Сон приснился

Сон приснился

О «тайной вечере» видение было…

От начала великой перестройки в СССР прошло десять лет. Ура-ура-ура-а-аа! Шагают по стране новые времена, и нерушимый Союз рассыпался.

В эти новые новейшие времена евреи из всех уголков бывшей «великой державы» вдруг перестали скрывать свою национальность. Мало того, гордиться, а многие «замаскированные» полезли корни семейные искать – и вдруг окажется, что в их жилах тоже течет еврейская кровь. И тогда уж – чемодан, вокзал, Израиль. От хорошей жизни ещё к лучшей!

То есть жили себе, жили граждане, у которых родители «простые советские люди», и вдруг оказалось, что кто-то из них еврей. Лучше всего мама, но и папа – хорошо, и дедушка или бабушка – класс, и даже прабабушка – тоже сгодится. С невероятной скоростью плодились и размножались половинки, четвертушки, осьмушки от еврейских предков.

Вдруг понадевали футболки с сердечком «Я люблю Израиль» те «евреи», которые и слыхом не слыхивали про иудаизм: либо родители, либо сами уже перешли давно в другую веру: православие, баптизм, адвентизм, ислам, буддизм и прочее…

До какой крайности дело дошло: сам Великий Гений пролетариев всего мира, вставший во главе революции, – Владимир Ильич Ленин, – оказался внуком еврейского дедушки! Вона оно как: есть такая субэтническая группа – «еврейство», и даже получилось, что революцию сделали люди с лицами еврейской национальности.

Нотька Сандлер в те часы, когда занимался не починкой обуви, а писательским трудом, этот «процесс» пытался осознать и в систему привести. Получается, что термины «еврейство», «еврейская кровь», «еврейские корни» и даже шуточка лидера одной из партий, что «мама русская – отец юрист», уже стали обыденными, разве что слегка с националистическим душком.

Посему, оторвав глаз от тетрадного листа, Нотька разъяснял читателю, что эти словечки использует только для выразительности, чтобы отграничить в сказе своем людишек, которые нигде не тонут и организовались 10 февраля 1996 года в официальное сообщество: Российский еврейский совет.

Главой такого исторического органа, представителем «еврейства» и лидером Совета утвердили бывшего коммуниста, с пятьюдесятью процентами требуемой крови, – Гусакова.

Соответственно, в заместители к нему набрали разных четвертинок, осьмушек и даже неевреев-интернационалистов – Мука Писакин стал первым замом. Вот такая вновь созданная общественная организация, засучив рукава, занялась возрождением еврейской национальной культуры в демократической России. Как начали ручонками загребущими размахивать при Ельцине, так вовсю размахались при новом лидере, Владимире Владимировиче Путине.

Ну, и в родном городе Нотьки Сандлера, который к тому историческому моменту уже пятнадцать лет содержал неофициальную синагогу, тоже собрались – естественно, без него, сапожника, – целых двадцать культурных, интеллигентных граждан, представителей городского «еврейства», создав организацию Приволжский еврейский совет. Возглавил эту то ли шоблу, то ли контору – Приволжский еврейский совет, сокращённо ПЕС, – Юлик Рускин, один из шустриков, сотрудничавших в бизнесе с Гусаковым, Главным Евреем России. Ну, естественно, первым заместителем Рускин «единогласно» (одним-единственным голосом, то есть) избрал Эдика Хераскеля – это был очень богатый, влиятельный, даже с учёной степенью «доктор экономических наук», так сказать – из своих. Вот прямо настоящий, стопроцентный, как по матушке, так и по батюшке еврей.

То, что десять лет назад этот «стопроцентный» был истовым коммунистом, у всех как-то вышибло из памяти. Перестройка, как война, всё спишет! Кроме того, припрятав партбилет в начале славных девяностых, он крестился по православному обряду. И после выхода на арену такого деятеля, как Гусаков, решил Хераскель, что в нерабочее время, «по зову крови предков», он побудет на службе у мирового еврейства. Авось и обломится что-то!

Также в Приволжский еврейский совет вступили:

Эвинюг Марк Рувинович, еврей по морде, русский по паспорту.

Немчик Хаим Юрьевич – еврей, даже обрезанный, мама – праведница, а дедушка во времена СССР в своем доме синагогу содержал… Но каким-то черным пятном на фоне светлого человека, его дедушки, выглядела личность внучка, фальшивого коммуниста и внештатного сотрудника…

Сусик Эра Довидовна, что в Приволжске уже организовала сообщество прогрессивного коммунистического иудаизма. В совете именно она представляла такую лихую группу верующих евреев.

Польский Лев, отсидевший пятнадцать лет за хищения социалистического имущества в особо крупных размерах, но во времена перестройки бивший себя в грудь, что наказан был за бунт против угнетения еврейского народа. О как!

Гарелюк Боря, невероятно «культурный» и уникально подлый человек. Впервые в жизни пришел в синагогу уже в девяностые.

Притом не смиренно познавать азы иудаизма, а с желанием «наехать» на Нотьку Сандлера и стать его бандитской «крышей». Когда это не вышло, на всякий случай застолбил за собой место в Еврейском совете, чтобы при любом раскладе иметь политический авторитет в качестве общественного деятеля.

