Снег, сходящий с прогалин

Снег, сходящий с прогалин

От автора и переводчика: Перед вами не совсем обычный перевод самой известной баллады Вийона. Но это не просто и не только перевод. Это художественный образ поэта, рассказ о нём в верлибре, стихах и прозе.

Балладу на русский язык переводили не менее пятнадцати раз, начиная с Бальмонта и Гумилева всё одинаковым ямбом. Наконец её спел Брассенс. Брассенса услышал по видимости Георгий Иванов и отозвался волшебным стихотворением. Всё это послужило мне толчком к новому переводу и, возможно, – созданию нового жанра.

Вячеслав Кожемякин

 

 

Deus conservat omnia

Всякий раз, когда звучит в Париже
песня Жоржа Брассенса
«О дамах былых времён»,
над аббатством Сен-Дени,
там, где могила Карла,
герцога Орлеанского,
слышится будто бы
тихий лепет…

В те времена
зимой
не в одном Париже,
но и в провинциальных городах Франции,
в Блуа, к примеру,
герцогом Орлеанским
и его художниками
делались изваяния из снега
а-ля Пари,
где античная мифология в лицах
сплеталась с историей
королей в лицах:
от Эхо
до Каролингов,
от Каролингов
до Валуа.
Вот Флора:
Флора была римской куртизанкой.
А это Алкивиад,
красавчик, любовник Сократа,
вообще любовник, его путали с женщиной
средневековые люди,
прочитавшие Боэция,
называли Архипиадой.
Рядом стоят он и Таис Афинская –
блудница, ставшая после монахиней.
Это смешно.
Кузины.
А вот Эхо из снега.
Эхо – богиня любого поэта,
это ведь рифма,
как сказал позже Боратынский, её ловишь в детстве, в лесу.
Эхо любила Нарцисса,
и тело её исчезло
от безответных страстей.
А вот Элоиза –
ученица, любовница, жена Абеляра;
из-за неё
Пьер Абеляр был оскоплён,
умер монахом.
Вот он, рядом,
А левей Маргарита Наваррская,
философа Буридана
она, говорят, утопила в Сене,
сильный ветер сдувает с неё снежные волосы.
А на льду реки – королева Бланш,
которую так обожал трубадур,
первый на свете,
что вином отравил короля-рогоносца.
Королева с трубадуром жили тайно и счастливо.
А там, у моста – Большеногая Берта,
она родила Карла Великого,
с неё началась империя.
Беатрис – не то де Бурбур, не то Шатильон, то ли де Дампьер, –
Алиса Французская, Алиса Шампанская;
Алисы и Беатрисы,
и неприметная графиня
по имени Аренбур,
от которой пошли все английские короли,
ледяные короли;
Орлеанская Дева
Жанна д’Арк перед ними на взгорке
охвачена ледяными языками,
снежным пламенем метели.
Ветер воет в устах ледяных королей,
и слышится:
Орлеанская шлюха… Орлеанская шлюха… шлюха…

Герцог Орлеанский Карл попал к англичанам в плен мальчишкой и двадцать пять лет отсидел в Тауэре, где подзабыл французский и заучил английский. Он был главным из Арманьяков и бился с Англией за независимость с младых ногтей. Бургундцы Англии помогали и вместе с захватчиками били Арманьяков. Пока герцог Карл сидел в английской тюрьме, в войско Арманьяков пришла святая Жанна. Под её руководством Арманьяки разбили англичан и выбили их из стен Орлеана. Но Орлеанскую Деву предали, и святая попала в бургундский плен. Герцог Бургундии Филипп Добрый продал Жанну англичанам за 100 золотых монет. Её оболгали на суде, а после сожгли на руанской площади.

Но английские войска были уже не те, и Филипп Добрый, неглупый человек, видел, что война окончена. Арманьяки были врагами и могли за Жанну строго наказать, но герцог Филипп Добрый помог своему важнейшему врагу, главе Арманьяков Карлу, герцогу Орлеанскому, освободиться из лондонского Тауэра и через двадцать пять лет вернуться на родину, в Орлеан.

Так костёр Жанны вернул Карла домой.

