь иудейский Давид, построивший светлый город Иерусалим, который по сей день пронизан Духом Божиим. Тридцать из восьмидесяти годов жизни Омари мы были вместе. Мало кто знал о нашей дружбе. Так хотел праведник Шарадзе. И я хотел того же.

Сейчас, сегодня – я могу поведать о нашей дружбе и о помощи, которую Омари бен Хасан оказывал синагоге.

Делаю такое, нарушая договоренность, ибо мне Духом Божиим во сне было предписано материализовать историческую правду на листах своей тетради.

Конечно же, перекочует моя правда в печатные издания и будет жить, несмотря на злодеев-аферистов.

Итак, доброе и плотное мое общение с Омари началось в далеком 1990 году, когда был он избран на должность председателя Исполкома Горьковского городского Совета народных депутатов.

Именно он первого августа 1990 года подписал решение за номером 545 о передаче исторического здания синагоги на улице Грузинской, дом 5, обществу иудеев как место отправления религиозных обрядов. Готовил то историческое распоряжение А.А. Сериков, устную поддержку оказали Ю.Н. Христораднов и А.А. Соколов.

До краха КПСС и развала Союза оставалось еще почти полтора года. Такое решение было первым и последним на территории единого СССР. Иудеев, сохранивших веру предков, было в городе Горьком всего два десятка душ. Остальные двенадцать тысяч были, за редким исключением, коммунистами, комсомольцами, пионерами и октябрятами. Взрослые с гордостью называли себя «культурным слоем города». Поддержать моё стремление создать еврейский очаг в городе они не очень-то и стремились.

Даже имея на руках солидный документ от советской власти, я почти целый год не мог попасть в помещения производственных цехов ЭПКБ «Лесмаш». «Хозяева», занимающие здание бывшей еврейской синагоги, меня туда не впускали, а директор, прячась за спину секретарши, от переговоров просто «бегал».

На улице Свердлова, в дом № 55, квартира 6, я открыл временную синагогу, которая так и называлась «Синагога в доме сапожника», потому что располагалась в квартире, выделенной моей многодетной семье. Там мы и собирались с июня 1990 года по май 1991-го.

В апреле 1991 года, поздно вечером, в неё пришел Омари. Он сидел со мной до полуночи, расспрашивая о «Ветхом Завете» и о стариках-евреях, которые, несмотря на идеологический террор, сохранили еврейскую религию и обычаи своего народа. Ну, и про мою биографию тоже расспрашивал. Из беседы со мной Шарадзе понял, что главными вредителями делу сохранения древней и уникальной еврейской культуры были… сами евреи. Но, несмотря на это, Шарадзе вызвал назавтра к себе секретаря парткома ЭПКБ «Лесмаш» и директора предприятия – и в очень жесткой форме потребовал освобождения помещения синагоги.

Прямое вмешательство председателя Горисполкома в процесс передачи здания дало положительный эффект. К середине мая 1991 года я с одним свитком Торы занял кабинет главного механика ЭПКБ, площадью шесть квадратных метров. А 18 мая в историческом здании синагоги Нижнего Новгорода состоялось первое каноническое богослужение с чтением главы из Пятикнижия, из принесенного нами свитка. После пятидесяти трех лет изгнания – вновь зазвучали еврейские напевы в особом здании, построенном для евреев и пронизанном Духом Божиим, еще в 1884 году. Тогда было НАЧАЛО – теперь ВОЗВРАЩЕНИЕ в нашу нижегородскую Эрец Койдеш^*.

Спасибо великому нашему Творцу, наполнившему мою душу и души моих соплеменников желанием зажечь «свечу жизни» в избавленном от оккупации безбожниками здании!

Спасибо Ему за то, что в те далекие времена Его трудами в кресло городского главы был посажен Шарадзе, Омари сын Хасана – истинный Праведник народов мира!

По анкетным данным, Омари Шарадзе был простым советским человеком, атеистом. Но я говорю и пишу, что – да, не выполнял никаких религиозных обрядов, но душой и сердцем, чувством совести и уважения относился он к людям и жизни. В его сознании никогда не было скверны – и я от души желаю всем тем, кто соблюдает религиозные обряды, выйти на такой же уровень духовности, каковой была она у Омари бен Хасана. Ну и, конечно, 1991 год стал особым для СССР, России, Нижнего Новгорода и каждого нижегородца.