Боря Пудик – у этого и фундамент какой-никакой имелся, даже иврит подучил, притом состоял на госслужбе. Да не простой, а такой, что давала доступ к старым секретным бумагам, а посему…

Особо в этой шобле выделялся Зяма Гауптравин: его сам-сам Седой своим посланником сделал и в Приволжск, за оказанием «духовной помощи» и добыванием длинного рубля отрядил.

В общем, народ подобрался со специфической идеологической выдержкой: говорят о духовном и культурном возрождении евреев города, а в глазах циферки скачут: как бы под это дело побольше бабла прихватить и себя, любимого, при делёже не обделить. Не было на них Шолома Алейхема!

Теперь нам осталось разобраться, каков он, один из «ключевых деятелей» Еврейского совета, народившегося вдруг в старинном, провинциальном городе Приволжске. Тот самый тип, что приснился Нотьке в кошмарном сне.

 

* * *

На этом, так сказать, еврейском толковище Исполнительным директором Союза был утвержден – и воссел в это почетное кресло – бывший коммунист, подполковник в отставке, член Совета ветеранов городского Совета Российской армии, очень авторитетный человек: Виктор Семенович Соленый.

Только из-за него такой сон бредовый в памяти у сапожника, писателя и художника Нотьки и остался. Помолчать бы – да не удержался, рассказал, будучи под хмельком, в одной веселой компании. А потом еще в одной – и понеслась молва: мол, коли уж во главе нынешнего поколения евреев Приволжска на престол взошел кошмарный гад Соленый, то нет и не будет ничего хорошего от него для представителей «древнего племени», обитающих в городе.

 

* * *

В том, что у Вити фамилия была переделана из Зальцмана на Соленый, а в паспорте и во всех анкетах пятой графой было прописано «украинец», а никакой не еврей, собственно, сам отставной подполковник виноват не был. Отец его Шимон Гершевич Зальцман, старшина сверхсрочной службы, еще в годы войны постарался. Что про отца, что про самого Витькá друзья-сослуживцы говорили: «Это ничего, что украинец он только по паспорту, а на самом деле еврейских кровей будет! Нормальный мужик, на грудь принять может нехило, да и сам тех евреев терпеть не может».

Это мы с вами, иудеи считаем: если мужчина не с той женщиной судьбу связал, если дети и внуки его уже не евреи, то это большое несчастье. А Виктор Семеныч Соленый был жизнью вполне доволен: стал военным, дослужился до высокого звания, занял должность заместителя военкома (военного коменданта) старинного русского города, царственно раскинувшегося над Волгой – матушкой-рекой. И всё бы хорошо, да неожиданно Генеральным секретарем Политбюро ЦК КПСС стал Горбачев, который затеял перестройку. Везде говорит и пишет, что процесс пошёл и всё потом будет хорошо. А в какую сторону процесс пошёл – никто и знать не знал.

На самом деле ничего хорошего не случилось. Соленого отправили на пенсию, а его русскую жену с тёпленького местечка завуча ПТУ вскоре уволили, поскольку стали эти учебные заведения закрываться даже раньше заводов, для которых они готовили рабочий класс. Мужики у пивных киосков открытым текстом стали говорить: «Чахнет советское производство, ну прямо ж на глазах». И ходил понурый бывший в употреблении подполковник грустный-прегрустный: пенсию начислили, но еще ни гроша не выплатили, работы в городе не было, жена давала частные уроки русского языка, а денег, ею заработанных, хватало на хлеб и кефир, не больше. Как говорили особо продвинутые сослуживцы-пенсионеры, «имеем мы по жизни от хера ушки да от портянок макушки». И вдруг – ух! Вот оно! Юлик Рускин предложил голодающему подполковнику сесть в кресло «а гройсе начальника по еврейской части». Должность громкая: исполнительный директор Приволжского городского еврейского совета. А к должности и денежка, и новые возможности…

Ну, это мы щас, это мы мигом исполним то, что завещал гениальный генсек Горбачев, прославим своей деятельностью еврейскую культуру. А там – может, и вовсе сбудется мечта многих поколений евреев: в одеждах Мессии на белой ослице, ранее не знавшей седла, явится на Землю великий Шнеерсон, о котором умный Зяма Йофе трепется!

Главное же вот в чём: сидючи в таком директорском кресле, можно будет собирать денежку, пожертвования для великого дела, явления Шнеерсона народу! Собираешь много, какие-то капли сквозь руки в свой карман и просачиваются, уж это как повелось.

И пошло времечко, и закипела-забурлила охватившая всех работа по возрождению еврейской культуры. Вроде бы, всё хорошо, только во вкус вошли, но…

Увы, денежка, которую дали американские еврейские советы, иссякла, а со своих-то, приволжских евреев собирать пожертвования оказалось делом очень сложным. Что непросто, то уж, извините, непросто. Своя копейка ближе к телу – уж пословицы все знали.

Когда не на мешке с деньгами, а на бобах оказался Виктор Семенович, порешил он, вместе с Зямой Гауптравином, свою персону по-новому заавторитетить, чтобы и себе хватало, и сотоварищам по еврейскому совету тоже.