После двадцати пяти лет тюрьмы Карл Орлеанский стал жаден до искусства. Он в своё время был и до сегодняшнего дня остаётся одним из лучших поэтов своей страны.

Карл поселился в Блуа, куда собрал поэтов, художников, музыкантов, где кормил их за талант.

Зима 1457 года выдалась суровой, льдистой и вьюжистой. Карл той зимой объявил конкурс на лучшую снежную скульптуру, художники принялись за труд, и весь город украсился вскоре снежными изваяниями.

Весной скульптуры стали таять, разбегаясь по улицам ручейками. Флора накренилась, две кузины Алкивиад и Таис лили слёзы, у нимфы Эхо апрель смыл глаза и губы.

Абеляр растаял раньше Элоизы, а она ещё держалась, воздевая к небу ледяные руки… Буридан ушел под лёд, а у его палачки отвалилась рука. Королева Бланка лишилась венца, а все Беатрисы и все Алисы растаяли настолько, что горожане перестали различать, где была какая.

Дольше других простоял ледяной костёр с Жанной.

Той весной в Блуа пришел беглый из Парижа Франсуа де Монкорбье и увидел тающие скульптуры. Франсуа был поэт от Бога, воспитывался в добропорядочной семье и получил неплохое образование, но по военному времени не нашёл работы и с голоду совершил кражу, потому и бежал из Парижа, от правосудия.

В Блуа его привели слухи о меценатстве Карла. Старый герцог приютил поэта, чувствуя в нем похожесть на себя в молодости, Карл размышлял, глядя на Франсуа, как удивительно порой Бог поступает, давая сильнейший талант человеку слабому, такому, что не может этого таланта вынести.

8 мая, в день Орлеанской Девы, Франсуа прочел герцогу балладу о растаявших ледяных скульптурах, которую позже назвали «Балладой о дамах прошедших времён».

Флора, римских краса блудниц,
Где? И как по заочным сферам
К Архипиаде и Таис
Двум кузинам зайти – гетерам?
Увидеть Эхо с песней, перлом
И розой губ – у прудов и рек…
Где ж Рифма – с нежным бессмертным телом?
А где ж с прогалин сходящий снег?

Златоустая Элоиз,
Где паришь ты над бедным Пьером?
В Сен-Дени – инок без яиц;
Ты не в том облачке ли – белом?
Отправлен в Сену жестом гневным
Был Буридан… и минул век,
Где ж королева? Где ж хохот нервный?
А где ж с прогалин сходящий снег?

Где лилея среди цариц –
Бланш, певунья, сестра сиренам?
Берта Пьед, Беатрис, Алис?
Аренбур вместе с гордым Мэном?
Где Жанна д’Арк? – её в пример нам
Английский суд спалил при всех…
Где крови капля под свежим терном?
А где ж с прогалин сходящий снег?

Принц, не узнать ответа всем нам
Неделю, год, вообще вовек,
А где же соль за простым рефреном,
А где ж – с прогалин сходящий – снег?

Через два года Франсуа де Монкорбье по отчиму Вийон сидел в тюрьме города Орлеана и ждал виселицы, но был амнистирован в честь въезда в город трёхлетней гецогини… а герцог Карл никак не мог забыть баллады ледяных скульптур. Если бы кто-то жаждал прицельно оскорбить его, что можно придумать ужасней, чем эта баллада, в конце которой содержался совет относиться к сожжению Жанны так же, как люди относятся к таянью снегов?

Герцог Карл не отмстил за продажу Орлеанской Девы, потому что сто золотых, за которые она была продана на свой крест, отворили перед ним, Карлом, ворота свободы.

Иуда откупился.

– А где ж – с прогалин сходящий – снег?

Deus, Deus meus, respice in me; quare me dereliquisti?*

«Где же снег, сходящий с прогалин?» – бормотал герцог.

Всякий раз, когда звучит песня Жоржа Брассенса «О дамах былых времён», над аббатством Сен-Дени, там, где могила Карла, герцога Орлеанского, слышится будто бы тихий лепет.

________________

* Боже, Боже мой, вонми мне! Для чего Ты оставил меня? (лат. Псалом 21, стих 1). Пер Карла Юнгерова)

 

Примечание:
Вячеслав Кожемякин – поэт, редактор, издатель. Живёт в Москве.