Очень памятной была моя встреча с Омари 10 сентября 1991 года в здании Нижегородской ярмарки. Там состоялась церемония побратимства немецкого города Эссена с российским Нижним Новгородом. Тогда Боря Немцов пафосно представлял меня вице-бургомистру немецкого города, с акцентом на то, что в нашем городе сохранились верующие иудеи, несмотря на семидесятилетнее гонение. На следующий день Омари Хасанович сам, неофициально, пришел во вновь открытую синагогу. Он был первым городским головой, который увидел, в каких «роскошных» условиях продолжалась жизнь «еврейского религиозного остатка» во вверенном ему областном центре. Со дней ГКЧП прошло всего три недели. А синагога работала аж три месяца. Естественно, ни на какие ремонтные работы денег у нас не было.

Омари Шарадзе вырос на Кавказе, после окончания института был направлен в наш город на работу, жил, как многие, на «Сортировке». Но в пространство планеты Земля от него шла неимоверная энергия чудесного человека, коих почти не было в те времена. С моей стороны в пространство старого еврейского святилища начало исходить доверие не только к общине, но и к этому человеку, который был членом партии и атеистом.

И слова Омари, сына Хасана, не разошлись с делом. В программу «Восстановление храмов» он включил здание вновь открытой городской синагоги, с резолюцией о необходимости выделения на ремонт суммы, эквивалентной 50.000 долларов США.

Вся программа курировалась Немцовым, так как деньги были федеральные. Эти деньги были спасательным кругом на первый год жизни синагоги.

…И время пошло. С текущими проблемами я мог приходить к Шарадзе, в любой день, в восемь часов утра. Сам он начинал работать на полчаса раньше.

Но «недолго шло веселье» после «победы демократии» в России. Боря Немцов сосредоточился на «ловле ведьм», которые объявились в дни ГКЧП. Полетели из теплых кресел марксисты-ленинцы, соратники Гены Янаева и маршала Язова. Конечно же, нужно было покрасоваться перед самим собой, мол, я – Борис Немцов, шагнувший в политику из науки, человек чистый и честный – и потому очень горжусь собой. И начал молодой демократ «сталинскую чистку» в государственном аппарате Нижегородской области, под видом реорганизации ведомств, удаляя с госслужбы бывших коммунистов. Конечно же, в освободившиеся кресла насажал «царь Бориска» своих друзей со Свердловки и случайных попутчиков из поезда «Москва – Нижний Новгород». Здорово! Романтично! Так Дима Бедняков, скажем, стал мэром города.

Несколько последних строк в этом повествовании написаны для того, чтобы передать энергетику эпохи от социализма к нью-капитализму. В те далекие времена порядочность Шарадзе никак не терялась в суетной текучке нового времени, которое впоследствии назовут «лихими девяностыми». Соответственно, многие «сильные города сего» в одночасье теряли совесть и человечность.

С печалью в сердце пишу эту как бы Поминальную молитву о человеке-праведнике, который после работы мэром города вернулся на должность начальника горьковского отделения Горьковской железной дороги, в которую входили еще пять регионов. Даже Немцов проявил себя как человек совестливый – и направил в Министерство железнодорожного транспорта РФ рекомендацию к утверждению Омари Хасановича Шарадзе на должность начальника отделения Горьковской железной дороги, определив его личные данные всего тремя словами: «Честен. Честен! Честен!»

* * *

Писали пророки, что грешники нужны в этой жизни людской, так как они создают фон, на котором ярко возгораются души праведников, на деяниях которых держится род людской.

И благословил меня Творец тем, что много лет дружил я с Омари бен Хасаном – ведь только благодаря ему была возвращена еврейская синагога её хозяевам. И долгие годы, занимая разные должности, он оказывал помощь еврейской религиозной общине города, оставаясь человеком светским.

Да упокоится душа праведника в саду Эдемском!

Да будет жить он в вечной памяти людей, живших и живущих на нижегородской земле…

С поклоном из Иерусалима, от могилы праматери Рахэли.

4.11.2021. Прошло девять дней со дня отшествия в вечность Великого праведника – Шарадзе Омари, сына Хасана, да будет благословенна его память..