А как это сделать? Просто бельмом на глазу у них сидит Нотька Сандлер, который чужих денег не присваивает, – ему-то что, ботинки чинить при любой власти приходится, сейчас даже чаще, – лишнего не берёт ни с кого, его всем в пример ставят. Непорядок!

И решили тогда устраивать «тайные вечери», на которых в теплой дружеской обстановке рассказывали всякие сплетни, порочащие Нотьку. И под грифом «Одна баба сказала», и: «Я слышал» – поползли по городу слухи, о том, что этот сапожник огого как бы себе на уме, что он не только такой-сякой, но еще и этакий.

Можно будет попытаться синагогу под свое крылышко прибрать, а что люди на неё платят, того Нотьке не давать – вот и потечет бабло в нужные карманы, наступят для Еврейского совета золотые, в прямом смысле, денёчки.

И после тайного сговора получил бывший Зальцман от Зямы, самозванного раввина, благословение. Тот накинул на Витька шарфик такой красивенький – талес, на левую руку накрутил коробочку с ремешками, на лоб такую ж прицепил, произнес нараспев какие-то заграничные словеса…

И всё, через недельку понеслось-поехало: чтобы слухами земля полнилась и в ушах свербило у народа честного, устроили наши «апостолы» первую «тайную вечерю» в кафе «Иван-чай», принадлежащем Юлику Рускину.

Во время чаепития, обдумавши все каверзы хорошенько, сделал Солёный скорбную физиономию и начал сказывать, обращаясь к сотоварищам:

Вы все знаете, что на мне лежит благодать от самого Ребе Шнеерсона. Это сейчас я духом силён стал. Но хочу напомнить тем, кто сидит за этим прекрасным чаепитием, о том, что в юности больше полагался на физическую силу: был сильным, проворным, ловким, потому что уже тогда готовился к поступлению в военное училище. В 64-м как бывало – гонял из конца в конец по улице Центральной хулигана Нотьку-сандляра, выходившего на прогулку со своими дружками.

Бывало, подходил к нему, врезáл в носопырку и говорил:

А ну, давай, чеши в магазин “Чай-кофе”. Как купишь бутылку водки и принесешь мне, можешь гулять дальше до следующего раза.

Ой, слабак он был, на цырлах бежал в магазин, утирая кровь из носу, приносил оттуда пузырек водяры. Никто из его друзей на меня не «прыгал», ох как боялись еврей… то есть хулиганчики меня! Я крутой такой тогда был.

Народ было собрался рассмеяться, но всю музыку испортил на «вечере» Яша Камень – его Соленый пригласил на чаепитие вместе с другими богатыми евреями, чтобы бабло поклянчить для Приволжского еврейского союза. Надо бы ахать да охать, а Яша развеселился, аж слезы радости из глаз потекли. И, захлёбываясь от веселья своего, задал он Солёному всего один вопрос, вроде самый немудрящий:

Витёк, а Витёк, а какого ж ты года рождения будешь?

Посмотрел Соленый на Яшу с укоризной (что, мол, развеселился-то ни с того ни с сего, дурацкие вопросы задаешь) и ответил голосом, полным достоинства:

О чем ты спрашиваешь, Яша? Мы ж с тобой одногодки, 1954 года рождения. Хера ль – ой, простите, с какой радости ты тут так веселишься? На тебя раввин смотрит, уважаемые люди смотрят, прекрати лыбиться, мать твою!

Яша аж расхохотался. И сквозь смех проговорил:

А Нотька, Нотька-то, он ведь сорок шестого года рождения! Скажи мне, Витюня, как ты, в 64-м десятилетний пацан, мог бить и гонять за водкой крепкого восемнадцатилетнего парня? Ох, и звиздун же ты, Витя! Врать тоже надо уметь, а ты – так, пустое место. И кто тебе верить будет, кто с тобой дружить станет, тоже пустые люди. А этот шмок, который себя раввином величает, приехал в Россию за длинным рублем. Вон, погляньте все, какое личико умильное состроил, будто дармового мёду наелся! Мой покойный отец таких называл «готсганев» (ханжа, если буквально – «крадущий именем Господа»), плевал им вслед и добавлял: «газлоним» (бандиты, мерзавцы). Послушал я тебя разок – и хватит с меня. Боле я к тебе на посиделки не ходок, в «Совет» ваш самозваный вступать не стану, и денег вы от меня не получите, как от мёртвого осла уши.

 

* * *

Под утро Нотьку растолкала жена:

Ты что? Всякое видала, но чтобы во сне так хохотал человек…

А Нотька последние смешинки вытрясает, из того потока хохота, который от Яшки Камня во сне лился. Еще полусонный, поплёлся к унитазу и струю направил на рожи «раввина» и Вити Соленого, которые в очке ему привиделись. Бывает такое, особенно когда за окном предрассветный туман кучерявится. Вернулся в постель, кинул ухо на подушку и опять заснул, теперь уже без снов.

Больше никакие дебилы из времён ушедших к нему и во сне не приходили.

Все совпадения прошу считать случайными