Журнальный мир

* * *

Хвала Творцу, что уберег мне душу

От черствости и мелочных обид,

Что я заветов предков не нарушил

И жил, как кодекс нравственный велит!

Я недругам прощаю прегрешенья,

Людей не по доходам их ценю,

Прислушиваюсь к высказанным мненьям…

И, видит Бог, себе не изменю.

* * *

В нашем мире, где все так непрочно и зыбко,

Где идут на продажу и честь, и душа,

Где по глупости или фатальной ошибке

Только слово не стоит теперь ни гроша,

Где полно обнищавших трудяг и изгоев,

Что придавлены участью горькой своей,

Где, казалось бы, нет ни опор, ни устоев, —

Как ни странно, встречаю нормальных людей.

Тех людей, что в своей простоте неприметны,

Только их невозможно согнуть и купить…

Значит, жизнь наша все же не так беспросветна,

Чтоб добро не сумело в ней зло победить?

Есть еще в этом мире опоры для веры —

Люди сильные духом остались не зря!

Коль они не сдались, несмотря на потери,

Значит, выдержу с ними все беды и я!

Полевые цветы

Любимой супруге

Полевые цветы,

вы — мой свет несказанный!

Вы цветете неброско

в родимом краю,

не стремитесь на рынки

в заморские страны,

а стараетесь радовать

землю свою.

К вам тянулась душа

в половодье цветенья,

очарованным странником

в поле я шел —

все смотрел безотрывно,

и этим смотреньем,

видно, сглазил

и осень нежданно привел…

* * *

Кораблем серебристым с далекой планеты

Опустилась на озеро ночью луна,

И бросает мне сходни такого же цвета,

Словно к звездам в полет приглашает она…

О, луна! Как с моею душою ты схожа, —

И она устает от полета меж строк,

И на водную гладь опускается тоже,

Чтобы свежего воздуха сделать глоток…

Первоцвет

О том, что жизнь короткая такая,

И у нее иных исходов нет,

Мне с тихой грустью в марте намекает,

На кладбище цветущий первоцвет.

Любуюсь на творение природы

И думаю: «Вот это цвет души!»

Тончайший запах от цветка исходит,

Такой, что даже голову кружит…

* * *

Стреножены души моей порывы,

Им и в мечтах сегодня хода нет.

Во временах бессовестных и лживых

Не достучится до сердец поэт.

В благословенном, благодатном крае

Все больше бедняков и пустырей…

Наследники дома отцов бросают

И уезжают с родины своей.

Мутит сознанье атмосфера рынка,

Не позволяет головы поднять.

В родном ущелье заросли тропинки,

Здесь рай земной давно устали ждать,

Чтоб по-людски и в селах люди жили,

А не скитались в поисках рубля…

Да сроки все еще не наступили,

Чтоб процветала отчая земля.

В осеннем парке

Дождь моросит. В округе тишина.

Озябшие деревья почернели.

Октябрь асфальт листвою запятнал,

Но меркнут под ногами акварели.

На мокрые скамейки не присесть.

Мы горьких дум словами не тревожим.

Свет фонарей, как с поплавками сеть,

Висит над силуэтами прохожих.

Осиротели гнезда меж ветвей.

В осеннем мире скука верховодит.

Летает лишь крылатый муравей —

Забавное творение природы…

Откуда знать бедняжке, что вот-вот

Осенний холод крепко крылья свяжет,

И муравей на землю упадет,

С которой в небо он взлетел однажды.

Мы в чувствах разожгли огонь весной,

Соединили тесно наши души,

Но ощущаем осенью с тобой,

Как дождь холодный жар сердечный тушит.

* * *

Пробиваясь сквозь тьму, к свету солнца стремясь,

Рвет оковы былинка любая,

Ощущая корнями вселенскую связь,

И росток над землей поднимая.

Потихоньку все выше и выше встает,

Мир вокруг для себя открывает,

И от жизни чего-то хорошего ждет,

Хоть, зачем он родился, не знает.

А когда на груди своей нянчит росу,

То от счастья под солнцем искрится

И считает, что все ему рады в лесу —

Разнотравье, деревья и птицы…

Точно так же и я появился на свет —

Жизнь мне счастье и радость дарила…

Но борьба с вечным злом по прошествии лет

До смертельной тоски утомила…

* * *

Опять весной томленье чувств вернулось.

Как во хмелю, кружится голова.

Душа от летаргии встрепенулась —

Я вспомнил позабытые слова.

Они звучат во мне, не утихая,

О пробужденье к жизни говорят…

Огонь желаний сердце обжигает,

Цветут мечты, как наш вишневый сад.

Окутан он серебряным виденьем

И в нем без сна все ночи напролет

Душа моя от сладкого томленья

Влюбленной птицей трепетно поет.

Вот и сегодня жду в саду рассвета,

А рядом не смолкают соловьи,

Чтоб вновь себя почувствовал поэтом

И пел самозабвенно о любви…

Дружеский совет

Когда боль в сердце и ушла жена,

Когда душа страданьями полна,

Беги в поля, там выход чувствам дай,

Чтобы печаль ручьем излилась в даль…

Поплачь, но так, чтоб слышал только Бог,

Чтобы никто подслушивать не мог…

Пусть рухнули надежды многих лет,

Пусть в доме даже крошки хлеба нет,

Не посвящай в трагедию людей,

Чтоб после не злословили о ней…

* * *

Как юный князь, красуется шиповник,

И ягоды рубинами горят,

Игривый ветер, красоты поклонник,

Потрогав их, умчался на закат.

Тебя я осторожно обнимаю —

Твои шипы, как на кустах, остры,

К рубиновым устам я приникаю,

И зажигает в нас любовь костры.

Уходит наше ласковое лето,

В лучах заката мы с тобой согреты,

Но упоенье будет много дней…

Шиповник, словно княжич, разодетый,

Ты виноват в пожаре многолетнем,

Что с каждым годом только лишь сильней!

* * *

Примечает моя душа

Высоту, но не ту, что рядом,

Не холмы, что вокруг лежат,

А сокрытое беглым взглядам.

Не срываю я голос свой

Декламациями с трибуны,

Не стремлюсь овладеть толпой,

Чтобы вызвать в ней отклик шумный.

Мне отрадней слова плести

В золотую тесьму без спешки,

С Музой общий язык найти,

До глубин пронырнуть успешно.

Словом боль и тоску излить

И до сути во всем добраться,

Чтобы мог сам собою быть,

Над мирской суетой подняться.

Мое Зазеркалье

До Мартина Идена мне далеко,

И, может быть, мысли мои смехотворны,

Но творчества бремя нести нелегко,

Хоть мне говорят: «Нищета плодотворна».

Я часто живу в Зазеркалье своем,

Придуманном мною и ставшем привычным,

Где деньги нужны, чтоб платить за жилье

И пищу… А быт мой весьма аскетичный.

Бывает, что я там годами живу,

И Богу молюсь, у него вопрошая:

«Зачем на всю жизнь это мне? Не пойму…»

Наверно, на встрече с Всевышним узнаю…

Разгул свободы

Праздники нагрянули на нас,

Все разгульней люди год от года.

В рай душа по кочкам понеслась —

Опьяняет сладкая свобода.

По дешевке продают дурман

Пацанам, не только взрослым людям.

И не стыдно, если в стельку пьян,

Что такого? — празднуют повсюду.

А что рядом бездна жертвы ждет,

Так ведь жизнь везде сейчас такая…

Веселится, празднует народ,

Ад кого-то вряд ли испугает.

Власть на злате сытно ест и пьет,

Беззаботно во дворцах ей спится,

Все, что хочет, с дураков возьмет,

Как ей на холопах не разжиться?..

Прибыль знает, в чей попасть карман,

Крошки — для науки и культуры.

Хохмы, порно льет на нас экран…

И сплошной бордель сейчас в натуре!

Оскотинившись, податься в лес,

Жить, как жили пращуры давненько…

До чего довел лихой прогресс,

Алкогольный быт — на четвереньках!

* * *

Вгрызаются в мысли и в души

Карьера, стяжательство, зависть,

Земную гармонию рушат…

Уз братства почти не осталось.

Бездарность дорвалась к трибунам,

Бог весть себя кем возомнила,

Бахвалится славой бездумно,

Решить все пытается силой.

Не может ад сделаться раем,

Стать Вечностью сиюминутность.

Душа моя ложь отвергает —

Я чувствую правду подспудно.

Затменье мой мозг не разжижит.

Лишь Вечность достойна вниманья.

«Вернется гармония жизни», —

Так мне говорит подсознанье!

Знакомый портрет

Он на свет явился по ошибке,

От несовместимых полюсов.

У него в глазах всегда — улыбка,

А печаль он прячет на засов.

И живет на свете он не сладко,

Словом — не умеет вовсе жить,

На шальные барыши не падкий,

Часто по-собачьи хочет выть.

Добровольно тянет службы лямку,

Сам себя привык в нее впрягать.

Не хитрит, не скачет — р-раз и в дамках!

Не умеет локти расставлять.

Он в любимой сказке задержался,

Где всегда — мечтам его простор.

Он и в пятьдесят собой остался,

И во сне летает до сих пор.

Древний бунтарь

Всадник по степи плутает,

Небесам проклятья шлет.

Утомленный конь хромает,

А привал нескоро ждет…

Кровным долгом всадник связан —

Княжичем был друг убит.

Он за смерть взыскать обязан

И обиды не простит.

Кружит всадник ночью в поле,

К действию кинжал готов.

Чувствам мести дал он волю —

Жизнь — за жизнь, и кровь — за кровь!

Сердце учащенно бьется,

Участь зная наперед:

Кто на князя замахнется,

В кандалах в Сибирь пойдет.

Спящий вулкан Кавказа

Здесь прошлого витает дух,

И даже новые явленья

Приезжим напрягают слух,

Рождают древние виденья…

Машук в папахе снеговой

Стоит среди степи дозором.

Не раз кремнистою тропой

Скакал поэт опальный в гору.

Кавказ сегодня стал другим —

Нет прежних крепостей и пушек,

И даже бывшие враги

Былых обид не носят в душах.

И только лишь Эльбрус седой,

Что спит, укутан облаками,

Таит под каменной корой

Неусмиренный дух вулкана.